Однажды... Отрывки

Книга была опубликована в 2022 г. после завершения 2-ой Карабахской войны.
 
Автор приносит извинение за ненормативную лексику, так как старался передать все выдуманное строго по теме.

В книге документальные факты переплетены с художественным вымыслом.

Краткое описание  предыдущих книг, см: в "ОДНАЖДЫ В МОСКВЕ - часть I"


ОТ АВТОРА


Трилогия была завершена до победоносной для азербайджанцев Второй Карабахской войны. По некоторым причинам третья книга вышла на свет намного позже.
Знаете, я рад этому. Поскольку смог написать послесловие в конце трилогии, без которого, в связи с грядущими событиями, я считаю, выложился бы не до конца.
8 ноября 2021 года азербайджанцы после кровопролитных боев вновь водрузили свое знамя в Шуше - в столице Карабаха. Спустя почти 30 лет! 30 лет несгибаемой воли, самоотверженности к победе, наперекор всемирной паутине великих держав, поддерживающих армянский национализм и экспансионизм на Южном Кавказе в угоду своим империалистическим проискам...
О героизме азербайджанских спецназовцев, овладевших почти неприступной горной крепостью буквально голыми руками в рукопашной схватке, одними ножами и стволами, еще долго будут сочиняться легенды.
Этой победой президент Ильхам Алиев увековечил свое имя на страницах азербайджанской истории, став в действительности национальным лидером.
Жаль только молодых ребят, которые погибли, стали калеками в этой бойне. Кто стал шахидом, погибая во имя отечества, кто жертвой тупых идей расового и национального превосходства, ради мифического, придуманного прошлого, исторической лжи.
Бог всем судья. Еще не поздно остановиться. Пока живы мы - может последнее поколение бакинцев, которые были свидетелями мирного сосуществования двух соседних народов в самом интернациональном городе мира. Где люди по-настоящему жили счастливо, не делясь на нации и религии. Где смело влюблялись, создавали интернациональные счастливые семьи, воспитывали почтительных, умных детей, которые только и радовали родителей своими успехами. Где ели на свадьбах долму и лаваш, и никому в голову не приходило определять их “национальную принадлежность!”
Мы не должны замыкаться в себе, живя в мире грез прошлого, а по возможности больше рассказывать об этом детям, внукам. И делать выводы о прожитой трагедии. Может, этим оградим себя от роковых ошибок в будущем. Мы будем менее беспечны, а соседи наши… более благоразумны.
Да, и еще… Меня часто спрашивают мои пока немногочисленные читатели, в действительности ли произошли события, описанные в трилогии? Насколько реалистичны образы?
Отвечу неоднозначно. Конечно, такой сюжет не мог появиться на ровном месте. Современники тех лет и событий могут легко провести параллели и разделить правду от вымыслов. Добавлю лишь то, что в какой-то момент свои судьбы начали диктовать мне сами герои, и я не мог противиться.
Как бы порой не старался…
Мистика? Может быть. А что такое наша жизнь в целом?
Пожалуй, все…

ПОСВЯЩАЕТСЯ ПЕРВЫМ АЗЕРБАЙДЖАНСКИМ ВОЕННЫМ РАЗВЕДЧИКАМ



НАЦИОНАЛИЗМ - ЭТО В СРАВНЕНИИ ДОБРОКАЧЕСТВЕННАЯ ОПУХОЛЬ В ТЕЛЕ НАЦИИ, ПРИ "БЛАГОПРИЯТНЫХ" УСЛОВИЯХ ПЕРЕХОДЯЩАЯ В ЗЛОКАЧЕСТВЕННУЮ - ЭТО ФАШИЗМ. А ИНОГДА И ОКРОВЕННЫЙ РАСИЗМ, КОГДА ЗАЯВЛЯЮТ НА УРОВНЕ ОФИЦИАЛЬНОГО ЛИЦА ОБ ЭТНИЧЕСКОЙ НЕСОВМЕСТИМОСТИ ДВУХ СОСЕДНИХ НАРОДОВ. ТО ЕСТЬ,ОДИН ИЗ НИХ ДОЛЖЕН ИСЧЕЗНУТЬ...

