Право, закон и справедливость в трудах К. Маркса

     Большая часть теоретических трудов К. Маркса до сих пор требует изучения всеми поколениями трудящихся и молодёжи, поскольку в свое время его идеи овладели широкими массами разных групп населения Земли и серьезно повлияли на исторический процесс в развитии человеческого общества. В связи с этим важно препятствовать укоренению в сознании новых поколений борцов за социальную справедливость вульгарного представления об учении Маркса, а также игнорированию того потенциала, который оно до сих пор в себе несёт.

     Следует подчеркнуть, что многие идеи Маркса требуют всестороннего, интегративного развития и должны рассматриваться не как застывшие догмы, а как диалектически развивающиеся, вместе с развитием человеческого общества, идеи. В том числе разобрать его понятия и определения как права, так и закона, государства и демократии, равноправия и социальной справедливости, что вытекает из самих работ К. Маркса и Ф.Энгельса.   Маркс — диалектик, и именно диалектика должна определять интегрированное мировосприятие мира для многих людей нашей планеты.

     И гегелевский закон единства и борьбы противоположностей предполагает интегрированный, то есть рассматриваемый с разных позиций, (интегративный, по лексике некоторых философов), подход для поиска более правильного решения проблемы, каковы бы ни были эти противоположности. Многие работы Маркса содержат суждения о нормах, о правоотношениях, о законах и если вводить все эти элементы в понимание права, то можно заключить, что отдельные элементы интегративной теории права Марксом уже охвачены.  В его работах интересна сама тема соотношения гражданского общества и государства. Часто само гражданское общество определяется как государство, поэтому их часто не разделяют, не понимая отличия бюрократического аппарата власти общества от активного народонаселения страны.

     В России иногда принято противопоставлять государство гражданскому обществу. Однако если избавиться от такого противопоставления, то станет ясно, что нет смысла критиковать государство, если оно само по себе может быть гражданским обществом с научной точки зрения. Государственные чиновники часто представляют собой определённое гражданское сословие, которое не обязательно должно быть привилегированным, но они не только обязательно должно быть наделено определёнными властными полномочиями по отношению к населению и к своим служащим в службах обеспечения законности и правопорядка в обществе, но и сами должны подчиняться общему для всех, принятого абсолютным большинством народа, закону общества. Если, конечно, общество действительно ДЕМОКРАТИЧЕСКОЕ и дееспособный народ обладает законодательной властью, ибо исполнительная и правозащитная власть должны принадлежать государственным структурам при любой форме государства для обеспечения законности и правопорядка! Маркс также отмечал, что опыт, разум и мудрость людей тоже интегрируются в соответствии с их бытием, развиваются в ту или иную сторону, а значит интегративны все естественные законы, которые человек познал вследствие развития своего разума на основе опыта.  Это определяется и развивающимся позитивом гражданского законодательства во многих странах мира, но только не в России и не в США, где продолжает развиваться монополия капитала, а не монополия законов о социальных гарантиях по труду.

     Можно критиковать молодого Маркса за его стремление радикально преобразовывать общество, однако учение Маркса было доведено до ниспровержения капиталистического строя, учитывая интересы всего населения страны, поэтому Маркс до сих пор уважаем многими трудящимися народами мира, но только не в России. Маркс был знаком с основами партийного парламентаризма, но понял его значение значительно позднее.  Если бы он в молодости не протестовал настолько рьяно против естественного развития норм прав человека как такового, поскольку идея о меняющемся содержании всех естественных прав и свобод современного человека это принципиально новая и перспективная идея, то, возможно, и трудящийся народ России его бы правильно понял.


     Как известно, естественные права и свободы человека это доктрина в современной философии права и юриспруденции, признающая наличие у человека ряда неотъемлемых прав, свобод и интересов, которые принадлежат ему исходя из самого факта его принадлежности к человеческому роду в зависимости от условий развития. Это естественное право противопоставляется доктрине правового позитивизма, которая утверждает, что право может быть даровано лишь по воле государства и воплощено в законе. Что никакого права вне закона быть не может, но концепция естественного права утверждает, что у каждого индивида есть некоторые высшие и постоянно действующие права и свободы, олицетворяющие разум, справедливость, объективный порядок ценностей и даже развившаяся у некоторых людей божественная мудрость, что часто не зависит от норм закона, принципов и традиций сложившихся или установленных в государстве, а действуют напрямую по законам природы. Для законодателя естественные права и свободы человека должны быть ориентиром, к которому необходимо стремиться, а отсюда же выводится право народа на восстание в случае, если естественные права, свободы и интересы людей жить в мире между собой, в данном государстве попираются власть и богатство имущими.

     Единого общепризнанного перечня естественных прав и свобод не существует и он может меняться в зависимости от мнения того или иного автора такого перечня, от убеждений большинства населения страны, от развития соседних стран, от традиций и это часто называют одним из слабых мест данной теории. Издавна под естественными правами и свободами в общем и целом понималось право на защиту от насилия со стороны других людей и государства, право на свободное распоряжение своей личностью и прочее, но по законам этого общества, особенно если они приняты абсолютным большинством его дееспособного населения. В современный период к естественным правам обычно относят также и многие социально-экономические и политические права, в частности, право народа сообща устанавливать конституцию и законы общества, активно участвовать в политической жизни, объединяться в политические партии и прочее.

     Где-то есть только право на достойную заработную плату и равенство прав граждан перед законом, а где-то уже с правом на общественно необходимый труд каждому гарантируется право на достойные человека нормы социально-бытовых благ, от их общего производимого в стране количества,  достойно количества и квалификации честно и справедливо нормированного труда по сложности, трудоёмкости, опасности для здоровья и прочее, как и предлагал сделать Маркс ещё полтора века назад. Учитывая узаконенное ещё при капитализме равенство рабочего времени как относительно равное количество труда по времени Маркс предложил при определённом развитии населения и экономики общества узаконить и относительно равные нормы базовых средств для жизни в виде добротного жилья, качественных продуктов питания и фактуры для одежды!

