Подвижники

ПОДВИЖНИКИ


ПОДВИЖНИК НАШЕГО ВРЕМЕНИ

                «Подвижник - славный великими
                делами на каком-либо поприще»

                Вл. Даль,
                Толковый словарь, Том 3

«Вихри враждебные веют над нами»: техногенные аварии, террор, борьба за власть, пронизывающий все слои общества криминал, несметное богатство нескольких и нищета миллионов людей не только подрывают наши силы и веру в будущее - они разрушают нацию, историю народа, его память. Но не оскудевает талантами и честными людьми Русская Земля! Рядом с нами живут и работают люди, скрупулезно и честно делающие свое дело, своими малыми силами и неукротимым духом поддерживающие горение Факела Жизни. Вокруг них собираются, сплачиваются соратники, единомышленники, последователи, ученики. Эти малые островки настоящих людей разрастаются, сливаются, возрождая величие Русской Земли, отечественной науки, укрепляя надежды на возвращения к людям счастья, здоровья, достоинства и благосостояния. Об одном таком человеке я и хочу рассказать.
        Карп Абрамович Трескунов родился 19 января 1919 года в бедной еврейской семье, где был четвертым сыном среди шестерых детей. Фамилия возникла из прозвища «трескун», данного мальчишке - будущему деду нашего героя, насильно привезенному в полк и определенному на долгую солдатскую службу, за отменную игру на самодельных дудках, ложках и трещотках. Отец Карпа трудился «не покладая рук», стремясь дать любознательному ребенку образование, вывести его «в люди».  В попытке выучить сына на религиозного учителя не сдвинулись дальше древнееврейского алфавита: и наставник  оказался слаб, и атмосфера послереволюционных лет уже диктовала совсем другие запросы. После окончания Карпом четырех классов местной школы его родители переехали в Великие Луки, где он смог закончить школу-десятилетку.
        Стремление к знаниям,  влечение к поразившим его воображение танкам, увиденным на картинке, и прочитанная взахлеб, с оборванной обложкой  книжка по сердечным болезням замысловато направляют его дальнейшую судьбу. После 8-го класса Карпа не взяли в Ленинградское танковое училище: подвело разволновавшееся перед медкомиссией сердце. После окончания школы Карп решил стать врачом и поступил  в Ленинградский педиатрический институт где, вечно голодный и не высыпающийся, учился с восторгом и интересом, подрабатывая медбратом в отделении недоношенных детей. Окончить этот институт не удалось: после отличного окончания трех семестров Карпа неожиданно призывают в РККА, в понтонно-саперный батальон. Так в его жизнь на долгие годы вошла Армия.
Предъявив документы о неоконченном высшем медицинском образовании, Карп Абрамович добился вызова в  Ленинградскую военно-медицинскую Академию. Сдав на «хорошо» экзамен академику В.Н. Тонкову - знаменитому анатому того времени, Карп сразу был принят на второй курс. Теперь он был одет, обут, накормлен - грех было не отдать все силы учебе, но вмешалась война. Переживших самые тяжелые блокадные дни студентов Академии вывезли «для восстановления» в Самарканд, где они и закончили учебу. В июне 1943 г. молодой офицер был направлен военврачом в 109 танковую бригаду 2-ой гвардейской Танковой армии на Курскую дугу – так сбылись сразу обе его детские мечты! Начался тяжелый ратный труд «окопного» врача: смесь неоценимой  практики мгновенных решений; практического применения всего комплекса накопленных и ранее полученных знаний; организационной, мобилизующей работы с людьми. Пришлось становиться врачом в условиях боевой обстановки, дефицита времени, лечебных средств, санитарного транспорта, помощников, сна, пищи, информации. Трудная солдатская жизнь провела его дорогами войны через Украину, Молдавию, Румынию и Польшу до Берлина. За военные заслуги он награжден четырьмя орденами и 22 медалями.
Фронтовой опыт требовал обобщения и систематизации. Врач-фронтовик понимал, что надо учиться дальше: он подает по команде документы с просьбой допустить его на конкурсные экзамены в адъюнктуру Военно-медицинской  Академии. Но командование рассудило иначе, и в январе 1950 г. К.А. Трескунов был командирован на шестимесячные курсы первичной специализации по терапии при военном факультете Центрального института усовершенствования врачей в Москву. Здесь, у талантливого педагога и ученого Георгия Павловича Шульцева, он получил первые навыки клинического мышления, научился  и полюбил плотно работать с медицинской литературой. Закончив обучение по первичной специализации он вернулся в свой медсанбат терапевтом.
       Рутинная госпитальная служба не удовлетворяла молодого, ищущего доктора и он вновь подает заявление о желании продолжить учебу, через год - еще раз. Вторая  попытка удается, и в 1951 г. его зачисляют на 2-ой факультет ВМА. Два года пролетели быстро и вот ученик будущего главного терапевта Советской Армии профессора Н.С. Молчанова и будущего профессора 1-го мединститута М.Л. Щербы направлен в один из госпиталей  Калининграда (Госпиталь Саулькина) на должность начальника гастроэнтерологического отделения. Появилась возможность обобщать свои наблюдения, анализировать их, предлагать свои рекомендации и методики - начался интересный, не всегда благодарный труд практического врача и научного работника.
        В 1970 г. гвардии подполковник К.А. Трескунов вышел в отставку с должности главного терапевта гвардейской армии и переехал на жительство в г. Черноголовку Московской области, где начал работать в медсанчасти Научного Центра, мечтая продолжить свою научную работу. В повседневных заботах заниматься ей приходилось урывками, за счет личного времени. В 1970-1972 годах   удалось опубликовать полученные результаты в Трудах АН СССР. Поскольку тематика была актуальной, а выводы - оригинальными, работы нашли отклик, появились ссылки на них, научный мир принял его в свои ряды.
