Киев в марте 2022. VII

        Продолжение. Начало в   http://proza.ru/2022/05/05/505

       Собственно, на последнем эпизоде моя лента воспоминаний первых дней войны закончилась, я вернулся в мартовское субботнее утро, когда проснулся и не понял, какая сейчас реальность за окном. Думал, что настал мир... Он и был по ощущениям, но до первого залпа.

       Короче говоря, гром ударов меня быстро вернул в день сегодняшний. Что примечательно, гремело немного не с привычной стороны. Значит, что-то меняется в боевой обстановке. Информация поступала скудно, да и можно ли ей верить на все сто?
        Тогда нам нужно продолжать жить и выживать, а для этого требуется совсем немного: заниматься своими проблемами. Сбегать на седьмой этаж к бабушке, проведать и накормить кошку Марусю, наполнить холодильник товарами, сделать уборку...

        Но утренняя пора – это время прогулки. Прогулка ограничена размерами нашего жилищного комплекса, однако он не настолько мал, чтобы при ходьбе не получить эмоций и энергии. Да, идем под звуки ракетных залпов, но даже мое ухо замечает, что к обычному грому добавился новый звук. Похоже, это заработала и дальнобойная артиллерия. Редко, но постреливает куда-то. Потом вдруг наступает перерыв. И этот маневр мы изучили: примерно на час-полтора стрельба прекращается. Вероятно, завтрак привезли ребятам...
         Мы продолжаем свой поход уже в тишине, заходим в магазинчики. Их у нас осталось четыре, но в двух подвоза практически нет, там просто-напросто допродают остатки. Правда, не было дня, чтобы мы чего-нибудь ни купили. Впрок. Первое время мы набрали хлеба с запасом (несмотря на то, что печем его сами), а потом из него наделали сухарей и разложили по мешочкам. И я вам скажу, за время осады ни единого сухаря не пропало: иногда так хочется чем-нибудь похрустеть...

         Вернулись в квартиру, приготовили незамысловатый завтрак, который, как было у нас принято, всегда заканчивался самой любимой процедурой: мы пили кофе... Причем, в момент первого глотка за окном всегда раздается залп. Значит, военные уже позавтракали и начали работу... И продолжительное время у нас каждое утро проходило по такому сценарию: пьем кофе и слушаем возобновившуюся канонаду.
        Если вдруг во время нашего кофе военные молчали, то мы настораживались. Что задумали? Или – что происходит? Впрочем, наш завтрак по времени приема больше смахивал на обед. Потому что после разорванного сна, отсутствия бодрости и общего угнетенного состояния есть не хотелось.
        Прогулка и магазины, а также общение с такими же, как и мы, оставшимися аборигенами, поднимали в целом настроение, вследствие чего у нас просыпался аппетит. Сегодня все происходило в обычном ключе – кофе, стрельба, – пока за несколько минут до полудня у нас не пропало электричество. Дождались: к нам прилетела первая «ласточка», снаряд где-то перебил кабель... Или оккупант попал в распределительную подстанцию, что сути дела не меняет.

      - Что обещают? – спрашиваю у соседа, который ходит с повязкой терробороны.
      - Говорят, что занимаются. Через три часа обещают включить, - слышу неуверенный ответ.
      «Надежда есть – можно жить», - размышляю я, хотя радости мало.

       Как я рассказывал выше, при отсутствии электричества жизнь замирает. Ни связи, ни горячего обеда, ни отопления. Одно радует: сейчас белый день, и мы успели позавтракать... Но чем заняться? Электричество необходимо и для полезных дел. Если вдруг решишь заняться стиркой, уборкой или, например, глажкой белья, то не получится – мы этого «удовольствия» лишены. Рыться в смартфоне при неработающем роутере – неблагодарное занятие, слабое покрытие сети не позволяет комфортно пользоваться интернетом.
       Тогда остаются прогулки. И мы разошлись: жена отправилась к бабушке, чтобы совершить на балконе плановый променад, а я в очередной тур по территории. Ныне у каждого из нас свой терренкур. Иду, накручиваю круги по комплексу и размышляю над одной и той же темой, будь она не ладна, – война. Вспоминаю, как развивались события с начала года.

