Часть 4 Глава 24

Глава XXIV
“Ночь спускается на Град Розэнграб”

   ...город сменялся пригородом, пригород лесом. Машина ехала скоро, но не тряслась.

- Я скажу тебе, милочка, какая это глупость, - полноватая кудрявая женщина вела машину спокойно, не боясь неожиданностей, дорогу она знала хорошо. - Сигануть с моста посреди полного здоровья! Я имею в виду, это же… Я в молодости такая же была, не бойся…

   Алиса сидела, вжавшись в сиденье чужой машины, с трудом понимая, что происходит.

- Ну убедил тебя этот тип, что ничего дальше в жизни не выйдет, это же не повод верить ему и… Слушай, я… Как тебя там, Элис?

- Алиса.

- Слушай, Элис, впереди ещё вся жизнь! Тебе ведь… Сколько тебе лет? Лет двадцать небось!

- Девятнадцать.

- Ну я же говорю! Ещё вся жизнь впереди — двадцать лет, это что? Это ничего! Почти ничего!

- А куда мы едем?

- Думаешь, небось, что я тебя в психушку сдам? Нет уж! Есть вещи куда интереснее. И важнее.

- Важнее?

- Да, я предлагаю тебе пустится в небольшое приключение. Вот в нашем городке…

- В городке?

- Да, в нашем граде Розэнграбе! Мне кажется, это самое то отдохнуть от своей обыденной опостылевшей жизни где-нибудь… У нас, например!

- Но почему…

- Почему я остановилась на мосту и подошла к тебе? Ну… Если бы мы все были неравнодушны друг к другу, мир был бы лучшим местом! Ха-ха…

- Странная женщина, правда? - голос Судьбы вернулся в голову Алисы. - Сдаётся мне, она что-то скрывает. Придётся провести расследование. У тебя и выбора нет, так что… Удачи.

   ...Мэрибэт Ричардс припарковалась возле своего дома. Типичный пригород, очаровательный старый английский домик, целая улица похожих, хорошеньких домишек, старая колымага, которая, на удивление, хорошо справляется со своей задачей — возит не хуже новых моделей, не ломается посреди дороги…

- Подозрительная благостность, скажи?

- Подозрительная.

- Держи ухо востро.

   ...Ужин, поданный Мэрибэт был исключительно картинного вида — удивительно хорошенький, как и всё вокруг, достаточно классический, такой ужин обычно печатают на упаковках приправ и консервных банок. Несуществующий. Невозможный. Однако, удивительно сытный — сочный ростбиф, блестящий на свету, был украшен эталонным картофельным пюре, следовавший за ними яблочный пирог приторно сладким, чай восхитительно пахучим и терпким. Алиса едва коснулась еды, смущение и паранойя были сильнее голода. Хозяйка дома заметила это, но сделала вид, что всё чудесно.

- А теперь — предлагаю тебе отправиться на боковую. Новый день — свежая голова, то есть… Новые мысли и… У меня как раз есть гостевая комната… - мисс Ричардс суетилась.

   Ей было уже около пятидесяти. Хороший возраст. Однако, угасающая бодрость превращала её почти в старуху. Что-то явно было на уме у этой странной женщины… Возможно, что-то дурное. Что это за город такой, где всё прекрасно? Что это за Мэрибэт Ричардс, готовящая идеальные блюда? Почему всё кажется заранее продуманным и опасным?

   Алисе, наверное, нужно было уже привыкнуть к тому, что мир вокруг неё меняется со скоростью настолько высокой, что порой приходится просто оглядываться назад и фиксировать факты, понимающе принимая их, и не задавать вопросы. Однако, невозможно привыкнуть к переменам настолько, чтобы перестать их замечать.

   И всё же... Размышлять о том, какие они странные, тоже не имело смысла.

   ...Утро выдалось влажным. Окно лечебницы было открыто на ночь, ассистентка опять забыла его закрыть, и поэтому бумага была слегка намокшей — чернила расползались по ней, как пятна крови расползаются по рубашке неизлечимого больного.

- Доктор, скорее! - в скромный кабинет врача вбежала она, та девушка по вине которой вся бумага в лечебнице пришла в негодность. - Тут женщина, она…

   «Умирает...» - подумал доктор. Как и все прочие. В пригород пришла чума. Та, от которой нет лечения. И лекарств. Их, впрочем, до этого заказывала себе лишь знать, для обычных людей их никогда не существовало. Но теперь и они, эти лекарства, часть которых доктор стыдливо подворовывал для обычного люда, стали бессильны. Так чем же может помочь этой женщине он? Тихий, беспомощный, бесполезный…

- Идите, прошу! - ассистентка тряслась, как лист на ветру, для неё это было обычным состоянием.

   Доктор молча встал из-за стола и вышел.