По результатам своих исследований и практических наблюдений К.А. Трескунов опубликовал более 150 статей и 12 книг, в которых обобщены многочисленные клинические результаты по лечению легких, желудочно-кишечного тракта, сепсиса, синдрома депрессии внутрисосудистого свертывания. Хороших результатов (положительный эффект свыше 70 %) добился Карп Абрамович при комплексном подходе к лечению онкологических и аутоиммунных заболеваний; лучевой болезни на всех стадиях; бронхиальной астмы, бронхитов, пневмоний и других тяжелых острых и хронических заболеваний. Карп Абрамович дотошен - только накопив несколько тысяч фактов и получив статистически достоверные данные, он публикует свои выводы и рекомендации.
        Огромный опыт работы с больными не мог не вылиться в высокий класс работы: Карп Абрамович обладает  виртуозными навыками сбора анамнеза, первичных аутофизических методов. Он обладает  виртуозными навыками сбора анамнеза, перкуссии, пальпации и аускультации. Он слушает ухом, а не фонендоскопом, перкутируя - определяет не только границы сердца, печени, легких, но и может точно указать на пораженный сегмент последних. Этим методам обучают всех студентов, но почему то ими слабо владеют многие врачи, уповающие на доступность и непогрешимость технических методов обследования. Свидетели вспоминают случай, когда вопреки утверждениям врачей, основанным на  результатах инструментального исследования, о том, что печень ребенка увеличилась так, что на два сантиметра выступает ниже реберной дуги, Карп Абрамович, внимательно выстукав живот, заявил, что это не увеличение печени, а ее опущение, что и подтвердило последующее ультразвуковое исследование.
Среди его клинических достижений - оригинальные теории роли воспаления; развитии теории адаптации; исследования режимов работы систем кровообращения в экстремальных условиях; внедрение фитохитодезов и  другие работы, подтвержденные более чем тридцатилетними наблюдениями, в том числе - за сотней людей – экстремалов (марафонцами, моржами, альпинистами). Многим хватило бы и половины перечисленного для перехода к спокойной жизни, но не Трескунову - его всегда притягивали новые сложные задачи.
К.А. Трескуновым проделана титаническая работа по созданию оригинальных комплексных подходов с привлечением традиционной медицины к лечению осложненных болезней,  превращению их в строгую клиническую науку. Это позволило Карпу Абрамовичу достигать лучших показателей при лечении не только отдельных органов, но и систем организма в целом; полнее анализировать  патофизиологические проявления, воспаления и инфекции при кожных, аутоиммунных и онкологических заболевания;   успешно преодолевать последствия лучевой болезни. Высокую эффективность показали такие подходы при использовании их в акушерстве, гинекологии, нарушении нормального протекания беременности.
Много времени и сил отдает Карп Абрамович воспитанию специалистов: читает лекции, пестует слушателей и учеников и после окончания курса, наставляет их примером и пояснениями в начале их трудового пути и при самостоятельной работе. С его творческой жизнью связан журнал «Клиническая медицина»: Карп Абрамович не только бессменный подписчик этого журнала в течение более 50 лет, но и его автор: опубликовал в нем 10 фундаментальных и оригинальных работ. Он продолжает успешную пропагандистскую и просветительскую деятельность с журналом «Будь здоров». Теперь Карп Абрамович является уже главой династии врачей.
Одна из учениц Карпа Абрамовича врач-невропатолог Н.В. Комарова написала однажды: «Трескунов напоминает мне стойкого оловянного солдатика, которого не смог сломить ни голод, ни холод, ни страшные лишения и ужасы войны, ни потеря близких и дорогих людей … . Этот внешне хрупкий и беззащитный человек являет собой пример гиганта духа, твердости, стойкости; преданности любимому делу, любви к людям, природе, ее целительным силам... Он не просто дожил до почтенного возраста, уже этим убеждая нас в действенности своего подхода к лечению, успев спасти за свою жизнь множество других жизней и судеб, но и сохранил поразительную ясность ума, завидную работоспособность, молодой задор, умение мечтать и видеть перспективу, щедро делиться со своими учениками и воспитывать в них оптимизм, трудолюбие, преданность избранному делу и пациентам. И за это ему большое спасибо».
Всецело соглашаясь с Натальей Викторовной, хотелось бы добавить, что Карп Абрамович по возрасту мудр, внимателен и открыт для общения и в то же время - человек своего внутреннего микрокосма, где только он хозяин и руководитель. В полном соответствии с характеристикой своего зодиакального знака он редко бывает доволен тем, что другие считают удачей, и считает, что его счастье заключается в упорной работе. В нумерологии считается, что решимость и энергия - основные черты цифр 1 и 9, а у числа 19 они присутствуют в тройном размере. Что же говорить о Карпе Абрамовиче, если он родился 19 января 1919 года!?
Особенно велики заслуги моего героя в области фитотерапии. Если не считать детских травм, залечиваемых жеваным подорожником, впервые с целебными свойствами растений Карп Абрамович столкнулся в 1943 году. Однажды, когда его часть стояла на отдыхе, к медпункту подошли три женщины, попросившие поменять несколько таблеток от головной боли на три пучка  травы приворот, которая лечит все болезни живота. Травка, оказавшаяся впоследствии репешком (репейничком), показала себя с лучшей стороны: три последующие месяца ни один солдат части не был направлен в госпиталь с желудочно-кишечными заболеваниями.
