Мальчишки - Пацаны

Мы, малолетки тех лет, были практически в летний период предоставлены сами себе, в определении своих игр и занятий.
 К концу пятидесятых годов, нам пацанам, того периода было по тринадцать, четырнадцать лет. Детских площадок и пионерских лагерей на всех не хватало, да и не все родители материально, могли это позволить для своих детей.
 
Многие, многодетные семьи жили еще довольно бедно. У моего товарища, еще две старшие сестры и брат, а работает один отец. Но после «наркомовских» ста грамм, во время войны, в мирное время эта привычка превратилась в болезнь и часть зарплаты он домой не доносил.

На сегодня у них в семье, бюджет -  всего сорок копеек. И мать посылает моего товарища в магазин… мы бежим с этими деньгами, за «продуктами» - купить на ужин: булку черного хлеба, за четырнадцать копеек и на остальное соленой хамсы (черноморская, (меньше кильки) мелкая рыбешка). Хорошо если будет и вареная картошка, которой на всю семью не всегда хватает.

 Поэтому мы целое лето болтались в поисках занятий. Самое «вкусное» занятие, это было на хлебозаводе. В машину грузили горячий хлеб, по деревянному лотку, который был с цеха на улицу. Груженая машина отъезжала, а мы выскакивали с укрытия и теплую, коричневую, прожаренную на подсолнечном масле хлебную крошку, собранную горкой, лежащую в конце лотка, остающуюся от трения хлеба по деревянному лотку, распихивали по карманам.
 
 Нас прогоняли, но мы все равно опять приходили. И вкус этой теплой хлебной крошки, прожаренной на подсолнечном масле, остался на всю жизнь.
А иногда нам везло, давали помятую, разломанную булку горячего хлеба и вкусней, ничего больше на свете не было.

 Тридцати шестиградусная летняя Кубанская жара, нас не пугала. Занимались рыбалкой, ходили на водоемы купаться, созревали фрукты: лазали по садам и виноградникам.
Ходили в горы и на местах бывших боев искали и выкапывали, военные трофеи. И только тогда, когда наши сверстники, подорвались на этих трофеях – родители нам запретили ходить в горы.
 
 Отцы работали, матери вели хозяйство. Родители военного времени, отцы имели полученные до войны специальности, а вот большинство матерей их получить не успели, были домохозяйками.
 
Выпускали нас утром из дома, с наказанием к заходу солнца быть дома. Росли в летний период полубезпризорными мальчишками. Но старались подражать прочитанным книгам и быть – Рыцарями, без страха и упрека.
 Чтобы воспитать в себе отсутствие страха. Ходили на железную дорогу к мосту и там для испытания, залазили в пространство, где стояли ролики - опоры этого железнодорожного моста. Пространство очень маленькое и низкое. Туда можно было только по-пластунски залезть и лечь, а над головой были шпалы и рельсы.
 
 И когда шел состав, всего в двадцати сантиметрах от тебя мелькали колеса вагонов, и, где все с шумом и грохотом качалось и страшно - ходило ходуном.
А потом, долго еще в голове стоял стук колес и шум вагонов. Впечатление сильное и не все мальчишки могли себя победить, а мы прошедшие испытание - ходили героями.
 
А накопив тридцать, сорок копеек - садились на железнодорожный «товарняк» и ехали за семьдесят километров в Краснодар, чтобы купить пачку дешевых Болгарских сигарет ( Шипка, Пчелка, Джебол), практически потом уже в возрасте, не курил, а запах этих сигарет до сих пор щекочет ноздри.

 И еще денег хватало, на кусочек вафельного торта, который делили на всех. И незабываемый вкус начинки, этого кусочка торта, остался в памяти на всю жизнь.
Грязные, прокоптившиеся от паровозного угольного дыма, но счастливые возвращались домой.
 
Но потом перестали ездить, когда погиб наш товарищ… в тамбур вагона заскакивали на ходу, когда состав еще выходил, набирая скорость со станции. В этот раз в начале состава - тамбура не было, состав быстро набирал ход, и он, зацепившись за скобы, залез на крышу первых вагонов… Он бежал, перепрыгивая по крышам вагона к хвосту состава, где ехали остальные, успевшие заскочить на ходу поезда, в последний вагон с тамбуром.
 
 Впереди был мост, но наш товарищ его не видел… мы ему кричали и махали, чтобы он лег на крышу вагона, но он не понял. Думая видимо, что его зовут – бежал, перескакивая с вагона на вагон. Высота моста для него оказалась -трагической.
 
Ходили на бахчи, где росли арбузы, дыни и охранялось все это, сторожем с ружьем, которое стреляло по нам крупной солью.
  Было наверно боязно, потому-что некоторым от заряда с солью доставалось, и они потом долго сидели в водоеме, отмачивая заднюю часть тела от соли.
 
Арбузы часто были еще недозрелые, а мы, убежав в лесопосадки, ножей практически не у кого не было. А разбив о коленку арбуз, разломав потом на части, уминали щурясь от удовольствия. И счастливей нас, в тот момент, больше никого не было. А вкус, уже сочного, но недоспелого, нагретого на солнце арбуза, в летнюю жару – остался в памяти.
 
Вспоминая свое детство, где мы только не были и чем только не занимались. У меня написано об этом несколько рассказов.
Уже в пятнадцать лет, попав на буровую к отцу, где он был - буровым мастером. Высота буровой установки, не менее пятидесяти метров и на самый верх ведет узенькая лесенка, со ступеньками и перилами с наружной стороны буровой вышки.

А, эта мания испытания себя… на «боюсь», опять взыграла в мальчишке, и я решился залезть по этой лесенке на самый верх и посмотреть, как далеко простираются таежные просторы.
Не каждый взрослый без подготовки и страховки может это сделать. А я, выбрав момент, когда меня никто не видел полез наверх.
 
Чем выше поднимался, тем становилось страшнее… было жутко - дул ветер и казалось, качается буровая вышка. И я, не старался смотреть вниз… а уже руками и ногами перебирал ступеньки на лесенке.
И когда я залез на самый верх и встал на небольшой площадке… передо мной открылись - серо-зеленые необъятные просторы тайги, река Печора - узкой змейкой вилась на многие километры - убегая вдаль. Наверху свистел ветер, и верхняя часть вышки слегка покачивалась.
 
Спускаться вниз, оказалось намного сложнее и страшнее, чем подниматься вверх. И я, стараясь не смотреть вниз - цепляясь руками за ступеньки потихоньку преодолел этот путь на землю. Мышцы ног с непривычки стали деревянными, и я пошел тихонько их расхаживая.
Об этом я, никому не рассказывал, и про эти мальчишеские «подвиги», вспомнил спустя много лет.
 
Уже в зрелом возрасте приходили сны-видения… я, стою на самом верху буровой вышки – на площадке, но на ней нет - ограждения – перил.  Свистит ветер, качается вышка, а держаться не за-что. И вниз ведет лесенка без ограждения – просто ступеньки.

 Но тем не менее это преодоление страха, в наших детских испытаниях, мне пригодилось в дальнейшей жизни. И сыграло видимо положительную роль.
И отсутствие страха, в каких-то сложных ситуациях, когда на смену приходило хладнокровие, помогало сохранять жизнь и принимать правильные решения.

В моем разделе – «Ангел - хранитель», таких случаев больше десятка. 
 Мы все выросли сильно «повзрослели», но воспоминания детства останутся с нами наверно до последних дней жизни – Такая наша память, она практически ничего не забывает.