     Чтобы благоустройство жилья, качество приготовления и потребления блюд питания и изготовления одежды каждый мог сам формировать для себя и своей семьи по зарплате от результатов квалификации в единое для всех рабочее время, своего честно и справедливо нормированного труда по сложности, трудоёмкости, опасности для здоровья и прочее, на рабочем месте труда или службы на благо общества в экономике страны! При рынке на производимое сверх принятых в законе норм необходимых для социального благополучия общества! Чтобы те, кто смог заработать, выиграть, украсть или другим способом добыть много денег, не имели возможности лишать других людей способности иметь необходимые им базовые средства для жизни!

     Дети должны иметь всё необходимое для своего нормального физического, морально-нравственного здоровья и интеллектуально-духовного развития в силу своего несовершеннолетия и преемственности поколений, как будущее население страны и её производительные силы! Чтобы они получили хорошее образование и в будущем более рационально использовали природные ресурсы, сохраняя их для будущих поколений, развивая ресурсовозобновляемые технологии!  Чтобы в будущем не стремиться завоёвывать другие страны с ещё нерастраченными природными ресурсами, разбазарив, истощив и загадив свою страну, ибо нам не должно быть наплевать на будущее наших внуков и правнуков, а старики должны иметь самое необходимое по нормам для достойной жизни и соответствующую заслугам перед обществом пенсию как заслужившие благополучную старость!

     Чтобы все могли счастливо жить по этим законам, следить, чтобы другие их не нарушали и строго наказывать всех нарушителей закона по статьям принятого народом закона. А когда и все средства коммуникаций будут доступны всем, а это энергия, водопровод, санитарная канализация, связь, информация и транспорт, а на рынке лишь их конечные устройства, если кого-то не устраивают стандартные или их общественные формы, то наступит полное социальное благополучие необходимое для интеллектуально-духовного развития, для творческого, созидательного труда, для полноценного отдыха каждого после праведного труда и для дальнейшего развития общества, ибо нет предела совершенству!
 

 

     Концепция естественных прав и свобод человека зародилась ещё в Античности и с тех пор претерпела весьма значительную эволюцию. С ней связаны такие имена, как Платон, Аристотель, Гуго Гроций, Томас Гоббс, Бенедикт Спиноза, Джон Локк, Шарль де Монтескье, Жан-Жак Руссо и ряд других авторов.

     Идеи естественного права получили большое распространение в Западной Европе и США в период революций XVII - XVIII веков. Возрождение естественно-правовых идей произошло после окончания Второй мировой войны и стало реакцией на юридический позитивизм, бывший главенствовавшей правовой идеологией в фашистских, нацистских и в тоталитарных режимах. Считается, что естественно-правовые взгляды на сущность права активизируются в обществе при переходе от полицейского государства к государству правовому, в котором монополия капитала уже сменилась на монополию принятых трудящимся народом законов о социальных правах и свободах человека, которые гарантируют не только равноправие, но и с правом на труд иметь право хотя бы на достойные человека нормы производимых трудящимся народом базовых социально-бытовых благ для жизни достойно труда от их общего производимого в обществе количества, а не только зарплату пропорционально труду! При сохранении рынка на производимое сверх норм необходимых для социального благополучия всех добросовестно трудящихся или служащих на благо общества! Ведь деньгами, даже золотыми, все сытыми не будут, если на рынке ничего нет и границы закрыты. А в деньгах сытости не бывает ни у богатых, ни у бедных, ни у глупых, ни у мудрых. Поэтому говорить о социальной справедливости при равных правах для всех, но при монополии рынка и денег всё равно, что говорить о свободе для всех при рабовладении.


     Если целостно представлять общество и государство, право и законы, видеть весь анализ, который в своё время проводился Марксом, то можно отметить, что эти работы ориентируют на консолидацию самых разных подходов, интеграцию материального и идеального, должного и сущего и так далее.
   
     Обращая внимание на то, что в России господствует буржуазно-либеральное мышление со всем его негативом и позитивом, то можно понять историческое развитие и гармоничную последовательность такого мышления, которое прервалось в 1917 году и вернулось в лоно нашей жизни в 90-е годы прошлого века. Однако либеральное мышление имеет многовековую историю и, по оценкам специалистов, свои истоки берет в Англии и во Франции.

     Исторически первый этап формирования либеральной идеологии связан с французской буржуазной революцией. Именно этот период историками характеризуется как этап грубой либеральной идеологии, отрицающий многие прежние ценности — государство, семью, церковь, мораль и др. Последующие этапы развития либерального мышления и идеологии — это «неолиберализм» и вновь признание государственности, семьи, естественных прав и свобод человека, и прочее. Между тем в России, и в этом особенность ее современного развития, нет устоявшегося, сформированного исторически, на основе эволюционных ступеней, либерального мышления, имеющего четкие принципы и ценности.


     К сожалению, либеральная анархия проникает и в социологию как науку. В связи с этим возникает вопрос, а не здесь ли причина всё отрицать, в том числе диалектику Гегеля в развитии Маркса, и исторические воззрения на ценность права? По подсчетам, только современных теорий правопонимания и их модификаций насчитывается свыше 15, современных «единственно верных» методологий — свыше 10. И такого плана данные можно приводить и по другим проблемам теории права. Все эти «новации» переходят в учебную литературу и диссертации аспирантов.

     Многих, особенно молодых ученых, увлекла идея «избавления от марксизма». А с этим утрачивается диалектика, являющаяся методикой Гегеля по изучению окружающего мира, который, в свою очередь подчеркивал, что диалектику позаимствовал у Платона. Таким образом, вместе с отрицанием марксизма отрицается диалектика Гегеля и Платона.

