Как встретиться с О. Бендером 3

      Из цикла "Невероятные приключения Расквасова и его друзей"

                СССР, г. Черноморск, 1930 год
               
                (продолжение)


               
  Остап с Герасимом, изредка почему-то вопросительно поглядывая друг на друга, прошли два квартала и оказались на  пылающей жаром площади, где  толпилось множество оживленно беседующих разноцветных пожилых людей. Толпа явно была не в настроении и иногда сумрачно смеялась.
- Насколько я помню, они должны быть в пикейных жилетах? – спросил Герасим. - А эти старички почему – в вышиванках, косоворотках, черных сюртуках? Вон даже тюбетейки мелькают?
- Да были они в пикейных жилетах. До недавнего времени. А сейчас им запретили о политике говорить… и пальцы в рот укладывать, – равнодушно ответил Остап. – Такой  приказ нынешнего партийного градоначальника. По фамилии Чуб. Можно только анекдоты про национальности рассказывать. И при этом – только про свою. Но здесь всегда интересно, кстати. Ровесники собственных попугаев – лучшие предсказатели будущего…
- Может быть, подойдем-послушаем? – заинтересовался Герасим, – Варианты всякие?
- А вам то зачем? – Остап остановился и посмотрел на Расквасова. – Вы же всё… про будущее… знаете, насколько мне известно?
- Да. И  про всех, – твердо ответил Герасим. – Безусловно, и отчетливо.
- И даже про этого? – Остап показал на  уютно раскинувшегося  в палисаднике  среди сожженных солнцем остатках травы пьяного человека.
 - Конечно! Вот видите, что это у меня? Называется – фломастер. Сейчас я поставлю ему метку из будущего. Когда он протрезвеет, сразу поймет мой посыл.
Расквасов, оглянулся по сторонам и быстро фломастером жирно написал у пьяного и спящего человека на лбу «Цой – жив!»
Остап засмеялся.
- И кто этот Цой?   Удачливый бухгалтер? Корейский  вождь? Революционер?
- Типа того. Кумир всей продвинутой молодежи. Очень крутой музыкант. Икона российского рока.
- И все-таки вы очень странно изъясняетесь… – Остап вновь внимательно посмотрел на  Расквасова и напряженно засмеялся: - Вы очень странно и даже нелепо одеты. У нас такое не носят и никогда не носили. У вас странная и даже смешная прическа. Что это за длинные волосы, взбитые каким-то дворянским коком надо лбом? Вы не похожи на Герасима. Вы не просты. Скорее вы похожи на  неудачливого, но  способного к литературе одессита, уехавшего зарабатывать в Москву. А затем вернувшегося  похвастаться успехами на родину. С парой романов под мышкой…
- А вы не похожи ни на Гомиашвили, ни на Юрского – заметил Герасим – И даже на Миронова…
- А кто это такие?
 - Хороший вопрос. Эх, если бы вы видели  наши фильмы о вас…
-  Даже так… И фильмы про меня есть?
- Конечно! Фильмов – не счесть. Даже в Бразилии сняли… И вас очень все любят там… у нас… И я люблю…
- Вот как? И даже готовы прийти мне на помощь? В финансовых  делах например? Ведь в мужскую любовь, как вы знаете, я не верю…
- У нас теперь не говорят: «На помощь!»,  а «Мэйдэй, мэйдэй»!
- Это что еще такое?
- А «SОS» по-английски. И когда просят богатого человека по бизнесу помочь деньгами, то он отвечает:   «говно вопрос».
- Круто… - поднял брови Бендер.
- Вот вы и по-нашему заговорили… - засмеялся Герасим. – Но я, к сожалению, далеко не богат. И вообще – далеко от своих  денег. Даже не больших.
- Ого! Но они же все-таки есть? Денежки? Рупии? Или уже не «говно-вопрос»?
- По-нашему нужно говорить не «ого!», а – «упс!» Или «Вау!». Ну, короче там у нас много всего сейчас говорится… – попытался замять разговор о деньгах Расквасов. – И где этот ваше заведение? Которое с пивом?
 Остап  Бендер улыбнулся, взял Расквасова под руку,  открыл  узорчатую деревянную дверь и  ввел литературного гостя на  летнюю веранду ресторана "Бычки, рачки и ракушки". Он же столовая № 22.
 - Это приличное заведение,  - отметил Остап Бендер. – Ресторан любят все мыслящие черноморцы. За пиво. И раков.  К тому же здесь очень редко можно получить абсолютно ни за что в морду. Даже вечером.
