Не корысти ради

Виктор Матюк

Не корысти ради

Не корысти ради бедные бабы дают и спереди, и сзади,
Обвинять их в блуде не спешите, более веские причины ищите!
Им по боку государственные награды, они простые бабы, у них губы в помаде
И им ничего кроме любви и тепла в отчем доме не надо! Не пройдите мимо, повидайте,
Им низкий поклон от меня передайте, однако знайте, что в суете бытия проходит их стезя
По краю смертоносного огня! Их быт от чужих глаз был тщательно скрыт,
Он домыслами по горло сыт, он не озарён ярким солнечным светом,
Хватит мне на рассвете два часа толковать вам об этом,
Странствуя по жизненной дороге, я изранил до крови собственные ноги!
Изучил все позы, сидя, стоя и лёжа, но об этом чуть – чуть попозже,
Хочу поговорить о том, что реально нас тревожит, был бы день нормально прожит,
А там, как бог карту на душу положит! Муж давно уже не может,
Но его совесть не гложет, изредка страсть в паху тревожит, но она тут же узду отпускала,
Если бы у неё сил для любви хватало, на пол бы стремглав упало белоснежное покрывало!
Должен сказать, что у наших баб на лицах ещё в девицах лежала свирепости печать,
Но они всегда любили вдоволь поспать и погулять, ведь велика благодать, кому-то дать,
Но нельзя любовь из-за угла опошлять! Кто будет за плохой конец отвечать?
Тот, кто совращает малолетних баб! Опять надо врать, целуя на прощанье,
Коль ты зажёг страсть в груди у бабы, но не предусмотрел своего греха масштабы,
Не все страсти рады, из искры возгорается пламя и гасится оно только женскими слезами!
Истина уже не за горами, она рядом с нами ходит нагишом или в полосатой пижаме,
Грех творят в доме, его жалкая тень видна в оконном проёме,
Нам грехи прощают в православном храме, чтобы впредь не жили в блуде и сраме,
Но ересь прячется в гранённом стакане! Можно сколько угодно трепаться,
Что это не ****ство, коль умение совокупляться переросло в высокое мастерство
И что из того, если грешное естество уже до ручки дошло? Что хочу, то и ворочу
И бабой, как пропеллером кручу! Не шучу и зря не кричу, что баб, хоть пруд пруди,
Но на них исподлобья ты не смотри, они все хороши и спереди, и сзади, но не ****и они!
У них грех не лезет изнутри, он сидит снаружи, надоело ему ставить палки в колеса
И отвечать исподтишка на все его угрозы, зачем зазря наземь проливать мужские слёзы?
Мы не свободны в своих поступках и решениях, все прежние любовные отношения
Канули в реку забвения, если жизнь уже дала трещину, то не ищите здесь вину женщины,
Есть более веская причина, её разрушила семейная рутина, на женщине уснул мужчина!
Неприятная картина бытия, нет ни еды, ни жилья, но не ****ь она, твоя подруга и жена!
Она трудится допоздна, изба холодна, там дует из-под каждого бревна,
Но страстные глаза ужаса полны, куда подевались сказочные сны?
Рушится семейный союз, коль мужик и вправду трус или лопух,
По деревне прошёл слух, что он боится даже присутствия старух,
А тополиный пух его раздражает так, что этот чудак повторяет всякий раз,
Что ему жены ресницы и молоденькой девицы не будут ночами сниться,
Зачем его заставили на ней жениться? Надо было удавиться,
Или вовремя на полпути остановиться, можно больным притвориться
Или уйти восвояси, прервав прежние связи! Нынче он счастлив беспредельно,
Что живёт с женой отдельно! В первом поцелуе, совершённом всуе бытия,
Есть благодать своя, он подобен буре, и я это испытал на собственной шкуре,
Он любовь исподволь тебе дарует, и нутро в тот миг неистово волнует,
А душа по ночам ликует, а днём яростно мужика критикует за разнузданность и грех!
Горе и смех! Не хочу ни пить, ни есть – поругана женская честь,
Не удалось её от зависти и женских глаз уберечь, им никто – не указ,
Густые волосы ниспадают с покатых плеч, затихает шёпотная речь, и вот он миг заветный,
В час предрассветный девица готова на всё и ничто уже не тревожит её грешное естество!
Она хочет жить грешно, но под ней шатается наездник и его богато расшитое седло!
Житие сикось-накось поехало и пошло, вспотело высокое чело и что? Ему всё смехуёчки,
Он стоит у пивной бочки и пытается опосля расставить тире и точки на своём пути,
Но как ему и ей грех стороной обойти, коль неисповедимы господние пути?
В разные стороны наклонились придорожные столбы, а мы желаний полны,
Но и они грешны, осуждать никого раньше времени ты не спеши! Нет интеллекта,
Стараюсь говорить об этом корректно, а юмор почти что умер, осталась толика секса,
Но его легко можно вырвать из контекста повествования, коль нам присущи шатания
Из стороны в сторону, затихнут ли бабьи крики и стоны к утру – это не ведомо никому!
Бабьи вопли слышны за окном, их суть в том,
Что замужние женщины уже разбираются во всём,
И даже в том, в чём им не надо разбираться,
Чтобы приличной женой в памяти мужа навеки остаться!
У них мысли и дела всегда рознятся, воевать мужики умели, но не сделали карьеры,
А у баб прекрасные манеры, они на глаз определяют размеры чужого хера,
Но духовная сфера терпит весомые потери! Она оторвалась от матушки-земли,
А мужики в её спасении не участвовали, они в этот миг по чужим бабам странствовали,
Я же судачу о сложных задачах, их надо решать так или иначе, едва ли не плачу,
А потом хохочу, нам любые задачи по плечу! Что хочу, то и ворочу! Мне бы убить тоску,
Она подобно молотку бьёт по голове и не даёт покоя мне: где та дева святая,
Что греха ещё не знает? Лишь единицы на Руси отдаются за палку колбасы и кусок хлеба,
Многое хотят над головой увидеть звездное небо и сразу получить оргазм,
Чтобы обезумев вконец, начать ласкать мужской конец, снять с него трусы и прошептать:
«Без стука в открытую настежь дверь входи – неисповедимы Господние пути!
Без стеснения ты грех твори по воле проведения!
Меня изредка в этой келье навести, но кончать не спеши!»
Не хлеба ради встают раком наши бабы, они на передок все слабы и их греха масштабы
Слишком велики, все они вышли от сохи, не могу сказать, что конченые олухи,
Но из-за корысти могут за монисто променять девичью честь,
Так оно на самом деле и есть! Заметь, что чёрные очи не боятся долгой зимней ночи,
Они хотят воочию изменить свою многострадальную судьбу на корню
И тут же встанут на больные колени, ожидая в нетерпение,
Мимолётно наслаждение во время редкого секса!
Читай ниже по тексту, что и как? Везде бардак, и везде, где много баб, полно зевак,
Они наблюдает ос стороны, как муж тайно убегает на всю ночь от молоденькой жены!
Святые постулаты никому не нужны, ты любого спроси: «Почему так злы мои строки?
Не потому, что у баб есть свои пороки и они по большому счёту столь одиноки,
Что им не стоит хранить неприкосновенность тела, их нужда сполна заела,
Я же к тому клоню, бабы любят тьму, хотя каждая мать пыталась своих девчат
На путь истины с детства наставлять, но женскую душу трудно понять!
