Впервые у манежа

     Моему старшему брату Юре было уже одиннадцать, и он не раз был в цирке и всегда с восторгом рассказывал о том, сколько там всего интересного. А меня раньше в цирк не брали, мама считала, что мне ещё рано туда ходить. Только, когда мне исполнилось пять лет, мама решила, что я уже большой и не стану пугаться скачущих лошадей и рычащих тигров. Родители решил пойти в цирк всей семьёй: мама, папа, бабушка и мы братом.

     Папа поехал на Цветной бульвар, постоял там в очереди и купил сразу пять билетов на самый первый ряд. Бабушка только покачала головой и сказала, что на зрителей, сидящим в первом ряду в цирке, с манежа летит песок. А мама сказала, что в цирке часто на первый ряд сажают переодетых под обычных зрителей статистов, а потом клоун с манежа проделывает с ними какие-то смешные трюки, или фокусник может посадить их в ящик и распилить пополам. А папа очень гордился, что достал билеты на такие места, откуда всё будет видно, как нельзя лучше, даже без очков, а маленькому ребёнку ничья спина или прическа ничего не будет загораживать.
 
     Для меня всё в цирке было интересно. Я сидел между мамой и папой, вертел головой во все стороны и спрашивал родителей, как называются необычные предметы, которые бывают только в цирке. Напротив нас наверху гремел оркестр, а откуда-то из глубины, через занавес пробивались незнакомые запахи. Мама сказала, что это пахнет лошадьми, а может быть, даже и слоном.
 
– А тиграми? – спросил я.

– И тиграми тоже, – ответила мама, – ты скоро их всех увидишь.

     А Юра попросил дать ему рубль, чтобы купить в буфете мороженное для всех. Он сказал, что в цирке оно такое же вкусное, как в магазине «Детский мир». Но папа не успел ему дать денег, потому что вдруг заиграла громкая музыка и загорелся яркий свет.
 
     Представление началось. Но я сейчас уже не вспомню, кто именно там выступал. Помню, были жонглёры, канатоходцы и медведи на велосипедах. Была тётенька, похожая на сказочную фею в пышной кружевной юбке, которая почему-то называется пачкой, как будто там кукурузные хлопья или стиральный порошок. У тётеньки-феи даже волшебная палочка была. Этой палочкой она подкидывала вверх надувные шары, а вокруг неё, как на пружинах, подпрыгивали рыжие с белой грудью собаки в блестящих футбольных трусах с номерами и своими тупыми мордами старались подбросить шар ещё выше.
 
– Боря, знаешь, как эта порода называется? – спросил у меня Юра.

     Я не знал.

– Бульдожка, – ответила за меня мама.

– Нет, это не бульдоги, а боксёры, – ответил Юра, он ведь уже в пятом классе учился и разбирался.

– А почему они тогда в футбол играют, а не в бокс? – спросил я, а родители засмеялись.

     После каждого номера дяденьки в нарядной форме с золотыми пуговицами готовили манеж к новому номеру, а в это время, на манеж выходили клоуны и начинали свои шуточки, чтобы всем было не скучно, а, наоборот, весело. Клоунов было двое: один долговязый в коротком чёрном пиджачке и огромных, как лыжи, ботинках, а второй низенький с тросточкой в руках. На головах у них были шляпы. И ещё у них были круглые красные носы. Долговязый всё время подшучивал над низеньким, гонялся за ним с огромным молотком, и тому приходилось от него уворачиваться, и спасаться. Однажды он даже запрыгнул спасаться на колени к толстой тётеньке, сидевший в первом ряду, как раз напротив нас. Клоун даже обнял тётеньку за шею, но дяденька, который сидел рядом с этой тётенькой, встал и начал засучивать рукава. Клоун испугался, вскочил с коленок тётеньки и побежал через весь манеж к проходу, а тётенькин дяденька побежал за ним. А долговязый клоун, наоборот, ушёл в проход не спеша и вразвалочку.

     Вдруг погасли почти все огни. Но мы ведь сидели на самом первом ряду и могли видеть, как в полумраке дяденьки в нарядной форме устанавливают на манеже какие-то железные решётки. И тут, меня вдруг что-то больно ударило по голове. Так больно, что я даже закричал, а потом заплакал. Мама, конечно, всполошилась, а папа сказал, что сверху спустили какой-то металлический крюк, чтобы закрепить решётки, и этот крюк упал с потолка сначала ему на левое плечо, а потом, отскочив, мне на голову.


