Путешествие на Кипр

Вернувшись из Москвы, я написал заявление о прекращении выполнения своих обязательств выполнять  работу по организации подготовки фирм к встрече делегации Разноэкспорта для обсуждения вопросов работы в следующем году.
   Но, но…. зам. Торгпреда предложил мне побывать на Кипре и  рассмотреть возможность закупки обуви для Советского Союза там у фирм,  которые её производят.  Я усомнился в такой возможности.
. Взял чемоданчик с документами и Василий Артёмович  отвёз меня в аэропорт. Купил билет на самолёт до Лимасола и через полтора часа наш самолёт приземлился в Лимасоле.
   Меня встретил круглолицый человек, похожий на нашего первого зам. Торггпреда. и представился как первый зам. Торгпреда.
    После оформления формальностей в Таможне,  мы сели в Москвич 408 синего цвета и оправились в Никосию.
   Дорога  заняла полтора часа.  В бухгалтерии Торгпредства я получил командировочные. Денежные знаки такого вида и мелочь, я держал в руках впервые.Что на них можно было купить, я не представлял.
   Затем  первый зам. Торгпреда отвёз меня в гостиницу,
 где  был забронирован   “Люкс” однокомнатный. Оставил меня и сказал, что вернётся через пару часов, чтобы встретитья и обговорить порядок работы. Я согласился. Разделся, принял душ, вытерся махровым полотенцем и уселся на лоджии в кресло. Моему взору предстала небольшая площадь, на которой  торговали, как мне показалось, черешней. Ягоды были необыкновенно большие и мне захотелось пойти и купить хотя бы полкило. Оделся и пошёл. Попросил взвесить полкило, но женщина не поняла меня.
  Я попытался заговорить с ней на английском, на арабском, но было напрасно. Она конечно же говорила на греческом и может быть даже с киприотским ацентом.
 Я показал ей пригорщь и она  закричала: “оз”,”оз”.... На чашку безмена она положила
пригорщ  ягод, уточнила вес с помощью предвигающегося на штанге безмена противовеса и сказала что то на своём языке из которого я понял только “оз”. Затем женщина переложила ягоды в бумажный пакет и подала мне. Я взял и  протянул ей деньги. Она взяла только несколько небольших монет. Я был несколько удивлён. Взял пакет  и пошёл домой. Дома помыл ягоды водой и начал кушать. Вкус был просто обалденный. Когда ягоды закончились, я сходил на рынок и купил ещё столько же. Пришёл домой, помыл и скушал эти ягоды.  Получил большое удовольствие. Но, но, через полчаса начало пучить живот. Стало тяжело дышать. Я лёг на кровать и начал как то стараться выпустить воздух из своего живота. Воздух не выходил и я пошёл в туалет, сел на унитаз и попробовал сбросить  чуть чуть хоть чего нибудь. Наконец стало легче, пошёл  из меня воздух  и наступило облегчение. Я очень обрадовался.              …………………………..
Теперь ещё об одной ситуации пребывания на Кипре.
 В выходной день мы все поехали купаться на море. До пляжа километра полтора. Вышли из нашего микроавтобуса и направился на берег. Там в береговых промоинах каждый имел своё место.
   Я занял крайнее свободное. Снял одежду и остался в своих синих плавках, которые прихватил с собой из Каира. Здесь они были кстати.
   Начали плавать. Как и в Александрии на нашем пляже, было легко и приятно. Но тут я увидел другую “моду”купаться.
   После плавания, женщины забирались в свои гороты, снимали купальники и вешали сушить  на края выступов гротов, оставаясь в чём мать родила в гроте.
   Я продолжил плавать  с самой молодой  сотрудницей Торгпредства и спросил у неё, это так модно здесь купаться. Она посоветовала  не обращать  внимание, а продолжать делать всё, что Вам нравится.
   Я спросил насчёт  Богини Афродиты, которая вышла из пены морской. И мы пошли по берегу к тому месту, - двум громадным глыбам, чтобы посмотреть его.
  Я шёл и поглядывал на гроты. Сотрудницы лежали на своих халатах и даже ещё больше были выдвинуты вперёд. 
 Наконец я увидел два больших камня и остановился. Какая красота, подумал я, а ведь прошло столько лет.  Постояли, посмотрели и пошли обратно. Наши купальщицы совсем выползли на гальку, и  демонстрируя свои прелести,  видимо и не собирались одевать купальники Затем мы купались в море. 
  Время пребывания на море закончилось. Мы заняли свои места в автобусе и отправились в город.
  Ехали разговаривая. Всем было весело.

Следующие знакомства с киприоткам  на улице Красных фонарей.
 Однажды вечером, я пошёл посмотреть как чёрные полковники разгромили патриархат Макариоса. Пришёл и увидел закопчённые от пожара строения  Патриархата. Видно было как издевались изверги над православной Святыней Кипра.    Я постоял и представил себе, как Патриарх Макариос ушёл от преследователей через секретный подземный ход и далее уехал на стареньком горбатом Фольксвагене.
  Когда нибудь я побываю там, подумал я.
Затем я прошёл по улочке вниз и оказался на улице Красных фонарей. Улица была короткой, - всего четыре фонаря, но они были правильной формы и горели тусклым светом. Я прошёл  первый дом. У второго остановился. На ступеньках стояла красивая девушка в прозрачном коротком платьице и жестом рук пригласила меня зайти. Я покачал головой  и произнёс по английски - “нет”. Девушка ещё раз пригласила войти, что первый раз можно бесплатно, если нет денег, но я сказал, что деньги у меня есть и я просто хочу поинтересоваться, как там всё устроено. Девушка сказала, что это можно и опять пригласила зайти и всё посмотреть . Я переступил  но я отказался. Тогда она сказала, порог и оказался в небольшой уютной комнатке. На видном месте висел Санитарный паспорт, заверенный печатью. Стояла широкая кушетка, покрытая простынёй  и на ней лежали  полотенца. Пол был деревянный некрашеный.   Я огляделся и вышел. Поблагодарил хозяйку и решил пойти дальше. Девушка окликнула меня, но я продолжил свой путь. Под последним фонарём стояла совсем молоденькая девушка и никого не приглашала. Я прошёл мимо и по другой стороне улицы вернулся домой.
 Когда вернулся  к себе домой в гостиницу, то начал раздумывать о жизни этих девушек. Ведь это их заработок, другой работы нет и может ещё долго не будет, а жить надо. Я подумал, что у них есть ещё и хозяева, их надо тоже содержать. Сложная это жизнь. Мне  захотелось вернуться к той  девушке и принять её предложение, с тем чтобы помочь ей в жизни. Я пришёл и предложил ей деньги. Она узнала, что это просто так и отказалась принять деньги. Мне было обидно, но я не мог иначе.
Все мы вот такие, перекошенные, подумал я. Пришлось ретироваться. Хорошо, что она не знает откуда я. Но, но будущие читатели поймут кто мы - советские с перекошенной своей философией. Вот такие мы одураченные  и от этого много среди нас больных разными  болезнями.
И тот Санитарный  паспорт, который мы имеем, не даёт надежд.  Всё, закончили эту тему.
   Пребывание на Кипре убедило меня в том, что производить обувь по заказам В/О”Разноэкспорт” не представляется возможным, да и основ для этого нет.
Затрат серьёзных на острове не производилось и не предвидется и зачем затевать какие то новые дела, - для меня было совсем непонятно.
  Я решил покинуть остров - это благоприятное место на Земле и отправиться в Каир с тем, чтобы попрощаться с моими добрыми партнёрами по бизнесу.
  В Торгпредстве на Кипре я сообщил, что моя точка зрения по поводу сотрудничества с фирмами Кипра в части производства обуви для  Советского Союза будет изложена письменно и представлена руководству Торгпредства СССР в Каире.
  Мы попрощались и я был доставлен в Лимассол на синем Москвиче зам.Торгпреда, откуда вылетел  в Каир.
   В каирском Аэропорту меня встретил Вася Друзенко и мы прибыли в наш офис. Я составил краткий отчёт о пребывании на Кипре и и представил его первому заму Торгпреда.
  К тому времени уже всё руководство нашего Торгпредства как будто растворилось. Никому не было дела до чего нибудь. Я оставил отчёт и передал его первому зам. Торгпреда. Так он даже и не глянул в него.
       (Я сохранил желание и надеюсь, что когда то реализую его - напишу более подробно об острове Кипр подробнее. Это замечательное место на Земле заслуживает того.)
  Маленьким язычком я сказал несколько слов в адрес этого деятеля Советского Торгпредства в Египте и занялся своими делами.
  Дел было много.
  Я решил посетить всех своих партнёров по бизнесу с которыми у меня сложились за эти четыре года прекрасные взаимоотношения.
  Взял свой кейс с документами на случай приёмки у кого то обуви, сел в Пежо и отправился в Старый Каир. Не успел переехать через мост Эйфеля, как навтречу мне ехал Митвали  на своём стареньком мерседесе. Остановились, вышли из машин и я сказал Митвали на арабском, - что всё , я уезжаю домой в Россию. Митвали сжался в плечах и сказал: “Ничего не поделаешь, время пришло; а жаль”. И я развёл руками. Мы прижались друг к другу плечами и пожали друг другу руки.
 Не успел я проехать ещё и пол километра, как рядом был офис Ибрагима Заки. Я зашёл и встретился с генералом и его помошником Фаузи. В офисе были ещё дочь Фаузи Мария и зазноба Ибрагима Заки, именем  которой я так никогда и не поинтересовался. Поздоровались.  Я сказал зачем заехал, а Фаузи сказал, что на складе имеется последние по контракту восемь тысяч пар обуви. Пришлось пройти на соседнюю улицу и принять эту обувь.Фирма “Артшуз” работала без брака.