 Результаты были настолько неоспоримы и наглядны, что игнорировать их было нельзя, и молодой военный врач «заболел» траволечением. В его арсенале появился и тысячелистник - «солдатская трава» Александра Македонского и Александра Суворова, и аир - походный антисептик Чингис-хана и кровохлебка - разносторонняя помощница современного солдата. Военные будни не способствовали регулярным исследованиям, но отрывочные сведения, положительные результаты, случайные успехи и неудовлетворенности обманутых надежд откладывались в памяти, подогревали интерес к травам, разжигали жажду проникновения в их тайны. В послевоенные годы, при работе в клиниках и госпиталях, кое-что удавалось проверить и систематизировать, обобщить и опубликовать, но время вплотную заняться ставшим любимым делом пришло в 1970 году, когда после демобилизации К.А. Трескунов начал трудиться в Черноголовке.
        Сотрудничество с молодым ученым-физиком Антоновым А.В., потомственным травником, обогатило его знания о многих лекарственных растениях. Они стали проводить совместные консилиумы тяжелых больных. Один устанавливал диагноз, совместно они выбирали тактику лечения и составляли сбор, затем другой  делал его из своих трав. Накопив опыт, они опубликовали статью в научно-практическом журнале «Медицинская сестра» под названием «Фитотерапия болезней органов дыхания» (1977 г.), до этого в 1974 и 1975 годах были опубликованы статьи «Дуоденит» и «Фитотерапия болезней органов пищеварения». Однако вскоре в журнале прекратили печатать оригинальные статьи о траволечении, слово «фитотерапия» исчезло со страниц научных изданий на долгие годы, но, веря в ее огромные перспективы и эффективность, К.А. Трескунов продолжал упорно работать в этом направлении. В 1979 году ему удалось по счастливой случайности опубликовать в Черноголовском филиале издательства  АН СССР книгу «Клиническая фитология и фитотерапия болезней органов пищеварения». С 1975 г. им был опубликован ряд статей и книг, в которых приведены экспериментальные данные. Многочисленные клинические наблюдения позволили доказать большую роль фитотерапии при лечении сепсиса и синдрома депрессии внутрисосудистого свертывания; онкологических и аутоиммунных заболеваний; лучевой болезни на всех стадиях; бронхиальной астмы, бронхитов, пневмоний и других тяжелых острых и хронических заболеваний. С 1973 г. Карп Абрамович вел статистику результатов применения фитотерапии в своей практике. Сейчас эта работа продолжается: компьютерную обработку накапливаемого материала, включающего более 3000 историй болезней, ведет под его руководством группа математиков. На основе этих материалов и огромного накопленного опыта с 1987 года, когда официальная медицина сменила гнев на милость и если и не повернулась лицом к фитотерапии, но допускает занятия ею, ведется патентование лекарственных фитосборов, на которые К. А. Трескуновым  получено более 15 патентов. Он щедро делится результатами своих наблюдений: изданные  им 4 тома «Записок фитотерапевта» предельно откровенных в личном плане, содержат множество практических советов и рецептов и  являются настольной книгой многих и многих его последователей и учеников. Надо было видеть, с какой теплотой чествовали «патриарха российской фитотерапии» многочисленные выступающие на 5-й международной научной конференции «Фитотерапия и новые технологии. 21 век», состоявшейся в январе 2004 г. в г. Черноголовке. Именно за заслуги в фитотерапии в сентябре 2001 г. он избран действительным членом Российской Академии естественных наук, а позже награжден медалью Петра Первого за заслуги в возрождении российской науки и экономики, медалью Вернадского и орденом Международного общества.
Можно долго рассказывать о клинических достижениях врача Трескунова: оригинальной теории роли воспаления; развитии теории адаптации, подтвержденной более чем тридцатилетними  наблюдениями за 100 марафонцами, моржами, альпинистами Черноголовки; исследованиях режимов работы систем кровообращения в экстремальных условиях (смотри главу «Отчего умер первый марафонец?» в его книге); внедрении фитохитодезов и о других работах. Многим людям хватило бы и половины списка для спокойной жизни, но не Трескунову - его всегда притягивали новые сложные задачи. А насколько тяжело они решались можно судить хотя бы по истории становления и развития учения о болезни дуоденальной гормональной недостаточности (БДГН).
        Еще будучи военврачом  в госпитале Саулькина, К.А. Трескунов столкнулся с совершенно незнакомым и загадочным диагнозом: дуоденит. Со свойственной ему скрупулезностью он сравнивал клинико-рентгенологические характеристики симптомов и протекание болезни язвы двенадцатиперстной кишки и дуоденита (в то время бытовало мнение, что дуоденит является функциональной стадией болезни 12-перстной кишки, но оказалось, что лишь у 10-15% больных дуоденитом обнаруживается в последующие 1-5 лет язвенная болезнь. Остальные - либо выздоравливают, либо продолжают страдать дуоденитом). Начиная с 1954 г. Карп Абрамович много времени проводит в библиотеках Москвы, Ленинграда, Саратова изучая историю дуоденита, по крупицам уточняя его клинику. Были выяснены поразительные факты. Так, в 1960 г. он обратил внимание на статью А.М. Уголева «Дуоденальные гормоны общего действия», положения которой подтверждали выводы Трескунова. Физиологи, биохимики и врачи сразу приняли и поддержали суждение о существовании пристеночного пищеварения, открытого Уголевым, но выдвинутое им же положение о гормонах общего действия упорно замалчивалось, и первым, и много лет единственным, ссылавшимся на  это его открытие, был К.А. Трескунов.
