Вергилия

Жёлтый дым рассеивался.
Настя стояла в деревенском доме бабушки, где в детстве проводила каждое лето. Но стол, стулья и диваны казались больше, чем раньше.
— Ты умерла.
В центре комнаты стояла расплывчатая женская фигура, окутанная жёлтым туманом, будто впитывающим солнечный свет из-за окна.
— Бывает, — вздохнула Настя.
— Знаешь, кто я?
— Мой Вергилий?.. Вергилия?
— Пусть будет так.
Настя увидела своё отражение: на неё смотрела шестилетняя девочка. Под зеркалом стоял старый ламповый телевизор на тумбочке. В тумбочке – старые детские книжки из детства родителей и видеокассеты.
— Выбери три, — сказала Вергилия.
Настя вытащила любимую пиратскую кассету с диснеевской «Покахонтас». Шея Вергилии вспыхнула, туман рассеялся, и Настя увидела голубое ожерелье Покахонтас.
— Дальше, — скомандовала Вергилия.
Взгляд Насти упал на красный сборник русских народных сказок, и маленькие пальцы ухватились за потрёпанный переплёт.
Жёлтый туман забурлил и превратился в разноцветный сарафан Царевны-Лягушки с замысловатыми узорами. Бледные ладони Вергилии виднелись из-под длинных рукавов, и лишь её голова оставалась укутанной жёлтым туманом.
В последний раз рука Насти потянулась к тумбе, и теперь её пальцы сжимали кассету с первой частью «Властелина Колец». Туман рассеялся, и на белом лице Вергилии, обрамлённом светлыми локонами, появилась корона эльфийской царицы.
— Я – совокупность тех, кем ты всегда хотела быть, — голос Вергилии звучал как внутренний голос Насти: никак.
— Понятно, — кивнула Настя.
— Ты закончила здесь?
За окном смеялись Настины друзья детства, а бабушка с дедушкой ворчали о чём-то в огороде. Обои на стенах менялись с одного орнамента на другой: бабушка делала ремонт каждые три года. Клеёнчатая скатерть желтела на глазах. Кувшин с морсом разбивался и собирался обратно.
— Закончила. Дом снесли десять лет назад.
— Иди за мной.
Они вышли в летний день. Друзья продолжали кричать во дворе, но во дворе никого не было. Соседские дома стояли не по порядку, вперемешку.
— Как во сне, — подумала Настя.
Вергилия вела Настю к сельскому магазину, но дорога петляла, огибая перемешивающиеся и бурлящие изнутри дома. Вновь минуя свой дом, стоявший на месте сельпо, Настя вышла в поле.
В поле стоял камень с надписью: «Налево пойдёшь – будешь сыт, а конь твой голоден. Направо пойдёшь – будешь голоден, а конь твой сыт. Прямо пойдёшь – смерть свою отыщешь».
Вергилия вложила в руку Насти вожжи. Рядом стоял вороной жеребец с серебряной гривой до земли. Его медовые глаза понимающе смотрели на Настю.
— Барон? — Настя потрепала коня по гриве, и тот подставился под её руку, как ретривер, умерший, когда Насте было девять. — Эти глаза…
Конь лизнул Настю по щеке.
— Я пойду направо, — решила Настя.
Стемнело. Всю ночь Вергилия вела Настю и коня по полю, пока на рассвете они не пришли в школу. Вокруг кричали дети, но никого не было видно.
Вергилия протянула руку Насти, и та отдала вожжи.
— Он теперь свободен, — сказала Вергилия, и упряжь растворилась желтым туманом.
Конь посмотрел на Настю и последний раз ткнулся мордой в её ладонь.
— Беги, Барон, — сказала та. — Ну же! Вперёд!
Испуганный конь взбрыкнул, и Насте пришлось шлёпнуть его по крупу. Он заржал и поскакал обратно в поле, где всё ещё стояла ночь.
— Куда он побежал? — спросила Настя. — К перекрёстку с камнем?
— У него теперь будет свой перекрёсток.
Школа полнилась детьми, но Настю с Вергилией никто не видел. Вергилия уверенно пошла на этаж начальной школы и нашла кабинет, где проходил самый первый урок Насти. Вергилия усадила её за парту, и в кабинет вошла учительница.
