1. Из-под маминого крыла... - 17

Начало здесь:http://proza.ru/2022/05/14/1243

1.17. «СТАС, ТЫ БЕГИ НА ЭЛЕКТРИЧКУ, Я ДОГОНЮ…»

Скучновато на этом английском языке, с деревенскими пацанами возится наш преподаватель, алфавиту и счёту до десяти учит. Старшина группы, Олег Папилов, пришёл в речное училище после восьми классов элитной специальной школы с английским уклоном, что стоит недалеко, на площади Минина. Учительница увидела его на первом своём уроке, когда проводила опрос, кто и в каком объёме знает предмет, узнала, что он её бывший ученик в той самой школе, произнесла во всеуслышание:
- Курсант Папилов, можете на мои уроки не ходить, ваш уровень знаний мне знаком, не мешайте вести уроки. Я ставлю вам сразу пятёрку за все три семестра и в диплом.
- Мне нельзя не ходить, - ответил Олег, - я старшина группы, должен контролировать посещаемость и успеваемость.
- Тогда займите самую дальнюю кабинку и можете спать там. Я разрешаю.
- Хорошо, - и старшина занял угловую индивидуальную кабинку кабинета иностранных языков, надел наушники и отключился от учебного процесса.
А Вовка Бозин на том же самом уроке откровенно сказал:
- У нас в далёком казахском ауле не то, что английского не слышали, по-русски говорит только несколько человек. Я ни алфавита, ни счёта не знаю.
- Вот с такими курсантами я и буду заниматься первый семестр, - резюмировала учительница, уж извините, человек она была приходящий, не постоянный работник училища и имени отчества я не запомнил, - кто ещё хорошо знает язык?
Руку подняли человека три, у кого хорошие знания, и я в том числе, помня уроки нашей школьной учительницы английского Алевтины Павловны Дмитриковой, которой я тоже буду благодарен за будущую… всё потом, потом…

Но нас она отпустить не решилась и мы просто занимались другими предметами, сидя тихо в кабинках, иногда отвечая на её вопросы по-английски…

Ох и скукота, продолжающаяся и во втором семестре. Володьку Бозина и Володьку Косова отчислили после новогодних праздников, да остались ещё несколько ребят, которых учительница дотягивает до, хотя бы, среднего уровня. Борька Бурдюк да Сенька Румянцев те ещё кинешемские тугодумы, что диву даёшься их уму-разуму. Ну и ладно, итоговая за первый семестр пятёрка в рапортичке стоит, и то хорошо. Так и дальше надо держать.
Наконец-то звонок на перемену, бежим на обед в столовую, в подвал учебного корпуса. Бежим, словно не ели года два! Конечно, первая же пара физкультура на лыжах пробежала свежим воздухом и нагрузками. Сдавали норму на три километра, где наш Фасуляк еле один километр прополз и то умудрился с одной сломанной лыжей вернуться. Эх, Вовка, Вовка!..

- Стас, стой! – Димка Трусов, земеля с третьего курса нашей роты, останавливает меня на бегу, хватая за рукав суконной фланки.
- Димка! Я голодный останусь! – пытаясь перекричать бегущую по лестнице толпу оголтелых «односоплистов».
- Стой! У меня друган из группы остался в роте, накормлю его пайком, стой! - он пуще прежнего держит рукав, что бы толпа не смела меня с лестницы вниз, весело улыбаясь в свои усики.
- Точно? – и когда он кивнул, улыбаясь, продолжил, - ты чего хотел?
- Домой сегодня хочешь съездить с ночевой? А то мне скучно одному.
- Так вторник только.
- Пашка Горяинов дежурный по роте, скажу, выпишет тебе увольнительную со мной. Смоляну причину придумаем, «деда» сегодня не будет, приболел старый, - и он расплылся в обескураживающей улыбке, прекрасно понимая, что от лишней поездки к маме я не откажусь, помня недавний наряд на камбуз и хруст жареной картошки…
Пашка Горяинов, весёлый деревенский парень откуда-то с юга Горьковской области, с классными чёрными усиками и выразительными чёрными глазами, как у казака, залихватский рассказчик анекдотов и деревенских баек, всегда хорошо ко мне относится. А с Димкой они дружат с первого курса, как мы с моим Вовкой. Они познакомились, когда в день заезда в дом курсанта попали на соседние койки. Так и ездят на практику вместе, везде и каждый год, да и на учёбе почти не расстаются…

