Женщина мать-солдата

Женщина мать-солдата
--------------------------------------------
Эта корейская овощная лавка,  самая дорогая,  продукты всегда первой свежести и отменного качества. А  выбор.  У них было представлено все, что растет и съедобно.  А понятие съедобное у корейцев, вы сами знаете, значительно шире, нежели у нас.
 Через год, после того, как корейцы открылись, места в их магазине стало  мало, и они принялись выдвигать уличные лотки с овощами далеко на пешеходную часть.  Каждый день санитейшен-офицер выписывал тикет на двести баксов, корейцы платили и снова выставляли. Эти девести долларов возвращали за час торговли.   
    В том месте, где лотки корейской лавки сужали пешеходный проход,  с точным учетом,  чтобы никому не мешать, но чтобы несомые потоком люди,  вдруг останавливались перед ней, чтобы не было у пешехода возможности пройти мимо,  по краю , не встречаясь глазами,  со скорбным достоинством стояла  эта женщина. Весь trick состоял в том, как она была одета.  Искусство  театрального костюмера.  Образ  - женщина мать солдата, которая уже много лет подряд  каждый вечер выходит на околицу деревни в ожидании  сына. Баллада о сплдате.    Вдруг, каким-то чудом  оказалась она здесь на Брайтон Бич авеню между первым и вторым Брайтоном.      
     В самом деле она была уличной попрошайкой.  Но какой. Она появлялась на этом углу около двух и уходила с сумерками.   Ей давали только бумажками, квотерами не давали.   
Обычным нищим-попрошайкам  на Брайтоне делать нечего.  Черным брайтоновские не дают из расовых принципов, а своим русским пьяницам с асфальтными экземами на мордах,  говорят брезгливо: «Нахер ты ехал так далеко. Оставался бы в своей Раше и бухал там, пусть бы вместо тебя приехал какой-нибудь хороший человек».
Мой офис  между вторым и третьим Брайтоном занимал весь второй этаж. На первом этаже  аптека.  В тот вечер я не закрывал вход в офис изнутри, ждал почту. 
    Как показывает запись в 7.17 РМ сработал звуковой моушен сигнал,  я поднял к монитору  глаза.   В лобби прямо под камерой  стояла женщина мать-солдата. Она
 огляделась, вытащила из запазухи приличную котлету баксов и принялась персчитывать.   Я считал вместе с ней.  Там оказалось больше двухсот долларов.  Попадались двадцатники.  Мне стало очень интересно. Я заблокировал выход электрическим замком и она, с необычной для своего образа резвостью,  заметалась, как пойманная кошка перед дверью, которую не могла открыть. 
Я вышел на лестничную полощадку и громко спросил в пролет:
- Кто вы, как вас зовут, где вы научились своему искусству, кто подсказал вам идею, где вы подсмотрели этот образ. Как вы относитесь к творчеству режиссера Григория Чухрая?
Она сказала:
- I do not understand Russian.