       Ведущие хирурги госпиталя Саулькина и гастроэнтерологи Риги отрицали самостоятельное существование дуоденита, критиковали труды Карпа Абрамовича в печати, однако, благодаря поддержке Н.С. Молчанова, в 1963 году в ВМА им. Кирова состоялась защита Трескуновым кандидатской диссертации «Опыт диспансерного наблюдения за больными пилородуоденитом», в которой большой раздел отведен работам А.М. Уголева по дуоденальным гормонам общего действия. На выводы диссертации стали ссылаться: первым был Ц.Г. Масевич, а в последующем и сам А.М. Уголев. Это сыграло решающую роль в возможности продолжать исследования по этой тематике и в сохранении знаний об этой болезни. Чтобы донести накопленные знания о болезни дуоденальной гормональной недостаточности, был только один путь - защита докторской диссертации на эту тему. Однако доклад Трескунова на научной конференции Гастроэнтерологического центра был разгромлен. Выступления известных ученых того времени были злыми и беспощадно «разоблачительными»: разве можно говорить о дуоденальной гормональной  недостаточности, если гормоны в чистом виде еще не получены? (И.Ю. Медикова). Все последующие попытки сотрудничества с Институтом гастроэнтерологии встречали пренебрежительный отказ; статьи, ежегодно направляемые в сборники института, просто выбрасывались в мусорный ящик. Его не приглашали на конференции и съезды гастроэнтерологов, а тезисы не печатали. Попасть на две всесоюзные конференции в Андижане и Ужгороде удалось только благодаря Уголеву, который был сопредседателем этих конференций и прислал Карпу Абрамовичу персональные приглашения.
        И хотя докторскую диссертацию, подготовленную в 1972 году, защитить не удалось, знание о БДГН было донесено до врачей. Когда Главным редактором журнала «Клиническая медицина» стал академик Ф.И. Комаров и ликвидирована цензура - была опубликована обзорная статья о БДНГ (май 1991 года).
К.А. Трескуновым проделана титаническая работа по превращению вульгарной (упрощенной) фитотерапии в строгую  науку - клиническую фитологию. Этапы ее создания, экспериментальные данные, обобщения клинических экспериментов, статистика и ее компьютерная обработка, выводы и прогнозы опубликованы в 2001 г. в его книге «Очерки клинической фитологии и фитотерапии», изданной в г. Черноголовке.
        Трудности становления этого направления медицины заключались в необходимости объединения областей деятельности медиков-клиницистов и ботаников, изучающих растения, но не знающих причины и пути развития, анатомические и функциональные изменения, симптомы, синдромы, течение различных болезней. Этот разрыв между знаниями о растениях и о лечении заболеваний возник, когда на смену ученым-энциклопедистам эпохи Возрождения стали приходить «узкие специалисты». В недавнем прошлом он не только достиг критических размеров, но  в значительной мере  сохраняется и до сих пор: врачи знают клинику, но не знают растений, ботаники знают растения, но не знают клиники, фитотерапия, являвшаяся наукой еще со времен Гиппократа и Авиценны, сведена к опыту народной медицины. Заслугой К.А. Трескунова является возвращение фитотерапии на ее законное место – как основной части клинической фитологии; его постулат, что нельзя рассматривать  действие растений только на симптомы болезней: они могут влиять  и на этиологию (причины болезней) и на патогенез (пути развития болезни) и на патанатомию и на патофизиологию. В задачу клинической фитологии входит изучение влияния растений на инфекцию, воспаление, аллергию, регенерацию и другие физиологические процессы. К.А. Трескунов во всей своей практической деятельности стремится увязать применение растений с особенностями течения болезней в каждом конкретном случае. Опровергая ложное представление об абсолютной безвредности применения большинства растений при всех болезнях, он уделяет особое внимание не только показаниям, но и противопоказаниям  применения растительного сырья.
Становление новой отрасли науки, в том числе и в медицине, возможно тогда, когда полученные результаты применимы если не ко  всем, то к большинству исследуемых систем и проявлений. Этому требованию полностью отвечают итоги лечебной деятельности Карпа Абрамовича, которые охватывают такие комплексы организма, как органы дыхания, сердечно-сосудистая система, органы брюшной полости, почки и мочевыводящая система, центральная нервная система; анализируют  такие патофизиологические проявления, как воспаления и инфекции; кожные и аутоиммунные заболевания;  лучевую болезнь и онкологические заболевания; акушерство, гинекологию и нарушения нормального протекания беременности.
Жизнеспособность новой науки подтверждается ростом числа ее адептов: регулярно проводимые научно-технические конференции, которые не только получили международный статус, но и превратились, по существу, в съезды единомышленников-фитотерапевтов.
Много времени и сил отдает Карп Абрамович воспитанию новых специалистов: читает курс «Клиническая фитология и фитотерапия», пестует слушателей и учеников и после окончания курса, наставляет их примером и пояснениями в начале их самостоятельного пути на поприще практической фитотерапии. Умеет убеждать скептиков, обращать их в свою веру - больные, прочитав его книжки или случайно прознав о его успехах, всё больше начинают лечиться у фитотерапевтов.

