Бывают в жизни чудеса

     Зачем люди посещают музеи?  Я понимаю художников, которые приходят в музеи, чтобы посмотреть чужие работы, сравнить со своими, обнаружить находки коллег в способах передать кистью или карандашом заложенную в их произведениях мысль. Основная же группа посетителей: активные люди, постоянно ищущие способы заполнить свой досуг. Многие их них  не разбираются в изобразительном  искусстве, будь то живопись, графика или скульптура, ими просто движет любопытство.
      Я никогда не встречал зрителей, образно говоря, визжащих от восторга, стоя перед какой-то картиной. В залах всегда тихо. Люди ходят с отсутствующим выражением лиц. И лишь некоторые пары, стоя перед какой-нибудь картиной тихо перешептываются.
     Я тоже не очень разбираюсь в живописи. Хотя, зная азы композиционного построения  фотоизображений, позволяю себе роскошь, покритиковать некоторые картины. Что касается эмоционального восприятия, то, как и большинство посетителей, я спокойно брожу от картины к картине.
     Но один случай при посещении Эрмитажа навсегда остался в моей памяти.  Это было давно, лет тридцать назад. В зале Рембрандта, я остановился перед Данаей. Не первый раз я стоял перед этой картиной, и не первый раз, как мужик, оценивал  обнажённую Данаю:  не очень-то её фигура соответствовала  моему представлению о красоте женского тела.
     Что-то толкнуло меня подойти поближе к полотну, благо, что в этот момент я стоял перед картиной один. И здесь, как мне кажется, произошло чудо. Глаза Данаи ожили. Она смотрела в никуда под властью содрагавших её тело волн чувственного наслаждения. Содрогания тела конечно же не было, но влажные, живые, полные чувственного  экстаза глаза Данаи так и остались в моей памяти.
     За моей спиной послышались шаги, и я услышал голос экскурсовода. Пересилив магнетизм глаз  будущей матери Персея, я поспешил ретироваться, чтобы не мешать новым зрителям этого чуда Рембрандта. Не знаю,  открылось ли оно им.
    Через несколько лет при посещении Эрмитажа я снова поспешил к Данае. Это было уже после того, как какой-то псих из Прибалтики облил полотно кислотой и порезал ножом. Видимо у него были какие-то проблемы в отношениях с женщинами, и ему было невмоготу созерцать чувственный восторг. Вот он ей и отомстил. Картину я нашел всю израненную ожогами (реставраторы решили не вмешиваться в живописную кухню Рембрандта), а глаза Данаи для меня в этот раз так и не ожили.