     Обращаясь к критике парадигмальной научной методологии можно отметить, что механическое перенесение идей американского физика и математика Томаса Куна и его последователей в исследовательский арсенал юридической науки недопустимо. Этот метод, обоснованный указанным автором в 60—70-е гг. прошлого века, предполагает отказ научного сообщества от той или иной освященной веками научной теории, что неприменимо в юридической и в социальной науках.

     Принимая то, что марксизм — это творческое учение, поскольку в его основе находится диалектический метод, который Маркс унаследовал и использовал не только в экономических работах, но и вообще во всей своей теории, а значит необходимо перевести многие подобные вопросы в сферу социальной философии, в область конкретного понимания и исторического развития гражданского общества, и семьи, государства и права, всего исторического процесса в целом.

     Марксистская теория вполне диалектична и реализуема, что делает её наиболее привлекательной в рамках исторической практики.  А это новая парадигмальная связь теории и практики, переход диалектики на методологическую платформу, которая в корне может изменить область приложения очень важных гегелевских конструкций.

     Но в отличие от Гегеля, который сформировал парадигму социально-философского учения для сословного общества, Маркс переводит этот вопрос  понимания гражданского общества, семьи, государства и всего исторического процесса в целом до уровня бесклассового общества. А это в корне меняет область приложения очень важных гегелевских конструкций.


     Отмечая, что речь идет о гражданском обществе по Марксу, в рациональном виде гегелевские положения означают следующее:
1) семья и гражданское общество представляют собой части государства. Материал государства разделён между ними без произвола по собственному выбору общего для всех закона гражданами государства, которые являются членами семей и членами гражданского общества со всеми своими правами и обязанностями;
2) соотношение единства и всеобщности целей народа Маркс объясняет насущными потребностями народа, который объединяется для их справедливого удовлетворения! А основой здесь является политическое умонастроение и политический строй, при котором все трудятся для всех и все для каждого. Политическое умонастроение есть субъективное, а политический строй — объективная субстанция такого государства.

     Развитие семьи и их объединение в гражданское общество делает такое государство гражданским обществом, а институт права делает общественное установление по политическому умонастроению и политическому строю правовым государством как объединение самоуправляемых общин для достижения общих целей по удовлетворения насущных потребностей всего общества на принципах гуманизма, равноправия и социальной справедливости по труду, а не по капиталу.

     Таким образом, идеи, которые формирует в своей философии права Гегель, а затем и Маркс, безусловно, диалектичны, справедливы и понятны. Это не практически преобразующие основания для того, чтобы преобразовать социальную философию, ибо Гегель явно относит свое понимание к абсолютному духу, к Богу. Маркс начинает свою работу с критики религии. Но при всей критике Марксом Гегеля, диалектические позиции, которые сформулированы Марксом, показали свою жизнеспособность, ибо Маркс не оставил и не разрушил гражданское общество. Он показал, что из него вырастет будущее справедливое гражданское общество и будущее социалистическое государство, как начальная стадия коммунистического общества, когда коммунистические принципы распространятся и на средства коммуникации! А это не только социально-бытовые блага, это уже и энергия, водопровод, санитарная канализация, связь, информация и транспорт! Чем пользовались уже рабовладельцы за счёт рабов, но только не рабы при рабовладении, не крепостные при феодализме, не все в достатке наёмные трудящиеся при капитализме.

      В работе «Наемный труд и капитал» Маркс пишет, что производственные отношения в своей совокупности образуют то, что мы называем социально-экономическими отношениями.  Капитал — тоже детище общественного производства и без справедливых социально-экономических взаимоотношений в обществе будет только растрачиваться, не прирастая.  Таким образом, вопреки устоявшимся представлениям о том, что общественные отношения — это любые отношения, многие полагают, что общественные отношения есть синоним производственных отношений и только к этим общественным отношениям разрабатывается вся теория права.

     Но социально-экономические взаимоотношения по труду, а не по капиталу, это совсем другие отношения, когда рынок сохраняется только на производимое сверх норм необходимых для социального благополучию общества.


     Молодые Маркс и Энгельс никогда не говорили о том, что право должно регулировать социально-экономические взаимоотношения. Наоборот, они над этим иронизировали. Например, в работе «Нищета философии» К. Маркс пишет, что во все времена государи вынуждены были подчиняться экономическим условиям и никогда не могли предписывать им законы. С сарказмом Маркс пишет также об авторах, которые стремятся урегулировать отношения собственности на разумных основаниях, отвечающих чувству справедливости добродетельных людей. Но с возрастом, при обретении опыта, они уже утверждали, что право и законы могут регулировать социально-экономические взаимоотношения по результатам от количества и квалификации труда.

     Сегодня необходимо использовать подлинную марксистскую трактовку права и состоит она в том, что чистое право представляет собой изобретение общества. Право рождается самим обществом. В характеристике частного права решающую роль по Марксу играют его разъяснения по поводу истории возникновения частного права. Это «Экономические рукописи» (т. 46, ч. 1, с. 188—192). Для того чтобы частное право возникло, не нужно было никаких действий государства. Государства вообще еще не было. Собрались два лица, например охотник и земледелец, которые хотели иметь товары друг друга. Состоялся первый обмен. В процессе обмена эти люди четко сформулировали все четыре принципа, которые лежат в основе нынешнего современного частного права: равноправие, свобода воли, направленность каждого на удовлетворение собственных интересов и эквивалентная основа обмена.

    Позднее, когда создалось общественное производство, уже было необходимо создавать нормы права при определённых нормах рабочего времени и нормах выработки, которые бы придали праву упорядоченный социально-экономических характер для справедливого распределения производимых в обществе средств для жизни. В частности по двойственности равенства рабочего времени как равного количества труда по времени. И тогда каждый по праву  может иметь относительно равное количество базовых средств для жизни в виде жилья, качественных продуктов питания и фактуры для одежды.