Бабы привыкли искушать и при удобном случае станут ноги раздвигать,
Чтобы получить благодать и не хотят член долго из манды вынимать!»
Да уж что там толковать об этом, надежда на брак теряется вместе с утренним светом,
В лучах звезды рассветной тает миг заветный, мечты уносят человека, бог весть, куда,
Но беда не приходит одна, чело покрывает седина, а судьба до неузнаваемости смешна!
Мои года – моё богатство, мне трудно с ним тягаться и не хочу даже пытаться
Что-то изменить, есть стремление жить на полную катушку, цель уже давно на мушке!
Что за стать! Что за походка! Знать, ценная находка для любителя постельного романа,
В горделивом стане нет намеков на наличие внешних изъянов! Она - белокура и не черна,
Волос на голове - огромная копна, та баба в меру умна,
Но страсть гонит её прочь со двора, а ночь темна и к тому же ещё и холодна!
О, Боже, кто же ей в тяжкий миг поможет? Кто из баб
Не любит ноги во сне раздвигать? Слышен скрип в женской груди,
Старость маячит впереди, жизнь, как блесна, мелькнёт она на фоне догорающего костра,
И ты уже многих прежних достоинств лишена, нет ни красоты, нет сна,
Вокруг тебя одна белена, а ты – конченная ****ь, а не приличная жена!
Пора знать, что и к чему? Надо жить по уму и давать мужику одному!
Если баба не даёт, мужик на сторону уйдёт, там у него любовницам потерян счёт,
Кто бутылку ему возьмёт, он тех тискает в своих объятиях всю ночь!
Страсть покоя бабе не даёт, ведь муж не ****, ты хоть плачь, но этот изверг и палач
Пытается бабью судьбу на клочья изорвать! Какая походка! Какая стать!
Как здесь ****ью не стать! Инфаркты всю ночь несутся вскачь,
От них нам надо вприпрыжку убегать, но от кого детей рожать,
Если рядом нет приличных мужей? Везде одна пьянь, дело дрянь, а на дворе такая рань,
Что незримая грань между злом и добром изредка мелькнёт за открытым настежь окном,
Чтобы потом исчезнуть стремглав за соседним углом! Блуд много сплетен порождает,
Он женщин к разврату понукает, причудливее нет повести,
Как разговор о женской совести! Не хрен слушать последние новости,
У нас хороший народ, не без того, что дорогу перейдёт отъявленный жмот,
Но у нас люди хреновые, даже если на них ботинки новые! Тупоголовая рать
Продолжает нагло врать, что к нам тайком ночью или вечерком
Заходят страсти несусветные и бабы бездетные перед ними задом вертят!
Им не нужно наград, был бы приятный массаж, чтобы каждая баб опосля поймала кураж,
И грех пронзил грешную плоть от головы аж до пят! Умом Россию иноверцам не понять,
У её баб особенная выправка и стать, их грехи аршином не измерить,
Остаётся, пока сердце в груди ритмично бьётся, надеяться и верить в то,
Что всё, что было грешно, прочь восвояси уже ушло и покинуло дальнее село!
****а мать, а кто же кроме баб нам будет детородный орган до небес поднимать?
Душа болит, член избит, у него нет сил, он вчера груши до утра тем концом колотил,
Но не любил он, нет, не любил он! Извините! Пардон! Включите старенький патефон!
Пусть всю ночь играет он! Где же сладкий плод, его для нас создал Господь,
Он слаще груши, страсть горькие слёзы душит, она строит и рушит, я же стою у плетня
И семейная рознь прочь гонит меня с родного двора! От темна и дотемна
За окном поёт гитарная струна, пот капает с чела,
И опускается каждая капля вблизи насквозь промокшего бревна!
На нём сидит бледнолицая жена, с виду баба хороша, но без страсти и куража,
Ей встрёпка нужна наподобие обоюдоострого ножа! Я же едва ноги волоку,
Но отказать ей в ласках вряд ли смогу, говорю, как на духу, что не склонен я к греху,
Но в жизнь вмешалась судьба, и очи затмила беспросветная тьма, а страсть свела с ума!
Эх, была – не была, коль такая пьянка пошла, то на хрена моя мать меня
На белый свет так рано родила? Коль пить нельзя, любить распутниц тоже нельзя,
Но можно бить всех баб по роже и что же? Я грехи в ночи итожу, от холода дрожу,
Но, в общем, счастливо живу! Мне плевать на людскую хулу, я вижу наяву тлен и суету,
К ним приобщаюсь тайком, они всю ночь ходят под моим настежь открытым окном,
И без спросу входят в дом и пытаются за деньги решать все вопросы в нём!
Им не писан закон! Крики и стон заглушают церковный перезвон,
Динь-дон, динь-дон, вдруг перевернулся наземь алюминиевый бидон,
Раздался грохот, стоит смех и хохот, нарушен сон, но общему гаму в унисон
Бабьи крики несутся со всех сторон! Под окном спозаранку вновь стонет саксофон,
Неужто там притон?! Нет, чья-то жизнь поставлена на кон, мужчина сильно удручён,
Что какой-то штопанный гандон перешёл Рубикон! Гудит перрон, отходит эшелон,
Открывается охотничий сезон, и молодой пижон тут же отключил мобильный телефон,
Встал под железным навесом и смотрит на молодых баб с неподдельным интересом!
Они борются с избыточным весом, но в процессе бытия там господствует боевая ничья!
Привокзальный газон стал похож на заброшенный террикон, там пыль и грязь,
На что местная власть начальнику указывала уже не раз,
Вот и весь сказ – ему никто не указ! Эта сказка написана о нас!
Глаз за глаз, око за око, нет прока от святости, что спрятана в горсти, и летает одиноко,
Но скрыта от греха лёгкой поволокой, на её столе молитвослов для замаливания грехов,
Приходится повторять вновь и вновь, что страстная любовь волнует кровь, но опосля
Из-под ног уходит родимая земля! Мужик был бы рад употребить уличный мат,
Чтобы на место поставить ретивых баб, он лысоват и жидковат, беден и не слишком богат,
Он - простой российский демократ! А у баб есть выправка и стать,
Они привыкли всё от жизни получать, им не привыкать на тормоза жать, но при случае
Любая из них любого мужика до смерти измучает, слов нет, что после боевых побед,
Приходят поражения на стезе искушения! Мне бы прокормить бабу одну,
Я уже присмотрел себе скромную жену, она бродит вокруг невзрачного жилья,
Жаль, что она ещё не моя! Лунный луч стремглав выглянул из-за косматых туч,
Осветил мой путь, и вдруг приоткрыл чуть-чуть истину и суть, позволил вздремнуть
И с другой стороны на жизнь исподлобья взглянуть! О прошлом забудь!
Зачем тебе Сизифов труд? Не обессудь за наставления святые, люди живые
Грешат не впервые, они стоят, как статуи немые, на них награды боевые,
А волосы седые ниспадают на женскую грудь, не твори над бабой самосуд,
На сцене бытия есть твоя законная стезя! Если ты не шалопай, по ней шагай,
И свою роль до конца играй, но не забывай: всему - есть мера, всему – есть край!
