Ремонт

Длинные новогодние выходные лениво подползали к концу. Хотя они выдались ленивыми для кого угодно, но только не для Маринки с Иваном.

- На этом пока все! – томно выдохнул глава семейства, когда они с женой растянулись на только что уложенном в кухне линолеуме.

Все в опилках, местами в краске, уставшие, но довольные, как после супружеской близости, они, держась за руки, лежали на полу. Каким же удовольствием было вытянуть ноющие спины, полежать с прикрытыми глазами и просто помолчать!

У Маринки болело все тело, давно не испытывавшее интенсивных нагрузок. За десять лет семейной жизни такие новогодние каникулы у них выдались впервые. Дом, уже давно умолявший о ремонте, дождался своего часа в первый день наступившего года. Вечером первого января, когда Иван и Маринка с детьми вернулись из гостей, было решено – больше никаких салатно-майонезных сборищ с друзьями. Делаем ремонт!

Денег у них впервые за совместную жизнь было достаточно – Маринкино руководство расщедрилось на хорошую премию, да и Ванька год закрыл с неплохим плюсом. А много лет не заживающие раны долгов к этому времени почти затянулись. И в этот раз их новогоднего бюджета хватало не только на подарки детям да на скромное застолье, но и на то, чтобы привести в порядок дом.

Сказано – сделано. Делаем ремонт!

Тем же вечером, первого января, муж с женой ободрали стены на кухне от выцветших продырявленных пластиковых панелей, вместе с петлями сняли дверь в ванную, вынесли весь мусор и еще пару часов провозились по мелочам.

На следующий день поехали по магазинам закупаться материалами. Между рядами разноцветных рулонов с обоями ходили долго и придирчиво, по привычке останавливаясь у более дешевых вариантов.

Ведь бедность – она как застарелая болячка. Хроническая болезнь, от которой очень трудно избавиться. Остается только заглушать симптомы, и деньги для этого – лучшее лекарство. Если оно дорогое и импортное, то и болеть перестает почти сразу. И общее самочувствие улучшается, и побочек нет. Главное, принимать регулярно.

От дешевого лекарства боль тоже пройдет, но ненадолго. А во рту останется неприятное послевкусие – полощи не полощи. Новая вещь с привкусом бедности. Новая, но не такая, какую хотелось, а на которую хватило денег. С этим привкусом прошло все Маринкино детство и юность – все покупки были в каких-то серых практичных тонах, каждая вещь была вымучена изнурительными походами по огромному открытому рынку – и в жару, и в морозы. Сначала они с мамой обходили все ряды, десятки длиннющих рядов, примечали вещицы, которые хоть немного понравились, запоминали ориентиры, чтобы потом отыскать нужные точки.

А потом нужно было выбрать из приглянувшихся вещей самую дешевую. Ей и отдавалось в итоге предпочтение. Исключения из этого правила бывали редко, но все же бывали. Когда денег было не впритык, Маринке позволялось выбрать то, что понравилось именно ей.

Маринка до сих пор ненавидит рынки. Как и саму эту необходимость отыскивать самое дешевое. Летом в жару, пытаясь натянуть на липкое тело какой-то невзрачный сарафан или бриджи, которые коротконогой Маринке совсем не шли. Или зимой в минус тридцать стоять разутой на картонке и примерять джинсы – то еще удовольствие. Озябшие пальцы не слушаются и не могут застегнуть металлическую пуговицу, на помощь приходит продавщица, укутанная в две мохнатые шали – одна на голове, другая на пояснице. Ловко застегивает, крутится возле тебя с треснутым зеркалом, заклеенным изолентой, приторно нахваливает «новую модель».

А однажды летом Маринка с мамой искали босоножки. Маринке было лет тринадцать, у нее уже поднабухла грудь, на фоне округлившихся бедер обозначилась талия. Только Маринке пока было невдомек, что из-за этого на нее как-то не так могут смотреть мужчины. Во время штурма очередного торгового ряда мама немного ушла вперед, а Маринка отстала – буквально на несколько шагов. Вдруг навстречу ей мужик. Здоровенный, какой-то южной национальности, с очень волосатыми руками. Секунда – и его отвратительная черная ручища оказалась у Маринки в районе лобка, он ухватил ей «там» довольно крепко. Еще секунда, и извращенец исчез в толпе – как не бывало.