       Все это время что-то в воздухе витало, напряжение или беспокойство – трудно описать однозначно. Но новостей я избегал, тем более российских, и всю чудовищную агрессию от пропагандистских каналов пропустил. Когда в середине января я решил поздравить с днем рождения своего старинного друга из Крыма, то от него услышал странный вопрос, от которого я даже опешил:

       - У нас сейчас на каждом углу кричат, что если русские танки войдут в Украину, то семьдесят процентов населения будут встречать их с цветами... Это правда???

        Мой друг никогда не считал правомерным захват Крыма, он всегда рассуждал, как честный человек: Россия с четырнадцатого года творит беззаконие. И это при том, что он коренной крымчанин, там родился, вырос, но убеждения имел, самые что ни есть цивилизованные. А цивилизованный человек никогда не позарится на чужое.

        - Не верь. Откуда семьдесят процентов?! Наверняка осталось сколько-то недалеких, которые хотели бы смены украинской власти, но их абсолютное меньшинство, - ответил я убежденно.

        А потом также уверенно добавил:

        - Да не будет никакой агрессии. Московской верхушке абсолютно это не нужно. Они сами, их семьи настолько увязли в западной жизни, и зачем тогда им конфронтация?..

        Помнится, в одном фильме прозвучала фраза по поводу надежности трофейной гранаты:

        «Дают осечки, примерно пятьдесят на пятьдесят…»

        Так произошло и со мной – в своих выводах я ошибся в точно такой же пропорции, как в приснопамятном фильме. Сумасшедшие правители решились и войну развязали, а наш народ их цветами не встретил... Но в середине января я этого еще не чувствовал. И даже аргументированно оформил свое видение этой ситуации: блеф по-пацански.
        Разговор закончился, вопрос друга меня никак не насторожил: мало ли что они там говорят своему электорату? О своей недооценке воздействия телевизора на девственные умы  местного населения я уже рассказывал. Увы…

        Также не встревожила меня ситуация, когда начал колебаться курс гривны. Да мало ли какие у финансистов планы, и в первый раз курс раскачивали, что ли? Конечно, терять гривны при покупке-продаже валюты совсем не интересно, однако происходящие изменения курса были не критичны.

        Но с началом февраля новые события, как снежный ком, начали прибавлять в своей непредсказуемой динамике.
        Некоторые авиакомпании неожиданно начали активно сокращать рейсы в Украину. Хм... Один рейс компании SkyUp даже не долетел до Киева, а приземлился в Кишиневе и пассажиров оттуда вывозили на автобусах, а потом по железной дороге.
        Возник само собой разумеющийся вопрос – почему так? Ответ был таков: тем авиаперевозчикам, у которых самолеты находятся в лизинге, страховые компании запретили пересекать границу Украины. Перестраховка, не более, подумали все. Ладно, проехали.

       Потом кто-то из приятелей ни с того, ни с сего, закрыл свою квартиру на ключ и сообщил, что решил уехать из Киева на несколько месяцев. Приятель принадлежал к той публике, про которую у остальных бытовало мнение:

        «Они что-то знают…»

         Эта новость показалась больше забавной, чем настораживающей. Может, он хотел затаиться совсем по другому поводу, самому прозаическому – не светиться перед кредиторами… Что ж, бывает. Пусть его.

        Следом за этой новостью пошли совсем другие, которые заставляли тебя порядком призадуматься: массовый исход из Киева в Западную Украину иностранных посольств и консульств. А за ними двинулись и офисы крупных иностранных компаний.
        Предположим, если о посольствах было много сообщений в СМИ, то о представительствах компаний я услышал краем уха от товарища, жена которого работала в одной из них. Львов, Винница, Тернополь – сюда перемещались официальные лица и служащие всего неукраинского по происхождению. 