      Мама схватила меня за руку и потащила в фойе, на свет. Папа пошёл следом за нами, а брат с бабушкой остались на своих местах дожидаться, когда представление продолжится.

– Володя, идём к директору цирка, – скомандовала мама папе, – я ему покажу, как на детей крюки сбрасывать.

     Папа начал спрашивать у тетёнек, продававших программки, где нам найти директора, но они только пожимали плечами, делая вид, что не знают или позабыли. Тогда их стала спрашивать мама. Мама у нас с братом очень добрая, но у неё, как говорит папа, не забалуешь. Так что тётеньки сразу вспомнили, где искать директора.

      Родители потащили меня в приёмную, но директора там не оказалось. Тётенька секретарша сказала, что его вызвали в какое-то министерство культуры. А папа сказал, что это очень странно, потому что все знают, что по воскресеньям министерства не работают. А мама, раз директора на месте не оказалось, потребовала самого-самого главного дежурного администратора. Тётенька секретарша обрадовалась, что нас можно выпроводить из приёмной, и объяснила, как его найти.
Мы пришли в кабинет в конце коридора, в котором за столом с бумагами сидел какой-то дяденька и разговаривал по телефону. Он замахал на нас руками и попытался сказать, что он очень занят, но мама быстро ему объяснила, что не для того мы сюда пришли, чтобы махать на нас руками. А ещё объяснила, что будет с его директором и с ним самим, когда министр культуры узнает, что её маленькому мальчику в их цирке чуть не пробили голову тупым тяжёлым предметом. И ещё объяснила дяденьке, что министра культуры она знала лично, потому что её родная тётя из Вышнего Волочка в юности работала с этим министром за одним станком, ещё когда та была простой ткачихой.
 
     Дяденька администратор всполошился, позвонил куда-то, и скоро в кабинет пришла тётенька в белом халате и с чемоданчиком, на котором был нарисован белый кружок, а внутри его – красный крестик.

– Что у вас случилось? – спросила она.

– Если я правильно понял, на нашего юного зрителя случайно упал крюк, которым реквизит для вольеров с тиграми закрепляют – объяснил дяденька-администратор.

    Тётенька-врач осмотрела мою голову и покачала своей головой.

– Надо же, прямо крюком по голове! А по ранке и не скажешь, просто небольшое рассечение, – сказала тётенька.

– Это потому что ваш крюк сначала мне по плечу ударил, а уж потом Борю вскользь по голове стукнул, – сказал папа.

– Больно тебе, Боря? – спросила тётенька.

– Нет, – ответил я тихо и заплакал от боли. И ещё от обиды.

    Тётенька-врач намазала мою макушку йодом.

– Ой! Жжётся! – закричал я и снова заплакал. А дяденька-администратор куда-то позвонил.

– Сейчас всё пройдёт, – сказала тётенька-врач, замотала мою голову бинтами и, отойдя немного в сторонку, полюбовалась повязкой.
 
– Терпи казак, атаманом будешь! До свадьбы заживёт, – сказала она и ушла, унося свой чемоданчик.

    Я собрался снова заплакать.

– Боря, а ты нашего фокусника уже видел? – спросил дяденька-администратор.

– Мы с вашими крюками уже пол представления пропустили, и фокусника тоже, – сказала мама.

– Ну, это ничего. Сейчас, Боря, я сам тебе покажу фокус-покус, – сказал дяденька-администратор, сделал загадочное лицо, повернулся ко мне спиной, а к двери лицом, и начал крутить в воздухе растопыренными ладонями, будто колдует, и бормотать какие-то непонятные слова, которые всегда говорят фокусники.
Тут дверь раскрылась и в кабинет вошла тётенька в белом передничке, а на груди у неё висел большущий блестящий ящик, а в ящике в круглых дырочках стояли вафельные стаканчики с самым настоящим мороженным.

– А кто тут у нас плачет? – спросила тётенька с ящиком, в цирке нельзя плакать, в цирке нужно веселиться.