- Что на этот раз? - дверь кабинета заело, она не закрылась до конца, но победно скрипнула отчего-то. - Опять кого-то разодрали волки? Может быть свиньи случайно слопали не обед, а очередного деревенского мальчишку? Что вы сидите молча? Что с вами такое?

- Не со мной, - женщина выглядела совершенно опустошённой. - Мой сын…

- Ваш сын? Травмировался? Заболел? Говорите.

- Ему стало плохо ещё на той неделе...

   Лицо доктора омрачила пренеприятнейшая догадка — чумной ребёнок из очередной глуши погибает где-то там, наверняка возле болот, в старом домишке, и он ничего не может сделать.

- На той неделе? - годы сделали из врача каменного истукана, и хоть мысли его трепетали и метались из стороны в сторону, но лицо его выражало полную отстранённость, а слова жестоко били куда-то чуть ниже пояса. - И вы молча смотрели, как он угасает у вас на глазах?

- ...он простудился, - женщина начинала мямлить. - С отцом ходил рыбачить, затем забежал на болота…

   Болота! Конечно же болота! Опять и снова они — болота! Будто бы других мест в окрестностях Рубта не было.

- Я думала, что он просто простудился!

- Отбросим эти нелепые подробности. Переходите к сути! К сути! У меня нет времени выслушивать ваш гундёж целый день!

- Доктор, прошу вас не гневитесь на меня!

   Женщина упала с узкой скамьи на холодный пол, с силой ударившись коленями о  камень, и вознесла руки над головой, отчаянно протягивая их врачу.

- Когда он начал кашлять кровью, я давала ему соленья…

- И что же, помогли ваши соленья?

- Я думала, что он просто простудился!

- Простудился, вот хорошо! Кровью значит харкал, а мать молча смотрела!

- Доктор! - ассистентка вышла из кабинета на шум.

- Прочь отсюда!

   Ассистентка мгновенно оказалась выкинута из лечебницы на крыльцо.

- Так что же вы хотите от меня!? - глаза доктора, в отличии от других частей его лица, не выражали ни капли гнева, скорее они отчаялись, а язык, вместо сожаления, читал нотации.

- ...прошу вас, - голос женщины слабел. - Исцелите мою дочку… Она как и он ужасно больна…

- Заразилась?

- Я не знаю, я не учёная, но он темнел день ото дня, а ныне оба лежат под одним покрывалом… Выедьте, прошу…

- Не буду я никуда выезжать, дело мне ваше совершенно ясно.

- Так что же делать мне?

- Готовить две могилы.

   ...Алиса проснулась от странного стука. Сначала ей показалось,что этот стук доносился из сна. Однако, врач и его загадочная лечебница растворились мгновенно, не оставив и следа, поэтому никаких звуков не могли издавать. Что же случилось?

- ...и я говорю ей: «Милочка, нам нужна твоя помощь!» - голос Мэрибэт было отлично слышно откуда-то снизу.

- И она согласилась так просто? - ей отвечал мужчина, голос его был тише, протяжнее, напоминал гул или даже вандемарский говор. - Нет, что-то здесь не так, милейшая Ричардс. С вами определённо что-то не в порядке.

- Корнелиус, прошу, пойми меня! Моя жизнь весит на волоске! Даже если я и обману её…

- Думаешь, я ей об этом не скажу?

- Не скажешь! Не скажешь! Как можешь ты предать меня!? Совершить такую глупость…

   Алиса заёрзала в постели. Интереснейшая возможность — подслушать чужой разговор. Тем более, когда речь идёт о тебе. Этим обязательно надо будет воспользоваться. Как ни странно, жизнь обретает краски лишь тогда, когда в ней появляется интрига. «Возможно, - подумала Алиса, - из меня вышел бы очень неплохой, счастливый детектив… Либо же, что вероятней, это всё пагубное влияние Люциуса Грэбэлла...» Эта мысль вызвала у неё улыбку. «По-крайней мере, эта идея делает меня чуть более весёлой. Стоит подумать об этом...»

- ...я честный человек! - разговор снизу принимал форму скандала.

- Человек? Рассмешил! Ты — нэрлок!

- Так значит, что я не имею права называться человеком?

- Нет, не имеешь.

- Считаешь, я хуже тебя? Отчего же?

- Мортон, тебе не поможет твоя взрывная злоба, ты всё равно рано или поздно окажешься в сборнике.

- Сборнике? Хочешь, чтобы мою тушу разделали, а хвост подали какому-то богачу на завтрак?

- У тебя у самого есть титул, не забывай.

- Но я не так богат. Впрочем, я куда богаче других — я беден лишь физически, с душой у меня всё в порядке. Тем более, художник должен быть голодным….