Испуганная Маринка догнала маму, к ее удивлению не стала выпрашивать босоножки, которые понравились, согласившись на самые дешевые. Лишь бы скорее убраться оттуда, где ходишь и обливаешься потом, где полно волосатых мужиков с грязными руками и мыслями, где нужда заставляет людей торговаться с коммерсантами за тряпичный ширпотреб, где бедность чувствует себя вольготно, где бедность – это и есть жизнь…

Сейчас Маринке уже под сорок. У нее самой есть дети, и она неплохо зарабатывает. И муж есть, который тоже неплохо зарабатывает. И они пришли в магазин выбирать обои. И у них были деньги не на самые дешевые, а на такие, какие хотелось.

- Как тебе эти? – Маринка взяла за край и немного отмотала вниз полотно, чтобы лучше рассмотреть рисунок.

Обои были шикарные: плотные и тяжелые, с объемным изображением каких-то диковинных цветов, не пошлых розочек, а каких-то сказочных растений очень приятной расцветки. И эти растения обязательно должны украсить их коридор.

- Мне тоже нравятся, - согласился Ваня, - будем брать!

Это были самые дорогие обои в магазине. И оставалось их ровно три рулона – как раз столько, сколько требовалось Ивану и Марине на оклейку коридора.

С покупкой других материалов тоже трудностей не возникло. Выбирали то, что нравилось и сочеталось между собой по цветам и рисункам. Купили линолеум в коридор и кухню, для отделки стен в кухне выбрали прочные деревянные панели – светлые, с благородным узором. Расходников – клея, разных шурупов и гвоздиков – взяли с запасом, чтобы не пришлось отрываться от работы и ехать в магазин докупать.

***

- На этом пока все! – довольно произнес Иван, когда они, к концу четвертого дня ремонта, улеглись в кухне на новенький линолеум, который не без труда удалось подогнать по размерам и устелить ровно, без единой волны и складочки.

- Вот так каникулы…, - простонала Маринка, прижимая уставшую спину к полу. Позвонки приятно захрустели.

Дело оставалось за малым – расставить по местам мебель, повесить кухонные шкафы, которые тоже требовали замены. И они обязательно купят новые, но потом – не все же сразу.

- Вань, - прошептала Маринка, погладив пальцами ладонь мужа.

Она очень боялась произнести то, о чем думала. Ее мысль показалась ей фантастической, и Маринка боялась, что если она скажет ее вслух, случится что-то непоправимое.

- Чего? – ласково посмотрел на жену Иван.

- По-моему, мы молодцы, - улыбнулась Маринка.

- Ты это так долго собиралась сказать? Ну да, молодцы, конечно. Такую работу за четыре дня проворотили, - потянулся на полу Иван.

- Не совсем, Вань, хотя мы и неплохо потрудились, - хихикнула Марина. – У нас был очень непростой год… А не побаловать ли нам себя нормальным отпуском летом?

- В Турцию что ли? – хмыкнул Иван.

- Да хотя бы в Турцию. Посмотрим на их олинклюзив, а то до сорока лет дожили, а мира не видели. Да и дети рады будут очень… Конечно, если ничего не случится, и не возникнет непредвиденных трат.

Последнее Маринка добавила с осторожностью, как будто ожидала, что вот прямо сейчас, после того как она договорит, новый потолок лопнет по центру и из него вылезет огромная волосатая рука, как у того мужика на рынке, с пальцами, сложенными в кукиш, и раздастся страшный голос: «Куда это вы собрались?!»

***

- Привет, племянница, рад слышать! Сто лет не общались! – гремел в трубке басовитый веселый голос Маринкиного дядьки.

- Привет, дядь Коль, да, давно не слышались. И не виделись, - Маринка подмигнула мужу. – А вы гостей сегодня, случайно, не ждете?

- Да мы всегда рады, только у нас тут ремонт, будет малость неуютно, - пробасил дядя Коля.

- Ой, не поверите, мы же сами вот только от ремонта отмылись, - рассмеялась Маринка. – Короче, мы скоро будем!

