Оправдание Валтасарова

   Валтасаров отпустил ученика, сел на автобус и чуть опоздал на репетицию, где его ждали Влад и Вадик Цветомузыка. Путаясь в длинном шарфе, Валтасаров разделся, а Влад и Вадик потребовали от него рассказа. Они отправились в помещение со станками, где так величественно молчал фрезерный. Валтасаров говорил оправдательным тоном, а Влад и Вадик Цветомузыка придирчиво просили подробностей, ибо позавчера они ушли с преддверия гулянки, ждали новостей и чувствовали, что пропустили все на свете. Именно поэтому они и сохраняли укоризненный вид.
- Тут и настигает нас эта самая казачка Настасья, которая весь вечер старалась познакомиться с нами. Элен, наша элегантная школьница, жаждет выпить. Вокруг нее диск-жокей Краковец вьется, со своим ребенком на руках, что ему никогда не мешало, а жена его трезва, потому что за рулем, и обречена всех развозить. Макс Полторовязов лихой и трусоватый, желает продолжения. Стоим на улице, пьем коньяк.
   Оксана умница – у неё ребенок, муж Краковец - а она юмора не теряет. Я вообще очень люблю своих бывших жен. Несмотря на попытки Полторовязова их губить….  Однако, виноват, отвлекся.
  Итак, подходит к нам та самая Настасья  – стоим. Сжались от ехидства, все понимаем,  умные.…  Патологически хотим выпить. Думаем куда пойти дальше.  Собственно, я, Элен и Олеся - остальные едут к Полторовязовым на квартиру. Их детям завтра в школу, как оправдывается Макс. «Понимаю – говорю, кивая на Элен – и нам в школу».
  Мы остались вчетвером. Мы и коньяк, который быстро закончился. Казачка заглядывала в глаза и спрашивала о высоком – от этого нестерпимо хотелось выпить еще.
  Есть такие люди, у которых очи вместо глаз. Вот и она из этих. Никогда не знаешь, как быть с этими «очами». Еще и русский народный голос….
 Уже не продают – половина одиннадцатого! Посовещались. К Элен ехать далеко. Олеся позвала к себе в гости, а я к себе не позвал. Я сказал, что у меня дома папа, который серьезен, ибо недавно вернулся из очередного брачного виража и теперь приходит в себя.  Зато еще мы могли пойти к Хунтову, это в ту же сторону, что и к Олесе и ко мне. Адик Хунтов – личность отдельная: модный тип, гений, сладострастник, интеллектуал,  демократ, пациент психолечебницы, виртуоз, нудист и сексуальный маньяк. Последнее, вроде,  легенда. На самом деле он обладает особой чувствительностью к мистической стороне жизни. При этом в быту у него совершенный порядок и мысль остра.
  Про себя я составлял коварный план, как бы оставить всю компанию у кого-нибудь в гостях и затем проникнуть одному домой. Сейчас я уйти не мог, так как спиртное уже не продавали, а вместе мы могли придумать нечто. Ведь, как бы то ни было, куда бы мы в итоге не направили стопы свои – сперва надо было взять.  Где-нибудь и как-нибудь.
        Добрая Олеся предложила по дороге зайти в «Рыбный Бар» и дернуть по виски, чтобы легче думалось….
   Мартовский ветер, подлый снег, стемнело – мы идем, и казачка с очами тоже.… Ощущаю то ли досаду, то ли азарт...   
  В дороге казачка спрашивала меня о детях и музыке. Решив ее припугнуть, я рассказал ей, что все дети в нашей компании общие; женщины – мои бывшие жены, а живы они лишь потому, что вовремя родили  и бросили наркотики. Очи казачки расширились, предположительно от ужаса, но намерения идти с нами она не утратила, только сказала, что почти не пьет и такая жизнь не по ней. «Конечно – говорю –  Ты, главное, Хунтова не пугайся. Он может встретить нас голым и имеет свойство потрясать гениталиями». «Ужасно» – сказала она, сверкнув очами и  нахмурив смелые брови. Но потом добавила, что если у Хунтова можно попеть песен, то он ей не помешает. Я попытался объяснить, что этого делать не стоит, так как Хунтов - виртуоз и эстет – может не одобрить застольное песнопение у него дома.  Дальше она неожиданно заговорила о падении нравов в России и самодержавии. Я не знал, куда деваться.
  Но вот уже и «Рыбный бар» - я забегаю внутрь и стараюсь сесть рядом с Элен, которая уже давно недоуменно поглядывала на нас.