        Первый танец на торжественном застолье по поводу 85-летнего юбилея открыл Карп Абрамович, пригласивший на него свою жену. Это был красивый танец, полный достоинства, грации и удовлетворения жизнью. Хотелось бы пожелать Карпу Абрамовичу, чтобы еще долгие годы начинались для него таким танцем. Здоровья Вам, счастья и сил на новые свершения!

       Р.S. Эта статья была написана и опубликована в 2004 г. С глубоким сожалением сообщаю, что Карп Абрамович Трескунов скончался в 2016 г. на 98 году жизни. Вечная ему память и благодарность учеников, сотрудников, друзей и, конечно, пациентов.

РАБ МАЛЕНЬКОГО ПРИНЦА

В славном городе Петербурге (будем далее называть его, как все коренные жители, Питером) чтут традиции. Настолько свято, что даже их отрицательные черты сохраняют. Не то, что стараются, а как-то само собой получается. Я – о дворах-колодцах. Они встречаются не только в старой части города, но и на бывших дальних подступах к нему, между домами на ныне засыпанных обширных болотах. Вроде бы – простор. Но! Все улицы – широкие проспекты, а между домами, надо признать, уже не колодцы, но – щели.
В одной из них, близь Гражданского проспекта, и зажат объект нашего повествования – Садик Маленького Принца, плод самоотверженного труда и самобытного творчества одного человека, прижизненный ему памятник. Имя его Пётр Петрович  Чавдар-Лиланов.
Собственно, в этой щели-дворе три малюсеньких скверика, но лишь средний из них привлекает внимание не только петербуржцев, но и приезжих, прослышавших о нём по «сарафанному» радио.
Очарованный философией сказки Антуана Мари; Жана-Бати;сты Роже; де Сент-Экзюпери;, «небольшой», с точки зрения, официальной статистики человек задумал и воплотил в жизнь свой собственный проект, посвятив его, в первую очередь, детям, смешав в его композиции своё мировоззрение монархиста, историческую болгарскую благодарность России, благородную страсть барахольшика и неиссякаемый романтизм мечтателя.

        Третий день весна стучалась в двери лета дождиком. Он моросил до обеда, к вечеру то-ли уставал, то-ли выдыхался, давая городу возможность к утру чуть просохнуть, благо стылые атлантические ветра не стихали всю ночь.
Неотвратимость отъезда и неутомимое любопытство не оставили нам выбора, и мы, пренебрегши погодой,  очутились у зева проходной арки, который сразу засосал нас и выплюнул через свой портал в задомовую щель.
Чахлый скверик, изнанки хозпостроек, небрежно брошенный инвентарь и машины, машины, машины, так тесно запаркованные, что, казалось, дальние их ряды громоздятся друг на друга.
        Но мелькали уже вдалеке цветные проблески, и настроение наше охватил азарт ожидания, напоминающий детские походы в цирк: ещё и музыка не слышна, но спутники уже в оживлении, а пока невидимая арена уже манит своей яркостью, многообещающими посылами и непередаваемыми цирковыми запахами.  Мы уверенно двинулись на огонёк.
Скверик второго плана открылся нам не совсем гостеприимно: низкий, но всё же заборчик, калитка на замке, но за ними старик с медальным профилем скрёб метлой мокрую дорожку. «Не вы ли смотритель Садика Маленького Принца?» - вежливо поинтересовались мы. « Я - раб Маленького Принца!» - последовал суровый ответ, и странный раб попытался убежать от нас в другой угол своих владений.
        Мы пошли по периметру зелёного островка, поверх ограды рассматривая и обсуждая его внутреннее убранство. Уже на противоположной стороне вновь увидели настороженного смотрителя. Убедившись в нашей лойяльности, неподдельном интересе и, главное, в «знакомстве» со сказочным Принцем, он,  постоянно отвлекаясь на нелестные отзывы в адрес городского начальства, местных обывателей, нынешнего образования, выпускающего недоучек, и многочисленные более мелкие трудности, упирающиеся в отсутствие средств, становился к нам всё добрее и приветливее.
        Зацепившись языками, мы сначала были допущены к главной калитке, перекрытой цепью – скверик был «закрыт» на просушку. Рыжий Лис, друг Принца, притулился среди травы у её столбика и многообещающе улыбался нам раскосыми глазами. Потом нам разрешили подойти к Скамейке Принца, водружённой на пьедестал, и … понеслось! Мостик с журчащим под ним родничком, восстановленный после бытового разрушения Сфинкс, с монархическим двуглавым орлом на передней грани его постава, адекватный макет египетских пирамид, арка-портал для формирования правильного взгляда на Мир и, наконец, шедевр  современного модернизма – русский Чёрный квадрат Малевича, доработанный автором, и многое другое. О «Квадрате» следует упомянуть особо: это водная квадратная поверхность на чёрной подложке, склонившись к которой человек видит бездонное небо, мистическим образом формируя в себе ощутимую связь существования с сознанием, их дитём и творением.
        В маломерности садика вмещено ещё многое: 33 дерева, пока не расцветшая Роза Принца, вазон из разбитого кувшина, отождествляющий крушение советской империи. «Зачем вам эти осколки?» - сетовали работники первого канала ТV, посетившие пару лет назад владение Принца – «мы пришлём вам новую вазу!». До сих пор «едет» эта мифическая ваза где-то из недалёкой Москвы!
Как ни странно, внешнее восприятие этого садика-феномена гораздо адекватнее реакции местных жителей. Они не позволяют Смотрителю набрать воды из дворовых кранов (а её требуется много!), воруют его коллекционные тюльпаны (их у него около трёхсот сортов!), душат выхлопными газами, прогревая машины, и, видимо завидуя или негодуя на собственную интеллектуальную немощь, демонстрируют неприязнь, порой переходящую в откровенное хамство.
Смотритель признался нам, что ему часто хочется встретиться с олигархом, который пожертвовал бы ему «малую толику» своих средств, если не на улучшение содержания волшебных владений, то хотя бы на их совершенно безотлагательный ремонт. И однажды его желание почти исполнилось!

