Встреча

Зима в этом году погодой не баловала. Ветры с севера словно с цепи сорвались! Кружили вьюги и бураны , как им хотелось! Могли целую неделю лепить мокрым, долго не тающим на одежде снегом, а потом надувать день за днем морозные, жгучие поземки на дороги и села. Еще могли бросать такие сухие метели в поля и тайгу, что даже на собачьих упряжках трудно было пробиться к зимовью.
Сегодняшний день не был исключением. Едва я выехал на собачей упряжке и через непаханое поле заехал в тайгу, по промятой кое- как в снегу дороге, как небо вдруг снова потемнело, в кустах на ближней опушке, словно там волки поросенка полоснули зубами, завизжал ветер, все в один миг между небом и землей смешалось и помутилось и начался буран. Тайги разом не стало видно, поле за моей спиной потонуло в белом ревущем хаосе. Снег с размаху бил в глаза и я уже с трудом различал вожака, ведущего мою упряжку.
- Полуночный ветер! - Подумал я, вглядываясь сквозь мятущиеся облака снега. - Может повернуть назад, с такой пургой могу мимо зимовья проскочить!
А, ладно, рискну. Не должен с пути сбиться. Не раз в зимовье ездил, дорога знакомая. Да и в лесу метель поутихнет, за деревья цепляясь. Свистнул собакам и поехал по едва видимой дороге...
...Прошло около двух часов, а я все ехал в мятущейся снеговерти. Конца бурану не было. Мне показалось, что ветер стал еще сильнее и я уже не раз пожалел, что не повернул назад.
Вдруг, до этого еле тащившаяся упряжка, побежала резвее. Собачки явно стали тянуть веселее. Жилье почуяли?
И точно, через пару километров мы въехали на околицу небольшой, по самую макушку засыпанной снегом, деревеньки. Упряжка уже не тащилась, а бодро мчалась по улице мимо не многочисленных молчаливых , нахохлившихся от холода домов. Наконец, вожак сам завернул во двор срубленного из лиственниц дома.
Упряжка остановилась. Собаки, высунув языки и тяжело дыша легли. Я снял шапку, стряхнул снег и посмотрел куда они меня притащили.
Поразила тишина. Ни скрипа колес, мычания скота в хлеву, собачьего лая. Из труб не идет дым. Нет всего того, что присуще нормальной таежной деревне зимой. Я здесь живу всего лет пять. Но уже успел облазить всю округу. Никаких таких деревень мне не попадалось. И от старожилов я не слышал ничего про затерянную в тайге деревушку.
Я стал рассматривать дом. Стены сложены из стволов лиственницы. Крыша покрыта дранкой, укутанной снегом. Небольшое крыльцо и массивная, обитая кованым железом, дверь
Под навесом из толстых бревен, уставшие и продрогшие на ветру, приютились обшарпанные , широкие северные лыжи. Над ними, на деревянном костыле, железные зубастые капканы, на разную таежную живность. Рядом с входной дверью прислонился ольховый потдорожек - палка, с которой ходят по тайге бывалые охотники.
Утопая в снегу, я направился к двери. Но она сама отворилась и на пороге появился хозяин. Невысокий, крепкий старик, с розовым, как у младенца, лицом, в безрукавке из волчьей шкуры и черных валенках. Во рту его дымилась трубка. Ни дать ни взять, старый шкипер на пенсии! Вот только откуда в тайге мореходы?!
Хозяин молча смотрел на меня и собак. Я учтиво поздоровался.
- Хозяин, я сбился с пути. Иду на реку, в дороге уже три часа, а зимовья нет. Можно у вас буран переждать? Я заплачу за постой!
Похоже, на хозяина дома мои слова не произвели впечатления. Он еще постоял какое то время , затем сделал приглашающий жест.
- Проходи, там разберемся. Собак не распрягай. Могут разбежаться. - Произнес старик скрипучим голосом не вынимая трубки изо рта.
Я обмел веником снег с унтов , переступил порог и за хлопнувшей, как пушка, дверью очутился в темных сенях. Затем в клубах пара , словно на облаке, вплыл во внутрь избы. Широкая , рубленная из добротного северного леса, комната дышала теплом. В левом углу, на столе, горела керосиновая лампа- "молния". Рядом на крашенном в белый цвет табурете, сияя, как гвардеец на строевом смотре, пыхтел до блеска начищенный медный самовар.
Здорово, вот так с мороза и бурана ввалиться в обжитое, пахнущее хлебом и жарким самоварным угольком жилье!
Я скинул унты, повесил на гвоздь заиндевевший на морозе нагольный тулуп и прислонил карабин к стенке. Хозяин недовольно посмотрел на оружие , но ничего не сказал. Я еще удивился: "Что он карабина никогда не видел?!" Но эта мысль прошелестела в моей голове и я сразу про нее забыл.
