Прости меня, прости, девочка-эстонка, прости!

     В этот третий год войны как никогда двор зарос крапивой, заняла все углы. Не сдавалась жгучей крапиве трава-мурава. Она пробивалась к солнцу, разрослась так густо, что превратилась в сплошной зелёный ковёр.
  Сегодня с ясного неба особенно ласковло смотрит весеннее солнце. На ветку тополя, возвышавшегося напротив окна, сел первый скворец. Вот уже который год он занимает свой уютный домик, прибитый ещё до войны хозяином дома Арсланом.
- Спите, детки мои, спите! Ах, вон оно что: вас солнечные зайчики разбудили,- ласково гладит по головкам дочерей Пиканай.
  Старшей дочери Розе исполнилось четыре года, Римме, младшей, - три года. Римма поворочалась с боку на бок, улыбнулась мамочке, закрыла глазки и снова уснула. А Роза сбросила с себя одеяло, потянулась, выбежала на улицу, забыла обо всём на свете: умыться, причесаться, помочь маме почистить картошку, занести в дом для топки дрова. Взяла свою деревянную куклу и села на бревно перед окном. Видит: открываются ворота дома напротив, выезжает мужчина на богатой, необычной карете, за ней, плача навзрыд, бежит молодая женщина, ведя за руку девочку лет пяти-шести. Девочка и женщина совсем не похожи на здешних, деревенских. Женщина в длинной тёмно-синей юбке, белой вышитой блузке, стройная, с нежными чертами лица, вьющимися каштановыми волосами.Девочка тащит за руку огромную куклу в розовом платье, с пышным бантом-бабочкой в светлых волосах. Девочка, глядя на маму, хнычет, говорит что-то на непонятном языке. На ней нарядное платье светло- зелёного цвета, как и у мамы, каштановые кудрявые волосы. На ногах девчушки и куклы, очень похожей на ребёнка, белые носочки и сандалии.
  Роза рассматривает незнакомых людей, сравнивает себя с девочкой, почти ровесницей, шепчет:
- Откуда приехали такие красивые люди? В нашей деревне так не одеваются. Гости к Вере приехали издалека. Откуда?
Роза посмотрела на себя: босая, неделю назад с ног сняла лапти, повесила их сушить в кладовку до следующих холодов, на ней новое холщовое платье, подпоясанное красной плетёной тесёмкой. Мама платье на дочери сменила вчера, после бани. Мать знает, что дочь к вечеру всю одежду испачкает. Синяки и ссадины на ногах и руках не сходят, одни заживают, другие, новые, появляются...
 В деревне Шлань, забытой и затерявшейся в лесу, вдали от всех дорог и городов, вдруг появились чужие люди. До фронта недалеко. По ночам изредка доносится гул вражеских, с чёрными крестами самолётов, пролетающих над Казанью и её окрестностями.
  Женщина взглянула на девочку, сидящую на бревне, помахала платком вслед отъезжающей карете, постояла, взяла дочку за руку, увела в дом, захлопнула за собой ворота.
  Розе так хотелось подойти поближе к новым людям, потрогать куклу-ребёнка. У неё никогда не было настоящей куклы. Катя, двоюродная сестра, на день рождения подарила деревянную, без рук и ног. Одно туловище, завёрнутое белой холщовой тряпочкой, вышитой красными шёлковыми нитками. Роза ждёт девочку с загадочной игрушкой, не сводит глаз с калитки, вдруг та выйдет к Розе. Ожидания не обманули: тихонько приоткрылась калитка, показалась головка незнакомки, затем и сама с той самой лучшей в мире куклой, которую уже не вела, а несла. прижав, как ребёнка, к груди, как будто укладывала спать, приговаривая:
- Баю-баюшки-баю...
Раньше Роза таких слов не слышала.
- Подойду я к этой девочке. Может, она поиграет со мной, разрешит потрогать игрушку, только подумала Роза - девочка сама подбежала к ней.
Роза приветливо улыбнулась гостье, пригласила сесть рядом на бревно, спросила на марийском языке:
- Вы откуда приехали? Как тебя зовут?
- Гостья молчит, не понимает, что сказала светловолосая, зеленоглазая девочка. Сильнее прижала "ребёнка", боясь потерять его.
- Нет, не дам тебе куклу! Кукла моя. Уходи с бревна, оно тётино, где мы живём. Скоро мы отсюда уедем, немцы в нашем городе...
  Роза не может понять слов на чужом языке.
- Как тебя зовут?- настойчиво спрашивает Роза.- Давай познакомимся. Бревно не твоей тёти, а Андреевых вот из этого дома.
