А Карл у Клары украл кораллы

Иосиф Виссарионович был, как всегда, вежлив. Таким же вежливым он был в 1937 году. Почему Сталин решил разобраться в этой криминальной истории, причём разобраться по-свойски, станет ясно через пару-тройку абзацев.

- Представьтесь, пожалуйста.
     - Клара, - сказала женщина и сделала глазки. Каждая картофелина делает глазки – свойство такое есть у женщин и картошки – любопытное совпадение.
     - А фамилия ваша какая?
     - Цеткины мы. Дедушка мой, Жан Доминик Витале, участник Французской революции 1789 года. Вот и получается, что мы революционеры со стажем. Те ещё бузотёры, потомственные. Что касается лично меня, то я и есть та женщина, которая ввела в обиход 8 Марта. – "В смысле?" – Я придумала этот праздник.
     - Да что вы? – удивился Иосиф Виссарионович. – А я думал, это наша Матвиенко расстаралась.
     - А знаете ли вы, что моей лучшей подругой была Лаура Маркс, та, что замужем за Полем Лафаргом? Та, которая вместе с ним кирдык совершила под сраку лет? А теперь её папаша у меня кораллы сп…л!
     - И как это произошло?
     - Рассказываю: я в оперу собралась. Хотела кораллы нацепить, глядь – а их нету. Думала запропастились куда, все шкатулки перебрала – нету! И вспомнила я, что он ко мне накануне приходил… - И Клара показала пальцем на благообразного мужчину с окладистой бородой.
     - Так это, значит, он у вас украл кораллы?
     - Он! – ответила Клара. – Однозначно он! Больше некому!
     - Враки, - сказал благообразный мужчина с окладистой бородой.
     - И ведь не зря, - закричала Клара, - не зря Герберт Уэллс собирался сбрить его бороду. И даже книгу мечтал написать об этой процедуре.
     - Тоже мне – брадобрей, - пробурчал Сталин. – С Будберг управиться не мог, а туда же! Железная леди, железная леди… Импотент…      
     - Деза, брехня, клевета, ложь, измышления, сказки. Вымысел, лажа, туфта… - бормотал, раскачиваясь, бородатый мужчина.
     - Прекратите, - сказал Иосиф Виссарионович, - немедленно прекратите этот спектакль – не на Таганке.
     - У меня и свидетель есть! – взвизгнула Клара.
     - Введите свидетеля, - потребовал Иосиф Виссарионович.
     Ввели свидетеля. Увидев его, благообразный мужчина едва не подскочил на стуле.
     - И ты Брут! – возмутился он.
     - Я не Брут, я – Энгельс, - гордо заявил свидетель.
     - Мальчики, не ссорьтесь, - сказал Иосиф Виссарионович. – И что вы скажите по поводу этих обвинений? – обратился он к Энгельсу.
     - Устами женщины глаголет истина, - ответил Фридрих. - Я вместе с ней искал оные кораллы во всех её шкатулках и ящиках комода. Перерыли всё, что можно было…
     - И?.. и?..
     - И ничего – полное отсутствие всякого присутствия.
     - Ну, хорошо, а то, что их взял подозреваемый, видели?
     - Чего не видел, того не видел, врать не буду, но это без сомнения он.
     - Так какой же вы свидетель? – удивился Иосиф Виссарионович.
     - Липовый, - улыбнувшись, промолвил обвиняемый и, указав на истицу, громогласно заявил. – А эта женщина - лживая старуха.
     - Да что же это за безобразие? – возмутилась Клара. - Меня в вашем присутствии оскорбляют, а вы и в ус не дуете! Не ожидала я от вас такого, Иосиф Виссарионович.
     - И что я по-вашему должен сделать?
     - Санкции по партийной линии ввести или рестрикции применить, - потребовала Клара.
     - Легко сказать – санкции! Санкции у нас партийные съезды вводят – попробуй собери эти посиделки! – фыркнул Иосиф Виссарионович. – Я тринадцать лет съезд собрать не мог. – И вздохнул: - Лучше бы не собирал.
     Вернёмся, однако к рассматриваемому нами делу. Задаю тот же самый вопрос: брали вы или не брали принадлежавшее истице ожерелье?