         «Эти точно что-то знают…», - уже без всяких ухмылок раздумывал я.

         Но по-прежнему, подавляющее большинство народу и в мыслях не держало, что возможно нападение. С чего бы?.. Наверное, дипломаты решили тоже закусить удила и также припугнуть оппонентов.

       Затем я увидел вообще невероятные ролики из Донецка и Луганска, где объявили срочную эвакуацию населения в Ростовскую область. Тогда я посчитал, что это немыслимый блеф и показуха. А когда для пущей убедительности показали, как эвакуированные садятся в автобусы под звук сирен воздушной тревоги, то это мне показалось слишком театральным, чтобы можно было воспринимать серьезно. Но все-таки – зачем им этот фарс?

         «Во дают», - подумал я уже неуверенно.

        Поразмышляв, я все-таки убедил себя, что игры продолжаются, идет какой-то фальшивый торг, градус у игроков неописуемо повышается, но это все равно несерьезно. Тем более что знакомый уроженец из Донбасса и поныне живущий там, которому можно было всецело доверять, рассказал, что никто не хочет выезжать, народ от эвакуации прячется, как бы его не заманивали, в том числе и какими-то «пособиями» в российских рублях, поэтому автобусы уходили в Ростовскую область полупустыми.
        Причем, у местных присутствовало твердое убеждение, что эвакуация проводится всего лишь на несколько дней, по истечению которых они все вернутся, чтобы пойти на работу.

        Информация от аборигена некоторым образом успокоила, и когда я смотрел репортажи, в которых показывалось, как люди прибывают в Россию и как их там неумело и без сочувствия размещают, причем, в основном без удобств и даже в спортивных залах, то это у меня вызывало одновременно и сожаление, и злость:

        «Зачем вы устраиваете этот цирк и мучаете людей?! Что вы этим хотите сказать миру?»

        Вот что действительно насторожило, так это когда наш знакомый ко всему сказанному вдруг добавил, что на границе мужчин до пятидесяти лет возвращают назад, а если ты был из офицеров запаса, то возрастной ценз увеличивался до шестидесяти лет. Мол, вы будете нужны для армии непризнанных республик.

        Позже пошли разговоры о том, что Россия вскоре признает ЛНР и ДНР, как суверенные государства. Подумалось:

        «Да болтовня это. С другой стороны – а что для нас изменится?»

        Но я был уже немало смущен.

        И вот, буквально через несколько дней от начала разговоров о возможном признании республик из Донбасса, объявили: Россия признала их суверенными. Закрутилась процедура – подписание договоров о дружбе и взаимопомощи, ратификация, фанфары и визг с экранов их провластного телевизора...
         Казалось бы, мы никогда не признаем этих республик, что нам вся тамошняя толчея и возня? Да, фактически мы уже восемь лет живем в таком состоянии – добраться туда нет никакой возможности. Я бы сказал даже более определенно – пусть себе живут, как знают. Донбасс стал давно отрезанным ломтем, так хоть напряженность спадет. Но почему у меня появилось чувство, что будто я потерял часть собственного дома?

        Вдруг вспоминаю, что после окончания института я три с половиной года жил и работал в Ворошиловграде. Город теплых чувств не оставил, но там началась моя самостоятельная жизнь. В местном аэропорту я становился на ноги, рос, развивался и проходил испытание медными трубами... Работа, кстати, мне очень нравилась. Там родился мой младший сын...
        У меня о тех краях и своей жизни остались запечатленными на бумаге несколько рассказов. И еще память, в которой всплывают картинки, где есть оживленный аэровокзал, приезжающие и уезжающие автобусы с пассажирами, суматоху на летном поле, когда готовят самолеты к вылету...
        А наяву, в том месте, где был аэропорт, – сейчас только степь, ковыль и фундаменты разрушенных сооружений... Там не осталось ни единого здания, а только гуляет буйный степной ветер. Это именно то, что принес туда русский мир.

