На Новой Вавилонской...

Я стою на одном из балконов Новой Вавилонской, наблюдая за её цифровыми ярусами, уходящими в недавнее прошлое. Чем дальше я смотрю назад, тем плотнее становятся информационные потоки и массивы данных. В отличие от этого, будущее выглядит призрачным. Если посмотреть вверх, в ту сторону, куда стремится Сеть, то в её эфемерных очертаний можно увидеть необратимость — то, что невозможно уничтожить или забыть.

Новая Вавилонская гораздо выше и масштабнее своей предшественницы, но её создатели говорят на разных языках. Тем не менее, они нашли способ понимать друг друга. Их энтузиазм остался прежним, и новый идол воздвигается на руинах старого. Тысячи кодеров, дизайнеров и специалистов по информационным технологиям работают, как муравьи, поддерживая функционирование каждого яруса и создавая новые уровни. Многие из них едва представляют, к чему ведет их труд и кого они на самом деле возвеличивают.

Я не просто наблюдатель, я здесь, в Сети. Она открывается передо мной с легкостью: достаточно одного касания, чтобы погрузиться в другую реальность, где трудно сказать, что является более живым или мертвым.

Сеть напоминает грандиозный Человеческий Музей, где ниши и постаменты заполняются нашими проекциями и отражениями, мгновенно превращающимися в цифровые маски. Здесь много пространства, но всё это может остаться погребённым под слоями контента, создаваемого новыми уровнями, наполненными данными, ценность которых определяется только их актуальностью. Что такое год, пять или даже десять для Сети?

Иногда Новая Вавилонская вдохновляет, иногда угнетает. В сравнении с Сетью любой человек кажется мельчающим, его сущность постепенно становится бесчеловечной, как будто мы становимся узлами Сети, подстраиваясь под её требования, чтобы избежать дискомфорта в бескрайних цифровых просторах.

Будучи частью этой сети, я оставляю своё «живое» за пределами монитора. Все остальные действия происходят на чужой территории, где человеческое становится условным, а подлинность теряет свою ценность. В Сети существует лишь подобие жизни, суррогаты бытия, которые мгновенно замораживаются, стоит только отвлечься.

Порой мне кажется, что входя в Сеть, я прохожу через фильтр, меняющий моё сознание и трансформирующий душу. Оказаться в Царстве Сети, сохранив человеческое, столь же сложно, как верблюду пройти сквозь игольное ушко.

Кому-то моё утверждение может показаться преувеличением, но стоит задуматься: что мы действительно берём с собой, погружаясь в это цифровое зазеркалье? В кого мы превращаемся, лишившись возможности видеть глаза друг друга, слышать живую речь и улавливать интонации? Как влияет на нас расщеплённость диалогов и незавершённые разговоры? Неужели ничего не меняется, когда Сеть превращается в зыбь, и при этом мы, несмотря на непрерывное общение, ощущаем одиночество как никогда остро?