Западный ветер. 5 глава

Он всё так же сидел ко мне спиной.  В распахнутое  окно задувал  ледяной западный ветер, тот самый, что принёс его в  прошлый раз. Только вместе с его порывами,  вернее, сквозь них, пробивалось  горячее  весеннее солнце.
  Спина  его была так же  самоуверена, как в  прошлый раз. Но в когда он заговорил, мне послышались нотки неуверенности в его голосе.
  « Я вижу, ты всё поняла. Не будешь больше  ерепениться?» - спросил он.  – « С нами невыгодно ссориться – лучше дружить».
  « С кем это – с вами ?» - спросила я севшим от холода голосом.  Включила чайник, аккуратно пересыпала  в миску  грибы – и положила в чашку большую ложку кофе – и две – сахарного песку.
   « Да какая тебе разница – с кем!» -  воскликнул он уже раздражённо.  « Вот, смотри!» - и развернулся ко мне  вместе со стулом.
  Лицо его,  ровное  и холодное, обычное,  среднестатистическое,  вдруг поехало  вниз и  вбок – и я увидела давно знакомый по картинкам образ – красные, горящие как угли глаза, оскал острых клыков – и турьи  золотые рога на высоком тёмном лбу.
   « А можно так» -  сказал он, наслаждаясь произведённым эффектом – и лицо  его опять потекло, плавясь -  и через минуту   на меня  глядели прозрачные голубые глаза с бледного сияющего  лица, над которым сиял маленький яркий нимб. А за спиной , укрытой белой тогой, разворачивались и складывались полупрозрачные крылья – точь в точь к у замёрзших за ночь в  лесу бабочек.
  Чайник закипел.  Методично размешивая кофе в  чашке , я сказала – « Я давно это знала.»
    « Ты опять не о том!» - уже сердито выкрикнул он, превращаясь опять в менеджера среднего звена. « Ты знаешь, что твои эмоции передаются окружающим. Ты должна эмоционировать. Это твоя задача – и твой смысл существования!»
  Я вдруг вспомнила дикие выплески своей  боли, от которых даже прохожие на улице складывались пополам. Когда хоронила внучку, когда смертельно заболела дочь, когда сын попал в тюрьму. Когда человек, которого я любила унижал и гнал меня, ради удовольствия посмотреть как я рыдаю, протягивая к нему руки… Как я  сжав зубы, терплю ужас нечеловеческой работы …
    А ещё – я увидела сотни распахнутых голодных  ртов,  с наслаждением поглощающих этот кровавый свет страдания и безнадёжности. Это были рты на плавно – текучих лицах – то ангельских, то бесовских, то бесстрастных – как у моего незваного гостя.
  Я зачем  - то развернула его стул к себе  - и сказала  - « Тебе пора.»
   « Ты не можешь так поступить с нами!» - выкрикнул он. « Нам нужны  твои страдания – и страдания тысяч, миллионов таких же, как ты! Мы хотим есть! Есть! Есть!»  Рот его кривился, и звук шёл откуда – то из  бездонной чёрной  глубины этого рта.
  Я очень аккуратно взяла его за плечи – подняла – и подтолкнула к окну.
   Он оказался почти невесомым. Как – то ссохся и сжался у меня в руках.  Его силуэт, выплыв в окно, превратился в крошечную точку на небосводе – и растаял.  Вместе с ним, истаял и порывистый западный ветер, уступив место мягкому майскому солнышку. А я,  высунувшись из окна по пояс, набрала полную грудь  душистого воздуха,  потом аккуратно закрыла оконные створки,  села за  компьютер – и отправила начальству заявление  об уходе. Потом  удалила из телефона  все рабочие переписки, а заодно и  тех, кто избегал меня в минуты моих бед, и тех, кто сознательно и с удовольствием причинял мне боль. И неважно, насколько близки мне были эти люди по крови, сейчас они были от меня дальше самых дальних галактик.
  Потом, не спеша вымыла и сварила  свои грибы. Обжарила их  на сливочном масле  под  крышкой, добавила ложку сметаны и дольку толчёного чеснока – и вышла на прогретый солнцем балкон, полюбоваться весенним лесом.
  На балконный карниз села любопытная синица. Я с удовольствием пустила её внутрь, отодвинув раму – и принесла из комнаты кусочек несолёного сала.
  Всегда рада гостям -  но только тем, которые спрашивают разрешения, прежде чем войти. В мой дом, мою судьбу – и мою душу.