- А теперь успокойся, прекрати кричать и… А то ты можешь разбудить её. Так вот, садись, я сейчас всё тебе принесу…

   Стардаст не заметила, как успела выбраться из кровати и одеться. Нужно было как можно скорее оказаться внизу, благо вещей у неё не было, и собираться долго не пришлось.

- Это будет судьбоносная встреча, - донеслось из головы. - Какая ирония, что именно я об этом тебе говорю. Я не большой любитель каламбуров.

   Лестница, ведущая на второй этаж, оказалась чуть более крутой, чем Алиса себе предполагала, поэтому, стоило ей немного разогнаться на первых ступеньках, как она очень скоро полетела чуть ли не вниз головой вниз по этой невероятной лестнице, и с трудом завершила свой маршрут, удержавшись на ногах лишь благодаря поручню.

- Доброе утро, - донеслось с дивана. - Вы, наверное, не совсем выспались.

   Алиса подняла голову — она пыталась следить за ступенями, но это ей не помогло — на диване сидел интеллигентного вида мужчина, определённо выше неё, худой и какой-то болезненный. Закинув левую ногу на правую, слегка отклонившись в сторону спинки дивана и раскидав руки по спинке и подлокотнику, он находился на диване почти полулёжа, и смотрел на Алису с удивлением. Голодный блеск глаз выдавал в нём нэрлока, хотя, наверное, не имея соответствующих знаний, Алиса бы и не подумала, что за миниатюрным художником скрывается огромное, очаровательное чудовище. «Интересно, какого цвета его хвост?» - подумала девушка, но почти сразу отбросила эту мысль. Спрашивать было бы неприлично, тем более это выдало бы то, что она подслушала разговор. Серо-зелёные глаза его переливались, и под светом казались то серыми, то серо-голубыми, то зелёными. Тёмные волосы с золотым отливом тоже как хамелеон меняли свой цвет, или Алисе это только казалось… Пауза затянулась — нужно было как можно скорее что-то ответить, но в голове было слишком много размышлений и совсем мало смысла.

- Погода сегодня располагает, - невпопад сказала Алиса.

- Определённо, - Корнелиус ухмыльнулся, и его длинные пальцы игриво застучали по дивану. - Погода сегодня отменная… Но я вас до этого не встречал.

- Я вас тоже, - Стардаст была в ударе, и вовсе не потому, что чувствовала себя лучше обычного, напротив, но лестница привела её в чувства. - Я здесь совсем недавно, на самом деле.

- Недавно? Насколько недавно? - нэрлок щурился, отчего его кругловатое лицо становилось чуть более вытянутым.

- Чуть меньше суток.

- Однако… А вы хотя бы понимаете, где находитесь?

- Ну…

   Алиса огляделась.

- Точно не на улице.

- Очаровательно…

- И не в лесу.

- Ещё лучше…

- Но точно не дома.

- Хотя бы это вы понимаете… Всё даже хуже, чем я мог себе представить...

    Мэрибэт вернулась с заднего двора, войдя в дом через деревянную дверь с большим окошком. Эта дверь сливалась с кухней в одно единое целое, поэтому Алиса немного испугалась - не ожидала, что стена на самом деле не является таковой.

- ...я принесла, - хозяйка дома выглядела смущённой Алисиным присутствием.

- Пожалуй, обойдусь сегодня без твоего подарка, - художник встал с дивана, откуда-то подобрал, видимо, свою трость. Она была длинной, как его пальцы, из тёмного дерева с металлическим набалдашником в форме головы дракона — меж зубов чудища расположился полу-прозрачный шарик.

- Какой ты бессовестный гость, Мортон! - странный свёрток, который Ричардс принесла в дом мгновенно оказался за дверью.

- Такой же, как и ты, - Корнелиус надел на голову цилиндр и повернулся лицом к Алисе. - Имейте в виду, милая леди, в этом доме небезопасно. Вами определённо хотят воспользоваться.

- И что ты ей предлагаешь? - Мэрибэт рассвирепела.

- Гостевую комнату в левом крыле, - художник криво улыбнулся, его зубы выглядели куда более угрожающе, чем весь дом Ричардс. - Или договориться с кем-то из местных о ночлеге. Это будет куда более…

- Абсурдно! Ты ведь даже не знаешь, как мы познакомились…

- Ах, так вы знакомы. Тебе, наверное, известно о этой девушке всё — например, даже её имя.

- Имя… Какой ты сегодня занудный!

- Нет, что ты. Я всегда такой.

- Перестань! Твои шутки… Алиса, прости, что я тебя не представила… Это…

- Это какой-то кошмар, Мэрибэт. С каких пор ты стала помогать этому гнусному дворянину Таунсенду?

- С чего ты решил…

- Нет, с такими жителями Рубт никогда не будет независим!

- Рубт? - Алиса вспомнила деталь своего сна.

