Паня - ирокез

Казалось бы, что героического может быть таком беззащитном крошечном зверьке, как хомяк, этом маленьком пушистом комочке с глазами бусинками? Но тот единственный хомячок, которого я знал практически всю его недолгую жизнь, мог по праву считаться образцом стойкости. Судьба уготовила ему столько испытаний и неприятностей, она безжалостно наказывала его, хотя никаких преступлений он не совершал. Такое и с нами, людьми, часто бывает. Но он же маленький, ему-то каково?

Расскажу вам обо всей его жизни. Это не займёт много времени.
Начнём с того, что этого хомяка подарили моей дочери Ане на её восемнадцатилетние. Признаюсь, меня всегда удивляли те люди, которые считают уместным подарить другу или родственнику какое-нибудь животное. Можно ещё понять тех, кто с разрешения родителей дарит ребёнку щенка, если ребёнок мечтает о собаке и всё время выпрашивает её у родителей. Тогда эта зверушка действительно становится самым желанным подарком. Но как понять тех, кто решает подарить какого-нибудь зверька тому, кто и думать-не думал кого-нибудь себе заводить?

С моей знакомой был случай, когда родственник, не желая тратиться, подобрал на улице бездомного блохастого котенка, повязал ему на шею бантик – и вот вам, пожалуйста, подарок для именинника готов. И кто посмеет сказать, что подарок плохой, если котёнок такой умилительный? А нужен ли он имениннице, знает ли та, как с ним обращаться, дарящему не важно: он чувствует себя так, будто облагодетельствовал и именинницу и котёнка от ужасов жизни на улице.

Могу предположить, что Анина школьная подруга, которой самой тоже было в ту пору восемнадцать, выбрала хомячка в качестве подарка, потому что это показалось ей прикольным. И тот факт, что у Ани никогда не было намерения и желания иметь хомячка, а кроме того, у неё уже была кошка, дарительницу ничуть не смутил. Главное, чтобы было прикольно! И она не пожалела ни денег, ни усилий, чтобы сделать свой подарок воистину прикольным.

Прикольность эта выразилась в том, что бедному ангорскому хомячку, обречённому стать подарком, было решено придать абсолютно экзотический вид. Его длинную пушистую белую шёрстку выкрасили в малиновый цвет, а волосы на спине выстригли, оставив только высокий гребень вдоль хребта. С этим крашенным гребнем – ирокезом, несчастное животное стало похожим на панка. Отсюда и произошла та кличка, которую мы ему дали – Паня. Да, чуть не забыл упомянуть: в процессе стрижки бедному Пане задели ножницами край его левого ушка. Наверное, бедняжке было очень больно.
 
С покраски шерсти и выстригании ирокеза мытарства Пани только начались. Поскольку молодёжь, вступившая в самостоятельную студенческую жизнь, обычно стремится веселиться в кругу сверстников подальше от своих доисторических родителей, тот день рождения праздновался в лесочке неподалеку от дома и школы, которую они все год назад окончили.
 
Погода способствовала, было то замечательное время осени, которое называется летом, только у нас оно бабье, а у американцев – индейское. Листва на клёнах и берёзках ещё не опала, а в этой листве ещё продолжалась жизнь всяких там букашек и личинок. Веселящейся молодёжи индейское лето было как нельзя более в радость, они пришли в лесочек со своим мангалом, жарили сардельки, пили взрослые напитки (теперь уже на законном основании) и прямо там, в лесочке, дарили имениннице свои подарки. И недавно купленного и свежевыкрашенного Паню, только-только ставшего ирокезом, посадили в просторную клетку и в качестве подарка тоже принесли в этот лесочек. Там клетку повесили на сук берёзы, чтобы любоваться живым подарком, не нагибаясь к земле. Это путешествие в лесочек и висение на суку привели, как потом выяснилось, к довольно печальным для бедного хомячка последствиям. Но тогда ещё никто об этом не знал и даже не задумывался о поджидающих его опасностях.