Не подала жена на развод, хотя он её **** раз в год, вот такой поворот судьбы,
Всё мы в этом вопросе грешны, спросите у каждой жены, и она ответит вам,
Что по делам боги отплачивают ленивым мужикам, заставляют их ходить в постолах,
И натирать мозоли на ногах! Свят! Свят! Свят! Звезды на ночном небе ярко горят,
Но меркнет взгляд замужних баб, они пережили побои, плохо наклеили в избе обои,
И получили с лихвою, сидя и стоя, теперь сидят под старой треснувшей рябиной,
Пытаясь утихомирить свою гордыню! Всё едино в человеке, пусты его сусеки,
Но огрехи вылезают наружу и в холод, и в стужу, и все люди с ними дружат!
Пустая голова, бог весть, чем доверху завалена с утра! На голове копна волос,
Бабу ту всю ночь целовали взасос и вот итог: судьба свернула её в бараний рог,
Авось, нашла предлог, чтоб втихаря двинуть между ног! Ах! Ох!
Дым и смог валит с ног грешную плоть! Трудно вернуться в родную кровать,
Когда страсти внутри бурлят, они между собою жестами говорят,
Что хижина у них одна, но там живёт втихаря тощий старик и его молоденькая жена,
У них под ногами горит земля! Во бля! Видать им не судьба,
Видеть блаженный рай сквозь грозовые облака! Привет! Пока!
Пришла пора - вновь уходить в бега! Мне трын-трава, чело украшает седая борода,
Вокруг тишина, только пар клубится у открытого настежь рта! Мужик тот – сирота!
Его жизнь пуста, маета мает – всё суета! Здоровья нет, простыл его едва заметный след,
Работай - не охай и не ахай, посылай всех на ***, трахай всё, что движется,
И не жди конца сношения, получай от жизни наслаждение, должно быть движение
В деле любом, нельзя ничего откладывать нам на потом - это закон для любого мужика,
Коль его душу заела скука и тоска! Надо выбираться из-под бабьего каблука,
Волю свою зажми в узду и трахай бедную сироту, а ближе к утру
Посылай всех на ***, ты же пахарь на ниве любви и тщательно оберегай святыни свои!
Не кори! Не брани истоки страсти и любви! Не ходи к путанам, не шатайся по ночам
По кабакам и ресторанам, по сторонам посмотри – нет святой любви,
А бабы не отдаются за деревянные рубли, они, как рыбы о глыбы льда бьются,
Но в путах страсти по сей день остаются! Откуда у них только силы для ебли берутся?
Тяга к блуду не может по своей воле внезапно пропасть,
Всякая напасть имеет над грешной плотью власть,
Да такую, что в минуту любую готова принять нераскаянный грех всуе,
Я же тоскую, но люблю я любовь на стороне, там легко дышится мне!
На душе – сладостно и радостно, но остаётся одно весомое но – не хочется жить грешно,
Но страсть дерзкая, наглая и мерзкая выглядывает из-за угла и требует с тебя три рубля
На бутылочку вина! За далью даль, за горой гора, что за херня вертится вокруг меня?
Вод широких гладь, а рядом молоденькая ****ь, у неё великолепный зад,
О ней мне пришлось на детекторе лжи судебным приставам всю правду рассказать,
Чтобы опосля не плакать и не горевать, вдруг вздумает рожать? В теле - дрожь и ломота,
В душе вьюга, холод и пустота, там нет покоя никогда,
Боже, согрей и успокой миг такой своей теплотой внеземной!
Никому не нужны подачки для чужой, хотя и молодой жены,
Они, как салфетки в пачке, тянешь одну, а вытягиваешь много, тихо ропщешь на бога,
Но в итоге едва уносишь окровавленные ноги с той скользкой дороги,
Что ведёт к медвежьей берлоге! В состоянии гроги сами подкашиваются ноги,
Пока ты на ногах стоишь, думаешь за двоих, но шатаешься и волнуешься не зря,
Можешь моментально упасть и повредить какую-то часть своего тела,
Но нет никому дела до тебя! Во бля! Здесь же моя родимая земля,
Здесь жили три былинных богатыря! Что за фигня? Губы сладкие,
Как конфеты с помадкою, соперничают с шоколадкою, бабы, падкие на секс,
Берут верх над теми, кто в своё время по собственной лени не оказывал сопротивления
Общественной системе блуда и разврата! Это было когда-то, меняются числа и даты,
Опадает живот, тощают бока, извивается даже моя строка, как спина огромного ужа,
Она пролегла вдоль стройных тополей, когда над ней летела стая горластых журавлей!
Этот путь – тернист, я постоянно слышу крик и свист, тот путь  гол и каменист,
Я же – не атеист и потому одной надеждой полжизни живу,
Что на помощь себе бога однажды призову,
Чтобы мой слог плавно на бумагу лёг и не падал с ног, словно увядший цветок!
Страсть для плоти, как бальзам, без неё сердце треснет пополам, невдалеке храм
И люди поклоняются там златоглавым куполам! Мы бы многое могли,
Если бы доллары нам заменили деревянные рубли! Вот рядом стоит будущая мать,
Она могла бы проституткой стать, но не сложилось, не слюбилось,
Жизнь у неё так сложилась, что пошла на перекос! Любовь потеряла прежний лоск,
А мягкий мозг, как студень, он отвык от тяжких буден, он трепещется на старом блюде,
Но что с ним дальше будет? Ничего с ним не случится, Зло мимо стремглав промчится,
Зачем нам во все  тягости бытия вникать и ссорами мужей и баб пугать?
Любви продажной не бывает и тот, кто об этом часто забывает, страсть навсегда теряет!
Не хлеба ради женщине в прозрачном платье мужчины деньги за услуги платят,
О деньгах не думают любя, пусть опосля всякая шпана пеняет на себя,
Если она об этом забывает, бесплатным только сыр в мышеловке бывает!
Не от хорошей жизни мелькает мысль о тризне, бабе хоть бы хны,
Она никогда не чувствует своей вины, она бы согласилась отдаться без денег,
Но кто её стать и фигуру оценит? Никто! Скажут, что баба – так ничего,
Одним словом, барахло! Оно покинуло отчий дом, слова прощения лепеча с трудом,
На щеках в тот миг горел румянец, бабе нужен иностранец, иначе ей писец!
Если бы её жизнь однажды увидел Творец, Он бы открыл свой волшебный ларец
И сказочный джин покинул мифический кувшин, и бабий быт вновь восстал бы из руин!
Он один и она одна, а над ними небесная вышина, и не хрена не видно из грязного окна!
Зубами из драгоценного металла та баба лязгать перестала, ей своего горя было мало
И вот она у придорожного столба на дыбы встала, чтобы новую жизнь начать с нуля!
Во бля! Над головой голосистые птицы кричат, что трудно жизнь сначала начать,
Коль ты шлюха иль ****ь! Им женскую душу не понять! Погоди! Страсть уйми!
Поговори с приличными людьми! Постой у столба, это не твоя вина, что ты живёшь одна,
Профессий в мире много, но у тебя – одна, выпей на дорогу пять капель терпкого вина,
Твоя душа опохмелиться должна, потому что больна она! Подлечись, а потом катись
На все четыре стороны, пусть над твоей головой летают чёрные вороны,
Ты соколом могла бы стать и красотой своей блистать, может быть,
Ты устала с мужем жить или он что-то сказал не так, но он же не дурак?
На твоих ногтях сверкает яркий лак, а этот мудак не сообразит никак,
Что тьма и мрак везде, они даже господствуют в манде! Тот муж привык жить наедине,
И смотрит в пустоту с презрением на женщину в платье белом,
Бабу ту, что бесшабашно торгует собственным телом!