- Да, миледи, вы находитесь в пригороде Рубта - Розэнграбе, с чем вас сердечно поздравляю. А теперь, прошу, нам пора.

- Вам!? - Мэрибэт покраснела от гнева.

- Нам. Идёмте…

   Корнелиус элегантно вывел Алису наружу, успев поклониться хозяйке дома.

- Поверьте, так будет лучше для вас, - сказал он, загадочно улыбнувшись. - Хотя, судя по тому, как вы доверяете незнакомцам — уговаривать вас мне не надо.

- С чего вы решили?

- Вы поехали Бог знает куда с неизвестной женщиной, даже не задав ей парочку вопросов…

- Я вовсе не… Всё было не так просто.

- Не так просто, как кажется, конечно. А теперь, прошу, давайте ускорим шаг, чтобы она нас не догнала…

   Типичный английский пригород сегодня выглядел совсем иначе — он превратился в полу-средневековый, типичный городок иных. Машины, на которой приехала Алиса, тоже нигде не было.

- Удивлены, я вижу, - Мортон прищурился. - Магия иллюзий почти захватила вас, и чуть не привела к погибели. Отчего же вы так легковерны...

- О чём конкретно вы говорите? - Алиса изучала болотного цвета камзол, скрывающийся под сероватым пальто.

- Конкретно? Вы меня удивляете. Выглядите куда умнее своих вопросов. Кто вообще садится в чужие машины к незнакомым людям, вы могли пострадать…

- Во-первых, откуда вам знать, что такое машина, если это место явно принадлежит миру иных... И почему вы так встревожены?

   Художник остановился. Он взглянул на Алису в полном недоумении.

- Нет, правда, вы ведь впервые меня видите.

- Отнюдь.

- Но…

- Возможно, я отвечу на ваши вопросы. Позже. Но нам правда стоит поторопиться.

   ...Всю дорогу до Рубта, а она заняла на удивление Алисы крайне немного - около получаса - художник распинался о том, как безрассудно она поступила. Выглядел он то ли нервно, то ли заботливо. Алиса шла, изучая его, шла и почти не слышала его речь. Одет красиво, но одежда не похожа на костюмы того же Даркшейда. Нет, это совершенно другой фасон — чуть более человечный. Похожий на то, что носили в конце девятнадцатого века. Что же по поводу самого Корнелиуса Мортона, так ведь его звали — ростом, как Алиса уже успела заметить, он обгонял её ненамного; лицо его выглядело аккуратно и измученно — большие глаза, придавленные вечно задумчивыми тёмными бровями, имели серовато-синий оттенок; нос, прямая гора с небольшой горбинкой, разделял кругловатое лицо на две одинаковые части; скулы, создающие возвышенность перетекающую в овраг щёк, придавали художнику лишнего возраста; узковатые губы почти не двигались, даже когда их обладатель слегка повышал голос; уши — типичные уши нэрлока, слегка, совсем едва лишь заострённые, не зная не заметишь; мешки под глазами, ровная бледная кожа… Он казался достаточно взбудораженным, отчего лицо принимало дурацкий вид. Но одет был хорошо. Опять таки… Мысли Алисы ходили по кругу, впрочем, как и слова её спутника. Лес, окружающий болота и разделяющий пригород от узких, пыльных городских улочек, всё не кончался. Пахло свежестью и мокрой землёй.

- Болота… Нет, опасность их не больше той опасности, которой вы подвергли себя, - мимолётно ворвалось в сознание Алисы изречение Мортона. - Как глупо с вашей стороны…

   Откуда столько тревоги? С чего бы это вдруг? Алиса знала — доброжелательные незнакомцы никогда, практически никогда не несут своим появлением ничего хорошего. Тот же Нэтрикс! Или Ламэр… Или Мангер… Так зачем же он…?

- Я думаю, вам стоило одуматься в тот момент, когда эта женщина появилась в вашем поле зрения, вот что я считаю!

    Стардаст молча слушала, не слыша, смотрела, не видя, на ощупь ища в нём что-то подозрительное.

   В ком?

   В нём.

   В Магдайле ли? В Мангере ли? В Ламэре ли? В бездыханном ли теле, лежащим в прохладной камере? В ком из них всех? В Блейзааре? В Даркшейде?

   Не зная, что именно она ищет, Алиса каждый раз находила то, что не хотела бы знать. Тревога и страх пожирали её изнутри, ей хотелось скрыться, исчезнуть… Спрыгнуть с моста.

   Однако, он был другим.

   Кто он?

   Кто он на самом деле?

   Почему он не вызывал в ней привычную тревогу?

   ...Наконец, когда они ступили на каменные дорожки старой части города, Стардаст смогла разбить все слова её случайного знакомого в пух и прах.