Автор


Не откладывайте счастье на завтра, можете не успеть…


ЧАСТЬ I

ГЛАВА I



С племянником старого аварца мы расстались недалеко от здания райцентра. Уже издали я заметил припаркованную у дороги серого цвета “девятку”. А еще через минуту увидел, как двери распахнулись, и Саламова выбежала навстречу.
Она всегда была сдержанна со мной. Потому, я немного со смущением ответил на ее объятия и очень удивился искренней радости в ее прослезившихся глазах. Кажется, только тогда понял, каким надежным боевым товарищем являлась для меня старший лейтенант Саламова...
- Дурак! - тут не сдержалась Гюля. - Она любила вас. А вы - старший лейтенант, боевой товарищ… Деревце вы неотесанное! Ведь любила, так?
- Так-то оно так… - печально вздохнул Длинный. - Честно говоря, тогда и осознал. Мои мысли всегда были с Джулией, словно она все еще была жива. Я продолжал общаться с нею, советовался, путешествовал в мир сладких воспоминаний… И другой женщины не было не только в моем сознании, но и восприятии.
- Ладно, к этому еще вернемся, - вздохнул он…

…За рулем сидел Расулов. Черные очки, прятавшие его глаза с колючим взглядом, абсолютно не гармонировали с его беспорядочно торчащими волосами и театрально-гордой осанкой, и придавали его обладателю слегка комичный вид. Но попробуй это озвучи.
По дороге узнал последние новости. Они были шокирующие.
Отец по-прежнему в коме. Шел восьмой день инсульта. Я этого ожидал, хоть и надеялся на чудо. Меня ошеломило другое - арест полковника Мусаева!
- Как это могло произойти? - я не верил услышанному. - Ведь вся эта шарманка его заслуга! Эти олухи хоть осознают, чего мы добились? Что такое вообще противостояние с ГРУ?
Все наши успехи - это результат его грамотного планирования. И с такими скудными силами и средствами!
- Ты нам Америку не открывай, - уныло проворчал Расулов. - Но произошло то, что произошло. Теперь все мы на волоске...
- Мехди! - досадливо перебила Наиля.
- Что!.. - огрызнулся с присущей ему грубостью тот. - Пусть знает, целее будет! Не слушались меня, когда я предупреждал о последствиях. Это же нефть! Деньги! Большая политика! Все твердили - это для родины, для победы. А выходит так, что нашей же нефтью в нас стреляют. Кто с кем воюет, Господи, сам-то в курсе? - закатил он глаза по направлению. - И где ж теперь ваша родина?
- Наша родина. - Я перебил его тираду. - Что я должен еще узнать?
- Тебе нельзя появляться ни в больнице, ни дома. Короче, Контору прикрыли. ЦВР банально захватили особисты. Налет был внезапным. Сразу опечатали секретку, командирский сейф. Мы не успели вынести документы ни касающиеся тебя, ни в целом операции “Возмездие”.
Я похолодел:
- Как я зафиксирован в справках? Надеюсь, не открытым текстом?
- …
- Вы обещали…
- А кто знал! - вновь взорвался Расулов. - Ни в личных, ни в оперативных делах абсолютной секретности не бывает, хоть мы и старались как могли. А как иначе? Надо же отчитаться в Управлении! Мы же не могли оперативные деньги по вашему делу оформлять на воздух. Или ты думаешь, у нас личный банк есть, и все наши поездки в Москву оттуда финансировались?
- …
- По “Возмездию”, в том числе лично о тебе был информирован только Первый. Во всех скудных по тексту справках-отчетах, составленных для него командиром, ты проходил исключительно под псевдонимом. Фиксировались в основном сведения про дезертиров, кое-что по делу “Опиум” - религиозное направление. Все разработки по делу “Возмездие” по причине повышенной секретности передавались генералу устно. Ваши с Саламовой личняки, а также оба вышеуказанные дела хранились даже не в секретке, а в командирском сейфе. Ни начальник секретки и его сотрудники, ни начальник Первого отдела, в чьем непосредственным подчинении вы официально числитесь, о деле “Возмездие” не имели и представление. Мы после планировали уничтожить следы твоей деятельности и все оформить на Саламову, и кое-что на фиктивных агентов из числа дезертиров. Но не успели.
- Мусаевский сейф был попросту взломан. Я видела, как послали за сварщиком.
- Но военное министерство должно было защитить вас!.. - услышанное не укладывалось в голове. - Ведь мы не враги? Мы раскрыли целый заговор, шпионскую сеть на высоком уровне, которая в конце затащила бы страну в пропасть!.. Что происходит? Тогда зачем и во имя чего мы рисковали?