- Элен заклинаю, налейте, я чист перед Вами. Чист, как этиловый спирт. Позволите сесть рядом?
 Молчание. Двигает стул. Облегчение.
- Я думал, Вы дадите мне пизdы, а вы подали мне стул…
И тонко-чувствующая Элен преподнесла мне стакан. Я выпил.
- …И виски.
……………………………
   Около ночного магазина стояло несколько персонажей, указывая на которых жены говорят мужьям: «смотри, таким же станешь»; а приятели мужей произносят: «видите – нам еще есть куда пить!»
  Эти самые персонажи предупредили нас, что алкоголь в этом магазине не продают ни при каких условиях. Но Элен решила пойти туда, наказав, что бы никто и не думал следовать за нею.
 – Не продают после десяти.… Не продают несовершеннолетним…. Минус на минус дает плюс! – заявила она и гордо вынесла бутылку коньяку из магазина. Если молодость хочет напиться, то нет сил в мире, способных помешать этому. Однако, мы решили, что этого нам будет мало и пошли в еще один магазин, за второй. По словам одной моей приятельницы там продавали всегда. Особенно, если назвать ее имя. Я ей даже позвонил и она подтвердила.  И я пошел туда сам - и мне не продали. Так что Элен пришлось повторить свой подвиг в предыдущей лавочке. Продавщица, увидев ее, только спросила: «Что, Мало?». Между первым и вторым походами прошло десять минут.
  Уже  в первом часу заходим на рогах к Адику Хунтову. Он открыл нам в одних трусах и очках, выставив на обозрение жизнеутверждающе полное тело. Сразу, не успев познакомиться, Хунтов с Настасьей оказались в противостоянии и начался вербальный бокс. Словесный перевес был, разумеется, на стороне Хунтова. Зато у Настасьи были очи. «Споются»  - решил я про себя.
  Настасья велела Хунтову выключить музыку и принести гитару. Хунтов проигнорировал и принес рюмки.
  Расположились на кухне, началось распитие.  Адик рассказывал, что он давно не потребляет спиртное – «синьку», как он выразился. Но сейчас у  него как раз ностальгическое настроение и он не прочь слегка выпить.
- На-стол-бическое…- промямлил я и тупость моей шутки убедила меня, что я «в дым».
- Валтасаров, однако! – с укором произнесла Элен, откусывая яблоко.
Я попытался завести интеллектуальный разговор, но постоянно вмешивалась Настасья. Ее замечания казались мне глупыми, но я старался не обращать внимания, ибо сомневался в адекватности своих оценок.
- Сергей Соловьев? Спекулятивно, но по делу. Хотя и жестоко. Но - самое главное – смело. Самый смелый фильм про современное общество, какой мне приходилось видеть. Совершенно безжалостный! – распинался я. Но Настасья не давала расслабиться и задавала странные вопросы, например:
- А что он в основном там попирает?
 Тут я спотыкался.
- Попрано все…. - Я беспомощно смотрел на ядовито усмехающегося Хунтова. И тому, в конце концов, пришлось взять инициативу на себя.

Первая бутылка ушла стремительно.
Через полчаса Хунтов снимал трусы и показывал фаллос со словами:
- Вот моя черная одноглазая змея!
- Действительно, черный… - прокомментировала Элен, слегка озадачено.
Казачка добилась, наконец, добилась своего – ей принесли гитару и она запела народное. Пела она громко и с подвизгиваниями. В глазах Хунтова наконец появилась заинтересованность.
- У тебя, между прочим, весьма интересная мелизматика – быстро тараторил он – как бы кривая, переходящая в кульминационные узлы.  Кульминация по своей природе эротична, как некий апогей дионисизма. Вот видите – коробка с чипсами? Сперва кажется, что нарисован лук и сыр, а приглядишься то сразу понятно, что это половые губы. Мне про это сон приснился недавно, когда я таблетки пил. – тут Адик принялся рассказывать свой длинный и невероятный сон, со всеми подробностями, пускаясь в математические и сексуальные сравнения, так, что скоро все утеряли нить повествования, несмотря на то, что сон Хунтова был очень интересен и необычен. Там была и высшая психология, и квантовая физика; и переживания детства; и пейзажи Тарковского; и глубокая психоделия; и закрученный сюжет….  Для Настасьи это было чересчур – она начала зевать и вскоре заснула, положив свою голову на колени к Элен.
 - Ну, бля – развел руками Хунтов. – только девушка понравилась….