На том и порешили, я махнул головой в знак согласия и мы спокойно пошли в отведённое для выдачи дополнительного пайка курсантам место. Его дают после второй пары, на самой большой перемене тем группам, у кого в этот день четыре пары уроков. Голодным я не остался, Димка не обманул. Да и вообще он опекает меня постоянно, в обиду своим третьекурсникам не даёт, в город одного не пускает, понимая, что мне и шестнадцати нет, а город наш такая противная штука. Много он мне рассказывает историй с драками и тяжёлыми исходами со стороны гражданских парней и со стороны курсантов…

- Помчались на автобус, через сорок минут электричка на Заволжье с Московского вокзала, успеваем! – Димка взял из Пашкиных рук две увольнительные до девяти утра, означающие, что можно сразу из дома в учебный корпус приехать…

Темнота и серость слякотного вечера начала весны не смогла раствориться, даже, в ярких огнях большого железнодорожного вокзала, куда, запыхавшись, мы прибежали за десять минут до отправления нашей электрички. Тёмный же угол пристройки пригородного вокзала части большого здания вообще предстал перед нами чем-то мрачным и тихим, словно тупиковый проулок в старом городе, без огней и людей. Табло расписания едва высвечивается желтоватой подсветкой, а в зале касс совсем мало народу. Основная масса уже по вагонам, кто-то со стороны Московского шоссе пришёл, кто-то, а это ежедневно катающиеся домой студенты, с проездными прямо в вагоны бегут. Как-то слегка стало не по себе и я крепче сжал ручку пластмассового «дипломата». Димка решил не покупать билеты, проехать «зайцами» и только уточняет платформу и путь, задрав голову к расписанию.
Вдруг, из-за тёмного угла здания вальяжно вышли несколько ребят в гражданке и начали медленно подходить к нам с, явно, недобрыми намерениями, о чём свидетельствовали ехидные ухмылки на лицах.
- Ну, что, курсантики, на билетик не одолжите? А то мамка дома заждалась, а ехать не на что, - начал один, видимо, главный и выдвинулся вперёд, почти вплотную к Димке.
- Парни, мы сами хотим «зайцами» ехать. Нет денег, да и торопимся мы, - он машинально оттолкнул меня от себя, прикрывая спиной.
Парню, похоже, того и надо:
- Ах, вот как, а мы народный контроль, вот и проверим по карманам, купил ли ты билетик и есть ли у тебя денежки.
Он сделал ещё шаг вперёд, как Димка тут же спокойно произнёс, сделав пол-оборота головы ко мне:
- Стас, беги на электричку. Возьми мою папку и беги, я догоню.
- Димка… - испуганным голосом произнёс я, двумя руками прижав к шинели «дипломат» и его папку с тетрадями, - я без тебя не пойду…

- Беги на электричку!!! – во весь голос заорал друг. – Кому сказал!!! Опоздаешь!!!
Пауза…

Соображаю…

Боюсь и Димке помочь хочется…

Но услышав совсем уж грозное и низко шипящее со стороны парней:
- Пацан, беги, беги, мы тут потолкуем со старшим товарищем, - я двинулся с места.
Попятился назад и никто из троих парней мне не препятствует. Со всех ног, путаясь в полах длинной шинели, я ломанулся за стеклянную дверь тоннеля и исчез в чреве, через две ступеньки прыгая вниз. Пару минут мне хватило, что бы с испуганным лицом вбежать в вагон стоящей на последнем пути электрички. В вагоне сидит много народу, но места свободные ещё зияют коричневыми «дырами» на деревянных скамейках. Переведя дух, я гоняю мысли, что может быть с Димкой, как вдруг он, громко распахнув двери на рельсах, с возбуждённым, слегка побитым, но довольным, лицом, влетел в вагон и наружные дверцы со словами диктора «Осторожно, двери закрываются, электропоезд следует до станции Заволжье со всеми остановками» с шипом замкнулись…