Расулов через зеркало с Наилей переглянулись.
- Сама объясни… - он зло бросил. -  У меня уже ни сил, не желания.
- По списку Мансурова в Баку, в северных районах и в прифронтовой полосе были произведены аресты, была накрыта вся нарко-шпионская сеть Корейца. Мы участвовали в процессе, но завуалированно. Были подключены армейский спецназ и спецподразделения МНБ, чтобы предотвратить развития ситуации вообще по критическому сценарию - мы не исключали вероятность спровоцирования разоблаченными военачальниками путча или же открытый переход в стан противника. Благо для них, граница была рядом. Но все прошло в общем-то по намеченному.
Так же удачно были накрыты все точки проникновения в Азербайджан из Дагестана “русских исламистов”, которые должны были организовать на севере страны спящие ячейки и при антироссийских демаршах нашего политического руководства, допустим, в связи с возможной эскалации военных действий на фронте, “взорвать” регион изнутри, подстрекнув национально-религиозное противостояние исповедующих в основном суннитский толк в исламе этнических меньшинств с шиитами-азербайджанцами. Были произведены аресты в Кусарском, Хачмазском, Балакенском, Загатальском, Дивичинском, Сиязанском районах Азербайджана, а также в Баку, где экстремистские ячейки только стали разветвляться.
Но вот с разоблачением продажи нефтяных эшелонов противнику мы решили повременить. Оно выпадало из общего контекста деятельности организации Корейца в Азербайджане, хотя мы знаем, что Кореец разрабатывал и это направление. Мы выяснили, кто на самом деле стоит за этим. Тот, кого назвал Мансур, не был главным.
- Господи!..
- Мы сами вычислили, - она продолжила, - поскольку без его ведома проведения столь масштабных операций, связанные с нефтепродуктами, не представлялось возможным. Мы провели скрупулезную аналитику, подключили личные каналы в аппарате президента и в правительстве, буквально измотали свою наружку… Короче, агентура Корейца, собирая информацию по незаконному обороту нефтепродуктов, не смогла довести ее до логического завершения.
Далее встала дилемма - что делать с этим взрывоопасным материалом. Мнения разделились. Расулов с Адыловым были против представления информации руководству, мотивируя, что все это пойдет по цепочке и где-то замкнется на представителе того клана, чья верхушка и руководит этими манипуляциями. То есть дело даже не дойдет до политического руководства, с нами просто банально расправятся.
Мы же с Сабиром Ахмедовичем полагали, что после удачного проведения операции “Возмездие”, запомнившейся резонансными арестами ряда высших военных и прочих чин, нас не решатся трогать, тем более командир получил гарантию защиты и полнейшего содействия со стороны военного министерства. Но, как показали события, мы переоценили возможности военного руководства. А Мусаева попросту слили.
- Не только его, - бормотнул Расулов.
- Ну да… Короче, дело теперь раскручивает наша военно-политическая контрразведка, а она, как ты знаешь, не подведомственна Минобороне, а как Особое Управление отчитывается непосредственно перед президентом. Что ему доложат, не трудно догадаться.
- В общем, вас подставили.
- Можно сформировать и так, - вздохнула Наиля.
- Теперь, где находится Мусаев, мы не знаем… - продолжил тему Расулов, удачно маневрируя между мчавшимся на нас, как сумасшедший, грузовиком, и не позволяющим от вредности обогнать себя старым “Москвичом”. - Козел! Ублюдок! - наорал он на ходу водителю легковушки, напыщенно сидевшему за рулем, как будто на “Мазерати”. - Они засекретили информацию, но, видимо, все еще держат командира у себя. Адылова тоже взяли - он засветился с поездками в Москву. А еще нашли у него армянские корни. Кажется, бабушка.
- А до сих пор что, не знали?
- Лично я, нет. - Расулов.
- Я тоже. Но какое это имеет значение? Моя бабушка - русская. И что?
-  Наверно имеет значение, - после паузы нехотя проворчал Расулов. - Война идет… Но не надо было изначально брать его в контору. А после столько времени совместной службы, я предпочел бы довериться ему, чем сотне другим нашим “чистокровным” арийцам…

