Все мы на Земле родня

Татьяна Волошина (Шивыдкина)

Шивыдкина Татьяна Дмитриевна: рожд. 1950г., Курилы. Образование высшее педагогическое – филиал Дальневосточного федерального университета (бывш. УГПИ, ДВГУ). Филолог. Работа – г. Холмск, корреспондент, редактор газеты "Коммунист" («Холмская панорама»).
Публиковалась в альманахах "Литературный Владивосток", "Элегия - 40", в газете "Владивосток". Публицист, критик. Живёт во Владивостоке. Автор книги для детей "Рассказы о собаке по имени Град" и сборника лирики "Любовь не терпит одиночества".
Член комитета общества «Женщины города Находки».


Все мы на Земле – родня

Николай Тертышный
«Родня» повесть в 6частях с эпилогом,
изд-во «Уссури», Владивосток, 2001г.

С первых строк меня охватило чувство восторга от языка повести! Всё перестало быть значимым, когда погрузилась в чтение. Наконец-то! Настоящий, русский, красивый, образный, точный и сочный, богатейший своей образностью язык!
Поражает наличие множества вариантов грамматических и лексических средств выражения. Так, например, автор использует вводные конструкции и большое количество местоимений для характеристики малокультурных и малообразованных персонажей («курево, хочу я тебе сказать, первое дело для мужика», «это наша, так сказать, теперь уже семейная сага»).

Характерной особенностью стиля писателя являются синтаксические фигуры, основанные на инверсии (нарушение порядка слов в предложении): «Грудой изумруда жмётся к дощатым заборам малина», «И только здесь, под самою кручей подвосточного берега не побывало тепло его щедрого лучика», «Испокон веку налётным острожным манером уймищу такую осваивали, в одиночку не селились».

Уместно использование диалектизмов для характеристики героев и придания колорита. Так, например, в главе «В путь» встречаем выразительные диалоги, разукрашенные говором – «омужать», «жисть», «тощевать», «туды», «зазря», «чаво», «гуторят».
В других главах также уместно употребление разговорно-просторечной лексики: «зачокал», «трепаться», «бабоньки», «щас», «прощевай», «гулянка», «девки».
Наличие различных стилистических средств поражает! Наслаждение словом! Какие эпитеты – «кучерявая скала», «зябкий ветер», «мягкое усталое солнце», «духмяные ландыши», «тошнотный зев водоворота», «вороной ус».

Часто автор пользуется метонимией: «грудь отравил на угольке», вместо «заболел», «бродит народ, как тесто дрожжевое», вместо «волнуется». Тут же синекдоха – «очаг» вместо «дом», «ухватить время» вместо «успеть». А тут эллипсис: «Ты? –Я. Моя? – Да! Прости! – Уже!». И за этими местоимениями и короткими словами столько скрыто! Столько сказано! Такие страсти!

Скажу честно, пословицы, встречающиеся в повести, выписала в записную книжку. Таких ещё не встречала. «Дома сидеть – ни урона, ни прибыли», «Запретно – слаще, прикрыто – краще», «Не всяк, кто чёрен да лохмат, бесом зовётся», «что любо – тайком, где срамно – хлыстом, а душу – крестиком».
Оправдано употребление суффиксов объективной оценки, что говорит о владении автором нормами словоизменения и словообразования: «злобливая», «гостинчик», «худющий».

Широко используется приём олицетворения: «верба плачет», «тропинка насытилась солнцем», «шумит трава на лугу, словно шёпот ласковый в поднебесье льётся», «тогда словно пришла вечная зима, и остановилось время, и, кажется, колесо его вдруг застыло мертвенно, не в силах провернуться, скрипучее и промёрзлое».
Тертышный – мастер описания мгновения. Целая страница, будто повесть, посвящена описанию последних мгновений жизни волка-одиночки. Как будто это и не зверь вовсе, а человек уходит из жизни. Способность автора сопережить, почувствовать из нутра и изнутри, просто поразительна. Будто и вправду в прошлой жизни автор был этим самым волком и на генетическом уровне помнит свои последние мысли и чувства…
Каждое слово, предложение, страница наполнены авторским чувством и владением высоким смыслом родного слова. Испытываешь благоговение перед ценностью русского языка. Николай Николаевич – волшебник русского слова! Лишний раз убеждаешься и утверждаешься в мысли о том, что настоящие русские писатели и живут и творят в глубинке.