— Ластик есть? — обернулся к Насте мальчик с первой парты. Её первая любовь, никогда не ответившая взаимностью.
— Нет, — ответила она, сжимая ластик в руках.
— Так просто не отдашь? — рассмеялся он, заметив ластик. — Что хочешь за него?
Щёки Насти вспыхнули, и она неловко чмокнула указательный палец. Сосед недоумённо уставился на девочку, а когда понял намёк, ткнул в бок соседа по парте и громко зашептал:
— Андрюх-Андрюх! Тут Настя…
— Хватит! — Настя вскочила с места и ударила кулаками по парте. Одноклассники исчезли, а учительница вновь приняла облик Вергилии. — Я вспоминаю этот стыд каждую ночь до сих пор!
Вергилия равнодушно пожала плечами и вышла из кабинета. Пастельные стены второго этажа украшали нарисованные птицы и цветы, которые теперь перелетали со стены на стену и щебетали, собирая нектар.
— Помнишь, как мы искали здесь Тайную Комнату? — спросила Настю лучшая подруга школьных лет, идущая рядом. — Она была в той кладовке, потому что только она была всегда заперта.
Сейчас же дверь кладовки легко открылась, и за ней стоял золотой сундук. Настя с подругой подняли тяжёлую крышку, а под ней оказались рубины, изумруды и золотые монеты.
— Да мы на них дворец отгрохаем! — обрадовалась подруга. — Помнишь, как мы играли, как будто школа – это дворец? Наш этаж – этаж принцесс, конечно же! Только у нас есть цветы и птицы, которые теперь перелетают со стены на стену. На первом этаже жили слуги, потому что там – учительская. А на этажах старшей школы стояли гарнизоны, тренирующиеся, чтобы нас защищать. На последнем этаже высокие потолки, они там могли бы и скачки устраивать. И рыцарские турниры!
— А в спортзале устраивали войны с другими школами, — улыбнулась цветным фантазиям из детства Настя. — И армии приезжали на лошадях из других школ на битву в спортзале.
Настя обернулась, но вместо подруги теперь стояла Вергилия.
После начальной школы их класс перевели на этаж повыше, где голубые стены украшали не цветами, а портретами писателей.
Зайдя в класс физики, Настя увидела ту самую ненавистную одноклассницу и толкнула её плечом, якобы случайно врезавшись. Не ожидающая удара одноклассница врезалась в учительскую кафедру, с которой упал магнит и разбился на три части.
— Так, кто из вас это сделал? — прибежала взбешённая физичка.
Настя молча указала на одноклассницу, и из глаз той тут же побежали слёзы.
— Да что я опять тебе сделала? — жалобно спросила та.
Настя закрыла глаза руками, больно спиваясь ногтями в брови и зашептав:
— Хватит-хватит-хватит…
Кабинет физики опустел, а Вергилия ждала её на выходе.
— Мне не нужны эти воспоминания, — сказала Настя.
— Хорошо, здесь есть и другое.
Из коридора вышел Эрик.
— Настоящий, — ахнула Настя.
— Совокупность тех, с кем ты всегда хотела быть, — сказала Вергилия.
Вампир из той серии книг, маг из того аниме и детектив из того сериала. В школе одинокое и разбитое сердце Насти сочинило себе любовь. Микровлюблённости собрались в образ идеального Эрика, о жизни с которым Настя мечтала уроки напролёт, игнорируя контрольные работы. Эрик тоже жил в школе-замке на этаже старшеклассников, и с ним она могла путешествовать по всему-всему свету.
Настя попыталась коснуться ладони Эрика, но пальцы прошли сквозь неё. А пальцы Вергилии легко легли на плечо безучастного Эрика.
— Ещё нет, — сказала Вергилия.
Эрик скрылся за поворотом голубого коридора.
— Слушай, — сказала Настя. — На перекрёстке у камня я выбрала дорогу «Направо пойдёшь – будешь голоден, а конь твой сыт». Барон свободен, да. Но я не чувствую голода.