Прошел дальше в комнату. Стол уже был накрыт белой скатертью. Пока хозяин собирал ужин, я осмотрелся. По стенам висели рога и шкуры. Как во всех жилищах таежников и промысловиков. Прямо, напротив входа, на стене тикали корабельные часы. Видимо моя догадка на счет прошлой жизни хозяина верна.
У стены, напротив окна, стояла железная кровать, накрытая пестрым верблюжьим одеялом. Над кроватью висел узорчатый восточный ковер. Я обратил внимание, что на ковре, почти по середине прибит гвоздь. Скорее всего, там раньше висело ружье или винтовка.
- Садись, ужинать будем! - Проскрипел за моей спиной хозяин.
На столе уже стоял, похожий на зобатого голубя, белый , высокогорлый фарфоровый чайник . Словно по волшебству рядом с ним появился запотевший графинчик, похожий на водолаза в прозрачном скафандре. Ухватом из печи хозяин вытащил горшок с вкусно пахнувшим мясом, поставил тарелку с нарезанным хлебом. И, наконец, поставил две металлических стопки.
После третей мне стало совсем хорошо. За окном стемнело, но буран выл все с той же силой.
- Ночуй здесь, к утру метель стихнет! - Хозяин кивнул на кровать.
- А собаки? - Промямлил я.
- А, что, собаки? Куда они денутся! - Хозяин хмыкнул в бороду.
- Покормить бы надо..
- Отдыхай, я сам их покормлю! - Хозяин налил очередную стопку. - Давай, за все хорошее!
Мне показалось, что старик недобро ухмыльнулся.
Что -то в этом гостеприимном доме было не правильным. Вроде все обычное, как у всех. Но чего- то не было.
Хозяин вышел, хлопнув дверью. Я даже вздрогнул. И тут внезапно понял, на покути не было икон. Здесь в Сибири, в таежных деревнях, хозяева всегда держат в углу образа, оберегая свое жилье от нежити. Под образами горит лампада. А здесь их нет. Сама покуть, полка, есть, а икон нет!
И полное отсутствие оружия. Я снова посмотрел на ковер и на вбитый гвоздь, на котором должно висеть ружье. Нет так же зеркал! Очень все странно!
У меня по спине пробежал холодок. Куда же меня занесло?!
Снова хлопнула дверь. В клубах пара вошел хозяин.
- Крепчает морозец! Стало быть, к утру буран стихнет. - Он стряхнул сосульку с бороды. - Ложись, отдыхай, я собак покормил.
И опять я краем глаза уловил недобрую ухмылку.
Я сидел за столом и машинально жевал мясо. Вдруг мои зубы наткнулись на что-то и я выплюнул на ладонь женское обручальное кольцо. Я чуть не подавися, сразу догадавшись, что это было за мясо!
Хозяин подошел к столу и потянулся к графину. Он стоял напротив лампы и на меня должна была упасть его тень. Но тени не было!
Я на секунду зажмурил глаза и снова посмотрел. Старик не отбрасывал тени!
Дед сразу сообразил в чем дело, уже не притворяясь радушным хозяином. Он уставился на меня не мигающим, змеиным взглядом.
- Ишь ты, сообразительный! Догадался! Наверно из городских! - Зашипел хозяин, медленно надвигаясь на меня. - Ну, ничего, и не с такими справлялся!
В его правой руке откуда- то появился поржавевший от крови топор. Я сидел и смотрел на него, как загипнотизированный. Меня не слушались ни руки, ни ноги! А старик подходил все ближе. Нас разделял только стол.
Он потянулся ко мне через столешницу и задел стоящий на краю чайник. Тот упал, громко стукнув по полу , разплескивая куски фарфора и заварки. Этот его стук привел меня в чувство. Не долго думая, я с силой оттолкнул стол в сторону хозяина. Тот не удержался на ногах и упал. Одним прыжком я достиг двери, запрыгнул в унты, схватил под мышку тулуп и карабин и выскочил во двор.
Слава Богу, упряжка и собаки были на месте и уже через несколько секунд нарты вылетели на улицу.
- Родненькие, только не выдайте! - Мысленно заклинал я собак.
Но вожак знал свое дело, он уверенно вел упряжку к чернеющему за околицей лесу.
Когда я пришел в себя, то обратил внимание, что буран стих. Небо очистилось и на меня философски взирал месяц - молодик.
Я плотнее запахнул тулуп, перебросил за спину карабин и свистнул собакам.
Упряжка побежала быстрее!
...Я еще долго прожил в этих местах, но никогда больше не видел этой деревни...
О произошедшим со мной ни кому не рассказывал...