Вспомнил.
В спецназе Мудрака воевал один товарищ, тоже в взводе снайперов. Грамотно воевал, все восхищались. Только после я узнал, что у него бабушка армянка. Знаете, о чем подумал? Иногда после боя или просто на позиции мы крыли армян на чем свет стоит. Этот парень всегда молчал и печально улыбался.
Через некоторое время он уехал в Россию. Ни с кем не попрощавшись…

Я сосредоточился:
- Однако, вы на свободе?
- А с меня что взять? - Расулов ухмыльнулся. - Все знают, что я дважды контуженный. Во время допроса я смеялся и подкалывал особистов - косил под дурачка. Некоторые следаки вовсе не воевали и очень комплексовали по этой причине, потому на меня глазели как на классового противника. Хорошо, в контрразведке не все тыловые крысы. Нашлись те, которые меня узнали. С кем-то воевали вместе, с кем-то нашлись общие фронтовые товарищи... Короче, кончился допрос тем, что мы с вояками радостно начали вспоминать наше славное боевое прошлое, а сынки с открытыми ртами завистливо слушали. Ну, как при таком раскладе можно арестовывать? Да меня проводили чуть ли не как героя! Но, на вопрос, где содержится командир и Адылов, дружно хлопали глазами или отшучивались, мол… Нет, ты видишь эту беременную корову! - вдруг вспылил он и в бешенстве начал сигналить водителю “Газели”, до верху загруженной углем. Когда тот все-таки нехотя отстранился, Расулов, поравнявшись, так же пламенно его “поприветствовал”.
- А Наиля? - я с улыбкой. - С бокового зеркала было видно, как озверевший водитель, мигая фарами и выжимая, видимо, до предела газовую педаль, пытается догнать обидчика.
- А с ней проблемы - ищут. Сдается мне, что вы фигуранты очередного фабрикующегося дела. Вы оба длительное время находились в Москве. Наиля же путешествовала по всему СНГ, налаживала новые каналы доставки призывников-дезертиров...
Я с укором посмотрел на Саламову. Она надменно отвернулась.
“Предупреждал же тебя, дура. Не надо было все подряд докладывать…”
- Какие конкретные обвинения предъявлены арестованным? - постепенно картина происходящего прояснялась. - Ясно, дело заказное. Но нельзя вот так с бухты-барахты нагрянуть и арестовать командира Разведцентра. Это нелепо!
- Ты будешь смеяться… - Расулов вдруг чертыхнулся и нажал на газ. “Газель” догоняла. Разборка с озверевшим водителем, видимо, не входила в его планы. - Начальнику разведывательной службы влепили незаконное приобретение, хранение, сбыт, ношение… короче, там целый список - оружия и боеприпасов, взрывчатых веществ... Это в военное-то время!..
Обоим подкинули несколько патронов и, якобы, у Адылова нашли “лимонку”. Бред! Все знают, что Адылов в отличие от меня интеллигентный, почти пацифист. Он даже табельное оружие неохотно брал… Я думаю, это только начало.
- А в перспективе? - я тихо спросил, хотя догадывался.