Ему бы такую, он бы обрёл любовь внеземную, хочу любить жену чужую,
А свою я видел на хую! Куда же я иду, зачем я эту землю стоптанными каблуками топчу?
Я же в бездну лечу, за все грехи сполна плачу! Пусть олухи, сексопатологи и гинекологи
Голосят сообща у реки, что им не с руки стаптывать свои каблуки подле бабы той,
Что прельстила их своей непорочной судьбой!
Она в миг любой может раздеться перед толпой,
Пожертвует своей красотой, только бы пройтись по старой мостовой
И видеть завистливые взгляды седых мужчин за собственной спиной!
И снова бой, и снова рать! Никому нельзя отказать! Порядочность теряется,
Но первая любовь никогда не забывается! Всякое в жизни баб случается,
Но приличный член долго не венчается, он куражится и ему никогда не кажется,
Что лично он ведёт себя как обычный пижон! А вдруг облом, что делать будет он?
Королева красоты наводит новые мосты, в дни молодости суровой
Выглядывает из ямы оркестровой, не всё здесь ново, исчезла обнова,
А на душе хреново, нет  крова над головой, полный разнобой с роком и судьбой!
Баба втискивает толстый зад то ли в пекло, то ли в ад, а из-под толстых ляжек
Вылетает несколько сто долларовых бумажек, её быт и вправду тяжек,
Мужик перед ней стоит без подтяжек, под брюками торчит старое трико,
Но до оргазма ему идти далеко, пусть продолжается многосерийное кино!
Кое-что в штанах уже стоит на дыбах, оно пробудилось от долгой спячки,
И теперь страдает от горячки, хочет добиться от молодой гордячки небольшой подачки
В виде новой планиды, выросшей в холодной Антарктиде, чтобы дать по голове Фемиде!
Мужик ту бабу увидел в новеньком прикидке и обомлел, он же её намедни видел
На воскресной корриде, это было в столь ном городе Мадриде, она кричала: «Спасите!
Добрые люди, блудной бабе помогите и впредь никогда женщинам не врите!
Где же мой покровитель! Он всегда торопил события, и не соблюдал законы бытия
И вот тебе на: изменились времена, на пороге встала кровопролитная война!»
Юбку на голову бабе задрав, мужик на дыбы привстал и тут же, как бешеный заорал
На всю округу, он решил до безумия довести свою молоденькую подругу!
Искусство своих лучших дней он решил проявить на ней, член не стерся,
Но ссадины покрыли половину мощного торса, дыбом встали волоса,
Сменилась чёрно-серая полоса, из-за спины послышались бабьи голоса
И начались чудеса! Блеснули в небе золотые купола, пот стал падать с бабьего чела,
Она, кажись, с ума сошла, а её щель раскалилась добела! Как же она этого мига ждала!
В таких глубоких гнёздах затхлым становится воздух,
Но вдали от Руси бабы отдаются за палку копчёной колбасы!
Боже, что еси на небесе, слава, Господи, Тебе! Ты блещешь во всей своей красе,
А что делать мне, я живу в нужде, кручусь вокруг своей оси, не на что вызвать такси
И трудно грех от себя отвести! Боже, спаси и от греха отведи, неисповедимы Твои пути!
Ты – мой шит, кто кроме Тебя, Боже, мой чёлн, что плывёт против волн, притормозит?
Кто грех без Твоей помощи победит? Домострой напрочь забыт,
В стенах нашего общего дома сквозит! Как нам дальше жить?
Выпил, закусил, бабу чуть-чуть полюбил и тут же забыл,
Радость вкусил, жене изменил, каплю слёз наземь обронил
И как статуя застыл, каким ты был, таким ты и остался!
Человек в очках первым сделал правильный шаг, но впотьмах разодрал свой лапсердак,
Попал впросак и из глубокой манды не может выбраться никак! С виду - не дурак,
И любит за бабами со стороны наблюдать, но он не привык до седьмого пота пахать,
Он – потомок Золотой Орды и как не суди, и как не ряди,
Ему трудно в крутую гору взойти, страсти клыки
На себе ощутили все деревенские мужики, им не с руки встречать её в штыки!
Без манды и не туды, и не сюды! «Здравствуй, дорогой! Мой желанный, мой родной!
Я перед тобой в первозданном виде, неужто ты можешь женщину обидеть?
Не странствуй по чужим весям и городам, я тебе бесплатно дам!
Опосля мы сходим в православный храм и там поклянёмся небесным богам,
Что перестанем быть греха рабами, и не будем бросаться матерными словами!
Наши враги хотят нас столкнуть лбами, война не за горами! Мы уже сдали экзамен,
Страсть связала нас цепями, мы впились друг в друга горячими устами,
Упёрлись в спинку кровати ногами и с цепи сорвались, слава богу,
Что не оборвалась жизнь! Боже, поторопись! Внизу скользкий карниз!»
Как корабль назовёшь, так он и поплывёт, жизнь предъявляет бабам счёт,
Но страсть следом за ними ползёт и никого не волнует, что нутро лютует!
Она борется с любовью и ест мясо с кровью! Пишу лишь предисловие
О силе страсти, но не в моей власти делить нутро на части, пусть люди ищут счастье
На стороне, нет смысла мне мешать им грех творить наедине! Нет людей святых,
Бабу делят часто на двоих, а бутылку – на троих! Тяжек миг бытия – бог нам судья!
Он с небес взирает, как Его дитя свою честь марает, оно повернулось к святости спиною
И спорит всю ночь со мною за треснувшей стеною!
Деньги для женщины лежат в конверте, не верите – проверьте.
Орёл иль решка, мы с вами жалкие пешки в великой борьбе,
Где никто уже не верит ни року, ни судьбе! Что творится в голове?
Передо мной оконное стекло, за ним - тепло, а снаружи - холодно и голодно,
Опираюсь на локоть, чтоб не говорить правду женщине прямо и в лоб! Стоп! Погодь!
Видишь тощий скелет, он пытался в манде оставить свой весомый след,
У него сил  больше нет, но кому можно навесить на уши чёрную бахрому?
Всем, а зачем? Никуда нам не уйти от серых схем! Я зык присох ко рту,
А взгляд прикован к нависшему потолку, мой взгляд устремлён к нему,
Я же родился на православной земле, боль прошла по скуле,
Приходится бежать по зелёной траве вместо того, чтобы ехать на белом коне!
Ноет естество, но перед тем, как сказать «Прощай», позволю себе допить горячий чай,
Скрипит перо, и оно опустошает зло, что само в грешную плоть без спросу вошло!
Разбито в доме стекло, там вновь холодно и на душе тяжело, но если я сижу в кресле,
А на моём месте кто-то другой дрыгает больной ногой, я бы пошёл дальше,
Чтобы уйти от горя и фальши! Раздаётся громкое эхо: «Грех для нас – не помеха!»
Нам нужна жизнь другая, меня же совесть допекает, хотя всё на нет сводя,
Сводит с ума основные каноны бытия! На нас вешают всех собак,
Окна дребезжат, мужики ругают слабых с виду баб, а те галдят на всю округу,
Что готовы делом и словом помочь своему закадычному другу: развеять тоску и скуку!
Гаснут свечи, замолкли пламенные речи, я же держу свои руки на нежной спинке
Стройной и молодой блондинки! Язык к нёбу прилип,
Он услышал скрип старенькой двери, открытой изнутри!