Теперь здесь юридически чужая сторона. А что мне чужая земля? Да, людей оттуда я всегда понимал и принимал, со многими дружил, и даже если они искренне считали, что им не нужно быть с Украиной, то все равно желал: 

       «Главное, чтобы вас не обманули...»

       А их обманули, и никто меня в этом не переубедит. Теперь им с этим чувством жить, даже если они это понимают, не признаваясь самим себе. С другой стороны, быть может, оставшимся ничего другого и не нужно?
       Но меня все эти годы не покидало ощущение, что и нас «развели» как лохов, а при этом унизили так, что чувство потери становится бледной частью общего оскорбления: на первом месте стоит унижение...
         
       После признания лжереспублик до начала войны оставалось еще три дня, но я, конечно же, как и многие другие, этого никак не предполагал. Вернее, не мог даже в мыслях допустить, что в двадцать первом веке, вот так, с кистенем, можно запросто напасть на другое государство и не где-нибудь, а в центре Европы...
        Хотя одновременно с этим неприятием постоянно присутствовало и не покидало неясное чувство неопределенности, которому сопутствовало ощущение надвигающейся беды.

        Несколько лет назад я прочитал фантастический роман Василия Аксенова «Остров Крым». Положим, фантастической там оказалась только географическая картинка, а события были очень похожи на те, в которых был замешан Советский Союз. Тем более что главным антигероем романа являлся именно СССР.
        Перипетии романа подзабылись, но описанное писателем то самое ощущение перед нападением на цветущую страну, разлитое в воздухе, явно смахивало на мои нынешние чувства. Такая же тревога и безысходность. Только в роли острова Крым ныне выступила Украина. А подлой и коварной страной нападения остался тот самый Советский Союз, только под личиной нынешней России.

       Что я мог предпринять, если был бы уверен, что со дня на день произойдет удар по Украине? Не знаю... Возможно, именно поэтому я подспудно и гнал из головы всякие мысли и предположения на этот счет.
        А что другие? Многие знакомые также испытывали громадное чувство тревоги и даже обращались ко всяким нумерологам, предсказателям и гадалкам:

        «Будет ли война?» - и, что странно, никто из них не дал утвердительного ответа. Не видели они войны...

        Забегая вперед, скажу, что все-таки существовали люди, которые надвигающуюся беду почувствовали сердцем. Да, не приобретенным знанием или проверенной информацией, а именно сердцем, всей душой и всем телом почувствовали опасность. Моя сотрудница, проживающая в городе, расположенном на Западной Украине, слезно просила своего сына, который совсем недавно купил квартиру в Ирпене:

        «Уезжайте оттуда, берите необходимые вещи и мигом к нам…»

        Молодые упирались до последнего, но за два дня до начала войны послушали свою мать и успели выбраться из будущей горячей точки, причем, без всяких пробок, тянучек, отсутствия топлива и прочих прелестей периода эвакуации. Но они спаслись...

        Моя прогулка заканчивается, а думы нет. Разумеется, что всплывшее ныне в памяти, я прокручивал, разговаривая сам с собой, не за один променад. Голову ведь надо чем-то занять, если она, голова то есть, не набита опилками или телевизором? И если ты по-прежнему наблюдаешь суету уезжающих, слушаешь раскаты канонады и идешь по своей современной деревне, в то время как сгущаются сумерки, а вокруг ни единого работающего фонаря...
        Заходишь в квартиру и скучнеешь: электричество еще не включили. Но радость была не за горами: в семнадцать тридцать под потолком засветились лампы, а на бытовых приборах электронные часы... Первую аварию, слава Богу, мы пережили, а сколько еще их будет?..

        Однако добавлю, что с того дня уличное освещение в нашем жилищном комплексе больше не включали. Тут и светомаскировка, и экономия в одном флаконе. Первые дни привыкнуть к темноте за окном было нелегко: выключенные уличные фонари, больше половины окон в домах темны и безлюдные улочки. Только иногда в непроглядной тьме раздаются негромкие шаги парней с автоматами...


        Продолжение следует.  http://proza.ru/2022/05/21/1385