        Раздвигая широким капотом припаркованные почти вплотную авто, во двор вплыла машина-корабль, «причалившая» вплотную к ограде сквера. Её водитель (ну, точно – олигарх!) вылез из-за руля, закурил нечто длинное и благоухающее, и замер, стекленеющим взглядом обводя мемориал исторического персонажа. «Вот оно! – подумал Смотритель, и, преодолев внезапную робость, изложил олигарху свою идею о «малой толике» хотя бы для покраски оградки, статуи Сфинкса и оплаты столь необходимой воды. Взгляд олигарха всё стекленел и стекленел, и когда достиг бутылочной непроницаемости, олигарх стряхнул пепел на старенький балахон Смотрителя, выщелкнул окурок прямо в его тюльпаны и, непонятным образом развернув свой необъятный автосундук, укатил восвояси. «Эх! Переборщил с просьбами! – сетовал Раб Маленького Принца – «Надо было о воде не заикаться…»
        От обиды Старик заплакал внутренне. Его слёзы давно копились в душе тяжелыми гроздьями, которые, конечно, таяли под воздействием добрых дел, но таковых для полной растопки горького льда не набиралось. Организм превращал этот лёд в желчь, подозрения и мизантропию, которые, когда они вырывались иногда наружу, Старик и гнобил непрестанным трудом.

        Беззаветный труд никогда не остаётся без награды. О ней порой забывает Государство, но никогда – Судьба и Природа.
Постепенно лоскут земли, по существу - кусок полузатоптопанного газона, превратился  не просто в ухоженный цветущий сквер, но и в ненавязчивое воспитательное «место силы», известность которого, в основном – изустная, стала распространяться не только по городу, но и сёлам и весям нашей (и не только) страны, возвращаясь к исходнику признанием и признательностью.
Медленно раскачиваются официальные структуры, начиная демонстрировать своё внимание, но не спеша с помощью. Хотя сдвиги есть!
А эстетический, воспитательный потенциал этого уникального объекта и его создателя огромны и бесспорны. Вот, например, приехала в Питер съёмочная группа болгарского ТV с заданием подготовить материал по теме, которая звучит примерно так: «Эстетические особенности развития пригородов Санкт-Петербурга». По понятным причинам (за советом и помощью) обратились к соотечественнику, прожили у него две недели, посмотрели и поснимали его Садик, послушали его житейские и философские рассуждения и…. засобирались домой. «А как же пригороды, плановые съёмки и интервью?» - забеспокоился Пётр Петрович. «Sapienti sat! (Умному достаточно!) – ответствовали соотечественники, улыбнулись по доброму и отбыли в свои пенаты.

        Я люблю русское понятие «Подвижники». Их не любят чиновники и бюрократы за то, что они  задают новые, высокие планки, для преодоления которых упомянутым госработникам приходится вылезать из своих прогретых кресел и раковин. Именно к категории подвижников я отношу нашего героя и, глядя на соседний скверик, небрежно подметённый (за зарплату!) мигрантом-дворником, всё больше убеждаюсь в своей правоте. Хочется сказать «Рабу» Маленького Принца искреннее Спасибо и призвать его соседей не только к терпимости, но и склонить их к посильной помощи этому неординарному человеку.

        Смеркалось. На серой поверхности домовых стен единственным цветным пятном выделялся балкон Подвижника, с которого уже несколько минут его жена зазывала домой не спешащего оставить труды праведные своего мужа-энтузиаста. «Скажите и ей спасибо» - попросил он, что я и с удовольствием и выполнил, понимая, что каждый  подвижник нуждается ещё и в надёжном тыле.

       И знаменитый автор «Ночного полёта» и его Маленький принц могут спать спокойно – память о них живёт!
               
                01.06.2021


СЕРАЯ МЫШКА В ГОЛУБОЙ ШАПОЧКЕ

        Не оскудевает талантами и честными людьми Русская Земля. Оглянитесь вокруг - рядом с нами живут и работают люди, скрупулезно и честно делающие свое дело, своими малыми силами и неукротимым духом поддерживающие горение Факела Жизни. Я называю их Подвижниками.
 Вокруг них собираются, сплачиваются соратники, единомышленники, последователи. Малые островки из этих настоящих людей разрастаются, сливаются,  и это питает надежды на продолжение возрождения и возвеличения Русской Земли, отечественной науки и общественного самосознания, возвращения к людям счастья, здоровья, достоинства и благосостояния.