Трухлявые стропила забирают последние силы, а те, что были,
Стремглав уплыли, бог весть, куда, так было и будет всегда! Критикуя прочих,
Вижу воочию одни точки и многоточия, они, между прочим, зуб на женщин точат,
Мы же привыкли к поводьям и с ними всю жизнь проводим, свадьбы водим,
Но суженных вблизи себя не находим! Мороз бежит волнами по коже, он страхи множит,
Подходит сзади тоже, а спереди строит рожи, опять-таки вперёд выходят мужики,
Выходцы от сохи, явно не знатоки азов секса, но разговаривают они резко,
В руках острая стамеска, а в кармане повестка в народный суд! О любви на миг забудь,
Черкни спичкою и сожги жизнь свою, а бумагу писчую изомни, коротки жизни дни,
При случае прогни колени, но допиши стихотворение! Пусть грехи уйдут в забвение,
А горящие фонари возбуждают до одури ту страсть, что бушует внутри,
Продолжу далее вникать в интимные детали, пусть нация отсталых не пытается
Взять зло под своё крыло и не позволяет ему на дно залечь,
Но коль об этом зашла здесь речь, хочу всех любителей баб предостеречь!
Есть такое ремесло, благодаря ему, судя по всему,
Нам в жизнь малость везло, но в чём оно?
Оно под каждым кровом, словно бревно в глазу отцовом, блуд окрест,
Но от перемены мест страдает не сумма слагаемых, а честь! Среди лиц узнаваемых
Много глухонемых, но среди них не слышны пламенные слова,
А они горят сильнее, чем сухие дрова! Людская молва гласит,
Что тот, кто не в силах любить, может о наслаждении навеки вечные забыть!
«Карта бита, нечем крыть!» - так народное поверье гласит!
Ох, ты бля! Горит под ногами земля, но зеленью покрываются леса,
Мы души калечим, и лечить их нечем! Отсюда много блуда,
Нет даже толики чуда, куда шли, туда и пришла, виден край многострадальной земли,
Ямы и рытвины злые метели замели, но куда исчезли наши поводыри? Страна, прозри!
Святость вдали! Я же никак не пойму, почему я должен есть одну картофельную ботву,
Я же картофеля хочу? Реальность горяча, словно печать из коричневого сургуча!
Ча! Ча! Ча! Вновь горит в душе прежняя свеча, а два грача невдалеке сходят с ума,
Они разворошили чужие закрома и начинают поджигать дома! Судьба, простор нам дай,
А ты, любовь, не улетай! Возможность разочарованья
Приносит душе одни и те же страданья, качается перед глазами сухая ветка,
Она при каждом дуновении ветра клонится по сторонам, рядом православный храм,
Но и там нельзя со священником поговорить по душам!
Из опасения, что избыток наслаждения перевалит через опасную черту,
Жизнь бьёт наотмашь по морщинистому лицу, так и надо подлецу! Дождь весенний
Пытается развеять прежние опасения, но появляется ощущение, что мы своими горстями
Разгребаем грозовые тучи, нависшие над нами! Пока дом не загорится,
Мужик не сможет остановиться! Суть исказится,
А божья истина должна когда-то сбыться! Воссияв и слегка на цыпочках привстав,
Нарушаю общепризнанный устав: уж лучше плохо жить, чем безжизненно застыть!
В полдень сосульки роняют в снег слёзы горючие, а ивы плакучие при случае
Живут в суете и чувствуют слова жгучие на собственном лице, грехи зряшные
Оставляют следы на спине, но нет опасения, что в день весенний молодое поколение
Испытает прозрение! Забвение и суета посещают даже глухие места!
Зачем отношения строить зря, если холод февраля ворвался туда чуть свет, чуть заря?
Пусть продолжается любовная игра с вечера и до утра, вот уйдёт восвояси зима
И тьма покинет все злачные места, но уже опустошены закрома, насквозь промокли дома,
Но вера в любовь ещё жива! Пожухла зелёная трава, провинность немала, но она была
И ещё не отцвела до конца! На всё воля Творца! Его ангелы вооружены,
Но людям до сих пор ещё снятся радужные сны! Что без веры буду делать я?
Огнём страсти объята грудь моя, нарушены законы бытия, да, так жить нельзя,
Но роковая стезя искушает нас не в первый и не в последний раз!
Разлуки пламень не отбушевал, но в новом обличье перед грешниками предстал,
И показал свой звериный оскал, а потом наземь внезапно упал! Народ возроптал,
Но вставать на колени не стал, сбился с темпа, был недоволен чем-то, не промолчал,
А что в ответ тихо промычал и внятно пару слов он даже вслух не сказал!
Рука идет следом за строкою, я же трезвой головою слежу за любовной игрою со стороны,
Мне даже незаметные намёки жены хорошо видны! Из земли пробивается редкая зелень,
День зря не потерян, а если ты не уверен, не обгоняй, меру знай во всём,
Чтобы потом не сожалеть ни о чём! Гремит гром небесный в день воскресный,
Странные люди топчутся на пустыре, а на неубранном столе видна пустая бутылка,
Купленная вчера на колхозном рынке, рядом с ней глиняная крынка,
В ней - прокисшее молоко, истина от нас далеко, по краям мелко, а посредине глубоко,
Неужто молодая девка была целкой? Разбросаны по полу старинные книги,
Кажись, нам вчера не хватало интриги? Занятые игрой, мы любовались сами собой,
И рвались в кровавый бой, он уже начался за соседней стеной!
Разбросаны по стульям рубашки, архаические штаны едва держатся на подтяжках,
Жить и тяжко, и смешно, а на душе темным темно, быт уже давно не тот,
С чела капает на пол холодный пот! Ну что за идиот нас толкает идти вперёд,
Там же больше забот, чем здесь? Кому нужен любовный процесс?
Судя по всему, баба без чувств полночи пролежала, но мужское жало её тискало и ласкало
До утра, на ветер были брошены прекрасные слова и кругом пошла дурья башка!
Запахло жареным, но дух страсти непобедим! Его мы никому за бесценок не отдадим!
Бог с ним, мы же следом бредём за бытом грешным и пренебрегаем началом святым!
Выбираем между светом и тьмой, пьём алкоголь летом и зимой и едва бредём домой,
А там отродясь никто в глаза не видел страсть, но употребив власть, пришла в негодность
Та малая часть духовной чистоты, что пылясь, на полу лежала или свисала с потолка
И взирала свысока на земное жало, что изворачивалось и из последних сил стонало
Вблизи звериного оскала! Там наш враг и его стойбище украшает чёрный флаг,
Там страсти раскисли, а блудные мысли на плечах людей повисли, в мирской жизни
Один шаг от рождения до тризны! Свыкнувшись с тьмою, мы не замечаем грех за спиною,
А отчий дом разодран бандитским ножом, ничего святого не осталось в нём!
Там полный погром, девять жизней осталось за бортом, а ты здесь ни при чём!
Закрыт оконный проём дорогим заморским сукном, ничего не видно в нём,
Вдалеке плещется речной затон, бабы жизнь клянут, а слухи о блуде по всей земле ползут!
Теряется суть смиренного бытия, грешны вы и грешен я, мне же не к лицу
Напрямую обращаться к небесному Творцу, но напоследок я вам скажу,
Что обнаженных баб люблю и грешу до умопомрачения, прочь стеснение с моего пути!