- Ясно, измену шьют. Люди приятное с полезным сочетают. И заказ своих господ выполняют, и звездочек побольше хотят заработать. Начальнику разведки, ясно, изнасилование не пришьешь, куры засмеются, да и наркоты не подбросишь, менты возмутятся. Вот “Измена Родине” - в самый раз…
Предо мной возник мужественный образ полковника Мусаева. Честного, принципиального офицера, патриота своей страны. Отца, потерявшего на фронте единственного сына...
- Но где факты? Для того, чтобы разоблачить реальных предателей, нам пришлось года два попариться. И то, считай, судьба подфартила… - я вспомнил безжизненное тело Мансурова на операционном столе. - И вы думаете, особисты могут обосновать столь нелепое обвинение?
- Им торопиться некуда. Надо было на первичном этапе блокировать передачу информации политическому руководству - они этого добились. Теперь медленно, скрупулезно будут копать и попытаются раскручивать липовые обвинения. Авось, кто-то сломается… - Расулов внимательно поглядывал в зеркало. Газель, видимо, отстала.
- Теперь насчет тебя, - подключилась Наиля. - Командир во избежание утечки не все твои подвиги документировал, ты слышал. Но вывод в Москву - к бакинским армянам, в деле указан. Это для того, чтобы после завершения операции снять с тебя обвинение в убийстве Бахтиярова. А также блокировать всевозможное обвинение в шпионаже, если обстоятельства сложатся иначе.
- Ну, вроде теперешних, - вставил Расулов.
- Я же просил, чтобы обо мне никаких упоминаний, - я устало возразил. - Я не собирался возвращаться. Я по документам уже другой человек, вы понимаете? Единственное, чего хотел, чтобы после завершения операции меня оставили в покое. Вообще вычеркнули из памяти…
Я заметил, как Расулов с Саламовой вновь переглянулись.
- Командир так не считал, - она как бы нехотя ответила. - Он тобой очень дорожил. Все твердил, что мы не имеем право тебя терять, ни как разведчика, ни как...
- Понятно. Но это невозможно. Вы должны понять.
- …
- Ты мою ксиву точно не спалила?
- Нет.
- Спасибо хоть за это.
- Я, как понял, есть не касающиеся меня темы… - недовольно вставил Расулов.
“Теперь, после огласки фамилии Манучарова, меня легко вычислят… К черту! Какое это имеет уже значение?”
Я понимал, что должен вернуться в Москву, и мне некуда деваться от возмездия. Чтобы отмазать Наилю, надо было все брать на себя. Да так, чтобы поверили. Или же расправятся и с ней…

- То есть, обещая в Организации разобраться с провалом ГРУ в Азербайджане, вы заранее решили пожертвовать собой ради спасения Саламовой? Я правильно понял? - вновь перебил Прилизанный.
- Кто-то должен был… - Длинный после паузы ответил. - Честно, после смерти жены было все равно. Я лишь хотел исполнить сыновий долг перед родителями и обезопасить будущее Тимки и дочери Мансура. В этом я мог рассчитывать только на Саламову и ее братьев.
- Но вы могли забрать родных и скрыться. У вас, я как понимаю, были деньги, - возразила Гюлечка. - Неужели не было иного выхода?
Длинный:
- Вы опять не вникаете. Я продолжу…

