Последнее платье королевы

        Жила-была курица. Не большая и не маленькая, а так – средняя. Не худая и не толстая, но довольно упитанная. Почти жирная. Около двух кило веса.
        Примерно с полгода тихо-мирно обреталась она, никого не трогая. Ни есть не просила, ни пить. Домик у неё был свой. Ма-аленький, но чистый-чистый, без всего этого… лишнего, что разбрасывают вокруг себя её менее культурные товарки…

        Так и влачила бы она своё незамысловатое существование ещё неизвестно сколько, не клюнув зёрнышка, не выпив капельки, не… – ну, в общем, ничего ровным счетом не сделав. Но, как всегда, вдруг вмешались обстоятельства: как на грех, захотел я есть. Буквально ни с того, ни с сего. И полез в холодильник. А наверху-то в нём и нет ровным счётом ничегошеньки готового! Дай, думаю, загляну вниз, в морозилку – вдруг там кто затаился и прячется от меня в тиши да холоде?
Ба! И точно – лежит сиротливо маленький аккуратный домик без окон и дверей (пакет называется), лежит себе который месяц и делает вид, что он тут так – случайно оказался.
        Нет, думаю, не случайно тут курица вывелась. Не случайно она яиц не несёт и не кудахчет. Не иначе, как ждёт кого-то? Кого? Не петуха же, в самом деле? В этот момент я почему-то увидел своё мутное отражение на дверце микроволновки и сразу понял – вот! Вот она, судьба курицы, беспощадная и неотвратимая, как рок. Или рот?

        …Когда я выманил, а точнее сказать – вытряхнул курицу из пакета наружу, то осознал, что не смогу надругаться над этим мраморно-белым телом, которое тихо умиротворил фреон; а посему отбросил прочь маниакальные мысли о «расчленёнке». Ножи так и остались лежать в ящике.
        Очень кстати вспомнилось, что где-то сверху на холодильнике должен остаться кусок рукава – того, в котором жарят-парят-припекают еду. Я тут же пошарил рукой и действительно нашёл искомое на прежнем месте. Ну вот, это и будет новая одежда для моей нетронутой (не в смысле ума – его всегда недостаёт в курах) примороженной «пеструшки», которая даже без головы не была лишена некоторого очарования. А может, именно потому и казалась столь привлекательной?
        Как вы уже, надеюсь, догадались, решил я запечь курочку-рябу, которая, кстати говоря, в прошедшей жизни вполне могла быть натуральной блондинкой. Всего-то и нужно было засунуть её в этот самый рукав и плотно заделать его концы, как того советовала некая авторитетная «заезжая» интернет-мастерица в прочитанном мною рецепте.

        «Почему нет? – отчаянно рассудил я. – Духовка у плиты в порядке, да и сам я не лыком шит – сколько раз картошку жарил!..» Подумаешь, скажут некоторые опытные повара, мол, невелика наука! А и нет! Для меня это был первый, ещё несостоявшийся, опыт приготовления такого блюда. Тут всякое могло произойти…

        Прежде всего я поразмышлял о разных диковинных фруктах, которые можно было предложить курице принять в себя в качестве украшения. На скорую память подбежали только сливы и яблоки (где-то вдалеке встревоженно гагакнули гуси…), но все эти садово-дачные ягодо-малины показались мне слишком банальными. Затем на ум почему-то пришли апельсины, однако они немедленно проассоциировались со свиньями, и я понял – тоже не мой случай. Устав от тяжелых дум, я достал адыгейскую соль, почти выветрившуюся от старости, засыпал пару щепоток в… ну в курицу, и ещё немного посыпал сверху.
        Попытался было потереть курицу чесноком, но этот двусмысленный массаж показался мне абсолютно бессмысленным, и я ограничился парой зубчиков, которые наугад запустил вглубь, туда же, куда до этого отправил соль. И на этом прелюдия была окончена. Да и чего, в самом деле, терять драгоценное время на ненужные «ухаживания», когда можно сразу приступить к делу? Женщины могут тут со мной поспорить, но мужчины, думаю, поддержат. Хотя бы и в знак корпоративной солидарности…
        Через полминуты моя молчаливая ненесушка, укутанная в прекрасный прозрачный термостойкий пластик, уже оттаивала внутри духовки, где природный газ, отрегулированный на глазок моей опытной рукой, тихо сгорал, создавая внутри плиты приятную тёплую обстановку. Я же отправился смотреть телевизор.

