Что не так в слове толерантность?

Почему это понятие так и не смогло органично войти в русскую языковую картину мира? Возможно, корень проблемы в самой сути этого термина, который несёт в себе скрытое противоречие.
Толерантность предлагает подмену: вместо искреннего сердечного расположения — вынужденное терпение. "Мы не любим вас, но будем терпеть" — такая установка изначально содержит семя отчуждения. В русской традиции издавна ценилось иное — способность принять другого всем сердцем, понять его через со-чувствие, со-переживание.
История знает печальную закономерность: терпение без любви неизбежно перерастает в скрытое раздражение, а затем и в открытую неприязнь. Настоящее человеческое тепло нельзя заменить холодной расчётливостью политкорректности. Как говорил Достоевский: "Никакое общественное благо не стоит, если оно куплено ценою малейшего насилия над совестью".
Может, вместо искусственной толерантности стоит стремиться к подлинному братству, где различия не терпят, а ценят? Ведь русское слово "соборность" куда глубже передаёт идею единства в многообразии.