Так легче одиночество перенести! Только бы моё ружьё стреляло ещё и ещё,
Хотя там и без него - то холодно, то горячо! Вот моё плечо, вот моя рука, я пьян слегка,
Рядом с домом колосится бурьян, а за ним стелется сизый туман! Прохудился в доме кран,
Вода капает постоянно, живу я странно, мыслю пространно, но быт страшен
И ничем он не украшен, кроме сторожевых старинных башен! Я не я и хата не моя!
Что за херня? В моих сокровенных чувствах нет деления на своих и чуждых,
Мы ничего не делим, находясь под хмелем, а потом языком, бог весть, что мелем!
Пытаемся своё лицо сохранить, но как с грехом вблизи нам жить, если оборвана нить,
Связавшая путами брака гуляющего мужика и бабу? Где граница всеобщего стыда?
Слово «никогда» не довелось мне слышать, только Всевышний мне в спину дышит,
Но мыслей наплыв, усугубляет душевный разрыв, его осколки мечутся без толку
С полки на полку, не трудно женщине узреть, что на столе исчезла жалкая снедь!
Ей бы разделить свою жизнь с мужем пополам,
Но она переходит к второстепенным делам, там хлам и рваньё, забыто прежнее бытие,
Лишь подголосок беды пытается вырвать из души едва заметные следы былой нищеты!
Всё заметней силуэты сплетней, этот душевный балласт
Покоя никому до конца жизни не даст! Мечется страсть по подворотне,
Словно в поисках работы безумствует молодой безработный,
Ей хочется покушать плотно, но мозг неохотно идёт на встречу, нет речи о том,
Чтобы крестьянская соха избавила сельского паренька от ежедневного греха!
Его душа грешна, но любая оплошность, на три части расколовшись, лишает жизнь
Мирских утех, но больше всех страдает грех! Он один у всех! Прообраз жизни иной
Будоражит мысль за треснувшей стеной, в миг роковой ты говоришь, что не виновен,
И пытаешься встать с набожными людьми вровень! Грех подле тебя и трясётся земля,
Она остывает опосля после всепоглощающего огня! Скрипит кровать, хватит баловать!
Пора вставать! Как всё надоело, болит душа и ноет тело! Время быстро пролетело,
Баба на краешек стула робко присела и сразу обомлела, ей почти сорок лет, а мужа нет,
Кому она всю ночь делал миньет? Потух костёр, затушен пламень, а что получено взамен?
Вокруг суета и тлен, рабыне трудно подняться с колен, ей не дождаться перемен!
Сколько можно не жить, а прозябать и на спине всю ночь, раздвинув ноги, лежать?
Всю ночь скрипит в углу железная кровать,
Тоска опосля будет душу воспоминаньями согревать, а страсть продолжит бушевать!
Какая выправка! Какая стать! Уж лучше промолчать, чем что-то невразумительно мычать!
Тяжкая мука семейную жизнь вот-вот наземь обрушит, тишина и в ответ ни звука,
Тому порукой моя печаль, как жаль, что тот, кто ест антрекот,
Тебе постоянно смотрит в рот, а себе отрастил огромный живот!
В нашей державе стремление к богатству и славе превыше всего,
Наглым людям по барабану божество, что с небес само медленно и чинно сошло!
Быт на корню загублен, у кого из нас жизнь без зазубрин? Здесь среди живых нет таких!
Какой нам смысл по мелочам разменивать собственную жизнь? Души и плоти единение
Прервёт затмение души и головы, к бабке не ходи,
Но надо пешим ходом выбираться из полновесной узды!
Чаша страсти осушена до дна, но не определена крепость чужого вина,
Вокруг одна болтовня, а дел – никаких,
Во всех делах мирских виден едва заметный штрих,
Он о грехах земных, с течением дней греху вольготней и видней,
Кого из людей тащить в свои сети! Преходяще всё на белом свете!
Женщина мир постигает мандой, в тот миг мужчина ласкает её лобок холодной рукой!
Кто здесь святой? Здесь каждый изгой борется с самим собой, роком и судьбой,
Небес благословенье забирает у жизни последнее наслажденье,
Что за невезенье и почему ночное прегрешенье передаётся из поколения в поколение?
Над грехом чужим свою голову склонил сизокрылый херувим, у него прискорбный вид,
В горле першит, а душа неистово болит! Горе и стыд ежечасный грех вершит,
Кто же им вынесет собственный вердикт? От мыслей чуждых притупляются чувства
И море тоски и грусти разливается ранней весной, я же иду своей нехоженой тропой,
Сам не свой, словно изгой, но дружу с голытьбой
И в момент любой готов пожертвовать собой! Чем расщелина мужчин к себе прельщает?
По ней член как воробей по амбару летает и до конца даже он не понимает,
Что его там ранним утром ожидает? Она манит к себе людей, словно маг или злодей,
Но на дне глубокого колодца нет ни одного знатного полководца!
Когда же половой акт начнется, и та девица широко улыбнётся
И к ней прежнее настроение вернётся? Везде есть предатели,
Это завсегдатаи питейных заведений, это любители словесных прений,
Я же их посылаю к ****и матери, им бы стоять у церковной паперти,
Они немало сил растратили на тех, кто смотрит открыто на явный грех!
Нахмурив лицо, чешу больное яйцо и кое-что ещё, слежу за бабьим задом,
Меряю уверенным взглядом огромную щель той бабы, что рядом, с её-то задом
Трудиться до седьмого пота надо, не замечая преграды, я же иду в демисезонном пальто,
И никто не обращает внимания на него и вдруг взгляд застыл на ножках двух:
О, сколько прелестных женщин ходит вокруг! Так можно лишиться чувств!
Разящие контрасты, ****и разной масти встречаются не часто, но счастье ходит рядом,
Но без присутствия бабы нет его! То-то и оно! Невдалеке толчея и немало озорства,
Рядом с ними видна седая голова, но чья она?
Лично мне хочется замкнуться в своей скорлупе,
Чтобы опосля не гореть в жутком огне, его блики я вижу на треснувшей стене
По праздникам великим! В многоголосой толпе нет места ни мне, ни моей жене!
Мы с ней везде наравне! Нас пугающие мысли вконец изгрызли, умерили пыл,
Я даже на миг забыл, зачем на утлом челне намедни приплыл, себя пристыдил,
Ведь я постель пуще пассии любил, но опьянев, умерил гнев, на корточки присел,
Но побороть страсть до конца не сумел! Где проходит тот водораздел, по которому
Страсть стекает между стройных женских ног и нарушает мой слог? Его сотворил бог
И он нашёл предлог для осуждения краткого мига наслаждения! Я же воистину
Печаль и тоску из своего сердца к утру вытесню, истреблю грех на корню,
Потому что люблю женщину одну, ищу её глазами между друзьями и врагами,
Её портрет висит на моей стене, она даже во сне нравится мне! Мир тесен,
Он наивен и потешен, трудно в нём жить без песен, уже пройден экватор,
Глядь, а эта ****ь говорит тебе, что ты уже не император, а обычный провокатор!
Не перегнуть бы палку, бабу жалко, но надо уезжать на рыбалку! Её манда дрожит,
Но кто своей бабой в тот миг дорожит? Вот почему у неё лицо замученное,
Невдалеке скрипят уключины, все лица обречены, потому не венчаны они!
Палку кинуть жаль, вокруг одна и та же шваль, наброшена на плечи старинная шаль,
Мне прошлого никак не жаль! Я же сделал ход конём, и без спросу ворвался в старый дом,
Холодно в нём, но баба ходит нагишом, власть в её руках, а страсть витает в облаках!