- ...вы совершенно не берёте в расчёт тот факт, что я стояла на мосту. Я думаю, моя голова была уже в реке, когда это случилось.

- Вы хотели покончить с жизнью?

   Глаза Мортона омрачил страх. До этого спокойное лицо искривилось в гримасе ужаса — зрачки сжались до размера незаметного пятнышка, брови упёрлись в небо лба, а губы распахнули дверь в острый мир зловещего рта...

- Вы снились мне почти каждую ночь, я искал вас в каждом молчаливом прохожем, а вы в это время искали способ попрощаться со мной, даже не зная о моём существовании… - произнёс он рвано. - Но… Почему? Зачем вам нужно было так издеваться надо мной?

- Я снилась вам? - Алиса увидела в уставших глазах нэрлока ещё более загадочный блеск — что-то как ни странно приятное. Более загадочный, чем тот голодный блеск, который она заметила до этого. - Я не знала, если бы я знала…

   Нет, это ничего бы не изменило. Алиса не хотела врать и замолкла.

- Ответьте на мой вопрос, - Корнелиус впервые с момента выхода из дома Ричардс стал выглядеть возмутительно строго.

- Ответьте на мой, и я отвечу на ваш. Почему вы так обеспокоены?

- Не думаю, что я могу в полной мере…

-В таком случае, хотя бы скажите - что именно нужно было Мэрибэт?

   Мортон раздражённо вздохнул.

- Она пытается спасти свою шкуру, продавая душу, голос и тело мэру Розэнграба. Его дочь пропала, он хочет её найти и ищет того, кто мог бы… Я думаю, если бы он потратил все свои силы на поиски дочери, то нашёл бы её куда быстрее. А так он ищет не то, что хочет в итоге найти, что является ничем иным, как пустой тратой времени…

   Лицо нэрлока породило что-то вроде ухмылки. Она показалась Алисе не совсем уместной.

- Будь я на её месте… Нет, леди, я не собираюсь говорить вам об этом. По-крайней мере сейчас. Нам нужно идти…

   Корнелиус предпринял попытку сдвинуть Алису с места, вновь взяв её под руку, но она одёрнула его.

- Но почему же, всё же, вы… Неужели вы так доверяете снам? А Мэрибэт... Если иной обращается за помощью к человеку — это как минимум странно, а учитывая нынешние баталии с Агентством…

- Не будем об этом.

- Но… Это же так странно!

- Всё вам странно… Мне вот тоже странно, отчего вы так доверчивы и опрометчивы одновременно. Знак ли это, что то, что я задумал… Хотя... Не всегда знак — это показатель чего-то. Иногда это просто просьба. Просьба, отчаянная молитва о чём-то…

   Иной вздохнул так тяжело, что Алисе показалось, что он невыносимо устал от её присутствия. Возможно, она, сама того не ведая, случайно задела его или…

- Многие склонны верить в то, что творит магия. Многие, но не все. Кто-то уверенно просит о чём-то. Кто-то думает, что справится сам… Вам стоит перейти из второй категории в первую, иначе вас скоро может не стать, Алисар.

- Алиса.

- АлисА?

- Нет, просто АлИса.

- Вот как…

   Повисла неловкая пауза.

- А вы просили о знаках? - решила спросить Стардаст, слегка переживая о том, как воспринимал её собеседник их совместную беседу. Отчего-то ей не хотелось его обижать. А он определённо расстраивался с каждой секундой всё сильнее…

- Да, я просил о знаках. - тихо ответил нэрлок, обижаясь. - Я просил о знаках — и я получал их. Могу ли узнать, к чему вы задаёте такой вопрос?

- Я просто...

   Лицо Корнелиуса приняло растроенно-гневный вид.

- Вы думаете, подобными глупыми вопросами вы сможете поддержать бессмысленный разговор!?

- Вы его начали…

- Начал!? Не я стоял между жизнью и смертью, выбирая второе… Как… Если… Я даже не могу подобрать слов, чтобы выразить своё… Возмущение.

- Но если бы я не сделала этого, мы не стояли бы сейчас здесь, и вы бы на меня не кричали. И тем более — вы говорите, что я доверяю свою жизнь абы кому, но вы же сами знаете меня от силы час! И если бы вы хотели… Объяснитесь, я совершенно ничего не понимаю!

- Прошу меня простить…

   Мортон, внезапно трость в его руках Алиса стала казаться неестественно длинной, стал медленно отдаляться от неё. В голове девушки временно поселилось новое видение, и, словно, именно уход Корнелиуса вызвал этот стремительный переезд.

- Я думаю, что друг мой, ты спешишь, - голос говорящего был Алисе знаком. Это тот, кого она видела до заседания совета. Тот, что Империон. - Ты веришь мне, или не веришь мне… Служение твоё достаточно для меня. Отчего же лукавишь и мечешься?