Вергилия повела Настю вниз, в столовую. Здесь слышался звон тарелок и разговоры, но никого не было. Вергилия встала за прилавок, будто повариха, и достала огромный алюминиевый чайник, из которого школьникам разливали сладкий чай по гранёным стаканам. Настя рефлекторно подставила стакан, и из чайника полилась вязкая чёрная жидкость.
— Мёртвая вода, — сказала Вергилия, наполнив стакан до краёв. — Пей за коня.
Настя попыталась вспомнить камень на распутье. Было ли там «Направо пойдёшь – будешь голоден, а конь твой сыт» или «Направо пойдёшь – смерть свою найдёшь»?.. Второй вариант звучал намного привычнее.
— Будешь голоден? — недоумевала Настя, глядя на стакан.
— Пей.
Зажмурившись, Настя отпила залпом так много, как смогла.
Открыв глаза, Настя поняла, что мир побледнел. Детские рисунки на стенах столовой поблекли от времени, а мини-пиццы из буфета, на которые Настя просила карманные деньги, покрылись плесенью.
Вергилия взяла Настя под руку и вывела из столовой в серый бесконечный коридор с миллионом дверей, расходящимися от горизонта к горизонту.
Они пошли налево. Ближайшая дверь была открыта и вела в университетскую аудиторию, где Настя учила бухучёт. Следующая вела на её первую работу. Следующая – в офис, где Настя работала в тридцать пять лет.
— Стой. Уже здесь? Так быстро? — спросила Настя, смотря в офис через дверной проём. — Уже почти всё…
Вергилия безразлично пожала плечами и пригласила Настю зайти в офис. Пустой этаж Москвы-Сити освещался закатным солнце, будто все коллеги уже ушли домой, хоть их голоса и продолжали раздаваться около кулера.
— Садись, — указала Вергилия на рабочее место Насти посреди опен-спейса. — Делай отчёт.
— Отчёт? — вздрогнула Настя, но уже открыла Эксель. — Какой?
— Итоговый.
— Месячный? Квартальный? Годовой?
— Итоговый.
Настя просмотрела готовые шаблоны отчётов, и выбрала простую табличку расхода-прихода. Так, до восемнадцати лет все расходы покрывали родители. Её первая работа покрыла отпуск в Крыму с подружкой. Первая постоянная работа уже покрывала и еду, и аренду. Так, столько примерно она потратила на операции, столько – на стоматологию, столько – на машину. А ведь она так и не выплатила кредит…
— Зачем я этим занимаюсь? — вскочила из-за стола Настя и впервые посмотрела в холодные глаза Вергилии. — Что после отчёта? Всё, конец? Мы пропустили универ, пропустили моё первое свидание! Почему только деревня, школа, а теперь Эксель?
— Что ты хочешь увидеть?
— Всё! Хотя бы как мы в парке делали проект по маркетингу с одногруппницами! Или…
Вергилия приложила палец к губам. Она сняла ожерелье Покахонтас, крепко сжала в кулаке, и оно хрустнуло и испарилось жёлтым туманом. Туман окутал Настю и Вергилию, а когда рассеялся, они стояли в рыжем осеннем парке напротив университета.
— Так, твоя очередь, — объявила Наташа и хлопнула Настю по плечу, отдавая ей коробку с наушниками.
— Камера, мотор! — скомандовала Лена и включила видео.
Настя встала так, чтобы опадающие клёны попали в кадр, и вспомнила слоган:
— С нашими новыми наушниками вы даже перестанете слышать голоса в голове!
— Это точно будет смешно, а не глупо? —задумалась Наташа.
— Какая разница, — хихикнула Лена, выключая камеру. — Ирина Владимировна сказала, что нужно креативно. А это креативно! Так, сейчас идём в Мак, там смонтируем ролик, и отправим преподше. Вуаля, и курсач готов!
Кленовый лист опустился на коробку с наушниками, и Настя искренне улыбнулась. Когда она подняла взгляд, скамейка, где сидели Наташа и Лена, опустела.
— Куда теперь? — спросила Вергилия.
— Я… хочу увидеть родителей.
— Не получится. Выбери воспоминание.
— В воспоминании они будут не настоящими. Как Лена и Наташа здесь, а они выглядели на сорок лет. Такими, как я их помню в последний раз…
— Тогда выбери только своё воспоминание.
