Подсолнухи

«Быть может, эти великие гении всего лишь помешанные, и безгранично верить в них и восхищаться ими способен лишь тот, кто сам помешан.

Если это так, я предпочитаю свое помешательство благоразумию других».

Винсент Ван Гог к Эмилию Бернару. Арль, конец июля 1888.

Арль, июнь 2018.

Ученики сидели на уроке и ожидали, когда начнется перемена, чтобы можно было перейти в художественный зал. Когда же раздался долгожданный звук колоколов,  ребята пулей бросились в коридор, только двое учеников остались на своих местах, ожидая, когда станет немного тише, чтобы можно спокойно пройти на следующий урок.

Этими ребятами оказались двое талантливых учеников этой школы: Теодор (Тео) Орье и девочка, которая недавно перевелась, но успела доказать насколько она талантливая – Оливия Треаль. У обоих не было друзей, одного не воспринимали всерьез и, считая изгоем, не признавали его взгляды, другую считали выскочкой, которая только что, переведясь, успела завоевать уважение и авторитет у преподавателей, но вместе с тем она была добра ко всем ученикам. Они оба стали изгоями в своем же классе и оба скрывали боль и обиды в рисование, тем самым погружаясь в свой собственный мир.

Прозвенел звонок, и ученики  расселись за мольберты, в кабинете появился профессор, в руках он нес вазу с двенадцатью подсолнухами. Половина учеников заныла от того, что снова придется рисовать натюрморт, и о том, что его нужно будет максимально приблизить к оригиналу, но на этот раз учитель дал полную свободу действий  - каждый мог написать в том стиле, в котором нравилось.
Это был последний девятый урок, и Тео буквально засыпал, сидя за холстом, и, когда профессор вышел из кабинета, молодой человек окончательно заснул, и ему снился чудесный сон, действия которого напоминали явь:

В маленькой и бедно обставленной комнатке был стол, на котором стояла простая и неказистая ваза с цветами, напоминавшими солнце, рядом находился приготовленный мольберт с холстом, и к нему подошел мужчина с огненно-рыжими волосами, он был уже не молод и со стороны даже казалось, что он не красив и не опрятен, но в нем было нечто особенное, что отличало его от других.

То, что другим казалось трудным, для него это была игра с ассоциациями, этот человек очень тонко чувствовал цвет. Каждый наносимый им мазок казалось имел ту или иную мысль или чувство.

Все, что Орье видел во сне, с таким же лихорадочным рвением переносилось на его полотно, тем самым, создавая впечатление что прошлое и настоящее сосуществуют вместе.

Желтый цвет подсолнухов был пропитан воплощением радости и доброты, благожелательности и энергии, плодородия земли и животворящего солнечного тепла. Картина как бы является собой нашей жизнью и цветущей юностью, и смертью и увяданием,  своего рода квинтэссенцией. Цветы, которые распускаются и увядают; живые существа, которые расцветают и через какое-то время увядают, подобно звездам которые загораются, пылают, а затем исчезают навсегда, - все это образ нашей необъятной Вселенной, которая прибывает в состояние неустанного круговорота!

Картина писалась в достаточно быстром темпе, и под конец урока оставалось только нанести финальный штрих - поставить подпись того кто нарисовал всей шедевр всего лишь одно слово в уголке холста:

«Vincet»

Но тут рука преподавателя легла на плечо мальчика, от чего тонкая связь между прошлым и настоящим исчезла, и Теодор проснулся в изумление от того, что задание было выполнено и даже оставалось свободное время на отдых и уборку, но его смущало, что он не помнил, как рисовал, казалось его в этот момент не существовало и за него писал кто-то другой…

Преподаватель,  который всегда был скромен на похвалы, увидев натюрморт Тео, попадающий именно в ту цветовую палитру и точно написанную технику выбранного им художника, рассыпался на комплименты, а также забрал работу, как одну из лучших, что он когда-нибудь видел.

Оливия, которая старалась подражать технике Левитана, отвлеклась на секунду и подошла к Орье, и произнесла свои звонким девичьим голосом:

- Молодец! Я видела как ты рисовал с закрытыми глазами и даже сказать удивлена результатом! Немногим так дано рисовать!
- Спасибо! – пробормотал юноша и принялся убирать свое рабочее место.
Через пять минут снова послышались комплименты, и еще одна работа пошла на выставку,  как лучшая. Треаль осталась довольна своим результатом  и покинула кабинет.

В коридоре к ней подошел Теодор и предложил ей прогуляться по парку, девочка радостно согласилась. Он рассказал ей о своем чудесном сне, они еще долго обсуждали эту тему  и согласились на том какой наш мир загадочный и удивительный. С этого дня началась дружба двух юных художников, для которых примером были их кумиры и поддержка, заключавшая в себе проявление любви ко всему живому. Il y a du bon en tout movement!