Настасью подняли и, придерживая за гибкий стан, отвели в комнату, раздели. Казачью тушку положили на диван. Адик плотно закрыл дверь и разлил остатки коньяку по рюмкам….
  Времени было около двух. Все сидели порядком одуревшие, веселье прошло, а спать не хотелось. Домой идти было бессмысленно. У меня почему-то пропал носок – я не помнил, когда его снял и вяло осуществлял поиски. Ситуация, сами понимаете, «адовая». Скоро могло начаться уныние, переходящее в похмелье. Надо было что-то предпринимать, но энтузиазм куда-то делся,  и каждый, с кисло-пьяной надеждой, поглядывал на остальных.
- А у меня дома пиво…. – сказала Олеся.
Сами понимаете, что мы пошли к ней. Казачку оставили спящей у Хунтова, а он пошел с нами. То есть попросту сбежал. Запер у себя девушку  и дал деру.
-  Я туда и обратно.  Чисто проводить и выровнять внутренний дисбаланс свежим ночным воздухом.
  У Олеси обнаружился виниловый проигрыватель и пластинка Адриано Челентано.  Мы пили пиво и что-то курили. Стало окончательно странно. Помню голого Адика, сидящего в кресле. Он держит у себя на коленях двух белых котят, и говорит им с нежной интонацией: «ну, почему вы еще не растаяли?..»
  Утром я проснулся в кресле. Видимо, после того, как мы сломали Олесин диван, я собрался пойти домой. Но присел в кресло и заснул. В квартире только я и Элен. Олеся на работе, ее сожителя, которого мы видели ночью мельком – нет.
-Я вчера хотя бы не курил?...
- Так-то нет... Вы только сигарету съели....
 
        На табуретке лежит аккуратно сложенная одежда Хунтова. Его костюм определяется безошибочно. Сам он при этом отсутствует. Мы попытались удивиться – не получилось, так как эмоции работали странно и не все. Но что же все-таки это?....
  Сразу домой мне не хотелось, и я зашел к знакомым соседям. Они принадлежат к «креативному» кругу. Как заходишь – слышится офисный рок, вроде певицы Земфиры, при этом благовония, и вообще,  феншуя дох-я.  Хотелось крепкого чаю, а эти ироды стали поить меня каким-то китайским сеном, причем из малюсеньких чашечек и очень церемонно. Так, что и возразить неудобно. Чувствуешь себя тупым алкогольным бегемотом. Голова болит, а они мне всучивают какой-то журнал про дизайнерские достижения. Сижу, пью водичку из наперстков, сатанею и думаю про себя: «у, жиды проклятые». Но из стеснения имитирую интерес. Тут  звонит Хунтов, рассказывает продолжение истории. Оказывается, что он вспомнил о запертой у него дома бездыханной Настасье. И начал судорожно собираться. Я думаю, что до нее ему не было дела, но он всегда очень переживает по поводу неприкосновенности своего быта, поэтому и любит бесчинствовать в гостях.  Но оказалось, что он не может найти одежду. Ничего, кроме носков. Позже выяснилось, что одежду мстительно спрятал Олесин сожитель. Он суетится, носится – все спят. Телефонного номера Настасьи у него нет.  И ни у кого из нет нет ее номера. Да и если бы был…. И Хунтов поступает радикально: берет синее, в цветочек, покрывало, проделывает дыру посередине и просунув туда голову, облачается в покрывало, как в пончо. В таком виде шествует домой. Беспрепятственно добирается до двери своей квартиры – и все. Тут он вспоминает, что ключи, как и кошелек с телефоном остались в кармане его брюк. Я полагаю, он сквернословил в этот момент. Стоя, облаченный в покрывало, ранним утром на лестничной площадке перед своей квартирой.  С другой стороны двери сокрушалась на ситуацию плененная казачка. Пришлось возвращаться к Олесе, и поднести Хунтову его костюм и ключи. Нельзя описать словами то веселье, в которое были повергнуты эти двое! Теперь они друзья, ибо ничто так не сближает людей, как очевидная преграда меж ними. Они кричали «слава Валтасарову!», а я скромно отмалчивался.
Валтасаров закончил. Влад и Вадик переглянулись и Цветомузыка пошел за вином.
Репетиция выдалась условной: все было в как обычно.  Ах, какие песни лились в этот вечер! Какие произносились тосты!  Под конец Цветомузыка стал вертляв и хаотичен, Влад впал от вина в чрезмерную серьезность, а Валтасаров сентиментально восхищался  расположением клавиш на органе…
  Пожалуйста, поймите Валтасарова. Он не один такой.

2013