— Только моё? — Настя задумалась и грустно усмехнулась. — Тогда та долгая пересадка в Стамбуле…
Вергилия сняла эльфийскую диадему и разломила её пополам. Их снова окутал жёлтый туман, а, рассеявшись, он явил огромный холл дьюти-фри в Стамбуле. Вот только голова Вергилии пропала: вместо неё сарафан Царевны Лягушки венчало облако жёлтого тумана.
Аэропорт был таким же, как Настя его помнила: пустым и совершенно спокойным. Она гуляла между пустых магазинов, катя маленький чемодан на колёсиках и слушая приглушённые объявления о вылетах. Здесь пустота не казалась естественной, а не жутко-искусственной, как в школе или в офисе.
Ни до, ни после этой пересадки Настя не чувствовала себя так спокойно и так… интересно. Вот здесь она могла бы сесть на самолёт в Лос-Анжелес, а здесь – в Дели. Тут открывалась посадка в Буэнос-Айрес, а тут – заканчивалась в Париж. Конечно, она просто возвращалась в Москву, но здесь и сейчас она чувствовала, что все пути открыты и что вся жизнь впереди.
— Куда теперь? — спросила Вергилия.
Настя оставила чемодан у табло вылетов и поправила сувенирный шарф на шее.
— Но у тебя осталось только платье Царевны-Лягушки, — заметила Настя. — А что потом?
Вергилия не ответила, и Настя не могла рассмотреть глаза за клубом жёлтого тумана.
— Куда бы тебе самой хотелось? — спросила Настя.
— Мне? — в голосе Вергилии как будто правда слышалось удивление. — Туда, где всё началось…
— Тогда пошли туда, где всё началось.
Сарафан Вергилии распался на цветные узоры, и взорвался жёлтым туманом, окутавшим Настю.
Она снова оказалась в деревне бабушки, но всё казалось ещё больше, чем раньше. Она играла на улице с соседской девочкой Людой, и они перекидывали огромный красный мяч.
— Блин! — крикнула Люда, когда случайно запустила мяч в окно своего дома.
— Я быстрее! — крикнула Настя, стоявшая ближе к крыльцу.
— Нет я!
Мяч лежал на Людиной кровати рядом с открытой детской книжкой.
— Новая книжка? — схватила её Настя, перелистывая страницы с цветными иллюстрациями.
— Старая, бабкина, — Люди подбрасывала мяч до потолка. — Просто сказки.
— Смотри! Вот эта дорога выглядит прямо как наша дорога в лес!
— Да они все одинаковые, — Люда не отвлекалась от мяча.
— Да посмотри ты! — Настя отобрала у Люды мяч и поднесла книжку прямо к её носу. — Вот тут поворот на Садово, а тут – на Леоново, где большой магазин.
— Слушай, точно! — рассмеялась Люда и перелистнула страницу назад. — Это из сказки Василиса Премудрая!
Взяв книжку, девочки побежали к лесной дороге, где всё теперь было не настоящим, а нарисованным.
— Точь-в-точь как на картинке! — удивилась Настя, не заметив, что Люда отстала.
Пройдя поворот на Садово, Настя свернула в лес, где на картинке виднелась избушка с красным цветком на окне. Избушка оказалась странной: без двери.
Настя перелистнула страницу, и на следующей иллюстрации Василиса так же стояла перед избушкой. Настя прочитала слова из книжки:
— Избушка-избушка, повернись ко мне передом, а к лесу задом!
Скрипнув и вздохнув, избушка поднялась на куриных ножках, развернулась, явив Насте крыльцо, и бухнулась обратно на землю, подняв клубы жёлтой пыли. Раскашлявшись от пыли, Настя зажмурилась, открыла дверь и зашла внутрь избушки.
Жёлтая пыль рассеивалась.
Настя стояла в деревенском доме бабушки, где в детстве проводила каждое лето. Но стол, стулья и диваны казались больше, чем раньше.
— Ты умерла.
В центре комнаты стояла расплывчатая женская фигура, окутанная жёлтым туманом, будто впитывающим солнечный свет из-за окна.
— Бывает, — вздохнула Настя.