…Меня больше волновало всплытие в деле имя Манучаровых. Это известный “бренд”. Информация, безусловно, просочится в Москву. Как я буду выглядеть после перед родителями Джулии? Они будут думать, что я все это время их использовал.
А самое неприятное, что это в некотором роде действительно так…
- Расслабься, - словно прочитав мои мысли, ответила Наиля. - Манучаровы в деле указаны под другой фамилией. То ли Бабаевы, то ли Бабаяны. А жена твоя, якобы Иветта Андреевна. История ваших взаимоотношений ложно смоделирована. Подробности не помню.
Ты проходишь в деле под псевдонимом “Арарат”, - продолжил Расулов. - Армянское обозначение была придумано, чтобы сбить с толку “следопытов”. Предположат, что ты, вероятно, бакинский армянин. Потому между твоим личным делом и делом “Возмездия” можно сказать нет завязки.
- Что конкретно указано в личном деле? - я немного воспринял духом.
- Есть скупо составленная справка за подписью командира о том, что некто Рафаэль Гусейнов, такого-то г. р., проживающий по адресу и прочее, военнослужащий ОБСН дал согласие сотрудничать с разведывательной службой ГШ ВС Азербайджана. И что, якобы, убийство тобою гизира Бахтиярова и в связи с этим выдвинутое следствием убойное обвинение - это разработка Военной разведки с целью ввода тебя в Москве в среду лиц армянской национальности для выполнения особо важного задания. И все.
- Конечно, при скрупулезном изучения твоей персоны и всех обстоятельств дела “Возмездие”, тебя допустимо идентифицировать с “Араратом”, - после паузы добавила Наиля. - Достаточно работать по место жительству и выяснить историю ваших взаимоотношений с Манучаровыми. И то, что в Москве этот “Арарат” взаимодействовал со мной, то есть, с ключевым свидетелем по делу Бахтиярова…
- Не трусите, - перебил Расулов. - В этом еще могло разобраться МНБ. Особисты - эта новая организация, не вполне устоявшаяся. И многих набрали по протекции.
Кстати, чекисты блестяще провели операцию “Возмездие”. Практически никто из предателей не смог уйти от правосудия. Также удачно были накрыты все приграничные и прочие точки “русских” исламистов…
Я улыбнулся, вспомнив свои мытарства в Балаканах, озабоченное лицо старого аварца.
- Да, ты не в курсе, боец, который был ранен гранатой несколько дней назад на дагестанской границе, выжил?
- Увы, нет… - Наиля озабоченно. - Откуда информация?
- Бедный Рамазан…
- Слушай, кто такой Рамазан? Я долго буду терпеть этот кроссворд? - разозлился Расулов.
- Так, я не понял, - пропустив мимо реплику Расулова, я вновь спросил, - по операции “Возмездие” вы взаимодействовали с МНБ?
- Ну да. Это с подачи военного руководства. Хотя у нашего министерства, мягко говоря, не ахти какие дружеские отношения и с МНБ, Особое Управление оно вовсе не терпит. Командир был только рад такому выбору. Поскольку нам важен был результат, а не склоки силовых структур. Он не был уверен, что особисты справились бы с задачей. Вот еще почему те так рьяно взялись за нашу службу, когда представился случай.  Мстят, что мы такое лакомое дело чекистам передали…
- Всех не обобщай, - перебила Наиля. - Там есть нормальные парни.
Я, по существу. Даже если не удастся предъявить Военной разведке подрывную деятельность, найдут, что пришить.
- Какие конкретно по мне зацепки?
- Тут можно только пофантазировать, - после паузы ответила Саламова. - Документы в деле оформлены с нарушениями. Даже твой выкуп у ментов был произведен в частном порядке, то есть не был взаимодействован финотдел. На многие мероприятия были получены просто устное согласие руководства - они не были документально санкционированы. Думаю, Первого отстранили в период следствия, он не выходит на связь. И министра, видимо, прижали - он странно не реагирует…