     А благоустройство жилья, качество приготовления блюд питания и изготовления одежды каждый сам сможет формировать для себя и своей семьи по зарплате от результатов квалификации своего труда на рабочем месте в экономике общества. (Капитал, т. 1, с. 88-89).

     Когда-то люди обходились без государства несколько тысячелетий, гораздо больше, чем мы сегодня существуем с нашими законными правами и обязанностями. Затем субъекты начали выступать на правовых основах, но в душе они пытались эти правовые основы обойти, обмануть своего соперника. Споры и конфликты между обменивающимися людьми по этой причине стали уделом государства. Государство судило конфликты на основе тех обычаев и норм права, которые существовали в обществе.

      А поскольку закон это свод правил, которые регламентируют взаимоотношения граждан в обществе, то такие слова, как право и закон в некотором смысле стали синонимами, поэтому сегодня без закона не будет и права, ибо не будет основы их защищать при помощи государства. Таким образом ПРАВО стало совокупностью установленных в обществе общеобязательных норм  и правил поведения граждан в обществе, соблюдение которых регламентируется ЗАКОНОМ. В конце концов лидеры общества поняли, что оно тоже имеют право принимать регулирующие акты в своём обществе и изобрели письменное право. Первым признаком письменного права до сих пор считаются законы Хаммурапи, которые были написаны на скале. С этого времени появляется позитивное право, право государства, в лице бюрократического аппарата общества, принимать законы.

     Затем право государства стало выражать не общие интересы, а прежде всего интересы того класса, в руках которого находится государство, а остальным что останется. Вместо того чтобы быть правом равноправных, свободных лиц, право стало выражать одностороннюю волю господствующего класса. Поэтому позитивные законы буржуазного государства в любом случае есть право определяющее только буржуазную справедливость – по капиталу.


     И по сегодняшний день общество создаёт нормы, обычаи и законы, с помощью которых власть и богатство имущие пытаются реализовать свои частные интересы, вопреки пока отсутствующим в России мудрым законам, в своих собственных интересах. В качестве примера можно отметить и Интернет, которым мы пользуемся, но закона, который бы регулировал отношения в Интернете, нет. Общество само заинтересовано в пользовании Интернетом, оно создало некоторые нормы, которые пока несовершенны, но они существуют и действуют.

     Таким образом, по Марксу, частное право каждого есть право общества, оно формируется самим обществом, а государство только его реализует.


     Вместе с тем К. Маркс был блестящий социологом, философом, политиком, юристом и экономистом. Также он блестящий реалист и хорошо чувствовал динамику развития жизни. Выраженная классовая позиция Маркса позволила рассматривать государство в классовом обществе как орудие классового господства над угнетённым классом. Маркс очень чётко выражает свою позицию в этой части даже в ранних работах. Для него государство есть не пассивная структура, а в сильной детерминистской зависимости от экономики. Этот экономический детерминизм потом выразился и в советской трактовке рыночного хозяйства. Маркс стремился показать государство, прежде всего, как мощный аппарат государственного принуждения и насилия. Это было ощутимо не только в его работах, где он раздражался по поводу акций судебных и административных органов.

     С точки зрения молодого Маркса, главная функция буржуазного государства — это защита собственности, порядка распределения доходов и имущества. Маркс всё время придерживается своей главной линии: он пытается доказать, что практика подсказывает новые решения. Опыт парижской коммуны дал Марксу возможность прийти к новым выводам и отказаться от восхваления тех традиционных институтов, которые были.

     Примечателен ответ М. А. Бакунину, сформулированный К. Марксом и уточнённый в Манифесте Коммунистической партии Ф. Энгельсом на вопрос: «Если по вашему мнению, все будут наверху, то кто будет внизу?». Ответ был: «... и на место будущего государства придёт всеобщая ассоциация, условием которой будет свободное развитие каждого при свободном развитие всех». Маркс пытался показать, что государство в целом создаёт предпосылки для самоисчезновения. Но тогда Марксу не было и тридцати и он пока не думал о социалистическом государстве, которое должно прийти на смену буржуазного для обеспечения социалистической законности и защиты естественных прав человека.

     Государство — довольно живучий феномен, и этот инструмент общества тащит на себе общесоциальные функции и именно государство сохраняет регулятивность в международном плане.  Давно доказано, что человек — субъект международного права и пора поговорить об актуализации идей К. Маркса в современных интерпретациях прав человека.


     Продолжая рассуждать о гражданском обществе, К. Маркс проводит классическое различие между гражданским обществом и государством, акцентируя внимание на двойственности бытия человека в развитом государственно организованном обществе как частного лица и как члена политического сообщества. Права человека опосредуют обе названные составляющие части его бытия, гарантируя человеку возможность преследовать свой эгоистический частный интерес и участвовать в жизни политического сообщества (в осуществлении государственной власти). В этом и заключается тонко проведенное К. Марксом (и, к сожалению, во многом забытое современной наукой) различие между правами человека и правами гражданина.

     К. Маркс полагал, что дуализм частной и публичной (политической) жизни человека, нашедший выражение в дуализме гражданского общества и его политической организации (государства), может и должен быть преодолен и это предположение не утопично, что подтверждается современной политической практикой. В парламентарных республиках обособление частной и публичной сфер жизнедеятельности человека — неизбежное следствие ее усложнения, которое требует институционализации специальных способов социального управления — формирования публичной политической власти!

     Одновременно существование независимой от публичной власти сферы частной активности индивида является гарантией его свободы, а ее отсутствие (поглощение гражданского общества государством) тождественно деспотизму, который, действительно, как и подчеркивал К. Маркс вслед за Ж.-Ж. Руссо, меняет «человеческую природу», точнее — грубо попирает её.