- ...не вижу смысла, - обрывки речи явно принадлежали Корнелиусу, его туманный тембр трудно было бы повторить. Но почему он говорил с псевдо-Империоном? Был ли он из тех…

- Не видишь? Посмотри внимательней.

   Тихий смех перерастал в гул.

- Смеёшься надо мной, властитель? Император, но не значит, что властитель. Не одно и то же. Сначала ты просишь меня не спешить, затем требуешь откровений так часто… А теперь что ты хочешь от меня, чтобы я… Чтобы что?

- Опять обрываешь мысль посередине, милейшее создание. Я говорю тебе — если ты хочешь идти дальше, ты не можешь продолжать своё странствие один. Твои мысли и мои послания!Они погубят тебя. Плата будет слишком высока.

- Высока? Неужели я не достаточно заплатил тебе?

- Именно.

- Именно?

- Именно так. Если бы у графа была бы графиня, путь его был бы легче.

- Алиса?

   Корнелиус возник словно из неоткуда, вырвав окончание разговора из Алисиной головы. Внезапное наблюдение влетело в голову - на шее Мортона висел элегантный иссиня чёрный камень, подвешенный на банте не менее чёрной по цвету ленты. «Всё-таки граф...» - пронеслось всё там же, в голове.

- Я поступил неверно, оставив тебя здесь. И я...

- Вы перешли на ты?

- Нет. Я…

   Лицо нэрлока вздрогнуло. «Быть может он просто добр ко всем, - подумала Алиса, - и я не являюсь исключением. Может быть это всё просто мне чудится, и я всё ещё заперта в одной из комнат Даркшейдского особняка? Или я утонула, а всё это...»

- Простите меня за мою скованность и быстроту…

   Парадокс!

- Я… Я помогу вам найти одного человека, который…

- Я давно хотела спросить, - внезапно для самой себя Стардаст заговорила. - Не у вас конкретно, но всё же…

- Спрашивайте, - Мортон выглядел ужасно измученным и больным, куда более чем до этого. Что-то определённо творилось в его скрытной душе. Что-то сложное. Крайне запутанное.

- Вы, как иной, обращаетесь к другим иным так — человек, но…

- Человек. Да, у этого слова одно и то же значение, что и у слова народ. Озэрос не люди, но называют себя так, как и вы, обращаясь к себе как к представителю народа.

- Я поняла… Кажется.

- Кажется. Пойдёмте… Осталось совсем чуть-чуть. И я оставлю вас без своего ненужного присутствия.

   ...Тёмная тень, прошмыгнувшая мимо фонаря, дождь и хриплый, мокрый, влажный скрип колёс проезжавших мимо повозок - ночь спускается на Град Розэнграб так быстро и неожиданно, что хочется плакать.

   Врач, который вчера погиб в лечебнице, тот самый, что снился ей, оказался одним из революционеров. В Рубте, как выяснилось, всё было чуть более сложно, нежели в других местах империи.

   Чума, революция, раздробленность, бедность и богатая усмешка, покинутый пригород и убитая дочь, ночь, дождь и туманный лик Корнелиуса Мортона. О нём писали в газетах — он был тем, кто успел убежать из лечебницы до начала резни, почувствовав что-то…

   А Алиса была детективом. Впервые. И ей это нравилось во многом. Не история, не события, не мрак Розэнгра… Мрак Рубта. Нет, не он. А тот, кто привёл её сюда. Его глаза и клыки… Его мокрые от холода руки…

- Почему ты всегда веришь незнакомцам?

- Почему ты доверяешь свою жизнь тем, кого видишь впервые?

- Почему ты думаешь, что у тебя нет другого выбора?

   Его вопросы всегда выбивали из колеи, так же, как и речи его знакомого — тогда живого, но сегодня уже мёртвого врача. Алиса, правда, тоже научилась задавать верные вопросы и вводила иных в ступор ничуть не хуже. Продвижение вглубь Рубта меняло её состояние так сильно, как и общение с Даркшейдом, но, в отличии от этого, не было настолько мучительным.

   Детектив из неё вышел и правда неплохой — она слонялась туда сюда, разговаривая с малоприятными людьми, складывала пазл истории в единое целое, путалась и путала, но в итоге пришла к самому главному. Она поняла, что очень многое из жизни можно вычеркнуть. Избавиться от лишнего. Очистить кладовую мыслей и поступков от мусора. И что ей нравиться разгадывать загадки. Но чуть более древние.

   Ах, да, она раскрыла то дело, что дал ей мэр.

   История оказалась весьма прозаичной.