     - На хрена мне эти полипы? - сказал благообразный мужчина. - Какой от них толк?  Что я прибабахнутый?
     - А то нет! – усмехнулся Фридрих. – Хотя, если на благое дело, тогда и украсть можно.
     - И какое дело вы считаете благим?
     - Освобождение человечества.
     - От кого?
     - Да мало ли от кого! Главное – освободить, а там видно будет.
     - Для освобождения человечества никаких кораллов не хватит, - сказал Иосиф Виссарионович. – Уж я-то знаю. Наосвобождался.
     - Вот именно, - согласился с ним обвиняемый. - Да и что такое кораллы по сравнению с бриллиантами? Мусор.
     - Нет, вы посмотрите на него! – взвизгнула Клара. - Ну так и верни, если мусор.
     - Угомонись, - сказал Карл, - не брал я твои кораллы
     - А бриллианты взял бы? – спросил Иосиф Виссарионович.
     - Вопрос, конечно, интересный…
     - Ну а вы, - обратился Иосиф Виссарионович к Цеткин, - взяли бы? На поддержку всемирного коммунистического движения?
     - А на какой ляд мне ныне коммунистическое движение, если мне жрать нечего? На одной картошке сижу, маслица не имею. Мне б кусочек – фунта на три. – "На пять". – Можно и на пять – я не привередливая. Вы не смотрите на меня так, будто я убогая – пока был жив мой муж, мы были в полном ажуре. Муж у меня экспроприатором работал. Выгодная, надо сказать, работёнка. Взять и отнять! Дать и опять отнять, но уже побольше.
     - Ладно, - вдруг сказал подозреваемый, - так и быть, расскажу вам правду, всю, какая есть, словечка не утаю. Не крал я эти кораллы. На полу нашёл.
     - На каком полу?
     - У неё в квартире.
     - И вы не считаете это воровством?
     - Не считаю. Вот если б я взял с будуарного столика или выудил из какой-нибудь шкатулки, тогда другое дело…
     - С какого столика?
     - Будуарного.
     - Твою мать! - недовольно промолвил Иосиф Виссарионович. - Вроде бы продвинутые товарищи, а всё какими-то буржуазными терминами изъясняетесь! И слово-то какое вычурное выискали – бу-ду-ар!
     - А взял я их, потому что это кораллы принадлежали моей дочери Лауре.
     - И откуда у неё это украшение?
     - Свидетель этот липовый подарил.
     - Час от часу не легче! – воскликнул Иосиф Виссарионович. - С какой стати или по какому случаю?
     - По тому, по какому мужчины дарят женщинам драгоценности. Объяснить или сами догадаетесь? Я морду ему хотел набить, да вот не осмелился, соавтор всё-таки - манифест коммунистического интернационала вместе написали, а это вам не сказки братьев Гримм или "Россия во мгле" Герберта Уэллса!
     - А Лафарг знал об этой связи?
     - Думаю, догадывался.
     - Ложь, ****ёшь и провокация, - сказал Фридрих. – Я ей кораллы не дарил. И вообще, между нами ничего не было. Лаура меня оклеветала. Женские фантазии – особый жанр, не поддающийся определению. Псевдонародное творчество. Или телефонное, если обозначить современный способ женского трёпа.
     - Правды на всех не напасёшься, - согласился с ним Иосиф Виссарионович. - Кто-то сочиняет фэнтези, кто-то, извиняюсь, фейки… Ну, хорошо, с вами, свидетель, всё понятно, и даже более, чем понятно, яснее некуда. - И тотчас обратился к Кларе Цеткин: - А вот скажите мне, основоположница праздника 8 Марта, как эти кораллы попали к вам?
     - Лаура подарила.
     - И дарственная есть?
     - Какая может быть дарственная между подругами? Подарила и всё.
     - Врёт она, - сказал обвиняемый. – Эти кораллы она у моей дочери стырила. Помню, прибежала ко мне Лаура на Бейкер-стрит…
     - На Бейкер-стрит?
     - На Бейкер-стрит.
     - А что вы делали на этой самой Бейкер-стрит?
     - Как говорит мой френд Кропоткин по поводу и без: "А хрен его знает", но то, что я был в этот момент на Бейкер-стрит, не вызывает сомнений.