        …Не помню, что именно в тот момент я смотрел, но из сладкой полудрёмы спустя сколько-то долгих минут меня плавно вывели некие инородные шумы, явно не относящиеся к сюжету, разворачиваемому на экране. Прислушавшись, я тут же помчался на кухню, где моя курочка отнюдь не вальсировала в своем новом платье, а почему-то довольно громко отстреливалась… Нужно было выяснить, от кого и чем?
Когда я сунул в духовку вместо термометра руку, то понял, что надо немного убавить жару, и всё у нас с курочкой будет хорошо. Я так и поступил, вновь отправившись смотреть что-то. Но из кухни снова раздалась пара выстрелов. Я опять убавил газ, уже до минимума, в очередной раз собравшись спокойно долежать положенные полтора часа. Так мы и провели остаток этого времени: я – на диване, курица – на вертеле. (Про вертел я выразился для красоты фразы.) И хотя хохлатка моя продолжала время от времени вяло «гонять чертей», я уже не сдвинулся с места, поняв, что уже в самом начале где-то допустил ошибку, которая оказалась системной, приведшей к непоправимым последствиям. Ну и ладно, решил я. Одной курицей больше, одной меньше… Значит, вот такая неумелая, неуклюжая у неё судьба оказалась.

        Ожидая увидеть то, чего мне совсем не хотелось видеть, через положенное время я достал тело и вскрыл «саркофаг», т.е. – «рукав». Тут я в очередной раз споткнулся об этот термин, мимоходом подумав – какое угловатое слово – «рукав»! Кто его придумал? Наверное, какой-нибудь стилист. Их ведь теперь развелось превеликое множество, даже в поварском деле. Попросили бы меня, я бы «скреативил». К примеру – «носок». Дырявый. Или, скажем – «последнее платье королевы»?..
        В этот момент я замер, пробуя на вкус и смысл придуманное. Да… Пожалуй, пусть моё останется со мной, так и уйдя через много-много лет в нашу общую могилу…

        Итак, разрезав то, в чём только что томилась бледная курица, я выложил её в большую чашку. И оказался приятно удивлен. Нет, без пережогов и недожогов, безусловно, не обошлось, но они не смогли безнадежно испортить нежную тушку. Она сготовилась вполне в пределах допуска, который я сам же и установил для первого раза. А отщипнув кусочек от какого-то загорелого места и попробовав его на вкус, я, как самодеятельный шеф-повар, вполне остался удовлетворен собой. Да и в самом деле, чтобы мужчина был доволен едой, мясо может быть немного сожжённым с одной стороны и чуть-чуть сырым с другой. И ни к чему искать крайнего; нужно просто отрезать кусок хлеба, налить кружку игристого, ледяного домашнего квасу, и… – приятного аппетита!

        Я смотрел в телевизор отсутствующим взглядом под приготовленную еду, и вдруг поймал себя на мысли, что никакое, даже куриное, тело не дышит, будучи непроницаемо упаковано с ног до головы. А потому надо делать в этом платье декольте. Если не для красоты, то хотя бы для вентиляции. И тогда всё, абсолютно всё у нас с вами, по крайней мере – у меня, в следующий раз выйдет как надо.
Не знаю, как вы, а лично я, когда наемся, начинаю изрекать. Разное. Например, сейчас я принялся   упражняться в словесной эквилибристике, преобразуя старые трюизмы в новые, доселе не слышанные и нечитаные мною. И тут же, пользуясь подходящим моментом, моя наполовину казацкая кровь услужливо подсунула на осмысление сермяжную мудрость лихих предков, гласящую: «Курица – не птица, а баба – не мужик!»
        Я небольшой авторитет в столь спорных вопросах. Поэтому, оставив справедливость такого утверждения на совести авторов, впервые внятно сформулировавших его, вывел на этой основе свою, вполне новаторскую формулу если не любви, то и не ненависти: «Курица – баба!». Ведь, что с ней не делай, а она так и останется мягкой, белой и… пушистой.
        Придя к этой интересной, а главное – сытой мысли, я немедленно вошёл в состояние полного взаимопонимания с самим собой. Затем прицелился и метко запустил обглоданную сахарную косточку в тарелку, стоящую рядом.
        – Э-эх! Жизнь моя – копейка! – взыграл внутри фальцетом слегка забродивший квас.
        – А судьба твоя – индейка! – баритоном подтянул уже я. – Особенно, если ты –  курица!..

2014