     Однако в новейших западных интерпретациях прав человека акцент делается именно на его включенности в политическое сообщество. Для современного понимания прав человека характерен отказ от их сущностной интерпретации и увязывания с природой человека, с неотъемлемо присущими ему свободой и достоинством. Доминируют так называемые политические, инклюзивные, структурные, статусные и т. п. концепции прав человека, в рамках которых права человека трактуются как производные от существующих институциональных механизмов и процедур их защиты и одновременно — в качестве условий включенности человека в национальное и глобальное политическое сообщество. Человек при этом рассматривается по Марксу не как обособленное, частное, автономное, самодостаточное лицо, а как «родовое», «общественное» существо, часть политического сообщества, от которого в конечном счете и проистекают его права. Это возвращает к оставленным юридической наукой представлениям о правах человека и нивелирует значение этих прав.

     Обращаясь к работам раннего Маркса можно отметить, что в статьях, опубликованных в 1842 г. в «Рейнской газете», критикуется прусское законодательство и прусское государство, а Маркс рассуждает как теоретик и социолог права и государства. В статье «Заметки о новейшей прусской цензурной инструкции» К. Маркс выступил сторонником формального права. Введение цензуры означало отказ от такого права, поскольку наделяло цензоров особыми привилегиями, что означало возврат к сословному праву как привилегии одной из сторон.

      Для критики института цензуры Маркс использовал правовую аксиому «Никто не может быть судьей в своем собственном деле». В его понимании инструкция о цензуре исходила из недоверия к сословию нечиновников и требовала неограниченного доверия к сословию чиновников. В связи с этим докладчик задал вопрос: почему именно это сословие чиновников, в данном случае цензоров, имеет право на безоговорочное мнение, выступая судьями в своем собственном деле? По мнению Маркса, это право является правом на произвол.

     В отличие от Гегеля, для которого идеальным государством было прусское государство того времени, Маркс пытался сопоставить образ идеального государства и государства существующего. Рассматривая принципы, которые заложены в идеальной модели государства и права, Маркс обнаружил, что деятельность рейнских ландтагов им не соответствует, поскольку они были не просто направлены на реализацию частных интересов, они не учитывали при этом иных интересов. Другими словами, в деятельности ландтагов отсутствовала согласованность. Идеальное право, базирующееся на принципах и аксиомах, ближе к обычному праву, в котором не разделялось право частное и публичное.

      Римское право, с его абстрактными юридическими понятиями, несправедливо разложило обычно-правовые традиции, используя неправовые методы. Таким образом, в начале научного пути Маркс действительно был близок к Гегелю. Но, столкнувшись с описанными реалиями, он выступил с критикой таких воззрений уже в 1843 г. Появившаяся в дальнейшем его работа о критике критической критики отражает уже собственные воззрения К. Маркса. Критика, не боящаяся ни своих выводов, ни власть предержащих. Критика теологии была заменена критикой государства, а критика религии — критикой права. Таким образом для Маркса право начинает формироваться не только в идеях, но и в материальных условиях.

     Он считал, что правовому регулированию должны подвергаться только такие социальные связи, которые выражены внешне в актах человеческого поведения; только в тех случаях, которые могут быть установлены и доказаны; когда они предполагают деятельное участие других лиц, затрагивают внешнюю деятельность другого субъекта, вызывают взаимные правовые действия, деятельную реакцию со стороны иных субъектов права.

     В связи с этим К. Маркс в «Заметках о новейшей прусской цензурной инструкции» (1843) совершенно справедливо отмечал, что «...лишь постольку, поскольку я проявляю себя, поскольку я вступаю в область действительности, — я вступаю в сферу, подвластную законодателю. Помимо своих действий я совершенно не существую для закона, совершенно не являюсь его объектом».

     В правотворческой практике нарушение этого положения Маркса заключается в придании юридического значения реакциям не деятельностным, которые объективированы и могут быть установлены в процессе доказывания, а реакциям психическим, эмоциональным, верифицировать которые невозможно в силу их субъективной сущности.

     Трудность восприятия некоторых соображений раннего Маркса связана с их вплетённостью в конкретно-практический контекст, из которого непросто абстрагировать его подобное суждение уже в более поздних работах, претендующих на статус новой философской позиции.

     Яркой иллюстрацией подобного рода проблемы можно считать слова Маркса о том, что «законодатель не делает законов, не изобретает их, а только формулирует, он выражает в сознательных положительных законах внутренние законы духовных отношений» (статья «Проект закона о разводе» 1842 г.).

     С одной стороны, эта точка зрения входит в непосредственное противоречие с общей установкой диалектического материализма на общественно-историческую природу истины, предполагающую, что никакой всецело духовной объективности не существует (постоянна в своем объективном существовании лишь материя как субстанция, в том числе субстанция общественных отношений).     С другой стороны, если не считать марксизм самопротиворечивым, то и саму объективность законодателя следует понимать не в терминах, предлагаемых позитивистской методологией, а в собственных понятиях Маркса.

     Систематическое осмысление этих понятий сегодня представляет собой отдельную исследовательскую задачу. Маркс предлагает интерпретировать объективное подобно тому, как современная системная методология понимает целое в противоположность его частям (они, в свою очередь, могли бы толковаться как нечто субъективное). Целое в картине мира Маркса — это сложное переплетение первичных и вторичных межсубъектных связей, из которых далеко не все каким-либо образом осознаются (проходят сквозь психику индивидов), но тем не менее существуют и действуют. Целое предопределяет судьбы своих частей, но эта детерминация может быть «скрытой». Поэтому регулирование отношений посредством права может осуществляться весьма поверхностно, если учитываются только осознаваемые факторы поведения.