 Я выдал разрешение на отргузку без проверки.Пока Фаузи оформлял документы в банке, мы с Ибрагимом Заки пригубили виски с содовой по грамульке, -”на дорогу”- как говорят все употрбляющие этот божественный напиток и закусили бастурмой и лепёшкой с тахиной. Вернулся Фаузи. Мы обнялись и попрощались. Мои друзья вытерли глаза белыми платочками. Это было очень тяжёлое расставание, так как нас много связывало, о чём  мало кто знал.
 Я вышел, сел в машину и направился на фирму Шузак.
По дороге встретил Васфи, который сообщил мне приятую новость,- у него начали работать все потоки, которые выпускают обувь по контрактам Разнэкспорта. Я был очень рад этому сообщению. Сообщил Васфи о нашей последней встрече и Васфи поблагодарил меня за оказанную поддержку в освоении нового дела. Мы попрощались и через пару минут я подъехал к офису фирмы Шузак.
  Навстречу мне вышел Халед - сотрудник офиса и сказал, что Хаg на месте и сейчас выйдет на улицу. Мухаммед Заки не догадался зачем я и приехал. Потом слово за сВ двери показался Мухаммед Заки. Халед вынес два кресла и поставил их на тротуар. Мухаммед Заки выглядел сонным. Он пригласил меня сесть в кресло и сам с какой то осторожностью опустился на кресло. Халед вынес из офиса кальян и поставил у кресла хозяина.   Мухаммед Заки достал из внутреннего кармана коробочку с шишей и кусочек шиши положил на угольки кальяна. Взял в руки трубку и потянул на себя несколько раз воздух пропитанный шишей. Откинулся в кресле и предложил мне трубку, чтобы я тоже потянул на себя дымок с шишей. Я конечно отказался. Вынул из кармана коробку с кентом, достал сигарету и прикурил. Началась спокойная беседа. Я поначалу и не понял, что ловом и стало ясно, зачем я приехал. А согласовать надо было много вопросов.
  Начали с того, что я сказал, что через пару дней я уезжаю к себе на Родину; контракт с Разноэкспортом закончился и продлять его уже не будут. Мухаммед Заки немного помолчал, а затем сказал: “Очень жаль, Валёдя”. Я улыбнулся, а он добавил: “А ты не русский, русские так не поступают”. Я не понял, к чему он так сказал, а потом догадался, что он меня за русскрого никогда и не считал. Если Хштоян, Коросташевский, Киркисалов,Бандровский русские, то Орлов, конечно не русский. Я не стал ему возражать. Ведь главное, что я уловил, - он говорил это от души. Мы обговорили все вопросы: о квартире, о машине, я высказал предложение, которое заключалось в том,что  дело в будущем лучше вести с хабиром Василием и все наши коммерческие и бытовые связи решать с ним же - хабиром Василием. Мухаммед Заки согласился. Я сказал ему, что завтра утром Василий на большой машине отвезёт меня с семьёй в Александрию, а мою машину надо утром забрать. “Это не проблема”- сказал Мухаммед Заки, вытащил из кармана  носовой платок и вытер глаза, но не продолжил разговор. “Разберёмся”- сказал он и глянул на своего водителя, который стоял в сторонке.Тот сказал:”Хадр”.Всё стало ясно.
Затем Мухаммед Заки немного приподнялся, Халед подвинул его кресло ближе к моему, Мухаммед Заки взял меня за шею и начал что то говорить. Я ничего не понимал, так как у него во рту не было ни одного зуба, я челюсть у него оставалась в кармане. Это меня очень удивило, такой могучий человек, в обувном Мире Египта такая величина и вдруг в таком состоянии. Мы крепко, -  по мужски обнялись и пожелали друг другу здоровья и удач в делах праведных. Я попрощался с техническим руководителем фирмы Хамзой, с сыном Мухаммеда Заки Хамидом и всеми, кто был рядом, сел в машину, посигналил и навсегда уехал от этого места в Старом Каире.
Ехал неспеша, так как слёзы заливали глаза. Мой платок давно был мокрым. Проехал мост Эйфеля и сразу заехал домой. Баваб конечно же обратил внимание на моё состояние, но ничего не сказал.
 Дома разделся,  лёг на кровать и заснул крепким сном.
 Утром проснулся, умылся, оделся и решил заехать к нам в офис, чтобы попрощаться с сослуживцами. Только подъехал, а уже ко мне невстречу шёл Гураб. Мы молча обнялись и постояли немного. Потом просто попрощались. Гураб, мне показалось, так и не поверил, что я уезжаю навсегда.
 Я зашёл в офис. Там все были наместе. Николай Фёдорович предложил выпить “на посошок”. Налили и выпили, закусив маринованным чесноком. “Рано или поздно, но мы увидимся в Москве”- сказал Николай Фёдорович. Пригубили ещё пару раз.  Я сказал всем спасибо за прекрасное время совместной работы и пожелал всем удачи в будущем. Обнялся со всеми и молча вышел на улицу. Я увидел нашего баваба с растерянным видом и сказал ему несколько шутливых слов по арабски. Затем сел в машину и уехал домой.
 Дома все наши вещи были готовы к погрузке на “кадиллак” Васи Друзенко.
  В это последнее утро пребывания на Земле Столицы древнего Египта я встал рано. Было как то беспокойно. Я проверил ещё раз все вещи, документы, которые накануне забрал в Консульском отделе. Документы положил в кейс и закрыл  его на секретки. Ждал Василия Артёмовича. Через полчаса он приехал на своей грузо-пассажирской “Волге”и мы начали грузить вещи. Помог нам немного баваб. Мне казалось, что и наш баваб не очень понимал, что происходит. Он, видимо, думал, что мы куда то переезжаем.
  Часть вещей мы разместили в большом багажнике, в те, которые не поместились, - уложили на багажник сверху. Это было несколько коробов с разными хозяйственными вещами. Когда всё сложили, то увязали добротной верёвкой, которую я недавно купил на вещевом рынке в Старом Каире. Вообщем,  всё было выполнено “со знанием дела”.
  Из подъезда вышла Нина с Олей и Юлей и я помог им сесть на заднее сидение. После этого, я пояснил бавабу, что депозит возвращать не надо и что новый хабир руси Василий хотел бы поселится со своей семьёй в квартире вместо нашей семьи и тогда с депозитом всё будет в порядке.
  Мне показалось, что баваб всё понял и что его, а точнее хозяина квартиры,  может вполне всё устраивать.
  Я даже как то чувствовал, что хозяин находится где то рядом. Главное, мне стало понятным, то что баваб наконец понял, что мы уезжаем из Каира. Я попрощался с бавабом, зашёл в гараж и дал гаражнику один фунт. Он просто был удивлён,- мистер руси дал деньги почти за месяц вперёд. Я был благодарен ему за всегда чистую машину. Утром, когда я входил в гараж, гаражник уже выкатывал машину так, чтобы мне удобно было сесть за руль и при этом говорил:”Мистер шув, зае gедида”- посмотри, - как новая. Я садился за руль, клал кейс на заднее сиденье, закуривал свой кент и уезжал на работу.
  С сегодняшнего дня этого больше не будет. Вася сел за руль, чуть протронул, затем посигналил и мы начали свой путь в Александрию. У моста Эйфеля уже давно не стоял и не ждал меня Коган Андрей Николаевич, - видно с ним что то случилось. Прочитанные газеты я отвёз в наш офис от греха подальше.
 До конца года газеты ещё бубут приходить, но забирать их будет в Тогпредстве Вася Друзеко. Проехали мы мост Эйфеля и сразу повернули налево так как на дороге никого не было. Проехали Шобру и далее, - как по накатанному пути поехали до Танты. Решили в Танте не останавливаться.
  Нина запаслась достаточным количеством воды и мы пили понемножку. Два часа пролетели незаметно и на горизонте показались окрестности Александрии.
  Проехали через весь город и подъехали прямо к таможне. Я вышел и предъявил документы таможнику. Он посмотрел паспорта и сказал:”Этнин ауляди”, “лязим бисура эмти”. Два грузчика быстро развязали верёвки и сами забрали на подъёмник все наши вещи и отвезли на специальный склад.Таможник сделал отметки в паспортах и передал их мне. “Кулю тамам” - сказал он. “Шукран ауи!” - ответил я. Таможник улыбнулся. Я положил паспорта в кейс и мы вышли в город на набережную. До площади Саад Заглюль оставалось два десятка метров. Вася припарковал машину на стоянке отеля Сесиль и получил место на проживание в отеле на одну ночь. Вскоре подошёл Морси. Мы обнялись и расцеловались.
  Морси был большой любитель целоваться и обниматься. Он сразу пригласил нас в Абукир.
  Я сказал:”Букра сопхе”. Морси рассмеялся. Видимо он вспомнил недавнюю встречу с Бандровским. Тогда я сказал тоже самое, когда Морси предложил побывать в Абукире. (по рабски “букра сопхе”- это значит - никогда).
  Действительно времени на этот раз было не так много, да и отлучаться так далеко было опасно.Решили забронировать до завтра все места в Сан-Стефано. Этот небольшой ресторанчик находился невдалеке от площади Саад Заглюль  и стоял на бетонных сваях одной стеной прямо в море. Мы зашли в это заведение и довольно удобно разместились. Морси отлучился на несколько минут, а когда возвратился, то за ним последовал человек в белом фартуке, который  привёз на тележке целую батарею вина местного разлива и закуски в добавок всяческой.”Нагарда тамам” - сказал он. Взял открывашку, открыл первую попавшуюся бутылку, налил в стакан и поднял стакан вверх. “А я фатдал”- произнёс он и опрокинул стакан в рот. Мы сделали тоже самое.Выпили, закусили и началось!!! Пил каждый столько, сколько хотел.Закусывали по потребности. Вообщем, через час были совсем пьяные и только не пели. Просто обнявшись качались и громко смеялись. Пили и закусывали…. .Я - крайний слева, за мной - Нина, за Ниной Морси в обнимку с Ниной, за Морси - Вася повис у Морси на плече. Вообщем, -  как волны моря, только за столом. Из Сесиль пожаловал фотограф и как всегда, - сделал несколько снимков и ушёл. Без этого ни в одном ресторане никогда не бывает. Через час фотограф принёс фотографии каждому по одной и нам стало ещё веселей.Каждый показывал пальцем на себя и ещё больше смеялся.Такого я действительно не мог вспомнить, чтобы когда то так было!