На календаре было Рождество. Не очень набожные Марина и Иван с детьми поехали в храм, купили в церковной лавке десяток свечей. Поставили свечи Богородице, Николаю Чудотворцу, у распятия поставили свечи за упокой почивших родственников. Правда не обошлось без неприятности – Маринка подожгла рукав пуховика, когда пыталась протиснуть свечу в свободную ячейку.

«Ну вот, и принесла свою жертву, - раздосадовано подумала Маринка, - Наверное, надо в церковь не только по праздникам ходить».

На обратном пути решили позвонить родственникам. Праздники заканчивались, а они с этим ремонтом так никого не поздравили и не навестили. Нехорошо. Тем более до дяди Коли от их дома было максимум три минуты на машине, а они не виделись, наверное, года полтора.

***

Дядя Коля когда-то очень помог Маринкиным родителям перебраться в этот северный городок. Сначала родного брата, Маринкиного отца, позвал на заработки. Тот согласился, не раздумывая – ловить в девяностые в их краях тогда было нечего, а на Севере можно было хорошо заработать. Строилось много чего, подрядчики-иностранцы охотно брали на работу местных, платили исправно и в долларах. Дядя Коля с семьей – женой тетей Машей и двумя сыновьями – на тот момент как десять лет сюда переехали. За это время успели заработать на отдельную двухкомнатную квартиру, купили машину, на море выезжали каждый год.

У Маринкиного отца на Севере тоже дела сразу пошли в гору. Через год перевез туда Маринкину мать и двоих дочерей – Маринку с младшей сестрой Танькой.

Пару лет пожили в бараке. Мать у Маринки хозяйственная была, даже в тех условиях смогла навести уют. Всегда у них было чисто, на окнах занавесочки, на столе скатерть, вышитая вручную.

За это время отцу удалось оформить в собственность участок на окраине города. Мусора там было на несколько камазов, но с техникой и помощниками проблем не возникло – за лето расчистили участок, сделали хорошую отсыпку и поставили небольшой домик. Ну как домик, коробку из деревянных панелей для начала под крышу завели. Застелили кровлю и в конце сентября переехали. Из удобств в доме – только ведра да тазики. Зато своё.

Так и жили: отец работал, когда сутками, когда сменами, мама – по хозяйству. Провели в дом водопровод и отопление. Купили по японскому телевизору в каждую комнату, коврами застелили все полы и завесили все стены. Дядя Коля с тетей Машей часто в гостях бывали – все семейные праздники отмечали вместе.

Девчонки закончили школу. Сначала Маринку, старшую, отправили в соседнюю область – учиться на экономиста. Старательная Маринка окончила институт с красным дипломом, на Севере тот же дядя Коля ей работу подыскал, бухгалтером в фирме своего старого приятеля.

А младшая, Танька, к иностранным языкам способности проявляла, переводчиком мечтала стать. И стала, но отличных знаний хватило ровно на то, чтобы познакомиться по переписке с немцем и укатить к нему в Германию. Там домашняя и хозяйственная Татьяна, которая пошла в мать, решила завязать с карьерой и родила мужу троих детей. Во время редких звонков не забывала похвастаться новой машиной или рассказать об очередном райском местечке, в котором они провели отпуск.

Марина была независтливая и за сестру скорее радовалась, но все же какое-то чувство несправедливости судьбы по отношению к себе испытывала. Хотя судьба ее тоже не обделила. С мужем познакомилась через два года после института. Добрый и работящий Иван устроился в их фирму водителем, у них не было бурного романа, они общались так, будто знали друг друга уже много лет. Говорят, так бывает, когда встречаются родственные души.

Свадьбу сыграли с размахом – в лучшем ресторане города, с белым платьем и фатой, с костюмом и бутоньеркой. Родители Марины настояли, чтобы у молодых был праздник, родители Ивана поддержали и вскладчину организовали торжество.

- А в Европе свадьбы давно не в моде, - рассуждала Татьяна, которая тогда доучивалась на последнем курсе института. - И вообще, какое расточительство кормить почем зря столько народу, лучше бы подарили молодым поездку за границу.

Она всегда была практичнее Маринки.

Иван и Марина поселились в доме ее родителей, которые вскоре после свадьбы вышли на пенсию и вернулись на родину. У Марины с Иваном один за другим на свет появились трое мальчишек с разницей в два года. Пока Маринка была в декретах, Иван обеспечивал семью один. И как мог, поддерживал дом, который постепенно начал ветшать.