Теперь основной аспект. Бабаев-Бабаян - прототип Спартака Манучарова в справках указывается очень состоятельным субъектом с широкими связами со спецслужбами противника. Так что, при желании можно нас подозревать в заинтересованности. Если тебя все-таки смогут идентифицировать с Араратом, ты, женившись на племяннице армянского олигарха, превращаешься в основного фигуранта. Всем же нам в целом могут инкриминировать банальное сотрудничество с противником на материальной основе. Тут как нельзя придется и фактор армянской бабушки Адылова. Это уже для общественности. Мол, смотрите, враг добрался до самого сердца.
- А успех в операции “Возмездие”?
- Дело в том, что у нас не было серьезного фактического материала, кроме признания на кассете Мансурова и наших собственных справок-отчетов по этому делу. МНБ практически взяло предателей на пушку, спровоцировав их давать признательные показания, в том числе друг против друга. Так что при желании можно подвести эту операцию к преднамеренному сливу малозначимой агентуры, с целью раскручивания более значимой, то есть нас...
- Тут я не согласен, - Расулов. - Мы ни в какую не идем в сравнение с теми арестованными предателями, работающими на российское ГРУ.
- Допустим обвинения, предъявленные командиру и Адылову, развалятся в суде, - подумав, согласилась Наиля, - но наши “нефтяники” к тому времени спрячут все концы деятельности. Если арестантов не ликвидируют во время следствия, то выпустят их не меньше, чем через год морально сломленными, психически и физически нездоровыми. Репутации будут подпорчены, так что вряд ли кто их всерьез воспримет, если даже останутся силы и желания для реабилитационных мероприятий.
- Как я понял, ты скрываешься? - я обратился к Наиле и получил утвердительный кивок. - Тогда кто контролирует моих родителей?
- Врачам заплатили, они трясутся над ними как над младенцами. Навещают родственники, соседи. Каждый день приходят твои тети. Только последние сутки Мехди отсутствовал. Ждали тебя.
- Выходит, мое появление в больнице небезопасно?
- Сам подумай, любой, даже самый бездарь опер, получив твое личное дело, почему-то строго засекреченное, будет пробивать тебя по месту жительства. Выяснится, что отец твой смертельно болен, лежит в Семашко... Усекаешь? Где должен находится любящий сын?.. Но тебя нет. Будут копать дальше. Выйдут на нас. Ведь первое время, когда еще не произошли эти события, мы из больницы не вылезали. И командир приходил, лично общался с медперсоналом, предупреждал об ответственности. Отсюда вывод. Контора держит ситуацию под контролем. Вернее держала. А ты можешь появиться в любое время.
- Я… должен быть рядом… - у меня вновь в горле запершило. Чтобы скрыть состояние, отвернулся к окну, засмотрелся на унылый пейзаж - без снега, с сухими, серыми деревьями вдоль дороги.
- Мы это предвидели… - Наиля протянула мне паспорт со знакомой, все еще советской обложкой. Я перелистал. Молодой человек с короткой прической и серьезным взглядом.
- …Это очередной призывник-дезертир. Он чем-то похож на тебя.
- Что-то есть.
- Мы положим тебя в больницу. Войдешь к родителям ночью. На всякий случай голову забинтуем. Впрочем, уши и так тебя основательно изменили. Постарайся маму не вспугнуть. Она сейчас...
- Спасибо, Наиля...
Я представил беспомощных родителей. Каждого, по-своему.
- …Каков план действий? Как собираетесь спасти ваших товарищей?
- Наших товарищей… - мстительно поправил Расулов, подруливая машину к обочине, к небольшому дорожному кафе. - Самый твой дельный вопрос, который мы обсудим после завтрака. Тут такой воздух, что можно проглотить целого барашка…
- Кто крышует нефтетрафик? - я задал последний вопрос, перед тем как вышли из машины.
Мне ответили…

