К. Х. Обратной дороги у нас уже нет

Килагайские хроники."Обратной дороги у нас уже нет."
Старшим колонны ходил и я. В том числе, и с боеприпасами и с горючим… Помню «девяти-летнего» командира роты капитана Хоменко Евгения Евгеньевича. «Девяти- летнего» – потому, что был «карьеристом», 9 лет командовал ротой. И так командовал бы и дальше, если бы комбриг Сорокин не сходил бы с ним в рейс. Колонна попала под обстрел и действовала как надо. Словом, как учили. А учил-то ротный… Вот и назначили Хоменко на майорскую должность, а на следующий день вручили майорские погоны. В Союзе я с ним встречался в Тотьме, тогда он был начальником ВАИ бригады, потом начальником ВАИ корпуса в Вологде. Жаль, нет сейчас Евгения, сердце…
В 46 батальоне, - вновь прибывший лейтенант из Союза, выпускник Тбилисского училища, буквально три дня как в Афгане, попросился сразу же в рейс. И в первом же рейсе попал под обстрел, погиб…
У меня останавливался комбат с Хайратона, переночевал, а на утро в колонну, в Кабул. При обстреле машина ушла в пропасть… Такая же участь была и у одного офицера из управления бригады…

.................Пусть проходят года,
................................но не вырвать из памяти
.................Не забыть мне те дни,
.....................................что в Афгане я был
.................Мне так больно и жаль,
............................что не встретить и не найти
.................Всех уже не собрать
...................................за бескрайним столом

Я был там где стреляли, где была война
Где от пороха лица чернеют
В это время в газетах читала страна
Что в Афгане поля зеленеют

Свою мать и жену в этом сам уверял
Я писал что у нас тут спокойно
А лишь только вчера у меня ночевал
С Хайратона комбат, а сегодня покойник

Трудно всё позабыть и так трудно молчать
Когда все обо всём позабыли
Я хочу про всё спеть, я хочу прокричать
Что бы павшие в душах ожили

Что бы память о них никогда не смогла
Умолчать, онеметь, отмолчаться
Я хочу чтоб она вечно в людях жила
Я хочу в их сердца достучаться

Пусть поймут наконец, кто не может понять
Что безвинные души там пали
Встретив грудью свинец, им пришлось замолчать
Они многого в жизни не знали

Мне же все время везло. Шел, как-то раз, с наливниками, машин-сигар штук 30, и где-то перед Салангом мы задержались. Толи ждали комендачей, толи отстал кто-то. Вперед пошла другая колонна. А за Салангом, впереди шедших, в районе Джабалей серьёзно обстреляли… Зеленку уже обстреливали танки, на подходе вертушки, а вдоль дороги догорали наши машины… Я смотрел на это все из кабины и думал, - ждали то наверняка нашу колонну, и горели бы мы аж до самого неба…
В другой раз, оставшиеся от расстрелянной афганской колонны машины, перевернутые на обочине, грабили духи. Одни таскали мешки, другие стояли вдоль дороги в своей живописной красе с разнообразным оружием от автоматов до пулеметов… Нас не трогали и мы соответственно… Проскочили.
Случай с бакшишом, почти такой же как и у Игоря Телегина (№4 «Как это было…») был тоже. Точно так же на обратном пути остановили и предъявили... Потом комбат с начальниками служб решал – кто, что может: одеяла, афганку, муку, крупу, солярку… Ротный ездил с Камазом и ЗУшкой к ихнему командиру откупаться. В кишлаке ЗУ тормознули, дальше только на Камазе. Ничего, обошлось, даже арак предлагали…
Повезло и в Чечне, фугас взорвался в метрах 10-15 впереди перед моим бензовозом…

Такие контрасты
Мы не хватаем с неба звезд
Не защищаем баррикады
Наш путь опасен и не прост
Нам только снятся автострады

Все вверх ползет змеёй дорога
На право горы, с лева пропасть
Баранку крутим, сжав тревогу
Вперед, наращивая скорость

Такие контрасты в нашей судьбе
В мирное время военные грузы
По афганской земле, на не нашей войне
Возим мы шофера-солдаты Союза

КАМАЗ нагруженный ревет
Идем упрямо к перевалу
Пусть кто-то скажет, нам везет
Что мы не служим на заставах

А в нас стреляют из зеленки
Фугасы ставят на пути
Подрывы, минные осколки
Но есть приказ, - вперед идти