Морси конечно, заплатил за фотографи заблаговременно и даже дал бакшиш больше, чем стоила каждая  фотография. На то он и Морси, - подумал я. Но фотографии фотографиями, а вино продолжали пить.
”Лучше пить, чем кушать” - говорил Хаммамси и об этом знали все. А тут пили и не знали, что можно столько выпить…. . И так продолжалась наша встреча или наше с Ниной прощание с замечательной Землёй, а точнее с её рачительными хозяевами, проживающими на этой Земле, где день начинается в 8 часов утра, где день заканчивается в 20 часов вечера, где круглый год и каждый день барометрическое давление 690 миллиметров ртутного столба, и не шелохнёт ни на один миллиметр ни вверх ни вниз; где круглый  год цветут вечнозелёные деревья и кустарники; где можно неожиданно  получить небольшие травмы, но не очень больно, хотя бывают и такие случаи, но они проходят незаметно и быстро; где люди уважают друг друга, так как они единой веры.
  Ну, - это всё - философия, а день предстоит очень сложный, - наполненный всякими проблемами и в первую очередь - это встреча с детьми. Как они там без нас провели этот вечер, как чувствуют себя, не устали ли наши друзья Скомороховы от них. И только мы подумали об этом, как навстречу нам идёт Володя Скоморохов и ведёт за правую руку Олю, а за левую - Юлю. В свободных руках у девочек пакетики. Это видимо жена Володи - симпатичная блондинка Вера дала им эти пакетики  с подарками. Нина бросилась навстречу и … и начала обнимать Володю.Мы были хорошими друзьями и часто, - в бытность Валерия Коросташевского, проводили время вместе на вечерах и в ночных клубах, когда нас приглашали наши друзья по бизнесу. Нина любила танцевать с этим красивым стройным молодым человеком всегда хорошо одетым и прекрасно вальсирующим. Володя всегда был с красивой причёской, длинными пейсами, гладко выбрит и любил французский парфюм.Брюки он носил стального цвета, всегда наглаженные. Многим нравились они всем нам и нашим друзьям по совместной работе. Мало кто догадывался, что Володя Скоморохов - Владимир Сергеевич был Главным распорядителем в “Амун Шиппинге” - компании, которая доставляла морским путём разные продукты совместной деятельности в Советский Союз. Трудно было поверить, что доставка эта осуществлялась в железнодорожных, - трёхтонных и пятитонных  контейнерах.Мало того, - эти контейнеры были порой без дна. А в Египте не из чего было сделать дно для этих контейнеров, так как нужна была шпунтованная доска пятидесятка. Взять её неоткуда было. Вот и организуй отправку грузов в таких контейнерах. Задача была не из лёгких. Всем в Александрийском филиале Торгпредства было “до одного места” эта проблема и лишь Володя Скоморохов ухитрялся её решать. Наши партнёры по бизнесу в нем души нечаяли.Сотрудники же “Амон Шиппинга” побаивались Владимира Сергеевича. Он мог и выгнать с работы в одну минуту, если что не так. А работа в Египте и конечно же  в Александрии - жело жизни. Вот таким был и есть этот симпатичный на вид молодой человек. Опять я отступил от ситуации.  Мы поблагодарили Володю и его  жену Веру за оказанную, по товарищески, услугу и пожелали им удачи в дальнейшей работе.
    Нам надо было торопиться на теплоход, так как к завтраку мы должны были быть за своим столом. В самый последний момент мы вскочили на трап и поднялись на верхнюю палубу. И очень хорошо, что поторопились. Работники причала сняли швартовы и буксир попыхивая начал выводить наш теплоход на свободную воду. Это продолжалось несколько минут. Мы успели оставить вещи в каюте и выпить чай за нашим столом в ресторане. Когда мы вышли на палубу, наш теплоход дал последний гудок и александрийский берег начал удаляться вместе с нашими провожающими. Мы стояли на палубе и размахивали руками пока александрийский берег не ушёл за горизонт.
  Впереди нас ждал греческий порт Пирей.
  Мы покинули палубу, вернулись в каюту и легли отдохнуть и немного поспать.  Но не спалось. В голове был калейдоскоп событий сегодняшнего дня.
  Я так и лежал, пока нас не пригласили на обед. Мы успели даже принять душ, надеть хорошую одежду и прибыть в ресторан, где нас уже ждал праздничный стол. Официант угостил нас вкусным картофельным супом с куриными потрошками и зажаренным луком - на первое и макаронами по-флотски - на второе, но главное была селёдка под шубой по которой мы очень соскучились. Селёдка была приготовлена просто классически - с постным маслом, напоминающим калачеевское. Я скушал  селёдку с большим удовольствием. Даже лук в селёдке был вкуса нашей воробьёвской цыбули. Вообщем обед был отменный.  Хлеб был чёрный и сколько угодно. Всё было прям по нашему. Я попросил официанта дать мне Книгу жалоб и предложений, чтобы написать благодарность, но он сказал, что такой книги у них нет. Мы поблагодарили за вкусный обед, а наполнены водой, но купющихся в них не было. Мы подышали свежим официант предложил нам ещё и мороженое - пломбир на палочке. Мы не отказались. Вышли на верхнюю палубу, чтобы посмотреть работают ли плавательные бассейны. Бассейны были заполнены водой. Мы подышали морским воздухом и отправились к себе в каюту, чтобы отдохнуть, - просто поспать. Это нам “всегда удавалось”.
   И на этот раз ситуация не изменилась. Когда мы проснулись, наш теплоход уже причалил к берегу, где обычно швартуются пассажирские теплоходы.Нам сообщили, что мы располагаем пятью часами свободного времени. Мы сошли по трапу на берег. В этот раз берег был пуст. Веры, нашей соотечественницы, на берегу  не было. Мы решили зайти в магазин к Лазарю, чтобы купить опаловый чайный сервиз,  который просили зарезервировать и пообещали мы тогда купить его по пути домой в Союз.
  Зашли в магазин. Хозяина не было, но его дочь любезно подала мне упаковку в которой и был этот самый американский сервиз из опала. Я достал доллары и протянул их дочери хозяина, но она отказалась принимать деньги и сказала, что это наш подарок Вам, уважаемым нами людям. Тогда я попросил подобрать нашим девочкам нарядные кофточки и плиссированные юбочки к ним. Хозяйка всё подобрала. Кроме того, мы ещё попросили для нашей мамы длинную джинсовую юбку и кофточку к ней. Нашлись и эти вещи. Я попросил посчитать сколько это стоит и заплатил долларами. “Вот так будет правильно”- сказал я и поблагодарил хозяйку.
  Все покупки были сложены в сумку из крафт - бумаги с ручками.Мы ещё раз поблагодарили хозяйку и направились на теплоход. Времени оставалось предостаточно и мы купили две бутылки кока-кола. Открыли их и выпили весь этот приятный напиток без стаканчиков. Постояли, подышали прохладным морским воздухом и отправились на наш теплоход. Со стороны он выглядел просто замечательно. Взошли по трапу на верхнюю палубу и прошли в свою каюту. Разложили наши покупки по местам и решили немного полежать и отдохнуть. В определённое расписанием время, нас пригласили на обед. Мы умылись, оделись и пошли в ресторан. На столе стояли тарелки со сборной солянкой. Я просто обрадовался. Солянка была похожа на ту, которую мы ели в студенческие годы на Таганке в день получения стипендии. Я взял ложку и попробовал. Да, она была такая же не только по виду, но и по вкусу. С большим наслаждением мы покушали сборную солянку. На второе  официант принёс нам тушёную с картошкой утку. Блюдо мне не очень понравилось, может потому, что сборная солянка была просто замечательной. Затем официант поставил на стол большой графин с ручкой с каркадэ и гранёные стаканы. Мы с удовольствием выпили по стакану этого напитка. Официант разрешил взять к себе в каюту этот графин с его содержимым, что мы и сделали. Оставалось только лечь и продолжить отдых. За время в пути я выспался как следует. Впереди был ещё ужин и затем долгожданный Стамбул, для которого у меня оставалось ещё две сотни долларов. Их надо было израсходовать, иначе наши Советские таможники - одесситы их могут просто “национализировать”. В Самбуле решить эту задачу будет не сложно, подумал я. Наш теплоход был пришвартован к причалу, который находился почти что под висячим мостом.  Мы сошли по трапу на берег. Перешли на другую сторону улицы, которая вела вверх и пошли по ней до самой площади на которой располагалось множество всяких магазинов. Меня привлёк магазин с дублёнками и я уговорил Нину купить дублёнку моего размера. Поинтересовался ценой. 120 долларов. Меня это устроило. Я попросил завернуть. Расплатился и просил подержать на полке, пока мы погуляем.Мы обошли всю площадь но ничего такого, чтобы привлекло наше внимание, кроме кассет с записью песен в исполнении знаменитых европейских исполнителей не встретили. Я купил шесть кассет, пару пакетов с цветными фотографиями наиболее значимых мест Стамбула, включая Айя Софью и ночной вид Золотых ворот, а затем мы решили зайти, забрать дублёнку и вернуться на теплоход. Так и сделали. Даже я поблагодарил продавца за хорошую, как мне казалось, покупку. Пришли на теплоход, положили на место мои покупки. Немножко отдохнули и нас пригласили на ужин. Мы переоделись и пошли в ресторан. На столе стояли тарелки с запеченными в тесте сосисками и всякие приправы к ним. Я с удовольствием съел свою порцию с горчицей. Затем я выпил чай с лимоном, а Нина и девочки решили попить каркаде дома из графинчика. В каюте я забрался на верхнюю правую полку, заправленную чистым бельём, снял с себя верхнюю одежду, укрылся простынёй и заснул. Когда проснулся, то Нина сказала, что я проспал замечательный ночной вид Золотых ворот. Нина и дети были в восторге от увиденного. Об этом я здорово пожалел, хотя у меня были цветные открытки, на которых был и этот знаменитый мост из Европы в Азию. И всё же мне стало жалко, что я проспал и воочию не увидел этой красоты. Ну, что поделаешь? и “на старуху бывает проруха” - как любила говорить моя бабушка - Мария Андреевна.