– Я не плачу, – пробурчал я сквозь слёзы, не отводя глаз от ящика с мороженным.

– А вот тебе фокус-покус, – сказала тётенька и, пододвинула к моему носу свой ящик с мороженным, – выбирай любое!

Все стаканчики были одинаковые, как тут выбрать? Я подумал, подумал, а потом взял один самый от меня дальний, там мороженного было больше, чем в других стаканчиках.
 
    Потом я перестал хныкать, потому что стал лизать мороженное.

– Не кусай много сразу, – сказала мама, – а то простудишься.

– А вы дамочка тоже берите мороженное, и вы, молодой человек, – сказала тётенька с ящиком, обращаясь к маме и к папе.

– Это что такое вы говорите, товарищи? Я, значит, дамочка, а мой муж, который, между прочим, старше меня, у вас молодой человек? – возмутилась мама, – да что же это у вас за цирк такой? Сначала на голову крюки сбрасывают, а потом ещё и обзываются.

– Уважаемый товарищ зрительница, – вежливо сказал маме администратор, – зря вы обижаетесь, на самом деле, вы тоже очень молодо выглядите. Если бы вы сами мне не сказали, я бы не мог и подумать, что у вас может быть такой большой ребёнок!
 
– Боря – наш младшенький, – сказал папа.

– Ну, надо же! Тем более, никогда бы не подумал! – продолжал администратор, – а то, что с вашим мальчиком по технической причине произошёл несчастный случай, я постараюсь загладить.

    Он расстегнул верхнюю пуговицу пиджака и засунул руку себе за пазуху.
 
    Я посмотрел на дяденьку-администратора, потому что при этих словах мне представилось, что он сейчас достанет из-за пазухи горячий утюг и станет что-нибудь гладить, например, красный треугольный вымпел, висящий на стенке позади него. Но дяденька достал из-за пазухи пачку голубых бумажек и протянул папе.

– Что это? – спросила мама.

– Это, уважаемая товарищ зрительница, билеты в наш цирк на премьеру нового представления. Большой дефицит. Будет очень интересная программа: львы, медведи, собачки, иллюзионисты из Венгрии, китайские канатоходцы и воздушные гимнасты. Полный аншлаг, все билеты уже проданы за месяц вперёд, – сказал дяденька-администратор и, увидев мамин вопросительный взгляд, добавил, – кроме этих.

– А клоуны будут? – спросил я.

– Конечно, будут, – ответил дяденька-администратор.

– А сейчас я вам, уважаемые товарищи зрители, очень советую вернуться в зал. Рану мальчику мы обработали, мороженное поели, а сейчас на манеже будет самое интересное: настоящий индийский факир, – сказал дяденька.

– Ладно, – сказала мама, – не стану на этот раз Екатерине Алексеевне звонить, но вы всё же примите меры, чтобы детям на голову крюки в вашем цирке больше не падали.

– Обязательно примем, товарищи, не беспокойтесь! Виновные будут разобраны на профсоюзном собрании коллектива, повешены на доску объявлений и наказаны материально, а администрация цирка в моём лице приносит вам свои искренние извинения за доставленные неудобства! – сказал администратор, поклонился, как артист, и повёл нас к нашим местам в первом ряду.

– Пожалуйста, не беспокойтесь! Больше сегодня ничего на голову не упадёт. Остался только заклинатель змей, это почти безопасно, – сказал администратор, когда мы сели на свои места, и быстренько ушёл.
 
Бабушка увидела мою забинтованную голову и только покачала своей.

– Говорила я вам, что нельзя в цирке билеты брать в первый ряд! – сказала она.

А брат сразу стал мне завидовать, когда увидел у меня в руках мороженное.

– А почему Борьке мороженное купили, а мне нет? – спросил он у папы.

– Боря пострадал, ему на голову крюк свалился. Так что ему мороженное дали бесплатно,  в утешение.

– Вот когда на тебя, Юра, крюк с потолка свалится, тебе тоже дадут мороженного, – сказал я, хрустя вафлей стаканчика.
 
– Нет, не обязательно крюка ждать, – сказал папа и протянул брату свой стаканчик.
 
А бабушка мороженного просить не стала, у неё диабет, ей сладкого нельзя.