Повесть об одном парижском соборе

В чем кроется художественная ценность «Собора Парижской Богоматери» Виктора Гюго?
В том, что это первый исторический роман на французском языке? Возможно.
В том, что это известнейшее творение французского романтизма? Не исключено.
В том, что этим произведением Гюго натурально спас реальный Нотр-Дам-де-Пари от сноса? Вполне вероятно.
Аргументов найдется немало, и один весомей другого. Культурный феномен «Собора Парижской Богоматери» переоценить попросту невозможно. По количеству адаптаций это произведение вполне способно конкурировать с такими титанами, как, например, «Ромео и Джульетта» или «Гамлет». Бесчисленные киноэкранизации, оперы, балеты, спектакли, мюзиклы, чего греха таить – даже мультипликация. Есть ли вообще такой вид искусства, что не был затронут этим романом? Есть ли вообще язык, на который он не был переведен, и человек, хотя бы вскользь не слышавший о нем?
Так в чем же этот самый феномен и заключается? Ответить на данный вопрос можно только задавшись встречным вопросом – о чем вообще был сам роман? Прежде всего, вернемся к ранее упомянутым примерам.
О чем был «Ромео и Джульетта»? Ну, вроде как о любви юноши и девушки из враждующих семейств, чьи чувства пересилили ненависть.
О чем был «Гамлет?» О мести главным героем своему дяде за убийство отца и похищение трона, стремлении к восстановлению справедливости.
А о чем был «Собор Парижской Богоматери»? О том… про то, что… как бы…
Сказать что-то конкретное сходу не получается. Это звучит достаточно странно, учитывая, что любое иное мировое произведение (за исключением, разве что Библии) можно, хоть и поверхностно, но с легкостью описать какой-нибудь емкой фразой. С «Собором Парижской Богоматери» такой фокус не работает.
Действительно ли эта история настолько абстрактна и размыта? Но как же тогда она покорила так много людских сердец в мире, где большинство зрителей, слушателей и читателей предпочитают понятные и доходчивые мотивы? В чем же вообще заключается эта неуловимая притягательность творения Гюго?
Рассмотрим структуру романа подробнее:
История без главного героя
Как бы это иронично сейчас не прозвучало, но многие (если не вообще большинство) обывателей впервые узнают о данной истории из… диснеевского мультфильма. В том нет ничего постыдного – да и, пожалуй, хорош тот мультфильм, что приобщает детей к литературе. В «Горбуне из Нотр-Дама» 1996 года главный герой – Квазимодо. Для мультфильма это, пожалуй, вполне закономерный и даже предпочительный выбор.
Однако же, если подрастающий зритель решит ознакомиться непосредственно с первоисточником, то неожиданно для себя обнаружит, что в самом романе роль Квазимодо… по факту едва ли дотягивает даже до второстепенного персонажа. Большую часть всего повествования он «где-то там и его не видно», а другие персонажи занимают в разы больше места на пожелтевших страницах.
Но кто же тогда является главным героем?
Основными во всей истории принято считать всего лишь пять персонажей: цыганка Эсмеральда, архидиакон Фролло, горбун Квазимодо, поэт Гренуар и капитан Феб. Солидная, если не большая часть повествования отведена двум из них – Эсмеральде и Фролло. Так значит, они и являются главными героями? С этим… не так-то просто согласиться.
Эсмеральда – очаровательна и добродушна, но вместе с тем она совершенно не разбирается в людях и руководствуется чувствами, а не разумом. Как оказывается по итогу, она не в силах вершить не то, что чужую, но даже свою собственную судьбу. Мягко говоря, «не солидно» для персонажа, претендующего на роль протагониста.
Фролло же справляется с этой ролью ничуть не лучше. Большую часть всего повествования он тратит на бессмысленное нытье по цыганке, а история его жизни не претендует на отдельное произведение. Проще говоря, слишком «мелко плавает», дабы его можно было приравнять к какому-нибудь Ромео или Гамлету. 
Разбирать остальных смысла уже не имеет. Ведь если хотя бы Эсмеральда или Фролло не могут претендовать на почетное звание главного протагониста, то Гренуар, Феб и Квазимодо до них не дотягивают уж точно.