Путы на ногах, и вот мы вместе смотрим с высоты на зелёные холмы, пройдены суды,
Нет былой беды в двух минутах неспешной ходьбы, но от семейной узды никуда не уйти!
Милая, прости за откровенные признания! Уйми в душе потоки своего негодования!
Извиняюсь заранее, ты ставишь мне в укоризну отсутствие приемлемой жизни,
Я же капризный во всём и потому пуст был мой старенький дом, морозно в нём!
Я не последний, кого коснулись бабьи сплетни, под потоками лжи гаснут этажи
Уличного мата, он – свидетель любви и разврата! Поворачиваюсь к нему спиной,
И слышу приятные стоны за соседней стеной, хочу туда взглянуть,
А потом неспешно продолжить свой тяжкий путь, но хилая грудь не понимает суть
Тех намерений и на стезе появляются камни новых преткновений! Жидкий свет зари
Гасит протесты, возникшие внутри, и что ты мне в тот миг не говори, не переубедишь,
В речном затоне шепчется сухой камыш, а дождь тихо падает с пологих крыш!
Здесь тишь и благодать, таких мест нигде не сыскать! С мыслью о любви засыпаю,
Ту, что люблю, в постели жду и уважаю! Голову перед ней склоняю,
Потому что знаю, что верна, ведь она моя самая преданная в мире жена!
Обращаю взгляд вновь на высоко поднятую бровь, страсть волнуется кров,
Слава богу, что не проходит любовь! Страсти притаилась в горячей горсти,
И не кричит: «Отпусти!» На часах без пяти минут шесть,
Дыбом встала на бритом лобке скудная шерсть,
Порох в пороховницах есть, но жесть не закалена, из неё былая прочность ушла
В богом забытые места, рядом осталась тлетворная пустота, и больше нет ни черта!
Суета сует – всё суета! От винта, господа! Мысль перешла в психоанализ,
Вот и мы на время расстались, хотя повенчались и соединялись, но весенний закат
Был и вправду язык, вдруг я услышал откровенный мат, кое-кто из местных баб
К нему не привык, но стыд им очи не затмит! Вопрос само собой возник,
Могу повторить умные афоризмы из старых книг, что наш быт нам пошлостью грозит!
Я – не хам и не зануда, возможно, ещё хуже буду, надеюсь на чудо,
И не стыдно мне тискать голую задницу наедине! Пусть та баба стонет и визжит,
Она, как осиновый лист подо мной дрожит, в тот миг она должна обо всём забыть!
Ей предстоит одного мужика полночи любить! У него взгляд стоит! Надо понимать,
Что она - не ****ь и любит других баб осуждать, но не хочет член из манды вынимать?
Как мне это понимать! ****а мать! Начинаю лишнее болтать! Свят! Свят! Свят!
Пора рот на замок амбарный закрывать, надоел жаргон вульгарный! Задуваю свечу,
Преклоняю седую голову к женскому плечу и в дверь кулаком не колочу,
А спокойно сижу сред обшарпанных обоев, землю рогом не рою,
Беда проходит стороною, недоволен сам собою, не блещу красотою,
Предо мною узенький дворик, по нему шустро бегает старенький дворник,
Завтра вторник и этот старик давно уже привык в парилку вечером приходить,
Выпить и закусить, а потом душу заезжим проституткам настежь открыть!
Он любит спать с двумя, лёжа и стоймя, он видит баб насквозь
И потому живёт с ними врозь! Спишь ли или отрываешь взгляд от земли,
Но мысли, что мы все из одного места на божий свет вышли, не дают душе покоя,
Мужик не сдаётся бабам без боя! Тучи сгущаются над седой головою, там разброд,
В жизни всё течёт наоборот, погас огонь, смрад и вонь пробегают по уставшему лицу,
Но мысль всякий час возвращается к Творцу! Она входит через дверной проём,
Оставляет за спиной тихий речной затон, рыба водится в нём, туда они ходили вдвоём,
Нынче бытие пошло на слом! Баба раздета догола, тощая и к тому же бледна,
Но не холодна, она спокойно выглядывает из-за угла, её коса черным черна,
А голова кружится от терпкого вина! Надо закусывать сперва, а потом пить,
Дамоклов меч над головой давно уже висит, душа скорбит,
И сердце то хлюпает, то плачет, так или иначе,
Но одежда висит на ржавом гвозде, что-то тормошится на бабьей борозде, блуд везде,
Его следы остаются даже на седой бороде! Жизнь – так себе,
Мы же плывём на одной и той волне – ни людям, ни себе!
Вокруг такая темень, сердце – не кремень, пожухшая зелень торчит из земли,
Словно бы и не было великой и страстной любви! Страсти, словно сорвались с цепи,
Попробуй их угомони, коль у них развязались на ботинках шнурки, плоти неймётся
И она, очертя голову в бездну несётся и вернётся ли вновь к истокам обетованной земли?
Должно быть, она решила согрешить! Люди потеряли истинную веру,
Подонки последовали их примеру, что за манеры, что за замашки?!
Жить и вправду тяжко! В голове нет смазки! С головой до сих пор дружу,
Сам себя изредка с ума свожу, но зима прошла, она канула в Лету,
Исчезла склонность к кутежу, изредка широкополую шляпу для кайфа ношу!
Спустя порядочное время перестану держать в себе собственное семя,
Всему – своё время, всему – свой час! Бог женщинами испытывает всех нас!
Баба худая моим страстям потакает, но сама не знает, на какую стезю вступает?
Рот широко разевает, когда страсть исподволь убывает, о чём-то долго вспоминает,
Судьба с ней в прятки играет! Во время мирских дорог
Обыденным стал даже возвышенный слог, любовь слепа,
Она готова забеременеть даже от придорожного столба, над головой сгущаются облака,
В душе клоака, а перед глазами огромная женская срака! Баба готова встать раком,
Она по Зодиаку родилась в созвездии Рака, однако ждёт терпеливо нового разлива
Страсти и любви, Боже, Ты ей благодать свою яви! Неисповедимы Твои пути!
Мужчины! Мужчины! Мужчины, какие же вы кретины! Волосы дыбом, зубы торчком,
Язык – помелом, пошлые мужики вваливаются нагишом в открытый настежь дом,
Хотя стужа за окном! Кто хозяйничает в нём? Женщина та, чья красота за версту видна,
Выглянула из открытого настежь окна! Слёзы горькие увидели глаза зоркие,
С ними женщины накоротке, у них плеть в руке! Грехам не видно ни края, ни конца,
Им нет числа, а судьба свои изъяны в женскую душу внесла и тут же вышла из-за стола,
Она была в стельку пьяна и едва не выпала из окна! Память о прошлом, храня,
Набросилась спьяна на молодого пацана, но испугала ветхого старца
И тот вынужден был перед ней распластаться, чтобы в живых остаться!
Не корысти ради стал просить бабу о пощаде, но та подошла сзади,
У неё губы в помаде, выругалась матом, это прозвучало некстати,
Бросила взгляд на полати и на землю улеглась! Внутри неё бушует страсть!
Как бы ей с высокого коня не упасть и не повредить кукую-то часть грешного естества,
Но она не слышит пророческие слова, кругом пошла бабья голова! Я бы сгорел от стыда,
А она даже бровью не повела! У неё ноги от бедра, на диво стройна, хотя одна худоба,
Но пот не капает со лба! Мужик развёл руками: что делать с длинными ногами?