     - Знакомая улочка, - задумчиво произнёс Иосиф Виссарионович.  – Где-то я о ней слышал.
     - Прибежала и закричала (до сих пор этот крик у меня в ушах стоит): "Спёрла! спёрла!" Я спрашиваю у неё: "Кто спёр?" – Клара, - отвечает. – "Что спёрла?" – Кораллы. – " А ты уверена, что это она?" – Уверена! На сто процентов уверена - кто ещё, кроме лучшей подруги может отчебучить подобное?
     - Не правда! - закричала Клара. - Она мне сама дала. Взяла на хер – и подарила!
     - Мы решили не поднимать шум по этому поводу, хотя и находились на Бейкер-стрит, будь он неладен, - продолжил рассказ обвиняемый, не обращая внимания на словесные экзерсисы матерщинницы. - А несколько лет спустя, когда Лауры уже не было в живых, я зашёл к этой паршивке в гости и увидел знакомое ожерелье, лежащее на полу. Былые страсти вспомнились мне, я взял эту драгоценную память о дочери и положил в карман. И кто бы на моём месте поступил иначе?
     Что касается этих двух прохвостов, то одна, как я слышал, давно уже вмурована в вашу стену плача, если таковой считать кремлёвскую ограду, а прах второго развеян над мировым океаном.
     - Мир праху их, - сказал Иосиф Виссарионович и приказал увести всех троих. А потом подозвал человека, сидевшего в углу зала.
     - Лаврентий, поди-ка сюда.
     Маленький человечек, находившийся как бы в засаде, - только оправа пенсне поблескивала время от времени – приблизился на зов.
     Лаврентий Палыч…
     Торты у Палыча, кстати, высший сорт. Лучше чем у Фенимора Купера, вот только Фенимор давно уже не печёт, уступив эту честь Майн Риду. Рид, однако, не тянет. Надо честно признаться, хреновый из него получился кулинар, да и писатель он унылый и такой же безголовый, как его главный герой.
    - Неприятная история, - сказал Иосиф Виссарионович. - Одно мне непонятно: у кого эти кораллы украл Фридрих, но я разберусь в этой междоусобице до дней последних донца. Нет, хороший поэт всё-таки Маяковский. Лучший поэт советской эпохи.
     - Прекрасный! – воскликнул Лаврентий, - Особенно это. – И он с воодушевление прочёл: - "Пули, погуще! По оробелым! В гущу бегущим грянь, парабеллум!" А? а?
     - Глаз да глаз нужен за этими хануриками, - сказал Иосиф Виссарионович. – Глаз да глаз. Совсем заврались. Ох и надоели мне эти основоположники марксизма хуже горькой редьки! Отдохнуть хочу. Посади-ка ты их на недельку в тигулёвку.
     - Понял, - сказал Берия. – Посажу.
     - И ещё, - сказал Иосиф Виссарионович и передал Берии кораллы. – Отдай их в Гохран.
     - Это барахло в Гохран? – удивился Берия.
     - Отдай, отдай, - настойчиво повторил Сталин. – Теперь каждый школьник будет бубнить, как поговорку: "А Карл у Клары украл кораллы". Так что, сам понимаешь, первостепенная улика.
     - А вот интересно, они персонажи подлинные или самозванцы? – спросил Лаврентий.
     - Да кто же знает! По сегодняшним временам одних от других не отличишь. Даже стараться не стоит. Хотя… Я самолично у всех паспорта проверил и буквально оторопел: надо же какие люди подобрались одновременно в одном и том же месте - поразительно!
     Не мешало бы их по линии МВД проверить.
     - Проверю обязательно, - сказал Лаврентий. - А могут они быть пришельцами из потустороннего мира?
     - На пришельцев они не похожи, хотя и сами мы непонятно кто – разве не так? Это с одной стороны, а с другой – я тут недавно фильм посмотрел, "Год как жизнь" называется. Представляешь, в роли Фридриха Энгельса снялся Андрей Миронов, а в роли Карла Маркса - Юрий Кваша.
     - Миронов в роли Энгельса? А Кваша в образе Маркса?!
     - Ну, - сказал Иосиф Виссарионович. – И кто посмеет утверждать, увидев этот фильм, что история с кораллами вымышлена?