А теперь о жанре, фабуле и сюжете.
Автор определил жанр своего произведения как «фрагментарный». Смотрим словарь. Фрагментарный: 1 – являющийся фрагментом, сохранившимся лишь в обломках. 2 – отрывочный, неполный. Фрагмент – отрывок текста, романа и т.д.
Действительно, полного повествования о жизни героев в той или иной части произведения нет. Есть «описание, писательство без попытки обобщения и общего вывода». Поэтому не «повесть», а «писательство».

Возможно, автор сознательно не стал делать вывод и отвечать, что делать простому народу, который, по его же мнению, всегда был и есть раб. Пусть, дескать, читатель каждый сам соображает.
В каждой из шести частей описывается какое-то значимое событие, ставшее поворотным, решающим в жизни героев-родственников и оставшееся в памяти автора «обломками» их судеб.

При чтении повести меня не покидало чувство, что читаю действительно отрывки текста, заготовки для другого писательского труда, что читаю не «повесть» – литературное повествовательное произведение с сюжетом менее сложным, чем в романе, а читаю действительно сценарные «заготовки», блестяще написанные для большого кино нескольких повестей, которые когда-нибудь воплотятся в роман.
Фабула интересная. Но, это не фабула повести как классического жанра. Как такового сюжета повести нет. Сюжет каждой части или главы (сюжет – совокупность действий, событий в которых раскрывается основное содержание художественного произведения) также тяготеет к фрагментарности. О дальнейшей судьбе героев можно только догадываться. «Фрагменты» привязаны к судьбоносным историческим, эпохальным процессам, проходившим в нашей стране на протяжении более ста лет. Участником этих событий и стал многочисленный род Ерохиных с психологией крестьянина, человека от земли и сохи. Если кто-то пытался уйти в пролетарии, военные, интеллигенцию, они всё равно остаются психологически крестьянами. И образ автора всегда просматривается через идею, эстетическое значение и композицию произведения. Об эстетическом значении произведения, пусть не в полном объёме, я попыталась сказать выше. По мере погружения в произведение пришло ощущение, что автор пишет не «о других через себя», а о себе через других. Автор внутри каждого героя!

Николай Тертышный сам написал «куча мыслей в мозгу» и попытался выступить как публицист, культуролог, этнограф. Но рассуждает не на основе законов развития мироздания и общества, а на основе своего житейского опыта и миропонимания. И, кажется, ответил на вечный вопрос «кто виноват», но не взялся отвечать на вопрос «что делать». Почему? И сам отвечает на одной из страний – «…так вот и побаиваюсь всю жизнь».

Знаем, что писать, учить других чему-то может лишь тот, кто сам нравственно целостен, кто уцелел в перипетиях общественного слома. Автор «Родни» уцелел. Иначе бы не взялся за перо. И писал не только потому, что уже не мог всё пережитое в себе держать. Были к тому ещё причины глубинные, не столь явно проявившиеся в общественном движении на момент написания повести.
Повесть написана в конце девяностых прошлого века. Время распада советских устоев. Социальная база интеллигенции поиссякла. Идей новых русских «демократов» народ не принял, но, в общем-то, на экономический слом формации согласился. И люди становились другими. Утрачивалось чувство коллективизма, взаимопомощи, сотрудничества, ориентированности на общее дело. В таких условиях у писателя, вероятно, возникает потребность напоминать людям о том, что в принципе все мы на земле – родня. Но оказывается, что честное слово его зародившемуся государству не нужно. Думы и мысли о родине не нужны. Покаяние и самокритика – бессмысленны. Вот и не дал автор в начале тысячелетия ответа на вопрос «Что делать?». Или не знал или чего-то боялся, о чём уже упоминалось.

Можно много поспорить и порассуждать по поводу некоторых умозаключений, привести научные доказательства, где и в чём неправ автор, но понимаешь, что это его понимание, его чувства и переживания, заслуживающие уважения. Это его творческий взгляд, его особенное слово, его нравственные ценности и заветы.
А заветы у Николая Тертышного – служить разумному, доброму, вечному. Потому и не сник, не поддался иудину веку. Своим чистым сердечным словом автор «Родни» сопротивляется духовному оскудению человека, стойко держит бандитский изощрённый удар по великому русскому языку, духовно объединяющему многие и многие народы нашей Родины. За что ему низкий поклон.
«Элегия»
Владивосток –
Находка 2011г.