Нужно было менять коммуникации, чтобы канализация в морозы не перемерзала. Нужно было освежать обшивку стен снаружи, чтобы снег с дождем не портили деревянные стены. Нужно было по новой забетонировать раскрошившийся двор, да и внутри забот хватало. То кровать двухъярусную детям купить, то столы письменные – уроки делать, то уголок спортивный – чтоб им было куда «девать энергию».

Не успела Маринка выбраться из декретного рабства, как у ее родителей на юге случилась беда – сгорел дом. В который когда-то были вложены все средства, заработанные на Севере. Что-то случилось с проводкой.

Дотла дом, конечно, не выгорел, но требовал серьезного ремонта. Марине очень хотелось помочь родителям, посовещалась с сестрой, решили, что вскладчину все расходы им оплатят. Но когда Танька сунулась, было, к мужу-немцу, чтобы денег попросить для родителей, в ответ получила уйму обвинений в расточительстве и железный аргумент – «мы откладываем на новую машину».

Пришлось Маринке с мужем отдать все деньги, которые откладывали на отпуск и еще взять кредит в банке. Летом вместо моря поехали с мальчишками к Ванькиному дядьке в соседнюю область. Там их ждал деревенский дом без удобств и огромный огород, на котором в знак благодарности хозяевам Ваньке с Маринкой пришлось отпахать весь свой долгий северный отпуск.

Через полгода неожиданно не стало Ванькиного отца – сердечный приступ на ровном месте. А у матери на фоне большого горя случился сахарный диабет. Иван с Мариной еле уговорили ее бросить работу и переехать к ним. Мать к тому времени была уже несколько лет как на пенсии, но продолжала работать на полставки. Уволилась не без сожаления, но нужно было заняться здоровьем, да и Маринке с детьми помочь.

Год прожили все вместе, достаточно дружно. Только стало матери тяжело переносить северные морозы – даже при небольшом минусе нестерпимо мерзли ноги, на улицу выходить было страшно. Посовещавшись на семейном совете, решили мать отправить на юг к Маринкиным родителям. Отношения со сватами у нее были прекрасные. Да и они уже давно зазывали погостить. Поэтому мать долго не раздумывала. А через две недели позвонила и сказала:

- Ребят, мы здесь присмотрели чудесную однокомнатную квартирку, прямо рядом со сватами. Здесь тепло круглый год, мясо и овощи свежие. В общем, я подумываю насчет переезда.

Маринка с Иваном мать поддержали – тяжело ей на Севере с ее-то болячкой, да и без отца тяжело морально. Решили помочь матери на юг перебраться. Ее с отцом квартиру решили не продавать, а сдавать, чтобы она ни в чем не нуждалась. Взяли еще один кредит. Через полгода еще один – на ремонт.

***

- Дядя Коля, тетя Маша! Ну, наконец-то встретились! – Маринка с Иваном весело ввалились в прихожую к родственникам.

- Да уж, из Москвы ехали к нам, не иначе! Нет, пешком шли! – расхохотался весельчак дядя Коля, помогая племяннице снять пуховик.

Тетя Маша уже накрыла стол в комнате, не преминув посетовать, что за праздники они уже все съели – мол, не обижайтесь за скромное угощение.

На «скромном» столе чего только не было – и рыба, и мясо, и грибы, и маринады. Дядя Коля всегда шутил, что тети Машиным «есть нечего» можно месяц кормить целую армию.

Перед тем, как сесть за стол, пошли «заценивать» ремонт. Он уже шел к завершению – оставалось обои на кухне доклеить. Вкус у тети Маши, конечно, был отличный. Интерьер получился что надо, и новая мебель, и отделка – все в тон, придраться не к чему. Мужчины, как полагается, пообсуждали, где выгоднее брать стройматериалы, а женщины – как удачно перекликаются узоры на шторах и обоях.

За столом поздравили друг друга со всеми праздниками и с окончанием ремонтов. Во время застолья Марина поделилась с родственниками планами на летний отпуск.

- Ой, Марин, что покажу! – засуетилась тетя Маша. – Пошли к компьютеру!

