Пламя. Повесть-размышление. Глава 61

ЧУДО НЕ СВЕРШИЛОСЬ

Галина Ивановна, задыхаясь от проникающего в помещение дыма, с последней надеждой на помощь, в отчаянии, хриплым голосом пыталась докричаться до затаившихся в безопасном месте трусливых «героев нашего времени», которым собственная шкура в чаше благополучия и почёта была дороже дела, для которого предназначались их руководящие должности.
Она обращалась к ним во весь голос отчаяния. Так ей казалось…
Воздух насыщался дымом и угарным газом… Её слова уже не были слышны… Силы – на исходе, сознание – на пределе…
И тут Галина Ивановна обратилась к тому, от кого советская власть отводила людей десятилетиями – жёстко, цинично, то агрессивной антирелигиозной пропагандой, то карательными методами.
Она обратилась к Богу: помоги мне, Господи, выбраться из огненного плена! Помоги! Только на тебя мои надежды.
Оставь меня в живых для любимых детей и мужа, для близких мне людей.
Господи! Спаси меня! Дай мне возможность выжить, чтобы жить по твоим заповедям.
Помоги же мне, Господи!
Господи! Услышь меня!
В это время выключилось освещение. Где-то в стороне в стёклах соседнего «немецкого домика», в котором располагалась городская типография, отчётливо отражалось пламя огня и клубы дыма. Пламя плясало, осыпая искрами всё вокруг. С первого этажа доносились крики, шум…
Галина Ивановна поняла, что здание суда горит. Она, обессиленная переживаниями и отравленная продуктами горения, медленно, поддерживая равновесие рукой, хватающейся за стеллажи, из последних сил пробралась к двери. Прислушалась. За дверью слышался треск и какой-то гул. Она приоткрыла дверь и, отпрянув, захлопнула её. Языки пламени охватывали лестницу, и поток воздуха, как в аэродинамической трубе, устремлялся к окну с выбитыми стёклами, создавая сумасшедшую тягу.
«Это – всё! Конец всему… Конец моему земному существованию… Меня бросили на растерзание толпы, на дикость случая, на трусливое безразличие жалких руководителей.
Господи! Услышь меня! Спаси и помилуй!
Почему Ты обрёк меня на неминуемую гибель? Молчишь? Бессилен? Не можешь исправить сотворённое? Так пусть Твоя забота станет утешением в горе моим детям и супругу. Дай им силы пережить удар судьбы, обрушившийся на нашу семью, без последующих потерь и страданий. Сохрани их, поддержи их души и разум. Они – та главная ценность, которая была в моей жизни.
Мне нечем дышать… Я погибаю. Меня уже нет… Господи! Госпо… Го...»
Голос Галины Ивановны прервался и её тело опираясь спиной на стенку медленно сползло на пол. Она задыхаясь конвульсивно кашляла, но её сознание уже отключилось. Языки пламени прорвались через распахнувшуюся от потока раскалённого воздуха дверь, растворяя в пространстве обездвиженное тело женщины...

*  *  *
Пламя гудело. Но оно не заглушало ликующих криков толпы, людей, безумствующих, как в ритуальном действе, уверенных, что в огне были Опанович и Мутько…
Им не было дела до страданий женщины: матери, жены, прекрасного доброго человека, героически погибающего на своём посту.
К сожалению, зло и несправедливость всегда паразитируют на добре…