Поздно вечером, счастливая именинница вернулась домой с массой шариков, букетов и пакетов с подарками. Кто-то из провожавших Аню молодых людей помог ей донести до дому и клетку с хомячком. Тогда-то мы с женой и познакомились с новым обитателем нашей квартиры.
 
Конечно, родителям, принимающим живое участие в судьбе дочери, всегда любопытно узнать, что ей подарили на день рождения её друзья. Но в тот вечер все остальные подарки, даже очень дорогие, ушли в тень, а в центре нашего внимания был только этот крошечный и до смерти перепуганный пушистый комочек. Кошка у нас уже была, и мы с женой совершенно не планировали заводить ещё одного питомца, тем более, хомяка. Но вопрос жить или не жить ему в нашем доме был решён автоматически. Конечно, жить! Куда ж его было девать? Не передаривать же кому-нибудь.

Мы стали искать место для клетки с нашим новым питомцем. Единственной подходящей свободной горизонтальной поверхностью, была верхняя крышка дубовой галошницы, стоящей в холле. На неё мы и поставили клетку, и та как раз оказалась чуть ниже уровня наших глаз, так что смотреть на её обитателя можно было, не нагибаясь. И что самое главное, нашей кошке Масяне было сложно туда запрыгнуть, потому что на свободном от клетки участке крышки всегда была навалена куча нужных и ненужных вещей, которых принято держать в прихожей: дамская сумка, одёжная щетка, губка и рожок для обуви, ключи и так далее и тому подобное.
 
В клетке уже был маленький пластмассовый домик, в котором хомячок сразу же спрятался. Мы засыпали в поддон наполнитель для кошачьего туалета, который первоначально предназначался Масяне. Для решения вопроса питания мы приспособили чайное блюдечко и розетку для варенья. В блюдечко насыпали сырых семечек, а в розетку налили чистой водички.
 
Прошло не менее получаса, прежде чем хомячок решился вылезти из своего домика. Есть семечки он не стал, а только набил ими полный рот и вернулся в свой домик. Потом снова вылез и повторил эту операцию. Потом ещё, до тех пор, пока блюдечко не опустело. У него можно было поучиться расчётливости и благоразумной практичности: первым делом он создавал запасы, а уж потом утолял свой голод. Большинство известных мне людей, обитающих в городской среде, поступают наоборот: придут в ресторан, поедят, и только, когда наедятся, просят официанта уложить недоеденные остатки еды в пластиковые контейнеры, чтобы унести к себе домой. Якобы для своей собаки.

Потом мы решили, что пришло время дать хомячку официальное имя. Не помню уже, кто предложил окончательный вариант. Наверное, дочка, которая в то время увлекалась панк-роком. Так или иначе, хомячок стал Паней.

Паню, казалось, совсем не огорчало, что ему испортили его пушистую шубку и что отхватили у него кончик уха. Но вот то, что его ирокез разукрасили малиновой краской, его раздражало очень сильно. Не думаю, что ему не понравилась расцветка. Скорее дело было в том, шерстка из-за краски слиплась. Паня настойчиво пытался смыть краску с шерстки на своей спинке, насколько это возможно было сделать его короткими лапками. Его желание вылизать краску с шерстки нас очень обеспокоило, ведь химический краситель был, скорее всего, непригоден в пищу и опасен для здоровья животного. Мы решили, что наш долг помочь и что Паню необходимо вымыть.

Понятия не имею, моются ли хомячки в природе, и вообще, умеют ли они плавать. Говорят, что крысы, а их, наверное, можно с некоторой натяжкой считать родственниками хомяков, умеют плавать. По крайней мере, все знают, что они вплавь спасаются с тонущего корабля. Но мы очень боялись, что Паня утонет или захлебнётся. Поэтому отказались от идеи купать его в ванне или даже в мелком тазике для белья, он ведь мог там захлебнуться. Много ли хомяку надо? Мы решили поступить следующим образом. Я, склонившись над ванной, буду держать его в ладонях, дочка будет поливать его из душевой лейки, а жена будет стоять в дверях ванной и давать нам ценные указания – без этого никак.