    Ранний Маркс не тождествен Марксу зрелому, но нужно быть очень невнимательным или очень предвзятым читателем, чтобы не заметить того, что уже у молодого Маркса — периода 1842—1845 гг. — появляются, постепенно вызревают и вполне оформляются все основные составляющие его критической правовой теории: диалектическое развитие права, его материалистическое понимание, революционность новых понятий права, понимание права как одного из «несвященных образов» со спекулятивной философией и права как формы ложного сознания, что подлежит идейному переосмыслению и исправлению.


     Однако наивно полагать, будто бы воля и разум законодателя могут при таком поверхностном подходе отразить в правовых текстах саму субстанцию общественных отношений, которые Маркс считает нравственными. В силу особой сложности связей в условиях развитого капитализма вряд ли единая воля и единый разум могут справиться с задачей согласования содержания (нравственность) и формы (право). Тогда, если адаптировать положение об объективности законодателя к современности, следует поразмышлять над возможностью перехода от монологического представления о творящем нормы права разуме к представлению диалогическому.  То есть  к такой модели создания права, в которую необходимым образом войдут устойчивые институты (структуры) гражданского общества как равноправные участники диалога. Далее эту модель можно будет распространить (по аналогии) и на истолкование права, и на его применение. Сказанное, в общем, подтверждает актуальность даже тех идей, которые были предложены Марксом, но использовались только в силу сугубо исследовательской потребности.

     Марксистская трактовка содержит достаточно широкое представление о месте государства в обществе. С одной стороны, государство по отношению к сферам гражданского общества видится как внешняя необходимость и его  высшая власть, но, с другой стороны, государство представляет собой цель, присущую природе людей и оно имеет свою силу в единстве всеобщей конечной цели государства по сплочению своего народа. Надстроечный характер государства по отношению к базисным общественным институтам вытекает из сущности базис-надстроечных отношений экономических и политико-правовых явлений социума.

       История формирования и развития свободной личности есть одновременно история формирования и развития права. Право обусловлено множеством факторов. Экономический фактор лишь один из них. Право является выражением свободы. Свободное состояние личности есть правовое состояние. Оно имеет реальный, а не формальный характер. Свобода человека выражается в правах и свободах. На протяжении многих веков беспрерывно шла борьба лично зависимых людей за право быть свободными и равноправными, борющихся за расширение объема перечня своих прав и свобод. Юридический закон имеет объективный характер. Это не просто нормативный акт, обладающий высшей юридической силой, а вид социального закона, но право не всегда может не совпадать с законом. Следовательно, не каждый закон является правовым. Для современного правопонимания актуальны лишь определенные идеи о праве и государстве, высказанные в работах Маркса.


      Маркс со временем развивает свои идеи, у него появляются иные определения демократии. Маркс начинает думать о том, что государство возникает не только как орудие подавления одного класса другим, но и как некая организация для эффективного управления разросшимися общностями. К ассоциации свободных людей, идее демократии как форме самоуправления Маркс пришел уже на закате своей жизни, он фактически вернулся на те позиции революционного демократа, которых придерживался в молодые годы. Этот круг завершился и замкнулся логически.  Возможно, именно этим и интересен опыт осмысления Марксом демократии, он дает пример честного для ученого изучения того или иного явления, исправления своих собственных заблуждений.

     Маркс пришёл к выводу, что частная собственность на средства производства действительно определяет частные интересы государственного бюрократического аппарата власти, вместо того, чтобы быть выразителем интересов общества. Тем более, что превращение частной собственности в государственную губительно для народа экономически, ибо это не делает производимые трудящимся народом средства для жизни достоянием каждого по количеству и квалификации труда при товарном производстве, а лишь по капиталу.  Ибо меняется лишь характер собственности средств производства, а способ распределения сохранился прежним, рыночным, по зарплате. А говорить о социальной справедливости для всех при рынке, всё равно, что говорить о свободе для всех при рабстве. В этом главный отрицательный результат истории советского государства, не выполнившего свое предназначение для распределения базовых средств для жизни по труду, а не по неизвестно как добытым деньгам.

     Человек постоянно должен стремится к идеалу, к счастью в своей жизни и в жизни окружающих. Гармонию противоположностей должна быть не только внутри общества, но и на внешних орбитах, а не беззаботную жизнь должно искать каждое поколение человечества на своем витке существования.

     Круговорот видов правления, описанный Макиавелли, повторяется во всех социально-экономических формациях, описанных в марксистско-ленинской теории. Именно поэтому новая власть, провозглашающая себя волей народа, неумолимо перерождается к выгодам правящего класса, если монополия капитала не сменилась на монополию закона о нормах социальных гарантий на базовые средства для жизни от их общего, производимого в обществе количества, по количеству и квалификации труда населения страны.

     Временный баланс между смутой и тиранией ещё не здоровье общества, которое не вечно, как всякая отдельная жизнь. Юридическая ответственность чиновников перед обществом — лекарство для поддержания этого баланса. А поскольку никакой публичной власти в больших сообществах, кроме государственной, история человечества ещё не родила, то публичная власть олицетворяется во власти должностных лиц и норовит стать средством удовлетворения их частных интересов, что сегодня называется коррупцией. Именно поэтому при преступлении обладатель власти использует в своих интересах и преступника, и потерпевшего.

     Публично-правовая ответственность должностных лиц, в тисках которой отыскивается до сих пор лекарство от коррупции, неминуемо порождает «административную гарантию», т. е. требование разрешения начальства для привлечения к ответственности низших должностных лиц. Это заставляет задуматься о юридической штрафной ответственности должностных лиц и государственных органов, виновно нарушающих законные права, свободы и интересы физических и юридических лиц, которые налагаются судом непосредственно по заявлению потерпевшего от их правонарушения и в его пользу.