Они ушли в соседнюю комнату, оставив мужчин за их разговорами. Там тетя Маша открыла сайт одного турецкого отеля, где им с мужем довелось отдыхать минувшей осенью.

- Вот! Самый лучший вариант для семей с детьми! – сказала она, перелистывая фотографии. – Четыре звезды. Но сервис на все пять!

Марина с интересом просматривала фотографии с комфортными номерами, огромными бассейнами, прогулочными зонами, кафешками, шведским столом и прочей курортной атрибутикой. Со снимков через экран переливался яркий солнечный свет, сверкали улыбки загорелых отдыхающих, а синие морские волны так и манили в свои объятья.

- Слушай, может, все вместе летом поедем? – предложила тетя Маша. – Мы эти места уже знаем, да и веселее будет.

- Не хочу загадывать, теть Маш, - осторожно проговорила Марина. – Если все будет нормально, то, конечно, надо ехать.

- Только вы с загранпаспортами не затягивайте. Да и у них скидки хорошие на раннее бронирование. – предупредила тетя Маша. – Ну, пойдем за стол, там мальчишки, наверное, заскучали.

Домой Иван с Мариной вернулись ближе к полуночи. Супруги еще раз не без удовольствия оглядели свою работу. Ремонт и в правду удался.

- Пошли спать, - сонно сказал Иван.

- Ты иди, Вань. Я скоро, – задумчиво проговорила Марина, с сожалением разглядывая испорченный рукав пуховика.

Что-то не давало ей покоя, несмотря на прекрасно прошедшие новогодние праздники, обновленный дом и душевный вечер с родственниками.

Марина смыла макияж, устало посмотрела на себя в зеркало, еще раз провела рукой по объемному цветочному рисунку на новеньких обоях и, погасив везде свет, прошла в спальню. Она легла рядом с похрапывающим мужем и закрыла глаза. Сон все не шел. Поворочавшись с боку на бок, Марина, наконец, задремала.

Ее разбудил какой-то странный треск, доносившийся с улицы.

- Вань, - потрясла она мужа за плечо. – Что это?

- Да ветер, наверное… - сонно пробурчал Иван.

Марина приподняла голову и взглянула на голое окно, с которого она накануне сняла шторы, чтобы постирать. За окном вместо привычного света уличных фонарей проплывал какой-то розоватый туман, который на глазах становился все гуще и плотнее. А в комнате уже чувствовался едкий запах дыма…

- Ваня! – не своим голосом закричала Марина. – Ваня! Горим!!!

Супруги в панике заметались по дому, наспех что-то надевая на себя и расталкивая заспанных детей, успевших надышаться угаром.

- Звони в пожарку! – заорал Иван, выбегая на улицу с младшим сыном на руках.

Он завел машину, запихал туда полуодетых мальчишек и рванул с места на безопасное расстояние от дома. Марина выбежала следом, уже выкрикивая в телефон их адрес.

- Приезжайте скорее! – в слезах кричала Марина дежурному, не желая отключаться.

Ей казалось, что так пожарные прибудут быстрее, да и ровный голос на другом конце связи хоть немного, да успокаивал.

На улицу, не пугаясь рождественского мороза, повыскакивали соседи, откуда-то набежали совершенно незнакомые люди. Все наперебой предлагали помощь и пытались успокоить бьющуюся в истерике Марину. Иван побежал навстречу пожарному «Уралу», размахивая руками и показывая водителю, с какой стороны удобнее подъехать к дому.

Минуту спустя во дворе уже суетились проворные пожарные, раскатывая рукава и приставляя к стене серебристые решетки лестниц. Марина не представляла, что творится сейчас в их доме. Она уже не плакала, только безучастно смотрела на происходящее и замерла в ожидании самого страшного – когда беспощадное пламя вырвется из-под крыши, когда с грохотом начнут рушиться перекрытия, а во все стороны полетят искры.

Сидя с детьми в машине, она не жалела ремонта, не жалела планов на Турцию, которая им уж точно не светила в ближайшее время. Было просто страшно – за то, что могло бы случиться, не успей они проснуться вовремя… Страшно и одновременно радостно, что все остались живы.

Они были живы. И продолжали жить своей непростой жизнью. Как могли, как получалось – по дощечке отстраивая новый дом и с каждым днем все больше понимая, как они на самом деле богаты.