Бабушка верно говорила

Домовой навострил ушки, прислушался. Тишина в доме. Даже половицы не скрипят, не переговариваются между собой. Только слышно, как воет ветер в замочную скважину.
Домовой кашлянул в надежде на то, что хозяйский кот немедленно мяукнет в ответ, как он это обычно делает. Нет, не мяукает, не отзывается кот. Всё, уехали хозяева и кота с собой забрали.
– Ох, остался я один-одинешенек! – запричитал домовой. – Как же жить дальше? – Он вытер ладонью набежавшие слезы, пригладил седую бороденку и, кряхтя, вылез из-за печки.
Глазам его предстало печальное зрелище: пустые, без мебели комнаты с отклеившимися то здесь, то там обоями на стенах.
– Ни стула, ни даже одной табуретки не оставили, скряги эдакие, – заворчал домовой, – на студеном полу попробуй, посиди, мигом простуду подхватишь. Уехали, и поминай, как звали. Где их теперь искать? Да и не найти мне их. Ведь «бывшая» хозяйка должна была положить пустой башмак на пол перед печкой и сказать:
«Вот тебе, домовой, сани!
Езжай, дорогой вслед за нами!»
И, я бы, фьють, мигом уселся бы в башмак и поехал к новому дому. Там бы начал обживать новое жилище… – глаза домового подернулись мечтательной дымкой. - Пил бы молоко вместе с хозяйским котом из блюдца.…Шалил бы, скрипя половицами, и звонил бы в дверной звонок парадной двери, полоша по ночам соседей и домочадцев.… Э-хе-хе, ну и жизнь пошла. – Домовой вздохнул и уселся на пол, совсем позабыв о том, что пол холодный, и он может простудиться.
– Теперь «хозяева» живут на новом месте, – продолжил он свой монолог. – И у них уже новый домовой. Новый домовой их обхаживает, пьет молоко, звонит в дверь.…Хотя, если «хозяева» переехали в новый дом, то, стало быть – домовой у них молодой, неопытный, неумелый. Откуда же в новом доме взяться опытному? И он, вряд ли знает о всех тонкостях домовского искусства. Опыт приходит со временем. Так им и надо – Домовой мстительно потер ручонки. – Не захотели взять меня, умудренного опытом. Поделом! Пусть живут под «крылышком» неумёхи. Хи-хи-хи. – Он злорадно рассмеялся.
Но от мысли, что его «бывшим хозяевам» живется не так уж хорошо в соседстве с новым домовым, легче не становилось. Он даже проникся сочувствием к людям, покинувшим его.
– Жаль, что всё так получилось, – прошептал он, – правильно бабушка в детстве нас ребят-домовят учила, правильно говорила: « Никогда, дети, став заправскими домовыми, не привыкайте к людям. Люди – народ непоседливый: сегодня живут здесь, завтра – в другом месте. Привыкайте к домам, ребятушки. Дом – ваша спасение и опора…»
Неожиданно, хлопнула входная дверь. Домовой вздрогнул. У порога послышался веселый смех людей. Их громкие голоса, топот и шарканье шагов заполнили тишину пустого дома.
«Приехали новые хозяева!» – смекнул домовой и шмыгнул в своё укрытие за печку, чтобы без помех наблюдать за новыми обитателями.
– Первой в квартиру мы должны впустить кошку, – послышался женский голос.
– Кошку, так кошку, – отозвался кто-то мужским баритоном, – впускай.
– А почему кошку? – зазвенел детский голосок.
– Что бы домовой подружился с ней, – пояснил женский и после небольшой паузы сказал кому-то: – Павлуша, достань кошку из корзинки и впусти в квартиру.
Раздалось недовольное мяуканье и серая кошка пушистой «молнией» влетела в квартиру. Подбежав к печке, кошка, увидев домового, выгнула спинку дугой и зашипела.
– Кис-кис-кис, – шепотом позвал домовой кошку, – иди сюда. Я не злой, не бойся. Увидишь, мы с тобой подружимся. – Он робко улыбнулся и протянул кошке растопыренную мохнатую ладошку.
– Мур, – сказала кошка, услышав ласковый голос домового. Шерстка ее перестала топорщиться дыбом, и она миролюбиво потерлась о руку старичка. Домовой вышел из своего укрытия и, обняв кошку, поцеловал ее в носик.
 – С приездом, – шепнул он ей на ушко и почесал загривок. Кошка громко замурлыкала.
Люди, конечно, домового не увидели. Ведь он был домовым с большим опытом и умел казаться невидимым для людей, когда того требовали обстоятельства. Кстати, он очень гордился своим умением становиться невидимым. И, людям, находившимися рядом с домовым, было совершенно невдомек, что поблизости с ними есть еще кто-то и этот кто-то – ни кто иной, как домовой.
Потому, вновь прибывшие постояльцы квартиры, увидели только то, что их кошка, легла и уютно устроилась в углу печки. И «новая хозяйка» сделала вывод, что именно за печкой обитает домовой.