Мне досталась самая сложная и наиболее ответственная часть мероприятия. Держать крохотное и дрожащее от страха существо нужно было так, чтобы не раздавить его, и в то же время иметь возможность поливать его шёрстку из душа и тереть спинку зоошампунем. И ещё нужно было прикрывать ему голову, чтобы вода случайно не залилась в уши. И всё это в тесной ванной в полусогнутом положении.
 
Признаюсь, я боялся сжать Паню в ладонях слишком сильно, так что, когда ему на голову полились струи воды, он дёрнулся от испуга и, вырвавшись из моих рук, свалился на дно ванны. Слив ванны не был заткнут пробкой и на дне её было совсем немного воды – только та, которая сливалась из душа. Иначе, Паня, угоди он в наполненную водой ванну, мог бы в ней утонуть, если бы оказалось, что хомяки не умеют плавать. А так, он только свалился на чугунное дно ванной с высоты в десяток своих ростов. Для кошки такое падение не было бы чем-то ужасным, а вот, скажем, для человека оно стало бы фатальным. Наверное, Паня сильно ушибся и уж наверняка сильно перепугался, но, по крайней мере, он остался жив и, надеюсь, ничего себе не сломал.

Я, как можно скорее, подхватил его и вытащил из ванны. Потом я мягко сжал его в своих ладонях, оставляя неприкрытым только крошечный кусочек его пушистой шубки, а Аня двумя пальчиками мылила его шампунем и смывала пену слабыми струйками чуть тёплой воды.

Какую-то часть краски нам удалось смыть, и гребень на шкурке стал из ярко малинового бледно розовым, а волосинки перестали слипаться. Мы завернули Паню в махровое полотенце, а потом отнесли в его клетку, решив, что там он будет чувствовать себя в безопасности. Должен признаться, что сам по себе вид мокрого длинношерстого хомяка весьма уморителен. Но нам после пережитого было не до смеха. Не знаю, как Паня, но мы, люди, очень перепугались за него.

Я решил, что Паня заслужил приз и насыпал ему в блюдечко несколько ядрышек арахиса, чтобы заесть стресс. Запасливый хомяк есть арахис не стал, а стал его засовать себе за щеки, которые постепенно надувались всё сильнее и сильнее. Можете себе представить, туда поместилось целых семь орешков! Семь одновременно! А набив рот до отказу, Паня убежал в свой пластмассовый домик, и через минуту появился оттуда с пустым ртом, снова подошёл к тарелочке с орешками и стал один за другим запихивать их себе за щеки. А потом опять отнёс свои трофеи в домик, и сделал ещё один заход. Кончилось тем, что он вышел из домика ещё раз и забрал последние четыре орешка. Мне так и не удалось понять, умеют ли хомяки считать до семи, или просто забирают из блюдечка сколько могут унести.

Как-то я убирал Панину клетку и не удержался, решил посмотреть, как там у него в его крошечном пластмассовом домике. Пока Паня гулял по клетке, я достал оттуда домик, а потом снял с него крышку, чтобы взглянуть сверху. Оказалось, что вдоль всех четырёх стенок домика Паня аккуратно уложил свои продовольственные запасы. Тут были и ядрышки арахиса, и семечки подсолнечника и тыквы, и ещё какие-то зернышки. Думаю, если бы мы уехали в отпуск и оставили Паню на пару недель одного, то есть, перестали бы его кормить, он бы и сам прокормился своими запасами.
 
Клетки для хомяков бывают разные. У некоторых на крыше даже есть прозрачная труба, извивающаяся будто змея, по этой трубе хомяк перебегает из одного угла своей клетки в другой. Я видел такие клетки в магазине, только там хомяки были размером с мышку и не такие пушистые, как Паня. Он был вдвое крупнее обычного хомяка. В любом случае, хомяку в не то, чтобы тесно, но негде побегать. А в той клетке, которую подарили Ане вместе с хомяком, никакой трубы не было. Пришлось мне купить для Пани блестящее проволочное колесо, такое, как в клетках для белок, только поменьше. В этом колесе Паня и занимался фитнессом.