      Маркс не ставит своей задачей анализ в целом этого направления юридической науки с учетом его более поздних модификаций, а предлагает политические оценки исторической школы права, останавливаясь только на учебнике естественного права Г. Гуго, вышедшем еще в конце XVIII в. «Школа, которая подлость сегодняшнего дня оправдывает подлостью вчерашнего, которая объявляет мятежным всякий крик крепостных против кнута, если только этот кнут — старый, унаследованный, исторический кнут, то такая школа уже не годится!», — так охарактеризовал К. Маркс историческую школу права во «Введении к Критике гегелевской философии права».

     Эти оценки не были известны в российской дореволюционной юридической науке, в которой историческая школа права рассматривалась как научное направление, господствующее в немецкоязычной юриспруденции в первой половине XIX в., как первая научная традиция российской юридической науки. В 20—80-е годы ХХ века к характеристике исторической школы права применялся практически исключительно социально-классовый подход, впервые ее марксистские оценки были консолидированы и прокомментированы в 1933 г. Историческая школа права зачислялась в разряд консервативных феодальных учений, ее исследование рассматривалось как бесперспективное и практически не велось.

     Современная традиция изучения наследия исторической школы права развивается на протяжении последних 15 лет, причем не только в рамках истории учений о праве и государстве, но и в теории права, к этому научному направлению обращаются современные исследователи проблем правопонимания, источников права, обычного права, судебной практики, правообразования и правотворчества, системы права и развития частного права, применения и толкования права, развития методологии юридической науки. В абсолютном большинстве из десятков работ последних лет марксистские оценки исторической школы права практически отсутствуют. Характеристики социально-политического значения исторической школы права, данные К. Марксом, являются точными по сути, они оригинально, образно выражены и заслуживают безусловного внимания в современных исторических и политэкономических теоретических исследованиях.

     Спустя три десятка лет после известных событий, завершившихся исчезновением с политической карты Советского Союза, а с ним и мировой системы по развитию социалистического мировоззрения, проблема политико-правового обучения населения в России заявляет о себе с нарастающей силой. Эти проблемы стали материально оформляться с принципов организации новой политической власти и ее отношений с обществом.

     Формирование отстранения, или отчуждения населения от политической деятельности, имеет столь же длительную историю, как история классового общества. Постановкой проблемы такого отстранения в домарксистский период мы обязаны, в частности, Руссо и особенно Гегелю — он последний рассматривал эти проблемы в «Философии права». К. Маркс осуществил концептуализацию гегелевской диалектики отчуждения участия народа в политической жизни народа разных стран перестройкой методологического вектора анализа политических и правовых структур. Один из самых непредвзятых аналитиков реальности, Маркс прояснил проблему такого отчуждения критикой форм политико-правового мышления и их дифференциальную специфику в различных формах государства.

     Обращая внимание на то, что критика марксистской идеологии не умаляет фундаментального значения теории Маркса и Энгельса, то именно в этом и заключается ее научный характер. Показывая несоизмеримость абсолютного идеала и несовершенных форм его осуществления, что социологически переходит в доктрину марксизма, то теоретические противоречия не опровергают это учение. Оценивая эту политическую концепцию можно считать возможным утверждать, что новая концепция не только не противоречит марксистской идеологии в теории, но и принципиально не отличалась от нее на философском и мировоззренческом уровнях при практическом применении в некоторых странах.

     Сегодня более прогрессивные социально-экономические законы оставляет суду возможность принимать более справедливые судебного решения. Однако в судебной практике часто преобладает формальный подход, предполагающий рассмотрение многих дел по шаблону, когда отсутствует индивидуальный подход, предполагающий не только юридическую, но и этическую, и морально-нравственную оценку судом спорного правоотношения. Это обосновывается преобладанием типовых дел, бесспорных требований, не требующих индивидуального подхода со стороны суда.


     Что касается налогов в разных странах, то в ранних работах Маркса и Энгельса можно найти значительное количество идей о налогообложении, которые позже были более детально и глубоко разработаны. Хотя часть из затронутых К. Марксом проблем до настоящего момента в капиталистических государственных системах остаётся не разрешенной, выводы относительно потенциала и эффективности налоговых стимулов как инструментов государственной поддержки, в том числе в кризисных ситуациях, сохраняют свою актуальность. А их неизбежность в капиталистических системах хорошо обоснована Марксом во втором томе капитала советского издания на стр. 533.

     Проведённое исследование произведений К. Маркса свидетельствует об отсутствии среди них отдельных специальных работ, посвященных вопросам налогов и налогообложения, но соответствующая проблематика затрагивалась при обсуждении иных социально значимых проблем, например справедливости и пауперизма, базовых принципов конституционного устройства государства, а также основных конституционных прав, свобод и насущных интересов населения. Поэтому был сделан вывод о рассмотрении в работах К. Марксом категории налога как сложной экономико-правовой категории.

     А проблему нравственности государства и права Маркс понимает не просто как противоречие между идеалом и действительностью, а как противоречие, присущее самой развивающейся действительности. О проблемах внутренней противоречивости Маркс указывает на противоречие цензурной инструкции, которая провозглашает свободу печати и одновременно ужесточает цензуру.

     Касаясь проблема критериев оценки материалов печати в его статье обосновывается, что для цензурной инструкции главным критерием в оценке ценности и надежности печатных изданий является тенденция сочинений, в то время как для критики главным является выражение всеобщего интереса, т. е. истина. Только истине должен доверять писатель, поскольку истина всеобща, она принадлежит всем, а не наоборот. Поэтому Маркс полагает, что научная истина должна обеспечить себе дорогу самостоятельно в борьбе против устаревших идей.

     Таким образом, можно прийти к выводу, что К. Маркс в рассматриваемой статье ставит проблему свободы слова, пытается ее решить, но не всегда успешно. Особенно, когда интегративное правопонимание К. Маркса сталкивается с нормативным пониманием права государственных органов Пруссии в начале 40-х гг. XIX в.


