Сетевые истории 4

                СЕТЕВЫЕ  ИСТОРИИ  № 4.   
                ПСИХАНУТАЯ  СТАРУШКА

Смотрите,  старушка – совсем  не  игрушка. И  зовут  её  соответственно – Долорес.  Это  наименование  она  позаимствовала  из  фантастического  романа  Александра  Беляева:  «Человек – амфибия».  Помните:  так  звали 
противную  мать  преступного  Педро  Зурита.
Совпадения  не бывают  случайны.  Как  скажется – так  аукнется.  Как  замыслится – так  и  свиснется!
Долорес  подвизалась  в  Избе – Читальне  проводить  местечковые  конкурсы.  До  этих  мероприятий  мне  не  было  никакого  дела,  и  до  поры  до  времени  Долорес  меня  не  замечала.
Однако  это  мне  только  казалось.  Обманчивое  решение:  если  сама  не задеваешь  ничем  человека,  он  не  заденет  тебя.  Но  как  бы  не  так!

Я  вела  себя  вольно,  однако  не  интриговала  и  держалась  в  стороне  от  группировок  и  расстановки  сил. 
Тут – то  мерзкая  старушка  меня  присмотрела.  Вольную  да  такую  ничейную.
Вначале  появилось  её  сообщение.  Долорес  негодовала:  по – поводу  применения  слова  «кинуть». Почему,  дескать, 
не  «бросить»?
Откуда  мне  было  знать,  что  она  имеет  ввиду – меня?  Очень  может  быть,  где – то  я  так  написала,  применила  слово  такое.  Ну  и  что  в  этом  такого? 
Однако  полукровка  Долорес  решила  меня  упрекнуть.  Издалека.  Хотя  и  сама  не  филолог.

Прознав  стороной,  что  у  этой  старушки  больное  сердце,  я  её  жалела  и  старалась  не  огорчать.  Причем  взяла  все  её  3  аккаунта  в  свои  избранные,  написала  комментарий  на  сказку  и  даже  розочку  подарила.

Думаете,  подобная  миролюбивая  предупредительность  может  спасти  вас  от  агрессии  неблагодарного  и  подлого  человека?  Я  думала  также  и  очень – очень  даже  ошиблась.
Во  время  моего  пребывания  в  Творческой  мастерской  шальная  старуха  набросилась  на  меня  с  упрёками:  ну  еще  бы!  Ведь  я  критиковать  там  посмела!  Чтобы  вы  знали,  эта  недобрая  старушка  не  выносит  критики. 
Никакой.  Даже  издалека,  даже  её  привидения. Дыхания  её  эха.
Просто  удивительно,  как  она  вообще  под  такую  мастерскую  бомбу  какую  не  подложила.   
С  какими  гнусными  упрёками  она  на  меня  набросилась!  Сдурела  вообще  бабуля!  Не  буду  пересказывать  эти 
гнусные  выражения,  посредством  которых  она,  между  прочим,  обвиняла  меня  в  сексуальной  распущенности.
А  ещё  эта  сволочь  писала,  будто  мне  место  дурдоме.  И  так  далее:  все  гадости  в  полном  беспорядке.
Господи,  и  ты  дал  мне  силы  пережить  такое!
Итак,  меня  она  запросто  растерзать  хотела,  а  вот  в  отношении  Геннадия  Ростовского,  который  присутствовал 
там  же,  она  перед  ним  лебезила:  ну  вам  же  можно,  вам  и  критикнуть  позволено,  вы  ж  у  нас  мэтр!
Да  будет  Вам  это  известно:  Ростовский  в  литературе  был …  Да  он  ни  бум – бум,  и  вообще  никакой  не 
писатель!
Но  тем  не  менее  ему  возможно,  ведь  он  с  положением! 

(… Затем  допишу  остальное ...)