 На веранде было просторно, прохладно и весьма уютно. Несмотря на  две  пыльные пальмы в кадках. Половина столов пустовала. Дам  не было. Даже некрасивых. Мужчины-официанты в белых фартуках деловито сновали по ресторанной веранде, кокетливо балансируя подносами с графинами.  Интригующе пахло свежим пенным пивом и горячими раками. Все строительство социализма в отдельно взятой стране  внезапно осталось за узорчатой дверью. И это было приятно.
«Слышно щелканье пробок от пива, от табачного дыма туман.  А в одесской пивной так красиво, с бубенцами играет баян…» - заливался развратным баритоном в     углу какой-то ресторанный гитарный брюнет в красной рубахе и синем берете.
 - И даже у вас знают эту замечательную песню? – удивился Герасим. – Вот бы не подумал..
- «Даже»! – оскорбился Остап. - Хамить, Герасим, нужно вдумчиво. И осторожно. А то можно даже очень далеко от родного дома схлопотать по шее.    Это мы ее, песню, родили. Здесь. И вам передали. На веки вечные.
Герасим смутился и не по возрасту  серьезно покраснел.
- Ну, ничего, ничего.. освоитесь… Вот столик на ветерке, присаживайтесь…
 У подскочившего  мелким бесом официанта были какие-то выпуклые кошачьи глаза, пролетарские усы  сапожной щеткой и картавая  речь. 
- Что желаете, товарищи?  По-испански отдохнуть? Под пиво. Возможны гитары,  антифашистский танец  с кастаньетами, танцующий фанданго медведь.
- Медведь – испанский?
- Шутить изволите… Он у нас всегда трезвый.  Или французский отдых? Расстегаи с улитками, балалаечный шансон, вобла а ля-рюсс, вино «Бордо-комсомол», пиво свежее, кондопожское…
 - А просто - барышень свободных – нету? – вклинился Герасим. - Каких-нибудь там Фимки Собак или Хины Члек? Или может быть – Инги Зайонц…
Остап вновь очень внимательно посмотрел в глаза Герасима.
- Барышень – не надо. А нам, братец, принеси два пива и раков. Раки чьи?
- Раки  у нас идут под оформление ноябрьского блюдажа. Фрагмент «Ни шагу назад»
-  Очень красивый и даже научный блюдаж… Ну, весь «блюдаж» нам не надо… А раков дюжину – неси…
 Официант вновь вылупил глаза в знак согласия с клиентом и убежал.
-  В этом  товарище есть что-то пресс-секретарское… - заметил ему в спину Герасим и пояснил Остапу: –  это такая сейчас у нас массовая профессия… халдейская…
   Пучеглазый «халдей» быстро вернулся и уставил стол пивом и раками.
- Так. Так, так… Это я по поводу перечисленных девушек… -   произнес Остап. - Если вы, Герасим, не скрытый агент финиспекции и не из УГРО, то тогда мне придется вам поверить… Судя по вашим жалобным глазам – вы действительно говорите правду. Ну-с, изложите суть.
И Герасим, жадно хлебнув прекрасного холодного пива, стараясь адаптировать свое повествование под информационный багаж свободных художников и бесквартирных молодых людей середины двадцатых годов прошлого века, изложил суть. Во время его монолога лицо Остапа оставалось бесстрастным.
После драки с румынскими пограничниками, которую Герасим живописал с применением ненормативной лексики конца ХХ века, великий комбинатор помрачнел.
- Значит, Зоси мне не видать. Как и Рио-де Жанейро… – печально молвил  великий комбинатор. – Я вам верю, Расквасов. Придется выпить. После вашей истории «Бордо Комсомол» или пиво пить как-то грустно и даже неприлично… Придется выпить водки.
И Бендер подозвал официанта.
- Дай-ка, братец, водки. Коммерческой.  И принесите фирменное блюдо «Наш бронепоезд», – приказал Остап и пояснил Герасиму доверительно: - Это перловая колбаса с гречневым гарниром. Очень коммунистическое суровое блюдо. А вам для знакомства с эпохой обязательно  нужно "бронепоезд"  попробовать.  Его здесь почему-то особенно часто заказывают остатки либеральных ошметков. Признаются тем самым в любви к советской власти. А может – денег нет. Вон как раз подобный любитель броненосной еды сидит…
В углу ресторана, под пыльной пальмой сидел человек, удивительно похожий на очень старого и опустившегося Чубайса.

                (продолжение следует)