       Я испытываю  глубокое удовлетворение  (простите за  штамп), когда  встречаю таких людей, а иногда товариществую, дружу и работаю с ними. О некоторых из них я уже писал («Подвижник нашего времени», «Раб маленького принца»), поэтому прошу прощения за то, что в качестве эпиграфа использовал свои собственные строки из одного из этих очерков. В этом рассказе я хочу познакомить читателя ещё с одним человеком - женщиной в голубой вязаной шапочке, повстречавшейся мне в старинном городке Александрове, бывшей Александровской слободе, любимой когда-то вотчине Иоанна Грозного.Об этом историческом месте я давно был начитан и наслышан. Маршруты мои плели замысловатую сеть между Владимиркой и Ярославкой,но Александров всё как-то ускользал сквозь её довольно широкие ячейки. Но «Пришёл мой час…», и я с двумя спутниками высадился из машины почти в географическом центре Александрова. Было уже достаточно поздно, потому начало знакомства с городом отложили на утро.
Первое впечатление было удручающим. По-видимому, архитектурные службы города никогда не интересовались хаотичной индивидуальной застройкой, а сами застройщики и слыхом не слыхивали о таких правилах, как красная линия, панорамные перспективы, фасадная гармония и пр. У самого же Городского головы в машине наверняка были тонированные стёкла, сквозь которые  мелькающие светотени никак не ассоциировались с понятиями «Лицо города, живописные холмы» и другими атрибутами процветающей урбанистики. И если бы знаменитый бразильский фильм «Там, где кончается асфальт» снимался в Александрове, касался бы он не окраин города, а нескольких центральных кварталов. «Какой-то убитый город» - проворчал мой спутник, и мы с ним согласились, надеясь, что наши культурные программы окажутся  более впечатляющими.
        Культурная среда Александрова определяется несколькими музеями.
Мы начали знакомство с ней с Музея–заповедника «Александровская слобода», территориально ограниченного крепостными стенами кремля. И если внутри этой территории все более-менее в порядке, то снаружи хаотичная и неэстетичная застройка, неустроенность околостенных пространств сильно портит видовые перспективы этого исторического объекта. Думается, что создание определённой полосы отчуждения вдоль крепостной ограды (с передачей её, например, в попечение местному монастырю для создания там прогулочно-рекреационной зоны), значительно увеличили бы туристическую  привлекательность этого исторического места и быстро окупили бы затраты за счёт увеличения числа новых туристических объектов и соответствующего притока туристов. Конечно, для этого необходима целевая финансово-организационная помощь города, но уверен, что и добровольные целевые пожертвования населения воспоследуют и придутся весьма кстати.
Второй  культурной доминантной Александрова, безусловно, является Музей-усадьба Первушина. Её внутренние, весьма приличные, экспозиции и интерьеры, с которыми  нас квалифицированно и интересно познакомила девушка-экскурсовод, с «чувством, толком, с расстановкой», в режиме диалога (Спасибо за это ей большое). Но стало досадно, когда мы вышли наружу: опять огорчило архитектурно-ландшафтное оформление прилегающего к нему пространства. Поскольку этот музейный комплекс позиционируется как  Музей-усадьба, целесообразно и его придомовое владение привести в соответствие с этим понятием, объединив его, в том числе и административно, с прилегающим ПКиО «Александровский сад». При этом возникает перспектива объединения его с территорией Музея-заповедника «Александровская слобода» и создания мощного музейно-развлекательного хаба с несколькими, в том числе специализированными, зонами отдыха. Но приблизимся к основной теме моего рассказа.
       До Музея сестёр Цветаевых мы добрались, уже порядком уставшие, часам к четырём дня. Нас уже не удивила очередная неудача: на кассовом окошке висела наспех написанная записка: «Перерыв 30 минут». Пошатываясь от усталости, мы переминались в нерешительности: ждать ли полчаса на ветру или быстрей добираться в уют гостиничного номера, но наша глазастая спутница углядела под запиской, уже под планкой кассового окошка, ещё одну надпись: «Звоните по телефону ….». Любовь к прекрасному пересилила временную телесную немощь, и мы набрали номер.
       Через пару минут к нам шмыгнула через дорогу более чем пожилая женщина в поношенном пальтеце и голубой вязаной шапочке. Она представилась сотрудницей музея, суетливо извинилась за своё отсутствие на рабочем месте, пояснив, что в соседнем помещении музея начинается концерт московских артистов, и она должна была там помочь. Она робко предложила нам послушать их концерт, пообещав после него провести для нас персональную экскурсию.
       Мы согласились – не для того же мы ехали, чтобы пропустить что-то прекрасное хотя бы по определению, и вместе с нашим будущим гидом перешли поперечную дорогу обратно. Там находилось вросшее в землю, находящееся в состоянии перманентного ремонта приземистое здание – бывшая мануфактура местного дореволюционного промышленника, производившего ситцы со знаменитыми рисунками, авторство которых, к сожалению, утеряно по небрежности, необразованности или в результате революционной запальчивости. Сводчатый подвал этого здания и был передан музею. В нём снесли перегородки, высушили и  побелили стены, провели электричество и начали в силу малых своих средств осваивать его под новую программу «101 км», посвящённую политическим репрессиям александровчан, которых уже насчитывается более сотни. Дела идут туго, но идут.