–Хорошая у нас хозяйка, умная, – сказал домовой кошке, в то время пока люди переносили и расставляли мебель в комнаты. – Знает, что в дом надо впускать первой кошку. Тебя как звать-величать то? – спросил он кошку, почесывая её за ухом.
– Васька, – ответила кошка.
– Васька? – но ведь это же мужское имя. – А ты как-никак кошка, а не кот!
– Вообще-то, Василисой. Но сокращенно, все называют Васькой, – пояснила кошка.– Ты тоже меня можешь звать Васькой.
Так началась «новая» жизнь домового с «новыми хозяевами». Они, по мнению домового, оказались очень милыми людьми. Хозяйка всегда оставляла на ночь у печки молоко в блюдечке. Молоко она, несомненно, оставляла для кошки. Но лакомились молоком домовой и кошка вместе. Кошка всегда отодвигала в сторону свою мордочку от блюдца, давая места домовому, когда он приходил попить молока.
Хозяин тоже был хорошим, по мнению домового. Он постоянно запирал входную дверь на несколько засовов, чем приводил домового в неописуемый восторг. И домовой с нетерпением ждал наступления ночи. А ночью, когда все сладко спали, он на цыпочках выходил в коридор, проходя прямо сквозь закрытую дверь (этим умением он, кстати, тоже очень гордился)и звонил в дверной звонок. А потом, потешаясь, наблюдал, как хозяин в тапочках на босу ногу и в ночной пижаме спешно шел к двери, отпирал все замки и выглядывал на лестничную клетку. Конечно, за дверью никого не было. Ведь это была шутка домового. Потому хозяин, так никого и не обнаружив на лестничной площадке, протяжно зевая, запирал все замки и вновь возвращался в постель.
А ребенок, толстенький бутуз, был просто чудо! Он бил посуду – ненароком, конечно. Чашки, блюдца и тарелки со звоном летели на пол и разбивались вдребезги. Он рисовал карандашами и фломастерами каракули на обоях, резал ножницами скатерти, салфетки и прочие вещи. И доставлял столько хлопот, что маленькие шалости домового: выкинутый в окно ботинок, скомканное одеяло на кровати, которое до «вмешательства» домового было аккуратно застелено, или порванная книжка – всё списывалось на ребенка. И хотя ребенок знал о домовом  (у детей интуиция развита сильней, чем у взрослых) и говорил об этом родителям, но его и слушать не хотели.
– Павлик, зачем ты забросил под кровать кусок пирога? Он там зачерствеет! – Строго спрашивала мать сына.
– Мама, я не прятал пирог под кровать, ну, правда! Это всё домовой! – хныкал мальчик.
– Нечего всё сваливать на домового! За свои поступки надо отвечать самому. Кто, по-твоему, вчера намазал пол горчицей? Домовой?
Павлик громко сопел и не отвечал. Работа: пол, намазанный горчицей, принадлежала ему.
– А тарелку с супом кто спихнул локтем со стола? Опять домовой? Нет, конечно, ты и домовой тут не причем.
Возразить мальчику было нечего, ведь это он опрокинул тарелку. Ненароком, но все же…
И жилось домовому с новыми хозяевами так хорошо и привольно, что он даже бдительность потерял. По вечерам, когда вся семья собиралась в гостиной у телевизора, он, надев на себя серую шубку и приняв облик мыши, выходил из-за печки, прошмыгивал в комнату и, садясь в углу, смотрел телевизор. А домовой был большим охотником до телепередач. Он привык их смотреть еще при бывших хозяевах. И отказать себе в этом удовольствии не мог. Правда, приходилось шуршать конфетной оберткой или какой бумажкой, а иначе он выдал бы себя с ног до головы. Ведь тогда люди удивились бы: что это за мышь такая, что сидит в углу без единого звука, уставившись в телеэкран?
Но однажды, лежа на диване пред телевизором, хозяин сказал хозяйке:
– Милая, слышишь, мышь вновь зашуршала бумажкой в углу? И куда наша Васька смотрит? Мышь в доме, а она и усом не ведёт, будто и нет мыши вовсе. А ты говорила, что наша Васька крысоловка.
– Верно, крысоловка она и есть, – ответила жена, – но, по-моему, это не мышь, а домовой.
– Скажешь тоже, – усмехнулся супруг, – в мифологии, домовой – это не мышь, а маленький человечек – старичок с бородой. Домовые людям никогда на глаза не показываются. Их забота – заниматься домом, держать его в порядке. А еще, если им нравятся хозяева – то в доме царит мир и покой.
– Оно конечно так, – согласилась жена, – но я все-таки думаю, что мышь, сидящая в углу, и есть наш домовой. С чего бы это обычной мыши вместе с нами смотреть телевизор каждый вечер? Это нашему домовому скучно, вот он и повадился к телевизору.