   На самом деле очень многое в жизни иных было построено на архаичной системе ценностей и презрения. Давние и недавние конфликты заставляли принимать в штыки любое сказанное о любых событиях, затрагивающих военные и словесные баталии. Обидится на слова или не тот жест мог любой из представителей озэрэс, кэзэрэс, нуаргос, эльфов и прочих. Даже представители одной расы, те же иные, могли обижаться друг на друга до бесконечности — народов на материке Вантаро жило много, и каждый из них имел свою уважаемую и почитаемую внутри сообщества историю. Оскорбить историю, значит потерять свою репутацию, запятнать честь семьи и остаток жизни нести на себе бремя ответственности. Мнимой, конечно, ведь любое деяние, сокрытое от взора широкого круга, оказывалось безнаказанным. Система правосудия была подвержена глубокому пожирающему процессу — честный и беспристрастный судья летел вниз со своей должности со скоростью света, а конкуренция среди прочих, менее озабоченных справедливостью судей возрастала с каждым годом. Почти у каждой по праву считающей себя богатой и знаменитой семьи был свой личный судья. Вернее, не личный — знакомый. А на судебном заседании он и вовсе был незнаком им и совершенно случайно выбран для рассмотрения их дела. Система работала как часы. Часы, отсчитывающие время назад. Примерно то же самое было и в советах, да и прочие фракции торговали честью и словом, за деяния и какие-либо решения платили трёхкратную цену. Всё продавалось и покупалось. Даже у совести была своя цена. Гроши отдавались за жизни — нэрлоков и дэмос считали даже не животными, а грязью, слепить из которой новый костюмчик считалось необходимым. Впрочем, не только нэрлоков ненавидели и презирали. Глоты, найткуиры, безродные вампиры и оборотни… Те же пожиратели душ. К ним относились хуже, чем к другим. И часто, под гнетущей силой стереотипов, успешно подставляли под удар совершенно беспристрастного суда. Круг ненависти и справедливости замкнулся.

   Когда мэр сказал Алисе, кого подозревает — её начали терзать смутные сомнения. Чем дальше она продвигалась по улицам Рубта, чем больше слышала и узнавала, тем больше эти сомнения наполнялись смутой. И, стоило ей довести дело до конца, как сомнения приняли тяжёлую и увесистую форму убеждения.

   Дочь Бертоломью Таунсенда и его жены Пруденс, Филомена, вышла замуж по любви. Став Филоменой Грант, она сама для себя выкопала могилу. Всё дело в том, что свежеиспечённый муж её, Джэрвис Грант, был пожирателем душ. Так же, как и все в его роду, его брат Люк являлся пожирателем. И дети Джэрвиса и Филомены были бы пожирателями. Это крайне не устраивало консервативного Бертоломью. Поэтому, когда свадьба всё-таки состоялась — власть и влияния мэра оказались меньше власти семейства Грант — Таунсенд придумал, как всё-таки спасти свою тонущую репутацию. И дочь. Сначала его план был таков — он хотел устроить провокационный выпад в сторону своего нежеланного зятя. Сам Бертоломью пригласил бы его на обед… Вернее Пруденс сделала бы это для мужа, а на этом обеде при помощи особых магических духов мистер Таунсенд вызвал бы у Джэрвиса приступ, затем этот приступ обратил бы зятя против свёкра, и, даже если бы одна капля крови пролилась бы, всё было бы кончено для Гранта. Брак был бы расторгнут, дочка стала бы снова Филоменой Таунсенд, репутация была бы спасена…

   Но было одно «но» в этом идеальном плане.

   Скверность характера Пруденс не распространялась на её дочь. Выйдя замуж по навету матери, исполняя супружеский долг лишь для титула и статуса, она, зная что это такое, быть заложницей в своём собственном доме, не хотела подобной судьбы для Филомены. Как только та явилась на порог отчего дома в компании обворожительного пожирателя душ, мамочка смекнула — либо сейчас, либо никогда — и после обеда, во время которого гости Таунсенда тайно и явно выражали своё презрение в сторону выбора дочери мэра, Пруденс и Филомена остались наедине друг с другом впервые за многие годы.

- Я знаю, что ты скажешь, маменька…

- Не знаешь, дочь моя. Ты слишком юна, чтобы понимать.

- Будешь отговаривать меня, как па-па?

- Нет.

- Неужто? И что за цель твоя? В чём разговор?

- Я лишь хотела сообщить тебе — я знаю, чем кончается запрет любви для юного сердца. И я не собираюсь препятствовать тебе…

- О, маменька!

- Но помогать не буду. Ищи другого помощника. Я всё сказала. Иди же…

   Откровеннее разговора между матерью и дочерью не было никогда. Его Алиса случайно увидела в одном из видений, что стали появляться куда реже, чем раньше. Теперь они являлись тогда, когда это было нужно. К месту. В нужное время. Видимо, профессия детектива, который способен видеть прошлое, была Алисе по душе настолько, что с облегчением приходило внутреннее спокойствие.