- Я краем глаза увидел, что ты исчез за дверью, успокоился, что ты в безопасности и лихо расстегнул ремень с шинели! Руки свободны и можно дать волю силе! Намотал его на правую руку, как мы делаем во время драки и приготовился отбиваться! – Димка взахлёб, перегоняя свои же слова, повествует мне произошедшее. – Они не успели опомниться, а когда окружили меня, я уже был готов махать им, как нунчаками!
- И что? – расширил я глаза.
- Один успел-таки садануть в глаз мне! Завтра синяк будет! Смолян пи… даст! А потом пошла моя смена! Здесь главное, не дать подойти им на длину вытянутой руки, что бы не зацепили! Ремень же длинней руки, всяко! Один сразу получил пряжкой по уху, а другой по руке, когда занёс ещё раз кулак! Оба скорчились и завопили от боли! – Димка, явно, в эйфории от своей проделки и возбуждённо поправляет ремень на шинели.
- А их же трое было?
- А тот, вообще, решил ноги сделать, так я его пинком с ног этих и сбил. А потом ещё и наподдавал! – глаза друга горят неподдельным боевым огнём, усы топорщатся и лицо разгорячённое. – Которому по уху съездил, тот держится за него руками и орёт во всё горло! А второй за руку хватаясь, хотел тоже подняться и собрался бежать! Хотел я ему наподдать да тут объявили отход электрички и я умчался!
- А чего они хотели? – не унимался я, переваривая Димкин рассказ.
- Я же тебе рассказывал, что не любят они нас, «кулибинцев», вот и приходится защищать честь училища! Учись, пока я жив! – и он обнял меня, довольный своей «работой»…

То-то завтра ещё краше друзьям в группе разрисует свои похождения. Да и пусть, заслужил, нечего троим на одного зариться! Любит Димка кулаки почесать, хлебом не корми! А с другой стороны, чего пристают? Получили на орехи и пусть радуются, что не сильно покалеченные ноги унесли! Димка такой, себя и меня в обиду не даёт!..

Мы с Вовкой лежим на кроватях перед отбоем и болтаем о предстоящем празднике 8 марта и длительных выходных. Он собирается ехать на Бор к сестре и бабушке, а я рассказываю ему случившееся недавно с нами на вокзале.
Он в своей манере потирает ладонь об ладонь, я уже знаю, первый признак переживания друга:
- Слушай, а ты не знал, что ли? Курсанты всегда так машутся, ремнём, - и он показывает мне, как ремень наматывается на руку, что бы не соскользнул.
А уж как пользоваться нунчаками и каков силы удар при хорошем замахе и раскачивании рукой, если правильно применить, знаю по футбольной секции, куда в начале восьмидесятых к нам пришёл тренер каратист с коричневым поясом. Мы тогда все тренировки начинали с разминки каратистов под его счёт на китайском языке. Помню это прекрасно. Буду теперь знать, что и ремень хорошая защита, главное не подпускать на длину вытянутой руки противника. Блин, сколько ещё предстоит всего такого испытать на долгом пути учения и увольнительных…
А пока…

За окном начала съедать белоснежные мягкие и толстые сугробы проказница весна. Она с тёплым ветерком пришла в наши края легко и красиво, пригрела солнечно и улыбчиво, размахнулась на природу размашисто и задорно, белозубо улыбаясь прекрасному дню и приятному вечеру. Ночки становятся теплее и короче, деньки жарче и длиннее.
Единственное, что омрачило приход весны, так это…

- Стас, дедушка Коля умер, - мама со слезами на покрасневших глазах встретила меня на пороге квартиры, сжимая в как-то разом слегка сморщившейся и постаревшей ладони, мокрый смятый цветастый носовой платочек, - сейчас поедем к бабушке…
Сегодня, по истечении многих лет, я с грустью и сожалением могу констатировать нелицеприятный для себя факт, что именно похороны любимого моего дедушки Коли, научившего своего первого внука многому и многое рассказавшего про нашу нелёгкую жизнь, да и то, что происходило после похорон, я совершенно не помню. Напрягая свою достаточно хорошую память, я всё равно ничего не вспомнил, пока мама и сестрёнка мне не рассказали о тех тяжёлых днях солнечного марта. А их рассказ мне не хочется пересказывать, это же не из моих закромов, не с моих полочек головного мозга, пусть так и останется на моей совести. Просто ушёл из жизни любимый человек, оставивший после себя много приятных моментов, некогда подаренных самых дорогих сердцу подарков и навыков для взрослой жизни. Просто в конце марта 1983 года ушёл в мир иной ОН…

Видимо, так суждено было сложиться пазлам времени, и тогда, в возрасте почти шестнадцати лет, речное училище и всё, что со мной происходило в его стенах и вне их поглощало меня больше и больше отнимало сил и времени, нежели…
Бог мне судья, раз так получилось, ведь, меньше любить его, моего доброго, умного и ласкового дедушку Колю я не стал. Меньше помнить приятных и курьёзных моментов, произошедших с нами в «золотые детства блики…», уютно и комфортно расположившихся в клеточках мозга, не буду…

Не стало…
Не буду…
А за окном…

Продолжение здесь:http://proza.ru/2022/05/19/300