Домовой понял, что выдал себя с ног до головы. Он покраснел. Домовой с таким большим опытом работы и так опростоволосился! Он немедленно юркнул в щель под полом и побежал к печке.  Всю ночь домовой не сомкнул глаз, думал, что же предпринять. А к вечеру следующего дня он решился на один удивительный поступок.
Как только семья уселась смотреть телевизор, он вышел из своего укрытия и вошел в гостиную. На этот раз он не стал одевать серой шубки и делаться невидимым. Он прошествовал к своему углу, во всей своей красе – в обличии домового.
– Ой, смотрите, человечек! – Воскликнул, Павлик, первым заметившим его.
– Не сочиняй, Павлуш, что только не привидится на ночь глядя… – начала урезонивать мать сына, но, увидев домового, осеклась. – Ой, и в самом деле человечек в красном колпачке! – Женщина открыла рот от удивления.
– Где? – всполошился хозяин. – Что вы чушь несете? – Но, взглянув в угол комнаты, проговорил: – Да, человечек, гм.… Стало быть – это и есть наш домовой.
Домовой решил не смущать людей и приводить их в волнение. Покрасовавшись перед ними, дав на себя посмотреть, как ему показалось достаточное время, он воспользовался умением становиться невидимым.
Но теперь все домочадцы знали: в доме они живут не одни. Вместе с ними живет старичок домовой. Хозяйка стала еще добрее, хоть и до этого была добра. Она наливала в кошачье блюдце двойную порцию молока, что бы домовому хватало с лихвой. Хозяин на ночные звонки теперь реагировал однозначно: – Опять наш домовой шалит, – лежа и потягиваясь в кровати, говорил он. Но, тем не менее, вставал и открывал входную дверь. Ребенок, поняв, в чем преимущество иметь домового в доме, стал списывать на него все свои проказы и проделки. Как ни странно, теперь ему в большинстве случаев верили.
Привык домовой к нынешним хозяевам, обжился. Чего еще желать?
Но, как-то раз, вернувшись с работы, хозяин сказал жене:
– На двери подъезда жилищное управление повесило объявление, что наш дом подлежит сносу. И всем жильцам выдадут новые квартиры.
– Мы получим новое жилье? – переспросила жена. Муж кивнул головой.
«Этого ещё не доставало, – расстроился домовой, услышав разговор людей, сидя за печкой. – Ах, бедный я несчастный! Что же теперь со мной будет?! Куда же мне горемычному идти? Назад в лес? Хозяева уедут и им, наверное, все равно, что я привык к ним. Бабушка верно говорила: «Не привыкайте к людям, привыкайте к дому!» Но скоро и дома не будет, его снесут! – И домовой заплакал в голос.
– Кто это пищит за печкой? – Спросил жену муж.
– По-моему, это плачет домовой. Больше некому, – ответила та.
Наступил день отъезда «новых» теперь уже «своих» для домового хозяев. Люди погрузили вещи в грузовик. Квартира вновь стала пустой и засияла голыми стенами. Домовой сидел за печкой и тихо плакал. Он должен был оставаться в доме до конца. Таков закон домовых – оставаться в доме до последней минуты. А что делать дальше, после сноса дома, домовой уже знал – он уйдет назад в лес, откуда пришел к людям.
Неожиданно, в квартиру возвратилась хозяйка. Она, одетая в плащ, с дорожной сумкой через плечо, вошла на кухню. Женщина поставила не середину кухни ботинок, от той самой пары, который когда-то домовой выкинул в окно (ведь второй ботинок остался дома) и сказала:
– Вот тебе, домовой сани!
Езжай, дорогой вслед за нами!
Затем она вышла из квартиры.
– А и мудра же хозяйка! Я понял это с первого раза, как увидел её. Она смекнула, что я в лес уйду, – улыбаясь, сказал домовой, подходя к ботинку.
Он уселся в ботинок поудобнее и хлопнул в ладоши. Сама собой открылась входная дверь, и домовой поехал в ботинке за хозяевами, напустив, конечно невидимый вид на себя и на ботинок.
– Прощай дом, – крикнул он дому и отвернулся. Ему надо было спешить, обогнать хозяев, первым войти в новую квартиру до их приезда и устроиться за печкой. Откуда знал домовой о новом адресе хозяев, не известно. Это было еще одним из его умений. Ведь он был домовой с опытом!
– Вот теперь у меня, по настоящему, начинается новая жизнь в новом доме. – Сказал домовой, устраиваясь за новой печкой в новом доме. – Кажется, бабушка не совсем была права, когда говорила, что привыкать мы домовые должны к дому, а не к людям. Дом – домом, но иногда бывают исключения из правил, встречаются такие люди, что привыкаешь к ним и любишь их!
Хлопнула входная дверь. Кошка Васька вбежала в квартиру и бросилась к печке. Домовой вышел из-за печки, обнял кошку и поцеловал её в носик:
– Наконец то вы приехали! Заждался уже вас! – Счастливым голосом сказал он.

12.05.2008г.