Анализируя произведение, многие авторы практически единодушно слоняются к мнению, что главный герой романа – это сам Собор Парижской Богоматери. «Незримый наблюдатель и немой свидетель трагедий, любовных отношений, и гибели персонажей».
С одной стороны, конечно это быть может и так, но с другой… это кажется уж слишком поверхностно. С таким же успехом на звание главных героев претендуют Железный трон в «Игре Престолов», или же Хогвантс в Гарри Поттере. А ведь мы-то полюбили эти истории вовсе не из-за какого-там трона или школы, не так ли?
Главного героя в «Соборе Парижской Богоматери» … попросту нет. Вернее, он есть – но это не человек, не храм и даже не персонаж. Это кое-то неосязаемое, нематериальное. Об этом немного позднее.
Серая мораль
Допустим, мы пришли к соглашению, что персонажи истории равнозначны. Но все же остается еще куча других вопросов, и первый из них – кто среди перечисленных персонажей протагонист, и кто антагонист? Проще говоря – кто добрый, и кто злой?
Казалось бы, все очень просто. Эсмеральда – однозначный ангел. Квазимодо добрый по умолчанию, ибо как великомученик вдруг может оказаться злодеем? Феб – очевидно плохой. Фролло – главгад. Гренуар – ни рыба, ни мясо, ну так и что с него взять – это же Гренуар.
На деле же все немного сложнее, чем кажется.
Эсмеральда, как уже упоминалось, добродушна, и готова прийти на помощь к незнакомому человеку. Но! Своими благими намерениями и предвзято хорошим отношением к окружающим она натурально вымостила себе путь на тот свет и не добилась ровным счетом ничего, а от ее наивной не по возрасту веры в добро все чаще хочется просто накрыться рукой.
Квазимодо обладает тонкой и нежной натурой, безгранично почитает приютившего его архидиакона, по достоинству ценит столь редкое к себе добро. Но! Еще в самом начале повествования он снисходит до похищения девушки… просто… потому что этого хотел Фролло? А после казни Эсмеральды так и вовсе убивает приемного отца, забыв о том, что обязан ему своим существованием? Пусть от безвольного приемыша до… неблагодарного приемыша. Едва ли такой путь можно назвать героическим.
Фролло, как могло показаться, перенимает на себя роль основного злодея истории. Но! Что это вообще за злодей, который берет на себя заботу о младшем брате после смерти родителей, и проявляет немыслимое сострадание, усыновляя уродливого младенца? В абсолютно любом его поступке напротив хладнокровного расчета наблюдается что-то… человечное, и этого у него, при всех прегрешениях, не отнять.
Феб, по мнению многих, претендует на место главного антагониста даже больше, чем Фролло. Он лицемерен, тщеславен, ненадежен, похотлив и вообще для него бы в пору построить отдельный круг ада. Но! Не будем забывать, что именно Феб спасает Эсмеральду от похищения. Конечно, в конце-то концов он и обрекает ее на смерть, отлавливая и уводя на виселицу, однако… как-то грубо упрекать королевского стрелка в том, что он фактически исполняет служебный долг. С таким же успехом главгадом можно обозначить и самого французского короля. Касательно отношений с Флер де лис – даже при всей своей неверности он, во всяком случае, обручается с ней, что с натяжкой, все же можно назвать благородным исполнением обещания. Да и, не судите… не так уж и просто хранить верность избраннице, когда в тебя влюбляется всеми желанная Эсмеральда.
В «Соборе Парижской Богоматери» попросту нет добрых и злых персонажей. Натуральная серая мораль. И это, заметьте, более чем за сто лет до каких-то там «Ведьмаков» или «Игр Престолов». На абсолютно любой добрый поступок каждого героя найдется если не откровенно злой, так попросту глупый и необдуманный поступок, приведший ко злу. И наоборот.
Любовь
Скажем прямо. Все. Хотят. Эсмеральду.
И речь даже не о привычной для нас возвышенной любви. Все «натурально» хотят ее. Фролло лишается сна, потому как в навязчивых снах цыганка делит с ним постель. Гренуар преследует красавицу из чистого любопытства, пробужденного ее внешней привлекательностью. Феб притворяется, что искренне разделяет влюбленность девушки, а по факту вожделеет разве что «ночь страсти».
