Смотреться в зеркало

Столик старого потёртого трюмо заскрежетал своими створками, то ли от сырости, то ли от молчания других обитателей особняка. Да, иногда наступала такая тишина, когда не скрипело кресло-качалка, не раздувался от жары сундук, выдавая пыхтение дубовых дощечек за недовольство от пустоты содержания. В такие минуты не сверкала настольная лампа под лучами солнечного света, пробивавшегося через неплотно закрытые шторы, и давно забывшая свет электрический. Когда мебель, забытая хозяевами, издавала различные звуки, казалось, что вещи разговаривают между собой, рассказывают истории, которые происходили с их участием и по которым они скучают. Дом опустел несколько лет назад, но полная тишина наступала не часто и ненадолго. Возможно, лишь для того, чтобы очередной рассказчик из домашней обстановки собрался с мыслями. Вот и сейчас…
Вечерело. Тонкая полоска лунного света приблизилась к трюмо и коснулась тусклого зеркала. Зеркало оживилось:
— Кажется моя очередь рассказывать истории?!
И лампа на старом столе, и сундук в пыльном углу, и кресло-качалка быстро угомонились. - Ээй...Молчат... Да и что нового они могут рассказать из того, что не видело я – трюмо, хранящее секреты. Я первым появилось в этой еще совсем пустой комнате. Даже штор на окнах не было, когда  меня доставили в картонной упаковке и безо всяких раздумий разместили в центре парадной. Я сверкало зеркальными стёклами, расширяя пространство и добавляя свет. Постепенно у меня появлялись соседи: диван, столик для чтения с настольной лампой, кресло-качалка и сундук, купленный по большой скидке и постоянно кочевавший из угла в угол. Хозяева никак не могли найти ему нужного места. Он и сейчас не вписывается в нашу компанию. Его ржавый амбарный замок зияет грязным пятном на нашем обществе. Но он - задавака считает, что хранит хозяйские секреты. А какие секреты может хранить пустой сундук? Даже носового платка в нём не осталось. Вот толи дело я! Во мне отражается всё происходящее в помещении. 
Я знаю абсолютно всё, что здесь было. Каждый день прослойкой укладывался на моём полотне. Может, от того я и потускнело. Разные события пришлось пережить.
Помню тайные поцелуи молодой хозяйки Машеньки с поручиком Ермиловым. Они целовались часто, где придётся и постоянно перешёптываясь. Когда Наталья Сергеевна - матушка Марии звала их к чаю, молодые люди хихикали, прихорашивались около меня и убегали в зал. Перед приходом Владимира (юная особа всегда знала в какую минуту заявится поручик), девушка по три часа прихорашивалась, заглядывая в мои зеркальные рамы. Сколько шляпок перемерила, брошей… И всё меняла флаконы с духами. Благовония били по моим стёклам, и они становились блестящими. Но самый вкусный запах исходил от самой девушки. Она пахла молодостью! Это было карамельное дыхание вперемешку с молочным. Когда по утрам Марья подбегала ко мне причесаться, я пыталось ухватить этот дух и укутаться им хоть на пару часов до той поры, пока не встанет хозяин и не придёт ко мне с трубкой вонючего табака…
Да, секреты помещика Кафтанова я тоже храню, он любил накручивать усы на палец, выходя из дому, при этом сопел, как паровоз и приговаривал: «Дело толком красно». И хотя он не очень любил рассказывать о своих мероприятиях, я понимало, что в последнее время происходит что-то ужасное. Не зря он поспешно выдал замуж дочь за старого товарища, и разлучив её с любимым. И гостей в усадьбе становилось всё меньше. Реже устраивались приёмы.