Мысль застряла между облаками, пронёсся цунами, долетел до Яузских ворот,
Чуть пониже северных широт, там рты открыл честной народ, его водка не берёт!
О, Боже, откуда там пьяные рожи? Всё, что выше и ниже белокаменного Кремля,
Это грешная и потешная земля! Там надолго никто не бросает свои якоря!
Там много могил, я там немало вёрст исходил, хотя святость мелькнула ярким лучом,
И слилась воедино с всеобщим грехом, он до сих пор бродит нагишом
За открытым настежь окном, невдалеке видны облупленные рамы старинного храма!
Божье око зрит глубоко, но не видит все пороки той земли,
Куда мои предки с иконами пришли! Боже, тот народ просвети,
Да будет воля Твоя и рана сия исчезнет в светлых водах степного ручья!
Прогибаюсь под тяжестью прожитых лет, мне с завистью смотрит в след тот, кто сед,
На нём много богатых одежд, он – главарь местных невежд!
В его душе зияет огромная брешь, там смесь добра и зла, а душа вся слезами изошла,
Пока не к божьему распятью ранним утром не подошла! Стариковская поступь тверда,
Лишь иногда пот капает с высокого чела! Он ходил по властным коридорам,
Но был выдворен с позором, на него орали по одному и хором,
И всегда находили повод к раздорам! Много времени спустя,
Его худоба медленно прошла, округлились уста, но ослабела одна рука
У тщедушного старика! Ему ветер в спину последние годы дул и он безбоязненно шагнул
В глубокую бездну, там ему предоставили безвозмездно тёплое место, но каково ему,
Если никто там ему не заплатит по труду! Он пришёл к храму пустому,
Остановился у дверного проёма, поцеловал крест огромный,
Прочитал молитву монотонно, встретился глазами с бездомными
И пообщался с местными людьми и ушёл восвояси, чтобы возродить прежние связи!
Священник в золотом расшитой рясе остановил его и сказал, чтобы впредь не жил грешно,
Но это дело его, кого и как? Вокруг тьма и мрак, и много всяких зевак!
Дать бы лад своим делам, но как? Много разных баб, но нужна одна, где же прячется она?
Где моя царица, хочу с ней вновь примериться! Неужто постится?
Она продолжает духовно расти, и пытается душу от дьявола спасти!
Мне с ней по пути! Впереди лазурь и там нет ни ветров, ни бурь,
Авось, дурь выветрится из головы, начнут сниться приличные сны,
Возможно, окрепнет моральный дух, и ничто не застит стареющий слух! Живу невесомо,
Хожу мимо тёщиного дома, он исчезает в дымке ночной, словно молодой подснежник!
Бывший грешник и бабий приспешник никогда не был пешкой в руках женщин тех,
Чей век был велик, хотя он сам уже старик и порой изрядно на баб ворчит, но не привык
Он жить по чужой указке! В горы ходил в одной связке с друзьями и слился с горами,
Но с годами его душа очерствела, нынче ему нет дела до грехов чужих,
У него полно своих! Он баклуши бьёт, прежние связи без раздумий рвёт
И живёт так, как хочет, даже  зло его не щекочет! Ему, считай, в жизни повезло,
Он видел океанские корабли, но и его бабы в три *** ебли, как хотели,
В душе осталось к ним недоверие! Он смотрит на старые фантики, ему не до романтики!
Была у него Света – звезда местного балета, любительница миньета,
И чем закончилось всё это? Не родня она ему, и вот почему: у него есть женщина другая,
И она ему в трудные минуты выживать помогает, другая ему ****ь даёт,
*** этих баб разберёт: одна тащит член в рот, а другая пьёт без сахара компот!
Член же трудится как крот, большому куску радуется рот, но что такое не везёт
И как с этим бороться? Как аукнется, так и отзовётся!
Большой живот и маленький фаллос – вот и всё, что от мужчины осталось!
Поставлена высокая цель, но она попала в ветхую купель
И теперь вода бежит через огромную щель, превратившуюся в дыру,
Прозванную мандой в миру! Как беду преодолеть? В противном случае там смерть
Поджидает клиентов всех! Заметь, что цель оправдывает средства,
Если ты получил большое наследство и у тебя есть денежные средства,
Чтобы избежать семейной рутины и бедствий! Мужчины! Мужчины! Мужчины!
У вас нет золотой середины, вы себе отчёт не отдаёте, что вы – ничто без крайней плоти!
Так природа захотела! Почему? Не наше дело! Пуля просвистела у виска,
Потемнели облака, вдруг дрогнула у снайпера рука, наверное, тоска его заела,
Не хрен валяться без дела! Башка совсем отупела, везде трава примятая,
Во всём виновата любовь проклятая! Сегодня суббота, я же с большой охотой
Займусь любимой работой, по боку семейные заботы, собирается приличная компания,
Там каждая баба требует мужского внимания! Всё, замётано! Может быть, соврёт она,
Что по уши влюблена? Вопрос само собой решится, мне же полночи не спится!
Как говорится, седина в голове – бес в ребре! На хрена всё это мне? Живу настоящим,
Люблю намного чаще баб гулящих, у них нет будущего блестящего,
Но ничего страшного ещё не произошло! Мы сходили в кино,
И было решено встретиться в другой раз, и чтобы не нарваться на отказ
Или не получить кулаком в глаз, согласиться пришлось,
Авось, вместе будет лучше, чем врозь? Она – не красавица, но нравится,
Можно пару раз с ней позабавиться, авось, жизнь исправится!
Мы – люди разные, чистые и не заразные, но живём в грехе,
И с блудом на короткой ноге! Святость в самом заде, пред ней встают новые преграды,
О ней слагаются баллады, мои же фразы повторяются по три-четыре раза,
Их обожают слышать мужики и бабы, никуда от постельной любви им не деться,
Эта мысль с раннего детства вонзилась в моё разбитое сердце и продолжает там жить!
Ей некуда спешить, здесь есть с кем по душам поговорить,
Внутри тепло, не холодно и не сквозит, вблизи налажен быт,
Приходится лежать в грязи, но ты надейся и жди, пока пройдут проливные дожди,
Они смоют грязь на твоём трудном пути, но ты в небесную высь пристально смотри
И на полную грудь глубоко дыши – неисповедимы Господние пути,
Но их мы должны пройти! Страсть вторглась сюда и никому не нанесла вреда!
Прошла дрожь в теле, да, были мелкие потери, но мы вырвались из их клешней,
Стали жить намного веселей, и на стезе своей потеряли немало подруг и друзей!
Мне тепло лишь в женской щели, в той глубокой пещере я забываю о своём безверье,
Там меня никто не обманет, никто меня дрянным словом не поранит!
Хочется не просто жить и матом всех баб крыть,
Есть желание - предано одну любить, может быть, мой грех именно в том и состоит,
Что приходится мимо любви, закрыв глаза, проходить и свою душу зазря щадить!
Бывало, что душа утопала среди грешного овала, о нём я вспоминаю со стыдом,
Но иду с отмороженным лицом на встречу с Творцом, чтобы в местном храме
Встать рядом с треснувшей рамой, и попросить у бога прощенье за все искушенья,
Что встретились на моём пути! Боже, Ты грешника прости – неисповедимы Твои пути!

г Мариуполь
5 апреля 2015 г.