Один лишь только Квазимодо испытывал истинно нежные чувства к цыганке. А ирония в том, что сама Эсмеральда не испытывала к нему ничего кроме страха. Можно ли винить всеми желанную красавицу за равнодушие к какому-то уродцу? Что-ж. По крайней мере, сам Квазимодо ее не винил.
Это не история о том, как несчастные возлюбленные предпочли смерть расставанию. Не история о том, как любовь примирила воюющие стороны. И даже не история о том, как красавица полюбила чудовище за чистое сердце.
Это история о чистой похоти. О желании секса. О нелепости настоящей любви. О физическом и животном влечении. О сводящей с ума ревности. Об одержимости внешней красотой и слепоте к внутреннему миру.
Все хотят Эсмеральду. А кого или чего хочет сама Эсмеральда? Неважно. Это никого не волнует.
Средневековые хиппи
Как уже было сказано, основными во всей истории являются всего пятеро персонажей. Конечно же, размазать квинтет по всем семистам страницам романа попросту невозможно, и потому на фоне регулярно мелькают второстепенные и третьестепенные персонажи. Как нетрудно догадаться, большая часть массовки – средневековые парижане. Хотя иной раз попадаются и достаточно интересные представители. К примеру – ручная коза, или даже сам король Франции. 
Однако же наиболее занимательной частью массовки являются не кто иные, как обитатели «Двора Чудес». Нищие, воры, бродяги, проститутки, танцоры, уличные актеры и поэты. Что в них такого особенного? Эти люди представляют собой обособленное от остальных парижан общество. Они надсмехаются над религией, абсолютно не считаются с королевской властью, живут по своим собственным законам.
Их жизнь прочно связана с развлечениями и творчеством – танцы, музыка, поэзия, путешествие, проституция. Достаток, цвет кожи, вероисповедание, происхождение для них – пустой звук. Они за свободу самовыражения, нонконформизм и прямую демократию.
«Здесь все братья», «У нас вы не найдете ни религии, ни нации», «Цвет кожи у нас один», «Воры и убийцы пьют из одной чаши».
Обитатели «Двора Чудес» - те, кого в наше время называют «неолибералами», в простонародье – пренебрежительно «леваками». Интересней всего тот факт, что сам термин «новые левые» появится лишь во второй половине XX века, притом, что сами обитатели «Двора Чудес», живущие в позднее средневековье, под это определение подходят идеально.
Неужто Гюго предсказал будущее? Либо же просто… «новые» левые существовали и в более «старые» времена, чем принято считать?
История без счастливого финала
«Хэппи-энда» не будет. Эсмеральду повесят. Фролло скинут с вершины собора. Ну а сам Квазимодо умрет от горя, до последнего обнимая труп возлюбленной. Даже кости их рассыплются в прах. Финал поражает – но не жестокостью. А неминуемостью. Ведь если сложить производные, придется признать – все именно к этому и шло.
Эсмеральду в любом случае бы повесили, и то был лишь вопрос времени. Не из-за стараний Фролло – так с подачки любого другого озабоченного архидиакона. Не в Париже – так в любом другом городе. Ей попросту не суждено было жить долго. Просто потому что такова судьба слишком красивой девушки в средневековой Европе.
Конец Квазимодо не менее закономерен. Ему было не суждено влюбить в себя Эсмеральду, спаси он ее хоть тогда – от петли – спасай он ее хоть каждый день. Не суждено ему было влюбить и какую угодно другую девушку. И, как бы прискорбно это не прозвучало, единственное девичье тело, до которого он имел возможность дотронуться – это мертвое тело. Что, в итоге, и произошло.
Фролло погиб при падении с вершины собора – символично, и все же до того заурядно. Феб так и вовсе остается в живых, хотя, казалось бы, «зло» должно быть наказано. Что-ж. Не в этот раз.
Мотив
Безусловно, в тех же самых «Ромео и Джульетта», либо «Гамлет» поднимаются вполне понятные и цепляющие мотивы. Однако же, давайте честно признаемся, что с враждой двух семейств, или местью за убитого отца мы с вами сталкиваемся… не то, чтобы слишком часто.
А как насчет тем, затрагиваемых в «Соборе Парижской Богоматери»? Неразделенная любовь. Ложные надежды. Половое влечение, прикрытое мнимыми чувствами. Неприязнь к мужчине, добившемуся большего успеха у объекта вожделения. Невозможность влюбить в себя девушку ввиду внешних недостатков. Навязчивое мужское внимание.