   После этого разговора Филомена знала, что мать на её стороне. Поэтому-то план Бертоломью и провалился — жена отказалась участвовать в его авантюре. Она подозревала, что «невинный обед воссоединения» обернётся для её дочки сущим адом. Хоть подобного опыта у Пруденс не было, но она была не так глупа, как многим казалось.

   Таунсенд озверел. Он пошёл говорить с дочерью сам.

   Однако, разговора не вышло — вышел конфликт. Филомена уже ждала ребёнка, поэтому возможность воссоединения с семьёй восприняла крайне позитивно. Только вот Бертоломью не был так счастлив. Он начал спорить с дочерью. Ссора переросла в драку.

   Тело дочери он спрятал лучше, чем кто-либо другой.

   На болотах.

   На тех самых болотах, по которым вместе с врачом Алиса искала заветные травы, способные вылечить несчастных детей из далёкой деревеньки под Рубтом. Мёртвая вода болота, мёртвая трава, тело, погрязшее в зловонной тине, и врач, который, отчаянно пытаясь спасти других, ещё не знает, что скоро сам окажется в могиле…

   Так сложно разложить всё по полочкам — что есть правда, а что вымысел. Какие видения верны, а какие лишь мешаются под ногами. Кем ты хочешь быть на самом деле, и кем являешься? Кем являются другие? Например, Корнелиус Мортон. Почему именно он постоянно всплывает в памяти? Быть может…

   Алиса успела закрыть дело, номинально, до того как её настигнул посланник Грэбэлла — Мартин Фрай. Ещё чуть раньше, до закрытия дела, она успела посетить ярмарку.

   Стоит разбить события по дням.

   21 декабря — Алиса стоит возле моста и, сама того не желая, ввязывается в неприятную историю.

   22 декабря — Корнелиус Мортон забирает Алису из дома Мэрибэт Ричардс и знакомит её со своим другом врачом.

   23 декабря — врач, который вчера вместе со своим другом Мортоном помог Алисе обрести крышу над головой в местной таверне, раскаивается. Он говорит, что уже давно не был настоящим врачом, не спасал людей. Алиса предлагает ему исправить ситуацию.

   24 декабря — Алиса и врач шуруют по болотам, ища травы, и выдвигаются в деревню. Но в деревне нет больше ни живой души.

   25 декабря — Мэр связывается с Алисой и требует расследования. Она соглашается, чем Мортон недоволен.

   26 декабря — после вчерашнего разговора с местным детективом Алиса подавлена. Мортон давит на неё чуть сильнее мэра, требуя прекращения каких-либо отношений с Розэнграбской властью. Алиса требует протекции, Мортон готов её предоставить. Разговор с женой мясника и владелицей магазинчика Бисли наводит Алису на мысль о том, что Мортону нельзя доверять.

   27 декабря — Алиса разговаривает с многими людьми — с праведницей, верующей, что всё грешно, с мэром, который несколько раз за день встречается ей, со священником, который уверен, что Мортон — убийца… Помимо этого происходит неприятный разговор с Мэрибэт — она крайне расстроена и настаивает довести дело до конца. Художник Мортон встречается Алисе поздно ночью — он предлагает ей бросить расследование и вместе с ним проследовать к нему в усадьбу, из которой он поможет ей вернуться домой. Алиса высказывает своё недоверие. Корнелиус в истерике уходит.

   28 декабря — В городе открывается ярмарка. Алиса успевает поговорить с братом мужа дочери мэра. Тот открывает ей внутренние семейные конфликты. Дело почти ясно. Алиса пересекается с Мортоном утром — тот крайне подавлен, но приглашает её на ужин в свою городскую квартиру. Весь день Алиса слоняется туда сюда, размышляя о видениях, что посещают её последние дни. Так же Стардаст становится понятно — время в мире иных течёт не так, как в Лондоне. Либо же она разучилась понимать время, либо время стало другим… Одно из двух. Или сразу оба варианта.

   29 декабря — небольшая демонстрация в пригороде Рубта становится причиной смерти талантливого врача. Мортон в бегах, дело Розэнграба закрыто, но не для общественности. Вчерашний вечер Алиса помнит смутно — она проводит время в съёмной комнатушке, пытаясь вспомнить, что произошло. Около полуночи она вспоминает обрывки разговора, случившегося между ей и Мортоном. Мортон истерично доказывал ей, что невиновен. Ему, кажется, было важно, чтобы она не думала о нём плохо. Затем он исчез.

   30 декабря — Алиса узнаёт, что брат Бисли убил девушку на ферме — на него скидывают убийство дочери мэра. Мартин Фрай появляется из ниоткуда, как снег на голову. Он сообщает, что в Агентстве произошло нечто крайне странное.