Потом была опять война, потом еще одна

1

 Рафиз Закиров, худой жилистый молодой мужик, с давно немытой физиономией, хрипло напевая подсевшим с утра голосом «Вставай, проклятьем заклейменный…», пригнувшись подошел к пустому оконному проему и выглянул наружу. Утро выдалось тихим, пока не стреляли, на площади и в развалинах напротив шевеление отсутствовало.

Он поднес ладонь ко рту, выдохнул и констатировал: «Воняет». Последний тюбик пасты закончился две недели назад. Закиров вздохнул, вспомнил, что воды в бидоне на донышке, стакана три, значит, завтра или, край, послезавтра надо выползать за водой. Он снова вздохнул, открыл продырявленный осколками платяной шкаф, покопался в припасах и достал банку тушенки.

Поесть не дали. За домом грохнуло. Мина, подумал Закиров, грохнуло посерьезнее, здание тряхнуло, коробка с патронами для дробовика свалилась со стола на пол.
Закиров снова подошел к окну, выглянул, резко отпрянул в глубь комнаты, погладил, сам того не заметив, холодный ствол стоящего на треноге крупнокалиберного пулемета.

- Есть, Степаныч, для тебя работа, - Закиров со своим пулеметом не расставался давно, обихаживал нежно, всегда разговаривал с ним уважительно, называл по имени, а как иначе?

Он приник к пулемету.  Степаныч дал короткую очередь. Закиров взял со стола бинокль и выглянул из другого окна.

- Молодец, Степаныч, одного ты достал, - сообщил он боевому товарищу, разглядев отползающего за угол разрушенного универмага раненого мужика в камуфляже.

Закиров вскрыл банку, достал из кармана ложку, протер ее валяющимся на столе рваным полотенцем и приступил к завтраку. Разобравшись с тушенкой, он наклонил стоящий в углу молочный бидон и добыл стакан воды. Не спеша, мелкими глотками, выпил, перешел в соседнюю комнату и, через оставленную снарядом дыру в стене взглянул на полуразрушенную башню двадцатиэтажки на другой стороне площади. Его интересовало окно, третье справа на уцелевшем шестом этаже.

Там сидел пулеметчик, Закиров назвал его Женя. Сначала они перестреливались, потом Женя несколькими, нарочито не точными выстрелами, дал понять Закирову, что убивать его не хочет, хотя мог бы. Закиров ответил тем же. С тех пор они друг в друга не стреляли.

С месяц назад Закиров оказал Жене услугу: по площади, в направлении двадцатиэтажки, короткими перебежками продвигалась группа парней.  Женя снял двоих из снайперской винтовки, трое оставшихся открыли по его позиции огонь из автоматов, потом они приблизились к дому, оказавшись в слепой зоне. Сейчас войдут в подъезд и выкурят Женю изнутри, подумал Закиров, и разобрался с ними одной длинной очередью.

Женя отблагодарил Закирова неделей позже. Рафиз дремал в коридорчике, его подняла с матраса пулеметная очередь, выглянув из окна, он увидел, как Женя лупил по его пятиэтажке, по окнам второго этажа. Оттуда ответили автоматным огнем.
Два ствола, констатировал Рафиз. Он взял пару гранат, дробовик, вышел в подъезд и спустился этажом ниже. Пробитая пулями дверь квартиры слева была приоткрыта. Он вошел, миновал узкий коридорчик. Двое в камуфляже, стоя к нему спиной, били по дому напротив. Рафиз стрелять не стал, швырнул в комнату гранату и выскочил из квартиры. Прогремел взрыв. Рафиз вернулся.

Один из стрелявших, нашпигованный осколками, лежал в углу, второго в комнате не было. Видимо, взрывом из окна выбросило, подумал, Закиров. Он осторожно выглянул на улицу. Второй лежал на куче битого кирпича под окном. Закиров поднял взгляд: из окна двадцатиэтажки напротив ему махал рукой Женя. Рафиз улыбнулся и помахал ему в ответ.

2

 Стемнело, активная стрельба в районе поутихла, Рафиз достал из шкафа десятилитровую пластиковую канистру и собрался идти за водой. Собирался он обстоятельно: проверил автомат, рассовал по карманам гранаты, сунул за пояс пистолет, попрыгал на месте: ничего не стучит, не звенит, можно отправляться.

Он разобрал баррикаду перед дверью, оказавшись в подъезде, спустился на первый этаж, зашел в пустую квартиру, выходившую на другую сторону дома, выпрыгнул из окна, и, спрятавшись за кустом сирени, огляделся. Вроде бы все спокойно.
 Рафиз пригнувшись пробежал вдоль дома. Раздалась очередь, пули просвистели над головой. Закиров залег, ползком добрался до знакомой воронки и скатился вниз. Больше не стреляли. Он выполз из воронки, припадая к земле, прячась за грудами кирпича и бетонных плит, добрался до брошенных, местами заваленных песком траншей, по ним, мысленно поблагодарив солдатиков, которые постарались, вырыли их в полный рост, а потом куда – то исчезли, добрался до оврага, по дну которого протекал ручей.

Спустившись к воде, Закиров встал на четвереньки, приник к ручью, и долго, с наслаждением пил, пока не почувствовал, что больше не может. С минуту он посидел на траве, потом, заглубил канистру в воду и придавил ее рукой. Вода наполовину заполнила емкость, когда сзади послышался шорох. Кто-то спускался в овраг.
Рафиз обернулся на звук и выхватил пистолет. Луна зашла за облака, в овраге царила абсолютная тьма. Шорох прекратился.

- Медленно оружие на землю. Ты на мушке. Я тебя вижу, ты меня нет.

Закиров понял, что его подловили, подчинился и положил пистолет. На склоне оврага снова зашуршало. Луна краем вышла из облаков, теперь Рафиз сумел разглядеть мелкую, почти детскую фигурку с большой круглой головой. Человечек спустился в овраг и остановился в пяти шагах. Пистолет был нацелен ему в грудь, на голове незнакомца была армейская каска, а лицо наполовину скрывали очки ночного видения.
 
- Ты кто, где твое гнездо? – Спросил круглоголовый.
Тонкий голос пришельца показался Рафизу необычным, но, человеку, стоящему под дулом пистолета, не до подобных размышлений.

- В пятиэтажке на площади угнездился. Третий месяц, там обитаю.
- На каком этаже?
- На третьем.
- Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд, - сказал круглоголовый, - мы, похоже давно знакомы, мое гнездо в двадцатиэтажке, напротив твоего, через площадь.
- Шестой этаж?

- Ага! Ну, что, я пистолет опущу, убивать нам друг друга вроде ни к чему, иначе, какого хрена ты меня спасал, а я тебя?

 - Согласен, - сказал Рафиз и медленно сел на траву. Круглоголовый сунул пистолет в кобуру и, не приближаясь, сел напротив.
- За водичкой пришел, я тоже, - круглоголовый снял очки и каску. Закиров понял, почему голос незнакомца показался ему необычным, перед ним сидела молодая женщина лет двадцати пяти…

Продолжение следует.