        Выполняя благородную задачу эстетического образования населения, а заодно и для скудного, но всё же, пополнения казны, в просторном подвальном помещении стали устраивать концерты, приглашая исполнителей со стороны. В нашем случае выступали пять студентов Гнесинки – уже лауреатов различных премий и наград. В этот раз исполняли Скрябина, не очень простого композитора, но залец был почти полон. Значит, эти концерты были популярны, что подтверждало и скопление автомобилей перед зданием: значит, люди знали, на что идут, и, видимо, следили за рукописными афишками этих концертов. Тем более, что столичная богема, думаю, не часто балует местных провинциалов такими профессионалами, да ещё по билетам, более чем приемлемым по цене. С удовольствием прослушав выступление виртуозов-гнесинцев, мы вернулись на свою ожидательную позицию к крыльцу музея. Через несколько минут к нам присоединилась, с очередными, совсем не обязательными извинениями, и наш музейный Вергилий.
        Всё началось с конфуза: привыкнув расплачиваться карточками, мы не озаботились иметь при себе достаточной суммы наличными, и для приобретения билетов не доскребли некоторого количества ассигнаций. Но Подвижники отличаются тем, что не имеют личной корысти! Великодушно простив нам небольшую недостачу (не исключаю, что потом она была возмещена из собственного кармана), ведущая пригласила нас войти внутрь первого домика. Там располагалась относительно новая экспозиция, посвящённая одному из романтических периодов жизни сестёр Цветаевых и их окружения.
        Мы попали в довольно аскетическую экспозицию с двумя доминантами – печью и символической рекой из зеркал. И тут началось! Без вступления и предисловия, глубоко вдохнув в себя воздух, прикрыв глаза, наш экскурсовод повёл яростное повествование о любви и горести, почти постоянных неудачах и редких радостях, находках и потерях, вещной бедности и высокой духовности, страстях и  нравственных падениях. Это не был рассказ или повествование, это было вещание. Это не было что-то заранее написанное и выученное - это несомненно была импровизация, причём очень высокого класса, основанная не только на знании обширного материала, но и личного соучастия, проживания рассказываемых событий.
        Под влиянием моей покойной жены я много читал сочинений как Марины и Анастасии, так и о них. Большинство озвученных сведений не было для меня новостью. Но мои знания – это моя модель, а в выступлении нашего гида были такие обобщения, которые можно делать только на гораздо б;льшем объёме материала, в нём с других позиций, в другом освещении подавались оценки и аспекты, и потому известные события и факты побуждали к пересмотру моих представлений..
        Повествование постоянно сопровождалось стихами Марины, вернее, отрывками из них, произносимых всегда к месту, всегда точно иллюстрирующих повествование, и, что особенно важно, всегда внезапно обрывающимися в нужный момент, давая заряд и тему дальнейшему развитию сюжета. Ритмы, музыка и настроение далёкого от нас Серебряного века весомо присутствовали в этой импровизации.
        Непостижимым образом «дела давно минувших дней» оказывались связанными с  сегодняшними событиями, заботами и надеждами, в положительном разрешении которых наш музейный поводырь нисколько не сомневался. «Мы хоть и муниципальные, но энергичные!» - прорвалась однажды сквозь её повествование фраза, которая много проясняла  в её облике, характере и поведении.
Вне основного сюжета композиции мы много узнали о не самом хорошем финансовом положении музея, о не всегда успешных «сражениях» за дополнительные выставочные площади («Школу нам, конечно, не отдали, но фасад мы отвоевали!»), о замороженных перспективах приобретения соседнего домишки, связанного с детством сестёр Цветаевых («Хозяин готов продать, но у города денег нет, а дом разрушается!»), о «садике Марины» – куске соседнего двора с пока ещё хилыми саженцами, о желательности «оптимизации» прилегающего к домикам Цветаевых участка земли и о многом другом, явно не входящем в круг забот обычного экскурсовода.
        С экспозицией второго домика мы познакомились достаточно формально: сказывались эмоциональная насыщенность после первого осмотра и  усталость. Да и  необходимость тематического перенацеливания восприятия и донесения нового материала требовалась и слушателям, и нашему гиду. Прощались на крылечке, весьма довольные друг другом. Обменялись именами, разговорились «за жизнь». Между делом, выведали, что Татьяна Сергеевна (так звали нашего потрясающего экскурсовода) уже на пенсии, посетовала она с заметной долей грусти, что она уже официально отстранена от должности экскурсовода и помогает музею по доброте душевной. По нашим кратковременным наблюдениям, помощь эта состояла всем, всегда и во всём. Именно поэтому, русская присказка «К каждой бочке затычка», хоть и упоминается обычно в ироническом или обличительном аспектах, для неё, как и других настоящих Подвижников, имеет смысл лестной визитной характеристики.
        Всегда приходит время расставания. Мы уходили, а с крылечка старого исторического домика нам махала рукой и крестила нас вслед потрясающе эрудированная, усталая, но всегда горящая энтузиастом «простая русская женщина», всем сердцем преданная своему музею, своей малой Родине и, конечно, нашей замечательной стране - её незаметный герой, которую мы теперь будем всегда вспоминать с тёплым чувством.
По возвращении я залез в интернет и с удовольствием прочёл там, что сходно с моим мнением оценили «экскурсионные повестушки Т.С.» многие посетители этого музея.
        Если вам придётся побывать в этом Александровском музее, попросите, чтобы вам провела экскурсию Татьяна Сергеевна Есина. Уверен, если она ещё может ходить – она с удовольствием выполнит вашу просьбу.
Ах, если бы Татьяне Сергеевне хватило бы сил и здоровья оформить свои выступления в книгу! 
               
                15.04.2022