Ради нескольких слов о любви...

   Настоящие романтики, наверное, считают, что даже единственный поцелуй может вызвать такой всплеск эмоциональных переживаний, что, случившись однажды, повлечет за собой множество последующих чувств: от простой человеческой симпатии до нарастающего и непреходящего желания находиться рядом, любить и жить вместе.
   Так могут считать настоящие романтики, а романтики лишь отчасти, очевидно, готовы воспринимать поцелуй как всего лишь причину интересных, но ничего не значащих впечатлений, пока эти впечатления, если им будет позволено, не трансформируются в чувства, и тогда их обладатели, находясь рядом, окажутся чем-то вроде сообщающихся сосудов, назначение которых - делиться всем, что имеют - неограниченно и повсеместно.
   Мои герои, похоже, были романтиками отчасти, потому что, соблазнившись однажды среди рабочего дня единственным непринужденным поцелуем, пожелали растянуть его до самого вечера, но, правда, этим только и ограничились, расставшись еще до наступления ночи, и мало того, что подобного себе больше не позволяли, так еще и никоим образом о произошедшем старались не вспоминать. Те, что в тот день стали свидетелями этого поцелуя, их дальнейшим поведением могли быть озадачены, но сами "романтики" произошедшее с ними воспринимали вполне нормально, поскольку она была замужем, а он - знал об этом и был слишком хорошо воспитан, чтобы позволить себе ей навредить.
Они легко пережили это событие, и не было заметно, чтобы она от него чего-то еще ждала, а он и сам ни на что большее с ее стороны не рассчитывал. Возможно также, что оба они просто подавили в себе всякое желание что-то еще предпринять и, более того, даже не дали шанса проявиться каким-либо чувствам, в глубине души надеясь, что случившееся было всего только безобидным флиртом, приятным и естественным в тот день, но совершенно незначительным для их собственной жизни.
   "Это был даже не роман, - очевидно, полагали они, - а только легкий соблазн, к счастью - короткий и без дурных последствий".
   Еще он был уверен, возможно, весьма опрометчиво, что в его будущей жизни все хорошее когда-то должно случиться, а то, что произошло в тот день, - только вступление, малая толика чего-то серьезного и важного, что еще непременно с ним произойдет и останется в жизни навсегда.
   С тех пор наедине они почти не бывали, и не могло быть даже речи о каких-либо их отношениях, тем более - близости между ними. Тем не менее, они продолжали с удовольствием встречаться на людях, счастливо друг другу улыбаться и порой, возможно, случайно, обмениваться чувственными взглядами, хотя ни в лицах, ни в жестах их эти особые чувства не проявлялись.

   Подобным образом с того памятного дня прошло несколько лет, и эти мои герои, как и все общество в то время, были неизменно энергичны и трудолюбивы. Они еще только созревали физически и духовно; их жизненные силы, как и чувственность их, непрестанно развивались, укреплялись и наполнялись чем-то новым, увлекательным и интересным, так необходимым каждому в молодом возрасте.
   Надо отметить, что на общей их работе молодой человек всегда считался "парнем общительным" и, по обыкновению, слыл весельчаком, но спустя какое-то время уже многие подозревали в нем еще и “гуляку”, поскольку он постоянно балансировал между общепринятым в трудовом коллективе флиртом и неподтвержденными, но явными для тех, кто имел хоть малейшее представление о них, служебными романами, а она… она очень похорошела с тех пор и теперь превратилась в женщину, если не сказать “сладкую”, то очень даже привлекательную, сохранившую в себе молодой задор, природную гибкость и неувядаемый девичий шарм…
   Изредка пересекаясь с нею по службе, он все же не мог отказать себе в мысли, что, видимо, всегда был ею по-настоящему увлечен, и с того самого, проведенного вместе, дня периодически думал о ней и неизменно невольно оглядывался ей вслед всякий раз, когда она проходила рядом. В последнее время, несмотря на приобретенный им жизненный опыт или, возможно, вопреки ему, отношение его к ней стало как-то меняться. Он начал давать волю подавленному однажды влечению к ней, серьезно воспринимал её привлекательность и даже по-другому чувствовал теперь запах ее духов.
Но, вместе с тем, к своему сожалению, он также обнаружил, что со временем не только внешне, но и поведением своим она изменилась. Было заметно в ней какое-то неожиданное и непонятное ему пренебрежение супружеской жизнью, она стала чрезмерно независимой, ярче одевалась и часто ездила за границу, будто находясь в поездках одна. Эти перемены в ней делали ее еще более привлекательной и желанной в глазах многих мужчин и, возможно, в глазах его собственных, если бы только не одно обстоятельство, а именно - ее новая суть…
   Но долго еще сам он не мог отказаться от болезненной привязанности к ней. Не мог перебороть в себе те чувства, которые всегда подавлял, а теперь дал им волю, и даже имя ее, которое очень нравилось ему прежде, стало ему отныне милее всех женских имен. Теперь, слыша его где-нибудь, пусть даже обращенное к женщине другой, он останавливался и прислушивался к себе, будто заново переживал те еще, давние свои, чувства, через имя ее с нею связанные. Это имя стало эталоном его любви, символом его надежды, и казалось ему, что, встреть он еще хоть раз кого-то с именем таким, - непременно женится на ней и будет абсолютно счастлив…

   Дороги этих “отчасти романтиков” все же однажды разошлись, и отношения их, и без того - минимальные, пришли к естественному завершению. Ее дальнейшая жизнь, как он себе представлял, должна была сложиться замечательно, а себе самому - кого-то доброго и с подходящим именем - он так и не нашел.
   Зато потом еще долго переживал он тот их поцелуй и тот памятный вечер и даже хотел написать об этом небольшой рассказ, но не ради славы и, тем более, - денег, а просто - ради приятных воспоминаний своих и нескольких очень добрых слов о любви…