Перечислять можно долго. Но часто ли мы сталкиваемся со всем перечисленным? Нет – не часто. Каждый день. Всю свою жизнь.
Красавица вынуждена постоянно отбиваться от не интересных ей мужчин. Отвергнутый мужчина косо поглядывает на девушку, предпочетшую более молодого и крепкого. Добродушный, но абсолютно невзрачный паренек безуспешно пытается добиться внимания противоположного пола. «Альфач» притворяется мужчиной с серьезными намерениями, а по факту всего лишь желает уложить очередную красотку в постель.
А точно ли мы говорим о персонажах романа? Складывается ощущение, что мы просто описываем наших друзей, коллег, одногруппников, соседей, да и обычных знакомых. И это притом, что живем мы вовсе не в средневековом Париже, и из окна видим вовсе не Собор. Дабы столкнуться с перечисленными в романах героями даже не обязательно смотреть новости или делиться историями с последних выходных. Достаточно… просто жить.
И нет ничего удивительного в том, чтобы узнать в описанном человеке своего близкого. Или даже себя. И нет ничего в том постыдного. Все мы – люди. Все мы ревнуем, завидуем, не можем смириться с неудачей, и, когда надо – даже обманываем.
Время.
Как уже было сказано, ни один персонаж романа не претендует на звание главного героя. Так кто же им тогда является? Сам собор? Или, быть может, даже весь средневековый Париж?
Возможно, все куда глобальнее. На наш взгляд, главный герой произведения не храм, и не город. А… само время, в котором и разворачивается история.
Конец XV столетия. Время, когда общество готово отвергнуть все старое, но пока не готово принять новое. Время бесконечных «уже», «но» и «еще».
В Бога люди уже не верят – но и в науку поверить еще не готовы.
В Европе уже слишком тесно – но и Новый Свет еще не покорен.
Тираны уже свергнуты – но и демократия еще не достигнута.
«Уходит век средневековый,
Стремительно врывается наш мир
В столетие новое.
И звезд достигший человек
Вершит свою судьбу в стекле и камне».
Добро пожаловать в Париж конца XV столетия. Время, когда архидиакон сомневается в религии и находит отдушину в запретной алхимии. Время, когда тесный Париж делится между набожными горожанами и раскрепощенными обитателями «Двора Чудес». Время, когда признания в преступлении по-прежнему добиваются пытками, и вместе с тем внезапно уже можно высмеивать понтифика, облагая горбуна в папскую рясу шутки ради.
«Во Флоренции говорят, что земля круглая.
Корабли плывут морями в поисках волшебной страны Индии.
Лютер напишет Новый Завет – мы на пути разделения мира.
Место литературы займет архитектура.
Школьные учебники превысят число соборов.
Библия разрушит церковь, а люди убьют Бога.
Добро пожаловать в эпоху, когда Средневековье уже прошло, а Новое время еще не наступило. Добро пожаловать в Ренессанс.
Подведение итогов.
История, описанная в «Соборе Парижской Богоматери» - это обычная история. Никто не вершит судьбу мира, не меняет облик планеты, не спасает королевство от зла. Мир «до» и мир «после» идентичны. Эта история пропитана религией насквозь. Однако сама божественная сущность себя так ни разу и не проявляет. Грешники не получают по заслугам. Герои не обретают спасения, и даже в кончине их нет ничего эпичного.
Так в чем же притягательность романа если все действительно настолько просто, если не сказать – печально?
Все просто. В отличии от «Ромео и Джульетты» или «Гамлета» история «Собора Парижской Богоматери» живет вне времени. Да, мы уже зареклись, что «время» - главный герой истории. Но сама эта история могла случиться когда угодно.
В раннем средневековье, в Темные века, в Римской Империи, Классическом Эллинизме, да хоть в разгар Первой Мировой. И осталась бы точно такой же историей.
Эта история может случиться и в наше время. Со всеми ее разделениями на «левых» и «правых», разочарованности в религии, бунтарскими настроениями, и более обыденными моментами – ревностью, похотью, не способностью принять свою безнадежность, преобладанием внешности над внутренним миром.
Этой истории самое место в 2022 году. 


Рецензии