  Я лёг на своё место и заснул сразу. Когда проснулся, то увидел в иллюминатор побережье. Видимо это была курортная зона Болгарии. По моим расчётам до Одессы оставалось плыть ещё часов пять или шесть. Нас пригласили, видимо, в последний раз в ресторан. Стол был накрыт по праздничному. На столе стояла бутылка болгарского вина и фруктовые закуски. Для детей официант принёс мороженое - эскимо на палочке и бисквит с шоколадным кремом. Мы начали угощаться. Всё было вкусно. Мы с Ниной выпили прохладного болгарского вина и закусили фруктами. Дети увлеклись мороженым и Нина просила их не спешить, так как можно простудить горло. Это было наше последнее посещение прекрасного места на нашем корабле. Впереди уже виднелась Одесса.Наше великолепное путешествие из Африки в Европу подходило к концу и запомнится нам на всю оставшуюся жизнь. Хотя как сказать, подумал я. Одесса - это только ворота в нашу европейскую часть, а центр Европы - это наш дорогой Воронеж, по которому мы очень соскучились.И это сущая правда. Наконец наш красавец - теплоход подошёл к морскому причалу и был пришвартован. Капитан теплохода по радио поздравил нас с прибытием на родную землю и пожелал нам удачи в жизни. Мы только поблагодарили его, подняв руки вверх и посмотрели на капитанскую рубку. Там я увидел действительно широкоплечего человека в капитанской форме и поприветствовал его поднятой вверх рукой. На палубу былим поданы портвым кранои поддоны. Я сложил наши вещи и кран поднял их и опустил в помещение. Мы вышли по трапу на причал и проследовали в Таможенный зал. Наши вещи уже на подвижном конвейере просматривались каким то устройством.Видимо это было рентгеновское устройство. Я подошёл к стойке и подал паспорта. Таможенник тут же их проштамповал и возвратил мне. Я снял с конвейера наши вещи и тут же таксист предложил свои услуги по доставке вещей и нас к нужному нам месту. Я сказал, то нам нужно на железнодорожный вокзал. Таксист принял к сведению и мы в счинанные минуты были на вокзале. Я рассчитался с таксистом и поблагодарил его, дав сверху десять рублей. Он отдал мне честь, сел за руль и помчался дальше оказывать услуги людям. В кассе вокзала я предъявил служебный паспорт, - это было как своего рода бронь и купил билеты на все места в купе скорого поезда  Одесса - Киев - Москва. Купированный вагон, в который я купил билеты, был прицепной и в Киеве его переципляли к поезду Киев - Воронеж. Который пребывал в Воронеж на Курский вокзал. Когда наш поезд на вторые сутки прибыл в Воронеж, то оказалось, что станция и перрон находятся на ремонте и нам сообщили, что поезд проследует дальше и будет остановлен на путях Товарной станции Воронеж - 1. Нас это вполне устраивало. Эта станция была в двух шагах от нашего дома. И вот наконец - то мы прибыли. Перрон был совсем низкий. Я попросил проводника помочь мне выгрузить вещи. Он любезно помог мне.
  Хотя было это место и совсем рядом, я решил каким то образом попросить нашего шофёра Васю приехать на машине и помочь перевезти вещи к нашему дому. Нина осталась у вещей, а я прошёл к гастроному, что был в соседнем доме и оттуда из телефонной будки позвонил в отдел снабжения нашего “Прогресса”. Ответил мне Анохин Антон Ильич - начальник отдела. Он поприветствовал меня с возвращением и сказал, что нет проблем и Василий на машине подъедет и поможет перевезти  вещи.Не прошло и двадцати минут, как Вася подъехал и мы быстро погрузили все вещи. Я сел рядом с Васей, а Нина с девочками пошла пешком,- “огородами” - как любила шутить бабушка Маша. Ко второму подъезду мы прибыли почти одновременно. Быстро разгрузили вещи и переносили их с Васей на пятый этаж.Дверь уже была открыта. Её открыла ключом Нина. Ключ был у соседей - Закарьян. Роза Давыдовна была ещё дома и ключ был у неё. В  квартире никто не жил в период нашего  отсутствия. Мы с Васей сложили все вещи в правом углу комнаты, с тем, чтобы они не мешали проходу в спальню. Передохнули, покурили с Васей и я решил поблагодарить его за оказанную услугу, но он категорически отказался. Вася попрощался и уехал на предприятие. Я сел на диван малость отдохнуть, но меня потянуло в сон. Я заснул буквально на двадцать минут, а затем  пошёл на кухню выпить чайку. Выпил чай, вернулся в комнату, сел на  диван и начал думать с чего начинать новую жизнь. Надо было уже сегодня вечером отправляться в Москву, так как дел там надо было решать больше всего, подумал я. Но потом подумал о мама, ведь она уже давно ждала от нас весточку. Обратил внимание на телефон. Снял трубку, а телефон работает, его никто и не отключал. Я набрал Воробьёвку и попросил сообщить Антоние Андреевне Орловой прийти вечером, - в любое время после 20-и часов на почту, чтобы поговорить с ней по телефону. Женский голос мне ответил:”я угадала тэбэ, Володя, зараз пийду и скажу, шоб прейшла Антонина Андреевна на пошту в висим вэчера”. Я не узнал,  кто это был но поблагодарил её. Теперь надо звонить в Москва, подумал я, но кому и по какому поводу, я ещё не решил. Время шло, а я всё думал. Нина уже успела приготовить борщ и пожарить свежей картошки. Продукты она купила в нашем гастономе. Девочки встретились со своими подружками, которые играли во дворе. Я сел за стол, Нина налила борщ два половника, положила сметаны столовую ложку и я начал кушать. Было так вкусно, что я даже забыл попросить выпить водочки.А её то и не было. Только подумал, а Нина вдруг поставила на стол четвертинку. Я разлил себе и ей поровну, мы поздравили друг друга с приездом и стали кушать борщ вприкуску с чёрным хлебом.  А тут ещё и чесночёк свежий появился на столе. Вкусно было очень! Поджаренная картошку вообще не требовала ничего, кроме её самой. Вообщем, было всё вкусно, как в ресторане на корабле. Вкусно пообедав, я прилёг отдохнуть. Всё таки я чертовски устал за эти последние дни. Спал мертвецким сном часа три. А когда проснулся, то вспомнил, что надо позвонить брату Лёне, который жил в Острогожске. Телефона я не  помнил; - позвонил в справочную города и мне дали телефон завода, но домашний дать отказались. Бывают же вредные люди, подумал я.
Вечером состоялся разговор с Воробьёвкой. Мама была очень рада, что мы возвратились навсегда и больше не поедем в Египет. Я сказал когда ориентировочно мы приедем в Воробьёвку рассказал планы на ближайшее будущее. Конечно,  в первую очередь надо будет побывать в Москве и отрегулировать все вопросы связанные с работой и жильём. Сказал, что надеюсь до начала нового учебного года побывать всей семьёй в Воробьёвке и на Ширинкино, где нас тоже ждут родители Нины - мама и бабушка. Вообщем поговорили о главном ия пожелал маме доброго здоровья и терпения. Попрощались. Я почувствовал, что мама всплакнула. Ну, на то она и мама, подумал я. Состоялся  разговор и с Лёней. Слава Богу, у них всё было не плохо. Мы договорилсь встретиться сразу после моего возвращения из Москвы. Вечером мы прошлись по улице Карла Маркса и дошли до Детского парка. Потом поторопились вернуться, так как вечерним фирменным поездом я намерен был уехать в Москву.
   Всё сложилось очень плотно, но я успел и как всегда в 10 вагоне фирменного поезда номер 26,в 20 часов 30 минут, я  отправился в Москву.  Проводник поезда, всё та же Катя Репринцева, приветствовала меня у входа в вагон. В моём купе кроме меня никого н было и я за время в пути хорошо выспался. В 8-00 поезд прибыл на Казанский вокзал, я попрощался с Катей, сел в метро и отправился на Площадь Дзержинского. Вышел и прошёл  в переулок, где был отдел кадров Минвнешторга СССР и обменял загранпаспорт на мой старый Советский паспорт. Как то сразу стало легче. После этого, поехал на Красностуденческую, зашёл в Разноэкспорт чтобы  передать некоторые материалы по конъюнктуре, которые вёл в последнее время в Каире. В Обувной конторе повстречал Женю Корнеева. Мы по дружески обнялись и пожелали друг другу успехов в работе. Затем я отправился на метро Академическая, - в Минлегпром РСФСР с тем, чтобы сообщить о своём прибытии. Зашёл в приёмную Министра и сообщил секретарю кто я и зачем явился. Секретарь сказала, что сегодня среда и министр проводит коллегию. Я решил подождать, вышел в коридор и на лестничной клетке решил покурить. Но везде было курение запрещено. Пришлось выйти на улицу и там, - на улице я покурил. Опять поднялся на третий этаж и начал ждать окончания коллегии. Наконец она закончилась и я напомнил секретарю о себе. Она зашла к министру и через минуту я уже был принят министром. Евгений Фёдорович поприветствовал меня и поинтересовался моими планами. Я сказал, что у меня есть положенный отпуск 62 дня. На что министр сказал:” четыре года отдыхал и ему опять нужен отпуск”. “В следующую коллегию мы утвердим Вас в должности зам. начальника Рособувьпрома и надо будет приступать к работе. Все мои планы полетели к Чёрту, подумал я.