     В 1932 г. впервые были опубликованы «Экономическо-философские рукописи 1844 г.» К. Маркса, в которых мыслитель исследует фундаментальные вопросы антропологии — проблему природы и существования человека, свободы и отчуждения. В советском марксизме эта проблема нивелировалась в связи с гиперболизацией человека социального, однако марксизм действительно давал основание для такой гиперболизации: как бы ни интерпретировали К. Маркса, сущность человека он все же рассматривал только в совокупность всех социально-экономических отношений.

     Неомарксизм, а также современные исследователи К. Маркса ключевой проблемой антропологии полагают проблему человеческой интеграции в природе и в обществе, которая обострилась в современный век с развитием техники. Заслуга К. Маркса заключается в том, что, предваряя антропологию XX века он начинает рассматривать человека не абстрактно, а в его конкретном бытии, обусловленном реальным общественно-историческим процессом. Другое дело, что для К. Маркса этот процесс заключался в интеграции его в промышленное производство и для XIX века это объяснимо.

     Вместе с тем, верно усмотрев порабощение человека производством и капиталом в процессе его насильственного отчуждения от политической борьбы, К.Маркс не прибегает к традиционному учению о ценностях, укоренённых в религии, поэтому  Маркс принципиально антирелигиозен и очень поверхностно знаком с опытом христианской антропологии. Глядя на безудержное развитие промышленного капитализма, он создаёт свою онтологию социального реализма и гуманизма, укореняя ее в новых, социалистических понятиях социальной справедливости, в сущности нового права для распределения производимых благ и последующем за этим преображением общества и человека, считая это достаточным для личностной онтологии. Но оказалось не всё так просто — К. Маркс ошибся в возможностях трудящегося населения хорошо понимать все проблемы таких преобразований.

      Современный кризис социальных ценностей связан с отрицанием традиционных культурно-исторических ценностей и небывалым антигуманизмом, который стимулируется юридической защитой антиантропологических притязаний (соматические права). Этот процесс сопровождается распространением по миру этих «универсальных ценностей». Кроме того, на пороге уже новый кризис, связанный с трансгуманизмом и роботизацией человека, причем классической новоевропейской антропологии права сложно что-то противопоставить этим тенденциям. На примере борьбы с абстрактными положениями старой школы естественного права, К. Маркс отважно боролся за развитие новой школы по защите естественных прав,  свобод и интересов человека.

     Однако его извращённое учение российскими «марксистами» не может наполнить человека новой конкретикой.  И совсем не потому, что современное производство практически модифицировалось и стерло те противоречия, которые должны были привести к объединению угнетённых (это маскировка эксплуатации, высокий уровень потребления, виртуальное отвлечение, появление прекариата и т. д.).  А потому, что извратив саму социально-экономическую сущность его учения, идеологи  буржуазного строя повернули всё так, что именно Маркс оказался виноват в несостоятельности своего учения.

     Преодоление кризиса ценностей, по крайней мере в части политэкономических и юридических возможностей, заключается в воссоздании антропологии права на основе модели, учитывающей конкретный опыт человеческого существования. Многие понятия марксизма в связи с этим (практика, деятельность, отношение, отчуждение) остаются рабочими, однако их использование должно быть направлено в другое русло, которое связано с практикой осуществления в обществе гуманизма, равноправия и социальной справедливости.

     В произведениях Маркса особым образом обращают на себя внимание те идеи, которые связаны с пониманием противоречий как движущей силы в развитии любых социальных процессов.

     Вероятно, этими причинами вызваны проблемы, которые связаны с пониманием необходимости конкурсного порядка отбора кандидатов на правящие посты, в то время как этот порядок основан преимущественно на характеристиках, т. е. на протекциях.

     Как писал К. Маркс в статье «О сословных комиссиях в Пруссии» (1842 год), безупречная репутация, иные характеристики личности — слишком неопределенные понятия. Вместе с тем он отмечал признаки настоящей, так называемой свободной интеллигентности, ее отличия от утилитарной интеллигентности. В первом случае человек защищает правое дело, невзирая ни на что, даже в ущерб себе, борется за общий интерес в условиях отсутствия всякого эгоизма. Во втором случае за крикливыми фразами о справедливости обнаруживается борьба только за достижение собственных интересов.

      Скорее всего этими причинами (отсутствием диалектического восприятия социальных процессов) обусловлены проблемы, связанные с пониманием социально-юридической системы в обществе лишь со стороны ее инстанционного построения, а не самодостаточной организации, обеспечивающей гарантированное отправление норм правопорядка. В условиях монополизации деятельности по рассмотрению разных споров данная группа проблем приобретает особую актуальность.

     В современных условиях мы имеем возможности для использования не только прошлого философско-этического опыта, но и надежных отраслевых знаний. Они позволяют находить решения для всех проблем, возникающих в современных условиях, а  на базе того философского фундамента, который был заложен в трудах Маркса, эти проблемы уже можно решать!

     Определяя возможность применения теории марксизма в условиях современной цифровой экономики уже поднимают актуальную, обсуждаемую в мировых СМИ тему криптовалют.   Биткоин создавался как не имеющая центра и никому не подчиненная пиринговая платежная система, работа которой обеспечивается самими участниками, а все операции регистрируются с помощью блокчейна.  Создатели биткоина стремились к удалению финансовых посредников — банков и компаний по выпуску кредитных карт, которые контролируют мировой поток ценности.

     Сегодня мы наблюдаем параллельное сосуществование двух систем, построенных на разных принципах: консервативной, контролируемой и малоповоротливой традиционной экономики, подкрепленной национальными государствами, и цифровой — быстроразвивающейся и мобильной. Цифровые инструменты все глубже внедряются в нашу жизнь и становятся обязательным атрибутом экономики. А средства производства, как известно, определяют общественные социально-экономические взаимоотношения. Экономика остаётся базисом общества, а базис всегда определяет свою надстройку, но найдёт ли она своих сторонников среди трудящихся масс?