А как весело было раньше на семейных вечерах! Сколько тайных признаний я выслушало в такие мгновения! Все влюблённые мне сначала признавались, как они страдают в одиночестве, называя меня разными именами и женскими, и мужскими. А что, я - зеркало – оно, так что все имена мне подходили.Уж каким хорошеньким я было, и умным, и красавцем - одно удовольствие слушать эти речи. - Вот только не надо меня целовать своими мокрыми губами. - Извините, отвлеклось, вспомнило никчёмные поцелуи. Молодёжь, молодёжь...
Однако, я хочу передать историю, после которой наш дом опустел. Больше не пахнет горячим кофе по утрам, не слышится игра на фортепиано, не звучит романсом тонкий голос Машеньки…
Уж как-то неожиданно всё произошло. В один день. Это был визит неизвестной нам дамы. Вот, на моём столике лежит её перчатка. Чёрная, ажурная, тонкая, как паутинка. Она такая лёгкая и в то же время весьма значительная, как и её хозяйка. А что за аромат излучает эта кружевная вещица! Это неповторимый запах раннего утра, смешанного с запахом цветущей яблони, бездонного неба и тревожного ветра. Какой таинственностью благоухает это творение!
Столик старого потёртого трюмо заскрежетал своими створками, то ли от сырости, то ли от молчания других обитателей особняка. Да, иногда наступала такая тишина, когда не скрипело кресло-качалка, не раздувался от жары сундук, выдавая пыхтение дубовых дощечек за недовольство от пустоты содержания. В такие минуты не сверкала настольная лампа под лучами солнечного света, пробивавшегося через неплотно закрытые шторы, и давно забывшая свет электрический. Когда мебель, забытая хозяевами, издавала различные звуки, казалось, что вещи разговаривают между собой, рассказывают истории, которые происходили с их участием, и по которым они скучают. Дом опустел несколько лет назад, но полная тишина наступала не часто и ненадолго. Возможно, лишь для того, чтобы очередной рассказчик из домашней обстановки собрался с мыслями. Вот и сейчас…
Вечерело. Тонкая полоска лунного света приблизилась к трюмо и коснулась тусклого зеркала. Зеркало оживилось:
— Кажется, моя очередь рассказывать истории?!
И лампа на старом столе, и сундук в пыльном углу, и кресло-качалка даже не затрещали.
- Э-эй!... Молчат... Да и что нового они могут рассказать из того, что не видело я – трюмо, хранящее секреты. Я первым появилось в этой еще совсем пустой комнате. Даже штор на окнах не было, когда меня доставили в картонной упаковке и безо всяких раздумий разместили в центре парадной. Я сверкало зеркальными стёклами, расширяя пространство и добавляя свет. Постепенно у меня появлялись соседи: диван, столик для чтения с настольной лампой, кресло-качалка и сундук, купленный по большой скидке и постоянно кочевавший из угла в угол. Хозяева никак не могли найти ему нужного места. Он и сейчас не вписывается в нашу компанию. Его ржавый амбарный замок зияет грязным пятном на нашем обществе. Но он - задавака -- считает, что хранит хозяйские секреты. А какие секреты может хранить пустой сундук? Даже носового платка в нём не осталось. Вот, то ли дело - я! Во мне отражается всё происходящее в помещении.
Я знаю абсолютно всё, что здесь было. Каждый день прослойкой укладывался на моём полотне. Может, от того я и потускнело. Разные события пришлось пережить.