 “За оставшееся время надо будет решить вопрос с жильём и пропиской” - сказал министр и по внутреннему телефону позвонил в хозяйственный отдел.  Пришла женщина и министр поручил ей решить мой квартирный вопрос. Мы ушли в хозотдел и оттуда направились смотреть предлагаемые квартиры. Вообщем это процесс оказался длительным и решился предоставлением мне трёхкомнатной квартиры площадью 68 кв. метра на улице Башиловской, дом 23, квартира 125, 9-й этаж. На этом этаже было четыре квартиры, три из которых уже были заняты  сотрудниками министерства. При встрече, министр сказал мне “если бы я знал, что ты такой привередливый, я бы с тобой и не связывался”. Я ответил, что это бывает только один раз. Ответа не последовало. “В следующую среду, на коллегии, мы Вас утверждаем в должности и Вы прступите к работе. “Хакума”, - подумал я.  Я вышел из кабинета и попрощавшись с секретарём, отправился на Люсиновскую улицу. Дома были только дети - Лена и Саша.  Я дождался родителей. Первым прищёл Александр Степанович. Я рассказал ему о случившемся и высказал желание на машине Волга, которая уже больше года с воронежскими номерами стояла в гараже Гознака съездить в Воробьёвку со своей семьёй и навестить родителей - маму мою и бабушку и маму Нины. Пришла Зина. Мы обнялись и расцеловались. Она поддержала мои планы. Мы хорошо покушали, затем я взял документы на машину, пошли в гараж. Я завёл двигатель с первого раза, выехал на площадку. Бензины было четверть бака. Заправляться полным баком буду только в пути, подумал я. Документы на машину положил в боковой карман, попрощался, сел за руль и отправился в неблизкий путь. На бумажке записал показатель спидометра и положил бумажку в бардачок. К вечеру я был в Воронеже. На машине заехал на фабрику и попросил своего шофёра Анатолия посмотреть ходовую. Зашёл к директору. Повидались. Он выглядел совсем плохо. Оставил машину на фабрике и отправился домой. Дома были все рады и тоже решили ехать вместе со мной в Воробьёвку. Договорились, что не позже 9-и часов утра мы выезжаем  в Воробьёвку. Я встал утром  полвосьмого и  восемь был уже на фабрике. Толик сказал мне, что машина в порядке. О прошприцевал тавотом основные узлы. Я поблагодарил его,сел за руль, заехал домой и забрал своих домочадцев с вещами и мы отправились в Воробьёвку. Была хорошая погода и мы доехали до Ширинкина за полтора часа. Пришлось не торопиться, так как дежурных машин ГАИ было много на дороге. Ко мне никто не прицепился. Встреча на Ширинкино была очень радостной. Екатерина Васильевна  и бабушка Параня были очень рады. Все мы обнялись, расцеловались, бабушки прослезились. Я покушал немного  кислого молока с сахаром и сказал, что поеду дальше, - в Воробьёвку. Доехал быстро. Остановил машину у ворот и зашёл через калитку в дом. Мама была дома. Мы обнялись и расплакались вместе. Когда немного успокоились, я сказал маме. что надо как то ухитриться и заехать на машине во двор. Мы вышли. Я открыл ворота и легко заехал во двор. Мама смотрела на эту большую машину и сказала:”Сколько же надо денег, чтобы прокормить такую машину”? Я ответил:”Много, но такие деньги имеются”- ответил я. Мама покачала головой. Я закрыл ворота и калитку и мы прошли в дом. В доме был образцовый порядок. Я предложил сесть за стол в кухне. Мама сказала мне, что встречает моих школьных друзей и они интересуются, когда я приеду насовсем домой. Это приятно, сказал я. Мама угостила меня домашней едой - простой, но вкусной. Не обошлось и без Марии Ильиничны. Она вошла в дверь без стука и сказала, что подумала, что приехал Лёня из Острогожска. Потом спросила насчёт машины и я сказал ей, что решил купить вот такую машину, так как она самая удобная, как мне показалось. Мария Ильинична не поверила и спросила,  сколько же она стоит. Я ответил, что не знаю, так как платил за неё деньгами, которые мне платили за работу; - на сколько оценивали мою работу, столько и платили; так что в оценке моего туда есть и Ваша доля участия. За это я покатаю Вас на машине, при случае.  Вполне серьёзно я сказал, что за квалифицированный труд платят хорошие деньги, так что я заработал деньги на эту машину, ни в чём не отказывая семье, -  за три года и это была сущая правда. “А что такое квалифицированный труд” - поинтересовалась Мария Ильинична. Это сложно объяснить, надо держать предмет труда в руках и от того, как ты его держишь, желая  пояснить что то и зависит понимает партнёр по бизнесу тебя или нет. При этом у нас с партнёром должна быть одна и та же профессия. Мы с Вами специалисты разных профессий и нам в том плане понять что то очень трудно. “Ну, хватит, а то  остыл борщ”- сказал я и продолжил кушать. Я почувствовал, что мама хотела бы в этот раз просто веником ударить гостью. Но всё обошлось. Я поблагодарил маму за вкусный обед и сказал, что с удовольствием отдохнул бы в спальне. Прошёл в спальню, лёг на кровать и сразу заснул. Когда прснулся, взял ведро с песком, метёлку и пошёл на кладбище проведать бабушку и папу. Там был хороший порядок. Порядок был и на могиле Ивана Ивановича Гранкина.
Я немного убрал веточек, подмёл, посыпал песком, посидел до наступления темноты. Поклонился моим дорогим родным, моему тестю и не спеша отправился домой.
  Дома молча выпил свежего узвара и спросил у мамы, что нужно сделать по дому в первую очередь. Мама сказала, что тут куда не глянь,- всё требует первостепенного решения. Я взял ведро и пошёл к колодцу за водой. Принёс воду и разлил её корчиком в умывальник, в чугун, который стоял на плите, в макитру, которую видимо собиралась мыть для того, чтобы приготовить в ней белый квас для окрошки. Вынес помойное ведро и вылил за сараем, протёр тряпкой то место, где стоит ведро и поставил ведро на место. Помыл руки из рукомойника, взял два ведра и пошёл к колодцу. Принёс воду и поставил вёдра у русской печки и накрыл их большой клеёнкой. Пришла Александра Дмитриевна Мыльникова. Я очень обрадовался. Мы обнялись и расцеловались. Александра Дмитриевна Ткачёва, как и её папа - Дмитрий Петрович, были для нас как родня. Дмитрий Петрович был квалифицированный ветеринар, заведовал ветлечебницей. Люди в нём души не чаяли. Дело в том, что Дмитрий Петрович сам организовывал случку коров и во 2-й Воробьёвке яловых коров не было. Часто Дмитрий Петрович приходил к нам перекусить и четвертинку с дедушкой или с папой “раздавить” на двоих. Ладно, об этом можно долго вспоминать.  Я вытащил из кейса пакет цветных открыток с видами Стамбула и подарил Александре Дмитриевне. На обложке пакета были Золотые ворота освещённые сотнями фонарей в ночной период.  Александра Дмитриевна села за стол и начала рассматривать открытки. Она рассказала, что встретила Павла Тронёва, который собирался с Иваном Булавиновым навестить меня и “побалакать по всэ”. Это, конечно, хорошо было бы, но время очень ограничено и в этот раз вряд ли удастся встретиться, подумал я. Но  успел я только подумать, а дверь отворилась и в кухню вошли Павлик и Ваня. Павлик сказал :” Володя ты шо прэихав додому на танки”? Я ответил, что на танке - это долго и я купил себе Волгу - ГАЗ-24, на ней быстрей ездить в гости в Воробьёвку. “Гарна машина, як у Лукэча”- сказал Павлик.
   Ребята поздоровались, прошли в большую комнату и начали рассматривать открытки вместе с Александрой Дмитриевной.
  Ваня, глядя на открытки, спросил:”Володя, и оцэ всэ ты бачев”? “А як же”?- сказал я. “Нэ тико бачев, но и дышал тамошним воздухом”- ответил я. “Шо робэтьця” - сказал Ваня. “Ваня, - сказал я, нэ тико робэтьця, а я четыре года работал в другой стране, познал нравы народа, который там проживает, научился работать с ними, изучил их язык и робыв лучье, чим у Воронеже.
   Египет сегодняшнего дня, - это не только территория, населённая арабами, но и страна, где живёт более 41 миллиона человек прекрасными людьми, которые умеют хорошо работать, выпускать продукцию, которую можно продавать не только в собственных магазинах, но и экспортировать в развитые страны. Так вот я и работал с ними четыре года; -  научился прежде всего, взаимному уважению и ответственности за работу, которую они выполняли по нашим, согласованным  заказам. Всего не рассказать, но для меня это была наука  жизни.
 Я посмотрел на Ваню и мне показалось, что он мыслями где то за Масычевым и не дальше. Павлик же молча рассматривал открытки, которые Александра Дмитриевна уже посмотрела. По лицам я понимал, что Александра Дмитриевна могла бы пояснить ситуации на большей части открыток. Для меня - это было главнее, чем мнение ребят.
  Время шло и я должен уже был собираться. Меня ждала долгая дорога с учётом посещения родни на Ширинкино.
  Я попрощался с гостями и побыл ещё с мамой полчаса. Затем мы обнялись. Я крепко поцеловал маму и мы вышли во двор. Я открыл ворота, выехал на машине на улицу, с разворотом в сторону горы. Закрыл ворота. Мы ещё раз обнялись и поцеловались. Я пообещал приезжать в Воробьёвку почаще. Сел за руль и неспеша поехал на Ширинкин. Напротив кладбища я посигналил несколько раз и через двадцать минут подъехал к дому Гранкиных. Все были во дворе и сказали, что уже давно ждут меня. Я обнялся со всеми и сказал, что задерживаться долго не будем и что надо ехать прям сразу.