- Только не просите назвать его, - Длинный предупредил аудиторию. - Возможно, я скажу только вам, - кивнул он Прилизанному.
- Я догадываюсь, - нехотя пробубнил тот.
- Я время от времени прилетаю сюда и хочу остаться живым. Этот человек в добром здравии и по-прежнему опасен, хотя его полностью изолировали от политики.
Бакинец присвистнул.
- Ну, если изолировали, значит все-таки добрались?.. - это спросила Гюлечка.
- Я лучше продолжу… - добавил Длинный после короткой паузы…

- Помните друга Сабира Ахмедовича, сослуживца по Афгану? Полковник Гаджиев - ну тот, который спас наши подразделения в боях под Хога, подключив вертушки. Он занимал в Генштабе не последнюю должность, и что для нас существенно, имел родственные отношения с политической верхушкой. Президент же ценил Гаджиева в том числе и как профессионального кадра. Поговаривали, что тот без пяти минут - генерал.
Установив адрес его местожительства, Расулов с Саламовой перехватили полковника прямо у подъезда. Как выяснилось, тот сам был в недоумении арестом Мусаева, и все его попытки узнать что-либо существенное ни к чему не привели. Гаджиев на ходу внимательно выслушал информацию о незаконном нефтеобороте в Азербайджане и имеющем место сотрудничестве должностных лиц с противником по самым разным аспектам, которое и стало причиной роспуска как структурной единицы Разведцентра и ареста его руководителя.
После он пригласил ребят домой и записал их показания на диктофон.
Он велел разведчикам пока беречься, а также по мере добычи дополнительных улик, его информировать.
Теперь все будет зависеть от сноровки Гаджиева. Иного выхода из возникшей ситуации на сегодняшний день не виделось...

- Мы можем подкупить следствие, - я предложил.
В кафе было тепло от газовой печи и уютно. Мы наскоро позавтракали, теперь пили чай.
Наиля покачала головой:
- Невозможно. Забыл, где живешь? Это политика. Заказчики держат все под контролем. Ни один следак не возьмется. Это можно сделать позже, когда их осудят и все остынет. Не надо исключать и вариант ликвидации Мусаева. Лично у меня вся надежда на Гаджиева. По логике, незаконная продажа нефтепродуктов, да еще и агрессивно воюющему противнику - это помимо предательства прямой вызов политической власти. Их не должны простить, кем бы те ни были…
Мы обсудили и возникшую угрозу жизни Саламовой.
- Ты понимаешь, что это значит. На какое-то время исчезни, пока я не разрулю ситуацию...
Я, естественно, не стал предупреждать ее о своих намерениях сдаться Организации. Она бы никогда не согласилась.
Наиля задумалась, после пытливо уставилась:
- Ты не все договариваешь. И не понятно, почему это тебе поручили... По-любому, я не смогу сейчас отстраниться. Подождем результат от Гаджиева. Я обещаю быть осторожной…


ПРИМЕЧАНИЕ

ЦВР - или ЦВВР - Центр Внешней Военной Разведки

Первый - имеется в виду начальник Разведуправления (Управление Разведки и РЭБ (Радиоэлектронная борьба)) ГШ ВС Азербайджана. ЦВР - в/ч № ХХХ, в качестве отдельной структуры функционировала в его составе.

...дезертиров - см. “Однажды в Москве” - часть I, стр. 20-22. Страницы указаны из печатных версий книг.

МНБ - Министерство Национальной Безопасности Азербайджана. Функционировало с ноября 1991 по декабрь 2015 г.

Особое Управление - Особое Управление при Президенте, структурная единица, функционировавшая в Азербайджане в 1992 - 2012 гг. Выполняло в том числе функции военной контрразведки, после упразднения в 1992-ом году УВКР - Управление Военной Контрразведки.

Мудрак Виктор Анатольевич - полковник-лейтенант. командир ОБСН - в/ч 778 в 1992г

Семашко - больница в Баку им. Н.А. Семашко - Городская клиническая больница № 1. В бытовом лексиконе бакинцев - “Семашко”.

Хога - село в Физулинском р-не Азерб. См. - “Однажды в Карабахе”, стр. 173 -176