Помню тайные поцелуи молодой хозяйки Машеньки с поручиком Ермиловым. Они целовались часто, где придётся, и постоянно перешёптываясь. Когда Наталья Сергеевна - матушка Марии - звала их к чаю, молодые люди хихикали, прихорашивались около меня и убегали в зал. Перед приходом Владимира (юная особа всегда знала, в какую минуту заявится поручик), девушка по три часа прихорашивалась, заглядывая в мои зеркальные рамы. Сколько шляпок перемерила, брошей… И всё меняла флаконы с духами. Благовония били по моим стёклам, и они становились блестящими. Но самый вкусный запах исходил от самой девушки. Она пахла молодостью! Это было карамельное дыхание вперемешку с молочным. Когда по утрам Марья подбегала ко мне причесаться, я пыталось ухватить этот дух и укутаться им хоть на пару часов до той поры, пока не встанет хозяин и не придёт ко мне с трубкой вонючего табака…
Да, секреты помещика Кафтанова я тоже храню, он любил накручивать усы на палец, выходя из дому, при этом сопел, как паровоз, и  приговаривал: «Дело толком красно». И, хотя он не очень любил рассказывать о своих мероприятиях, я понимало, что в последнее время происходит что-то ужасное. Не зря он поспешно выдал замуж дочь за старого товарища, разлучив  её с любимым. И гостей в усадьбе становилось всё меньше. Реже устраивались приёмы.
А как весело было раньше на семейных вечерах! Сколько тайных признаний я выслушало в такие мгновения! Все влюблённые мне сначала признавались, как они страдают в одиночестве, называя меня разными именами и женскими, и мужскими. А что, я - зеркало – оно, так что все имена мне подходили. Уж каким хорошеньким я было, и умным, и красавцем - одно удовольствие слушать эти речи.  Вот только не надо меня целовать своими мокрыми губами.  Извините, отвлеклось, вспомнило никчёмные поцелуи. Молодёжь, молодёжь...
Однако, я хочу передать историю, после которой наш дом опустел. Больше не пахнет горячим кофе по утрам, не слышится игра на фортепиано, не звучит романсом тонкий голос Машеньки…
Уж как-то неожиданно всё произошло. В один день. Это был визит неизвестной нам дамы. Вот, на моём столике лежит её перчатка. Чёрная, ажурная, тонкая, как паутинка. Она такая лёгкая и, в то же время, весьма значительная, как и её хозяйка. А что за аромат излучает эта кружевная вещица! Это неповторимый запах раннего утра, смешанного с запахом цветущей яблони, бездонного неба и тревожного ветра. Какой таинственностью благоухает это творение!
Помню, как вчера.  В наш особняк вошла стройная дама средних лет. Уверенной походкой подошла ко мне, сняла шляпку и перчатки, небрежно бросила их на мой столик и рухнула в кресло-качалку. Ах, что за красавица!  Я обомлело! Копна светлых пышных волос, аккуратно уложенная и украшенная мелкими цветами поблёскивала под солнечными лучами, которые заглядывали в окна, чтобы познакомиться с нашей гостьей. Гладкое, бледное лицо, казалось, совершенно без эмоций, но с повелительным взглядом из-под длинных ресниц, казалось пугающим и привораживающим одновременно. Хотелось выполнять всё, что пожелает эта особа. Кстати, даже наша скрипучая качалка, обшарпанная и ввалившаяся от многочисленных сидельцев, преобразилась и заскрипела мелодично, выражая удовольствие и блаженство, когда ему посчастливилось приобнять мадам за талию. Вот только блаженство это длилось недолго. Зашёл недовольный хозяин, подал даме руку и увёл за собой в сад. Мы ожидали их возвращения, но наш владелец вернулся один. Он был мрачнее ночи и быстро скрылся в глубину комнат.
Почти сразу после этого визита  хозяева съехали. При сборах Наталья Сергеевна бранила мужа, много плакала и всё причитала: «Что же теперь будет? Что же теперь будет?»
Теперь и мы – старые вещи, обитатели этого дома ждём, что же теперь будет, а иногда вспоминаем истории, которые хранит наша усадьба.
А эта перчатка, которую впопыхах оставила таинственная незнакомка, единственная, кто ежедневно ложится новым слоем на моё зеркальное полотно и даёт надежду, что люди ещё вернутся в этот дом, чтобы смотреться в зеркало и посвящать ему свои тайны.

_____
Это мои итоги работы в "Мастер класс лаборатории" Союза русскоязычных писателей, по теме: "Повествования от лица неодушевленных предметов"