Сам по себе Паня не доставлял нам никаких хлопот, один раз в сутки дать ему корма и воды, раз в несколько дней почистить клетку было совсем не сложно. Зато было очень любопытно наблюдать за Паниным поведением. Своими повадками Паня напоминал мне делового заведующего овощебазой: деятельного, расчётливого и хозяйственного. Он был вполне доволен жизнью в своей клетке, а мир за её пределами его не волновал. Главное, что оттуда иногда появлялось блюдечко с кормом или с водой.

Как я уже говорил, в нашей квартире уже обитал другой зверь: наша любимица пятнистая и пушистая кошка Масяня или попросту Мася. Если честно, мы беспокоились, что у Маси проснутся охотничьи инстинкты, и она начнёт подстерегать хомяка. Поэтому мы не рисковали выпускать Паню из клетки погулять по квартире.

Однако, Мася вела себя по отношению к хомяку в клетке, также, как люди относятся к зверям в зоопарке: ходят вокруг клеток и с наблюдают. Мася садилась на пол возле галошницы и часами смотрела наверх, как там Паня хлопочет по хозяйству. При желании, она, возможно, смогла бы запрыгнуть на свободную половину крышки галошницы, чтобы лучше разглядеть Паню. Но Мася была уравновешенной кошкой и ограничивалась наблюдением. {отя бы в этом Пане повезло: кошка его не донимала. Не знаю, замечал ли он вообще её существование, но никакого любопытства к ней он не проявлял и совершенно её не опасался. Возможно, чувствовал себя в своей клетке в безопасности, как в танке.

Прошло около месяца, как мы вдруг заметили, что наш хомячок заболел. Он стал меньше двигаться, а на шерстке в районе головы у него появились какие-то проплешины. Мы с Аней посадили Паню в обувную коробку и повезли в ветлечебницу.
Ветврач выслушала нас, осмотрела Паню, и сказала, что сначала нужно взять на анализ кусочек корочки, образовавшейся у Пани на голове и на животе. Мне пришлось держать Паню в ладонях, а сестра пинцетом подцепила кусочек этой корочки. Круглые глаза Пани ещё больше округлились от боли и ужаса.
Когда анализ был готов, нас вызвали и сказали, что Паня болен болезнью, которую переносят мелкие паразиты. Наверное, какой-то вредитель укусил Паню во время пребывания в лесочке.

Врач снова велела мне держать дрожащего от страха хомяка и тонкой иглой сделала ему какой-то укол. А потом сказала, что теперь мне самому придётся дома делать Пане уколы в течение десяти дней.

Эти уколы были мукой и для Пани, и для меня. Паня страдал от боли и ужаса, а я страдал от того, что мне приходится причинять мучения этому крошечному существу, пытаясь сделать неопытной рукой укол в его тоненькое бедро. За десять дней, делая эти уколы, я так и не успел к этому привыкнуть. Зато какое счастье было наблюдать, что Паня начал выздоравливать. Ранки его затянулись и стала обрастать шёрсткой, а сам он стал активнее и веселее, совсем как в первые дни после появления в нашем доме.
 
Этот маленький симпатичный пушистый зверёк радовал нас своим присутствием почти полтора года. А потом, совершенно внезапно, упал на бок и застыл.
Сначала мы думали, что не уберегли его и он безвременно умер из-за какой-то новой болезни. Но, потом мы прочитали в интернете, что век хомяка очень недолог: год-полтора.
 
Мы с Аней положили тело нашего питомца в деревянную коробку из-под швейцарских часов и похоронили в том самом лесочке, где когда-то этого, тогда совсем ещё молодого хомяка, подарили дочке на день рождения. Над его маленькой могилкой, выкопанной под берёзкой обычным садовым совком, я произнёс краткую речь. Я вспомнил короткую и полную страданий жизнь нашего Пани и заключил словами:
– Спи спокойно, дорогой Паня, ты был достойным хомяком и хорошим другом.
Нам с дочкой было грустно, как всегда бывает при прощаниях, но мы старались думать только о тех минутах радости, которые Паня доставил нам просто самим фактом своего существования.