  Бабушке Паране посоветовал готовиться к переезду в Москву, так как Нине надо устраиваться на работу, а Олю и Юлю надо встречать из школы, кормить их и присматривать за занятиями дома и контролировать отдых дома и с подружками на улице. Бабушка Параня кивала головой и всё время подтягивала концы платка, которым была покрыта голова. Я чувствовал, как она побаивалась мысли о своём жительстве в Москве. Нина сказала, что недалеко от нас есть церковь Митрофания Воронежского и по праздникам обещала ходить с бабушкой в эту церковь. Вообщем, бабушка Параня уже начинала чувствовать свою жизнь в Москве и видно было как она боялась этого. Мы разместились в нашей “Волге”, я как всегда посигналил, вырулил на дорогу, повернул налево и начал движение в сторону совхоза “Воробьёвский”.
  Недоезжая нескольких метров до поворота на совхоз, я повернул налево, переехал через железную дорогу и сразу повернул направо. Далее дорога шла прямо, - до самой Бутурлиновки. Проехал через весь город и повернул налево. Чуть в горку, - и так, прямо до Козловки. Проехал это большое и красивое село. Затем бысто доехал до М 4, повернул направо и за полтора часа доехал до Воронежа. Заезжать в город не стал, а по новой окружной дороге, продолжил путь в Москву. После того, как выехал на прямую дорогу, проехал знак “Поворот на аэропорт ”Чертовицкое”, метров пятьдесят,  я предложил всем выйти и справить свои нужды. Мы все вышли и по принципу “девочки налево, мальчики направо” - справили нашу малую нужду.
 Сели в машину и Нина угостила всех бутербродами - белым хлебом с маслом сливочным и колбасой. Было очень вкусно. Запили чаем из термоса и продолжили путь. Через полчаса, - опять хоть останавливайся и отливай. Решили ехать до упора, - по предложению мамы. Я подумал, что свой “упор” могу везти ещё долго, а вот как девочки - незнаю.Так вот упор наступил аж у поворота на Борисоглебск и Анну. Я съехал на обочину и предложил всем опорожниться, так как дальше по дороге уже не будет возможности просто так, - выйти и отлить. Дальше, - вдоль дороги стояли туалеты или просто нужники, но эти заведения посещать было опасно. Мне было всё понятно, дорога была государственная, а это значит, что хозяин дороги “хакума” и этим всё сказано.
  Все послушались меня и сделали всё, что нужно. Затем мы сели в машину и продолжили свой путь. Мысленно я представлял себе мою знакомую, с которой я познакомился, когда купались вместе на Кипре, но только мысленно. Я старался уйти от этой мысли, но это мне не удавалось, хотя на трассе всё плотнее было движение. И так до самой Москвы. Приехали мы домой поздно вечером. Выгрузили всё из машины и перенесли домой. Нина осталась с девочками, а я отогнал машину на стоянку, которую мы оборудовали с отставниками - полковниками, бывшими боевыми пилотами времён  ВОВ. Моё место № 82, было напротив наших окон - через дорогу. Поставил машину, закрыл на замки двери и отправился домой.
  Дома Нина уже накормила девочек едой, которую мы привезли с собой и уложила спать. Завтра надо было рано вставать и идти вместе с девочками в школу и лишь у меня было ещё уйма времени, - целых четыре дня до среды, когда на коллегии Минлегпрома РСФСР будет решаться мой вопрос. Я прилёг и быстро заснул. Когда проснулся, уже было поздно было идти в магазин. Нина по возвращению из школы, зашла в наш гастроном, что был в соседнем доме и всё купила. Мы разложили еду, я  включил в сеть наш старый холодильник ЗИЛ, его чуть затрясло, потом он начал работать как всегда, - чуть подёргиваясь. Я подумал, что надо в первую очередь купить новый холодильник и вскоре мы купили небольшой, но ёмкий и красивый “Саратов”. Поставили его на тоже место, где  стоял прежний холодильник, а старый я вынес на улицу и поставил  у мусорных баков. Долго он не стоял, его кто то убрал или оттащил домой. Я даже обрадовался, так как он мне чуть руки не оторвал, когда я спускал его с девятого этажа, несмотря, что я спускал его на лифте. А потом надо было оттащить его к мусорным бакам, которые стояли напротив дома №23. Я это всё сделал сам, подрав пальцы на правой руке при этом. Вернулся домой и дома теперь был порядок. Мы всё разложили по местам. Я вкусно покушал и лёг опять спать. Теперь не спалось. Во первых, - я хорошо покушал и уже приличное время поспал, а во вторых - меня сверлила мысль о моей знакомой,- русской молодой советской киприотке. Как же мне хотелось хотя бы мысленно прижать её к себе. Чертовски хороша была эта девушка. С кем она там сейчас, думал я.
   Лёг опять на диван - кровать, постелив постельные принадлежности на него, укрылся лёгким одеялом и уснул. Спал без сновидений. А когда проснулся, то все уже были дома.
  Девочки с восторгом рассказывали о своих новых знакомых одноклассницах и классных руководителях, о новых порядках. Теперь надо иметь с собой сменную обувь и всё это, включая бутерброд для перекуса в большую перемену, надо носить с собой в холщовой сумке с ручками. Это не проблема, подумал я и пообещал не позднее завтрашнего дня, - купить в магазине. Специализированный магазин я обнаружил не так далеко. Он находился в начале большой улицы, что была параллельно нашей. В этом магазине можно было купить всё для учащихся начальных классов, кроме сменной обуви, конечно. Купить сменную обувь для девочек, для меня не было проблемой. Я зашёл на Бутырский рынок и там купил две пары такой обуви. Они подошли и Оле и Юле. Сумку с длинными ручками пришлось заказать у нас на первом этаже в швейной мастерской.
И так, полная экипировка была готова. Я был удовлетворён. Два комплекта сумок только без бутербродов в специальном кармашке, стояли на кухне каждое  утро и ждали своих “хозяек”. “Хозяйки” каждое утро, после завтрака забирали свои сумки и отправлялись с мамой в школу. Эта система была отлажена.
  Оставалось отладить наши с Ниной системы.
  С моей системой было всё ясно, - в среду коллегия министерства и я кто то в этой сложной системе, хотя как сказать. А вот с системой Нины пока не всё было ясно. И так, - среда. Первый вопрос на всех коллегиях по средам - вопрос кадровый. Министр представил меня членам коллегии и сообщил своё предложение о назначении меня на должность зам. начальника Рособувьпрома. Все проголосовали “за”. Затем начали обсуждать другие производственные вопросы. Меня же секретарь коллегии отвела на шестой этаж и передала начальнику Рособувьпрома Пузыне Леониду Василевичу. Мы поздоровались и отметили, что раньше встречались на Художественных Советах и как главные инженеры обувных объединений представляли свои ассортименты.
 Леонид Васильевич проводил меня в комнату напротив и показал моё рабочее место. Это был стол с приставным столиком и двумя стульями. В приёмной, он познакомил меня с красивой, плотного телосложения девушкой или женщиной. Это была секретарь, звали её Ниной. Я сел за свой уже, с этого момента, рабочий стол и обследовал его. Ящики стола были пусты. Затем вошёл в комнату мужчина и представился мне. Это был ещё один зам. начальника но по снабжению. Я не расслышал его имя и отчество, но подумал, что совсем скоро узнаю. Через некоторое время ко мне начали заходить сотрудники отделов, которые непосредственно подчинялись мне, то есть моей должности и начали представляться. Первой была женщина старшего возраста - Кудряшова Екатерина Васильевна - начальник техотдела, затем начальник ассортимента и качества - высокого роста женщина, назвалась просто Анастасия и за ней - инженер по использованию материалов - симпатичная особа, как потом мне сказал зам. по снабжению - одинокая девушка - Люся. Все, в основном посетительницы наклонялись ко мне и как потом пояснил мне мой визави, - они обнюхивали меня. Да, я после бритья пользовался туалетной водой, которую покупал в магазине “Берёзка”. Просто я привык к такой обработке лица после бритья. Ну, не Шипром же, которым пользовался я до поездки заграницу. Для меня всё это стало нормальным, как и бритьё не лезвиями “Нева”, а бритвами Ремингтон - английского производства. Они брили гладко, без порезов. И после бритья я умывался тёплой водой, насухо вытирал лицо махровым полотенцем и наносил на лицо туалетную воду. Ну это я уже заехал очень далеко,подумал я. А женщины всё приходили и знакомились со мной, - даже приходили те,  к которым я не имел никакого отношения, как оказалось потом. Вообщем не день, а знакомство с новыми сотрудниками и сотрудницами. Секретарь принесла мне справочник с местными телефонами служащих и телефонами междугородними. Я полистал и решил позвонить в Воронеж на “Прогресс”. Позвонил. Мне ответила Фаина Давыдовна и сообщила печальную новость - не стало Павла Григорьевича. Кабинет пока пуст, все указания даёт только Тамара Васильевна Кулиш. Я попросил Фаину сказать Тамаре Васильевне, чтобы она взяла трубку. Вскоре я услышал знакомый голос. Я поздоровался и пожелал Тамаре Васильевне большей устойчивости и меньше всяких расстройств. Она поинтересовалась где я и как у меня дела. Я ответил как есть на самом деле на этот момент. Тамара Васильевна поздравила меня с назначением и пожелала удачи. Я попросил Тамару Васильевну передать всем моим друзьям привет и добрые пожелания. Она сказала, что сейчас пойдёт по цехам и передаст  мой привет и добрые пожелания, причём начнёт с экспериментального цеха, чтобы не нарушать добрых традиций. Я пожелал ей ещё раз удачи в делах. На том мы расстались.
 Только я положил телефонную трубку, как позвонил Лёня из Острогожска и поздравил меня с назначением. Ему позвонил его московский начальник, который был на коллегии и сообщил эту новость. Закочил я разговор с Лёней, и начальик Рособувьпрома пригласил всех сотрудников в кабинет, чтобы представить  меня коллективу. Все собрались и начальник двинул такую мощную речь, что я даже поначалу и не очень понял, что это обо мне он говорил. От имени коллектива, начальник поздравил меня с началом работы и пожелал удачи . Как то не привычно, но люди даже поаплодировали. Я поблагодарил всех за добрые отношения. На том закончилась официальная часть.