- Мы из Эстонии, там немцы. Немцев много. Они убивают людей. Мы бежали, дяденька нас привёз сюда. Тут у вас плохо. Скоро уедем домой. Мы ехали на поезде, нас бомбили. В Эстонии хорошо. Мы с мамой и папой жили в Нарве. Автобусы по улицам ходят, а у вас ничего нет,- рассказывает девочка-эстонка,- здесь ночью темно, а у нас всегда светло...
  Роза кое-что поняла: в деревне плохо, им здесь не нравится. Не нравится бедность, дома деревянные, деревенская тишина. Люди с утра до ночи работают. Нет уюта, комфорта, которые они оставили в Нарве. Девочка в руке Розы увидела деревяшку, вырвала и бросила её в сторону. Не стерпела Роза обиды, вырвала у эстонки куклу, побежала домой, бросила её в крапиву. Сама присела на траву и заплакала. Сестрёнка Римма перестала играть со своей  деревянной куклой, встала, заметив в крапиве "ребёнка,"пошлёпала босыми ногами к крапиве.
-Ты что? Не видишь, куда бредёшь? Крапива жалится, она злая, нельзя туда!- кричит Роза на сестру, сама полезла в густую жгучую траву, достала куклу и потащила её под крыльцо, спрятала под досками. Села рядом с плачущей Риммой, успокоила её, сказала:
- Это не моя кукла, понимаешь? Я взяла чужую, сейчас она скажет своей маме, мне попадёт. Надо вернуть её хозяйке, пойду сама к ним, брошу к воротам.
  Мама работает на огороде, копает подсохшие грядки. Розе нравится, когда мама на чистой зелёной травке стелет желтовато-белое самотканное полотно из льна или конопли, сушит его. Никто не посмеет испачкать, пробежаться по этой изумительной полотняной дорожке. Самый  непослушный мальчишка, добежав до заколдованной дорожки, остановится, полюбуется красотой, уйдёт. Скоро мама опять вынесет на зелёную травку такое же полотно, а  пока оно чистится и парится в печке.
- Здесь живёт девочка,  которая только что сидела перед домом на бревне?- спросила женщина у маленькой девочки, сидящей на крыльце. Римма ничего не поняла. Роза догадалась, что речь идёт о ней, тут же полезла под крыльцо, подняла спрятанную куклу, погладила её кудрявую головку, прижала к груди, попрощалась навсегда.
  С огорода Пиканай услышала странный женский голос, непонятную речь.
- Что случилось с моими детьми? Роза опять что-то натворила,- волнуясь, говорит Пиканай, сама кончиком фартука вытирает пот с лица, подбегает к незнакомой женщине.- Пожалуйста, не ругайтесь. Объясните мне, что произошло.
  Роза успела испачкаться, доставая куклу из-под крыльца, перекидывая доски, поцарапала ноги. Она незаметно подкралась к беседующим женщинам и протянула куклу её хозяйке, стоящей рядом с мамой-эстонкой. Застенчиво улыбнулась плачущей девочке и убежала. Роза знала, что её сейчас накажут.
- У нас в деревне ни у кого нет такой куклы. Простите Вы её, простите!- на своём марийском языке обратилась Пиканай к добротно одетой женщине.- Она в куклы-то не играет. Мы с утра до ночи работаем, некогда за детьми смотреть. Я в колхозе работаю бригадиром. Младшенькая-то сидит себе на крыльце, играет, а Роза по деревне лапти возит, набьёт лопухи пылью и бросает в тех, кто её обижает. Не знаю, что мне с ней делать...
  Эстонка поняла женщину-марийку, слова схожие. Поняла жестами, подсказал материнский инстинкт, что ей с детьми трудно, муж на фронте, приходится туго всем, пока идёт проклятая война.
  Сели на то самое бревно две женщины: эстонка и марийка, поплакали вдвоём, поговорили...
  С тех пор прошло много лет. Роза, Роза Арслановна, сидит на том же месте на бревне, но на другом. Нет уже того цветущего тополя-великана, нет и родного дома, во дворе которого росла крапива. Было всё родное, дорогое. За спиной - высокий забор из досок. За ним - фруктовый сад, цветы, благоухающие весной и летом. Но девочка из Эстонии не выходит из памяти, стоит перед глазами, как будто это было вчера: прижала свою куклу к груди, ласкает её, разговаривает с ней.
  А ведь Роза тогда перед девочкой и не извинилась. Глядя в те же ворота с козырьком, женщина с седоватыми волосами повторяет: "Прости меня, девочка-эстонка, прости!"


Рецензии
На это произведение написано 18 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.