Такие контрасты в нашей судьбе
В мирное время военные грузы
По афганской земле, на не нашей войне
Возим мы шофера-солдаты Союза

В Кабул пришли на кануне какого-то очередного «навруза», город закрыт. Почти все боеприпасы разгрузили в дивизии рядом с Теплым станом, только остались 4-5 машин с градами, которые надо доставить в полк стоящий на другой окраине Кабула. Что делать? Ждать три дня пока город откроют. Само собой, - нет. Замполит роты на первой машине, я на последней, и вперед, окружными путями на экскурсию - искать «дерево в центре Кабула». Шучу, конечно же, на поиски путей к полку. А «дерево в центре Кабула», была такая книга*, и говорят был такой прикол. Водителю выезжающему в Кабул говорили, - смотри, там поосторжнее… Там есть дерево в центре Кабула, не объедешь, не разбейся… Через часа 2-3, а может быть и больше все-таки добрались. Рагрузились. Обратно поехали через город. На одном из перекрестков царандой стал тормозить машины, город для транспорта все-таки закрыт. Все как-то проскочили, а на моей, последней машине он видно решил отыграться. Потому, воткнув ствол автомата в радиатор и встал на пути, пытаясь завернуть Камаз обратно. Я достал ТТ и высунулся в окно, он передергнул затвор и я дослал патрон в патронник. Он, - Шурави назад! Я, - Бача нах..! А сам бойцу, - дай автомат, а-вто-маат… Когда я выставил еще и автомат, царандой опешил, сделал шаг назад и чуть в сторону. Я бойцу: влево, газу! Царандой в воздух та-та-та… Я в землю из ТТ бац-бац-бац… Отъехали. Боец говорит, - еще бы секунд 10 и можно было отправлять представление на героя Советского Союза, посмертно…

Почти девять лет
Почти девять лет здесь гибли ребята
Почти девять лет, почти девять лет
Безусые, юные наши солдаты
На афганской земле оставили след

Вдоль афганских дорог стоят обелиски
А сами ребята в Союзе лежат
Мы читаем на них о родных и о близких
Пусть они нас живых за это простят

Пусть нас кто-то осудит и пусть кто-то нам скажет
Но всегда третий тост, стоя молча, мы пьём
За тех, кто погиб и за тех, кто поляжет
Чтоб не пили за нас, мы четвертый нальём

Почти девять лет в нас стреляли душманы
Почти девять лет, почти девять лет
Каждый помнит, что дома ждут нас папы и мамы
Но в наших рядах места трусости нет

Кто водил свой КамАЗ по афганским дорогам
Кто ходил в Кандагар, на Газни и Гардез
Тот нам скажет, что видел, что сердцем потрогал
Испытал все, что смог под самый обрез

Пусть не все получили за это медали
Пусть не все получили за смерть ордена
Мы живые вас помним, сердца наши в печали
И давно на душе у нас седина

Почти девять лет подрывались на минах
Почти девять лет, почти девять лет
В обгоревших, разбитых наших машинах
Оставались лишь те, кого с нами тут нет

На Саланге зимой очень страшно и жутко
Но колонна возьмет не такой перевал
Пусть колеса скользят, пропасть рядом не шутка
Тот, кто взял перевал тот мужчиною стал

Почти девять лет здесь гоняют колонны
Почти девять лет, почти девять лет
Всё вперед и вперёд мы идём неуклонно
И обратной дороги у нас уже нет

------------
* Александр Проханов "Дерево в центре Кабула" 1982 г. Когда-то я её читал...
http://www.nazlobu.ru/publications/article1920.htm
http://www.hrono.info/text/2008/evdo0308.html

...  роман-репортаж - "Дерево в центре Кабула". Там он в необычайно ярких красках описывал народное восстание, которое смело ненавистный режим Амина. Приезжает к нам товарищ Проханов в институт и выступает перед нами, военными переводчиками, которые только что вернулись из Афгана, непосредственными участниками всех описываемых им событий. Его спрашивают: Что же вы, тов. Проханов, врёте на весь Савейский Союз про какое-то там народное восстание в Кабуле ?
Но вы же понимаете, робяты, без этого книга бы моя не вышла + Эх, с гнильцой человечек! Вот так люди проверяются. А он там расписывал мысью по древу про строительство метро в Кабуле+ Перестал после этого существовать писатель Александр Андреевич Проханов для меня.
http://www.clubvi.ru/lib/lib.php?n=292