  Все приглашённые покинули кабинет, а  начальник положил передо  мной лист бумаги, на которой были и изложены первостепенные задачи. Я посмотрел и мне показалось, что я не должен в этом месяце вылезать из поезда или самолёта, чтобы посетить все обозначенные предприятия, - от Грозного и Нальчика, до ленинградского “Скорохода” и его филиалов. Я просто обалдел. Значит там уже давно никто не был. Ну и начальник, подумал я.
  Вечером купил билет на Красную Стрелу и отправился в Ленинград на “Скороход”. Мне захотелось побывать в 4-м цехе, где я когда то проходил практику вместе с Борисом Гущиным. Борис на потоке по производству флотских ботинок, стоял на операции “затяжка носочной части” на шпиц - аппарате АСГ-4, а я стоял на соседнем потоке по производству школьных ботинок и выполнял операцию “одевание на колодку заготовки с встроченной текстильной стелькой. Операцию я выполнял в беспалых перчатках, но руки мои за смену покрывались ссадинами и даже выступала кровь. Обходился содержимым цеховой аптечки. С ритмами потоков мы справлялись. Работали и после окончания времени практики, так как хотелось заработать “на жизнь”. Работали мы только в первую смену, - такие были условия прохождения практики. После работы мы отправлялись в окрестности Ленинграда, чтобы знакомиться с прекрасными сооружениями прошлого, которые успели люди залечить от ран войны…. . Так вот, я зашёл через проходную со стороны Шмитовского проезда, предъявив моё новое удостоверение и поднялся на четвёртый этаж производственного корпуса. Зашёл в цех и был удивлён, - ничего за прошедшее время не изменилось. Встретился с тем рабочим, которого подменял Борис во время нашей практики.Мы поздоровались. Он меня узнал и был приятно удивлён, когда я ему сообщил, кем я работаю в настоящее время. Поговорили. Его звали Николай. Николай работал в настоящее время мастером цеха и отвечал за всё производство, как и положено. Я поздравил его с этой важной в любом производстве должностью и пожелал удачи. На том и расстались.
  Прошёл дальше в здание Управления и зашёл в приёмную Генерального директора. С разрешения секретаря, - прошёл в кабинет и познакомился с хозяином кабинета. Им оказался Большешальский Евгений Фёдорович, который работал в этой должности уже пятый год. До этого он работал Председателем Райисполкома Кировского района Ленинграда. Небольшого роста, слегка щуплый, но голос у него был хорошо поставлен и говорил он зная прекрасно предмет разговора.  Очень даже приятное впечатление он оставлял. Евгений Федорович предложил мне познакомиться с главным инженером и замом по хозяйству. Я принял предложение. Вскоре в кабинет вошли молодой человек и более старший по возрасту, худощавый - зам. по хозяйству. “Юрий Иванович Алексеев, - молодой, - главный инженер и Василий Яковлевич - постарше - зам. по хозяйству” - представил Евгений Фёдорович.
   Мы поздоровались и начали разговор  по всем интересующим нас вопросам. Оказалось, что они в упор не хотят видеть “московских начальников” из-за их спесивости, сказал Евгений Фёдорович. Я сказал,- “так они же все выходцы из “Скорохода”. “Были” - ответил генеральный директор. Юрий Алексеевич и Василий Иванович подтвердили кивком головы. Василий Яковлевич вытащил из кармана пачку сигарет с фильтром и закурил. Я попросил разрешения тоже закурить и достал из кармана свой традиционный кент. Закурил. Евгений Фёдорович и Юрий Иванович не курили. У нас состоялся обстоятельный разговор о работе. О многом мы договорились на будущее. В конце разговора, Евгений Фёдорович пригласил меня в баню. “У нас под трибунами стадиона имеется баня и мы посещаем её по несколько раз в неделю после работы” - сказал генеральный. Я попытался возразить, объясняя, что вечером надо бы успеть на Красную Стрелу, чтобы успеть домой, в Москву, но Василий Яковлевич сказал, что не надо беспокоиться и что всё будет в порядке. Я согласился. Через полчаса мы были в бане. Это было довольно просторное помещение в котором находилась парилка с сухим паром, душевая и просторное помещение для отдыха после всех процедур. Евгений Фёдорович первый разделся, зашёл в душевую и из неё проследовал в парную. Из парилки попросил Василия Яковлевича подбросить пару и подготовить дополнительно несколько веников. Я обратил внимание на то, что веники были берёзовые и очень длинные. Видимо, Евгений Фёдорович подбирал себе веник покороче. Через двадцать примерно минут, Евгений Фёдорович вышел из парной, принял душ и завернувшись в махровое большое полотенце, сел за стол. Через минут двадцать и я, вслед за Василием Яковлевичем, проследовал таким же путём. Когда мы все прошли эту процедуру и сели за стол, то на столе уже стояла закуска и пара бутылок “Московской” запечатанных пробкой с сургучной печатью. Евгений Фёдорович наполнил по ободок гранёные стаканы и предложил выпить за приятное знакомство.Он выпил залпом весь стакан и начал закусывать. Начал он с лука - порея, макая его в соль. Мы все последовали его примеру. Выпили ещё по одному стакану и хозяин молча, минуя душевую, проследовал в парилку. Все мы последовали его примеру. Когда я вышел, то первым делом посмотрел на настенные часы. Василий Яковлевич попросил меня не беспокоиться и сказал, что всё будет вовремя. Через двадцать минут, Василий Яковлевич скомандовал:”по коням”. Мы вышли на улицу, сели в чёрную “Волгу” с водителем и через пятнадцать минут прибыли на Московский вокзал. Василий Яковлевич попросил у меня паспорт и через пять минут я уже был в купированном вагоне Красной Стрелы. Положил свой чемоданчик на полку, вышел в коридор и в это время, Красная Стрела начала движение. Я помахал рукой моим приятным знакомым, пока поезд ушёл за поворот. Вошёл в купе, разделся, повесил на вешалки свою одежду, лёг на  полку, заправленную  свеже пахнущим постельным бельём и тут же заснул. Когда проснулся, то увидел на столе стакан чая на блюдце  и два кусочка сахара. Чай выпил, держа стакан в металлическом фирменном подстаканнике. Поставил стакан в подстаканнике на стол, лёг на полку и вновь заснул. Проснулся, когда объявили по радио, что “наш фирменный поезд прибывает в столицу нашей Родины - город Москву. Я встал, быстро оделся, взял свой чемоданчик, положил в него проездные документы и вышел в коридор. Когда поезд остановился, проводница вышла на перрон и протёрла тряпочкой поручень.  Я вышел из вагона, поблагодарил проводницу за комфорт и отправился в метро. По дороге я думал, что мне очень повезло, я побывал не только на самом большом обувном предприятии, но и познакомился с настоящими деловыми людьми. На метро доехал до “Динамо”, вышел и через двадцать пять минут был уже на “4-м Вятском переулке”. Вышел и прошёл в наш двор, к нашему подъезду. Нажал код и вошёл в подъезд. На лифте поднялся на 9-й этаж и своим ключом открыл дверь. Дома никого не было. Видимо Нина ушла с девочками в школу. Разделся, прошёл на кухню, чтобы выпить чай с чем нибудь. В это время вернулась Нина и сказала, что спешит на Мытную улицу, на новую работу. Она переоделась, выпила чай и пошла на остановку, чтобы уже знакомым транспортом добраться до работы. Я побрился, умылся, оделся и тоже отправился на “Академическую”  на свою работу. Доехал быстро. Поднялся на свой этаж, зашёл в секретариат, поздоровался с секретарём Ниной и затем прошёл  в свой кабинет. Ну, это условно “свой”, так как мы сидели вместе в одной комнате с замом по снабжению Дуниным Александром Сергеевичем. В это время Дунин А.С. отсутствовал. Я решил подготовить Авансовый отчёт о своей командировке, но в комнату вошла красивая молодая девушка, подошла к столу, наклонилась и начала говорить мне не громко на ухо. Я поначалу ничего не понял, а потом она заговорила громче и совсем прижалась к моей голове и не только. Я даже услышал её частое сердцебиение. Впервые я видел эту симпатичную девушку и спросил, как её зовут. Она ответила: - “Зина”, а фамилия “Шелобкова”. Я попросил Зину сесть на стул за приставной стол, но она сказала, что сейчас она, к сожалению, спешит на заседание Художественного Совета, где и я должен быть. Я сказал, что сейчас не могу никуда идти, так как надо составить  Авансовый отчёт и и не исключено, что сегодня же необходимо будет отправиться в следующую командировку. Зина всем своим движением показала, что очень сожалеет. Зина вышла, вошла секретарь Нина и положила мне на стол какое то письмо, написанное от руки. Я прочитал и был удивлён. Женщина писала “начальнику, который руководит производством обуви в России” о том, что её начальник цеха в кладовой  часто настойчиво требует …… … и не только, а не то, он выгонит её с работы. Письмо было из Грозного. На письме была резолюция, а точнее две резолюции: “т. Пузыне, рассмотреть на месте и доложить”, и вторая: “ тов. Орлову В.Д., рассмотреть на месте и доложить”. Я прочитал и подумал: “вот тебе и Художественный Совет или ярославская фабрика “Североход”, куда я собирался поехать  в ближайшее время. Говорить, даже “маленьким язычком” уже ничего не хотелось. Опять у меня закрутилось в голове арабское “хакума”. Это было наше, Советское “хакума”. Я продолжил составлять Авансовый отчёт, а когда он был готов, то я сдал его по принадлежности. Получив деньги, так как я не брал их в кассе, пришёл к себе в кабинет и продолжил изучать письмо, в котором так беспардонно, как последняя б...ь, писала, как её принуждает начальник - чеченец много чего делать с его гениталиями. Я подумал, если поеду, с кого надо будет начинать там разбирать эту жалобу. Там Обком, видимо с него и начинать, подумал я. Позвонил Валерию Ивановичу Матюшину - директору московской обувной фабрики “Буревестник”и спросил, как зовут директора Грозненской обувной фабрики, он был ингуш. Я помнил, что они вместе учились в нашем институте и закончили его. Валерий Иванович ответил, что его зовут Аслан. Я поблагодарил его, взял справочник предприятий Рособувьпрома и ручкой дописал имя директора Грозненской обувной фабрики. На этом справочнике, я также ручкой написал его принадлежность и положил справочник к себе в стол.После работы, я зашёл в кассы Аэрофлота и купил билет на самолёт до Грозного на завтра. Утром следующего дня, я из Внуково самолётом ЯК-42 улетел в Грозный. Полёт продолжался около двух часов. Погода не располагала к нормальному полёту и мы летели как по кочкам. Приземлились во время. Меня никто не встречал, я взял такси, - оказалось это был частник на Волге с чёрными шашечками, так как у него не было никаких приборов, определяющих цену за оказанную услугу. Я не стал ничего спрашивать, а просто попросил водителя довезти меня до Обкому партии. Он засуетился и сказал, что сегодня утром он отдал прибор для проверки. Я ничего не ответил. Когда мы подъехали к новому белому зданию с высоким крыльцом, я протянул водителю двадцать пять рублей и вышел из машины. Вошёл в здание, предъявив пропуск. Мне сказали, что кабинет начальника на втором этаже, а сам он вот вот подъедет. Я прошёл по широкой лестнице на второй этаж и зашёл в приёмную. В приёмной мне сказали, что начальник на предприятии и должен вот вот  вернуться, так как через полчаса у него совещание. Женщина в приёмной предложила мне бутылку минеральной воды, -  поставила её на стол передо мной, открыла открывашкой и поставила гранёный стакан. Я поблагодарил её и с удовольствием выпил полстакана. Вода была вкусной. Вошёл хозяин кабинета, я встал и представился. Он ответил, что его зовут Пётр Васильевич Макеев. Мы прошли в просторный кабинет и сели напротив друг друга за большим столом, покрытым зелёной скатертью. Я открыл свой кейс, достал письмо с поручениями и передал его Петру Васильевичу. Он прочитал, покачал головой и тихо к сказал: “Это мне известно, но что либо поделать, - я не могу”. “И как  мне быть?”- спросил я. “что нибудь придумаем” - ответил он.Пётр Васильевич поднялся, открыл дверь в приёмную и попросил секретаря доставить представителя из Москвы на обувную фабрику на его машине. Я встал, мы попрощались и он согласился встретиться через пару дней. Я вышел на улицу. У крыльца стояла чёрная Волга с удивительными номерами ЧИР-100. Я сел на заднее правое сиденье  через двадцать минут мы подъехали к новому промышленному зданию. Меня встретил директор. Саидов Ваха Хаимович - назвал своё имя директор.  Я поздоровался с Вахой Хамидовичем, подав ему руку и передал привет от Валерия Ивановича Матюшина. Он поблагодарил меня  за пиветствие и пригласил посмотреть фабрику. Мы прошли по всем потокам, начиная конечно со штамповочного и закройного цехов. Всё работало очень даже хорошо. На финише пошивочных потоков я проверил готовую продукцию и она мне понравилась. Директор понял все мои движения и сказал, что если бы был на фабрике главный инженер, то результат был бы ещё лучьше. “Так за чем дело?”- спросил я. А дело, по его мнению, заключалось в том, что главным инженером может работать только чеченец. Да, - это задача не из лёгких и не из скорых, подумал я. Но её надо решать и немедленно,подумал я. Хорошо бы уже из сегодняшних выпускников направить в Москву от фабрики человек двух и уж один из них обязательно поступит.Он согласился. Я решил ознакомить Ваху Хамидовича Саидова  - директора с письмом от рабочей фабрики. Директор прочитал, покачал головой и сказал, что это сплошь и рядом и ничего тут не поделаешь. “Какая программа будет дальше”?- спросил я. Ваха Хамидович  ответил, что “программа уже пишется” и я вскоре её могу прочитать. Он предложил мне сесть в его служебну машину и поехать посмотреть, что он имел ввиду.
  Я согласился и вскоре шофёр на “Волге” - ГАЗ 24   серого цвета доставил меня в горы, где я обнаружил удивившую меня картину. На небольшой площадке, - приблизительно 80 квадратных метров на углях от сожжённых новых колодок производства Армавирской колодочной фабрики, крутился на длинном вертеле  баран начинённый, как мне показалось, горячими камнями. Какой то мужик своеобразной когергой подгребал угли и они горели от этого ещё ярче. Чуть справа, на двух ящиках из под колодок, стоял ящик с бутылками водки. Два человека управляли всем этим процессом. Человек, который привёз меня, щепнул мне на ухо: “вон тот, который поправляет угли и есть Межидов Абды - начальник закройного цеха обувной фабрики. Абды Межидов пригласил нас располагаться по удобнее.”Сейчас будем ужинать” - сказал он, не поздоровавшись. Мы присели на корточки, как и он. Межидов дал нам по гранёному стакану, открыл зубами бутылку, разлил её по стаканам, потом открыл вторую бутылку, также, как и первую бутылку и всем налил поровну. “За встречу дорогих гостей предлагаю выпить первый стакан, как у нас это и положено”, - сказал он и махнул стакан полностью. “Теперь предлагаю закусить хорошо перед вторым стаканом” - сказал он.  Я подумал и только пригубил немножко,  поставив стакан на край импровизированного стола. Хозяин отрезал кусок горячей баранины и протянул мне на вилке. Я вынужден был взять руками это кусок,  так как вилки у меня не было. Начал кушать. Мясо было очень вкусное и я ел его с большим удовольствием, так как за день очень проголодался. Хлеб был белый, нарезанный большими кусками. Были крупные помидоры и ещё овощи, которых было много и они все были вымыты. Вообщем стакан за стаканом,  и ни в одном глазу, подумал я. Тем временем, начало вечереть. Водитель, который привёз меня, сказал, что включит свет, когда это надо будет. Съели половину жареного барана и выпили пол ящика водки. Межидов сказал, что уже действительно пора и начал завёртывать оставшееся мясо в чистую белую скатерть. Потом в отдельную белую тряпку завернул кусок мяса с хлебом и парой помидор и сказал, что это мне в гостиницу.  Уехать сегодня в Москву, конечно же,  не представлялось возможным. Самолёт улетел, а поездом можно доехать до Москвы, но на третий день к вечеру. Пришлось, конечно согласиться. Гостиница оказалась не пятизвёздная, но вполне приличная. Я зашёл в свой номер, разделся, принял душ и лёг спать. Спал как убитый.
Утром встал, побрился, умылся; - открыл холодильник, а он был наполнен всякой едой. “Вот бы сюда Пузыню со всеми сотрудниками Рособувьпрома”, -  подумал я.  Достал себе кусок мяса, помидор, кусок хлеба и очень хорошо позавтракал. Вытер салфеткой губы. В дверь постучали, я сказал: -  “войдите”. Вошла горничная и принесла мне чай с лимоном. С удовольствием я выпил чай. Оделся, взял свои вещи и вышел в холл. Хотел расплатиться за ночлег, но мне сказали, что всё оплачено. “Ну и хрен с ним” - сказал я маленьким язычком и вышел на улицу. На улице меня ждал служебный автомобиль Саидова, - директора фабрики. Я сел в автомобиль и через несколько минут был у фабрики. Меня встретил Ваха Хамидович и поинтересовался, - как спалось. Я шутя сказал, что без сноведений. Мы прошли к нему в кабинет, где у нас состоялась обстоятельная беседа.  Саидов попросил меня найти ему другое место работы, а сюда прислать другого директора, так как просто жалко бросать такую хорошую фабрику на произвол судьбы. Ваха Хамидович  сказал, что всё равно он бросит всё и уедет “куда глаза глядят”, - рано или поздно.  Ваха Хамидович сказал мне, что в этом году заканчивает среднюю школу сын Межидова - способный парень, вот бы его устроить в наш институт. Зовут его Ибрагим, Ибрагим Межидов. Я сказал, что никого я не собираюсь никогда устраивать в наш институт, несмотря на моё положение. Посоветовал после получения аттестата зрелости, направить в институт все необходимые документы для сдачи вступительных экзаменов  по почте, как и положено. Прошло время и Ибрагим выполнил мои советы. Мало того, о не только выполнил, но на вступительных экзаменах набрал необходимое количество баллов для поступления в институт, получения стипендии и общежития на Котельнической набережной, дом 21, 4-й этаж.Вот Вам и Ибрагим Межидов. Все пять лет Ибрагим учился и получал стипендию. После защиты Дипломного проекта последовало распределение и он выбрал себе Грозненскую обувную фабрику, где его, конечно, очень ждал директор - Саидов Ваха Хамидович. Саидов своим приказом назначил Ибрагима сначала главным технологом. Ибрагим навёл порядок во всех делах. В первую очередь, он подготовил технические описания выполнения каждой операции, размножил и установил на каждой операции, при этом, он проинструктировал каждого рабочего, как правильно выполнять операцию и потребовал расписаться в специальной ведомости с указанием разряда для выполнения этой операции. Эти ведомости были переданы в Отдел труда и служили основанием для начисления заработной платы рабочим. После завершения этих работ, Ибрагим Межидович Межидов, приказом по предприятию, был назначен на должность главного инженера Грозненской обувной фабрики. Но это заняло по меньшей мере, - шесть лет с небольшим.
   За это время много чего изменилось. Я был назначен на должность главного специалиста Госплана СССР и продолжал возглавлять ВАК в нашем институте. Эта работа на добровольной основе длилась 12 лет. Периодически интересовался успехами в работе Ибрагима, получал от него поздравления по поводу разных праздников. Но случилось то, что случилось - в 1991-м году власть в стране изменилась.