Серпы и кресты

Виктор Матюк

Серпы и кресты

"Иногда, кажется, что Россия предназначена только к тому,
Чтобы показать всему миру, как не надо жить и чего не надо делать".
Карамзин

 В мирской жизни мои глаза видели множество серпов и крестов,
Принадлежащих Отчизне, каждому чину по Вере, так, по крайней мере, 
Написано на двери, уводящей грешные души в иные миры, там нет ни греха, ни срама,
Там тебе не нужна пижама в полоску, тебе ангелы быстро сменят модную причёску,
Ты избавишься от житейского дурмана, бытовая драма заставит вспомнить грешного Адама!
Дама, воспитавшая сына-хама, она не виновата в том, что её отрок  оставил отчий дом,
Или организовал в притон! В памяти всплывут серпы и кресты, мы не соблюдали посты,
Не попытался уйти от мирской суеты! Большевики с лёгкой руки на берегу привольной реки
Серпами били мужикам по яйцам, ни в чём не сочувствовали страдальцам, а попы о лбы
Бедноты разбивали серебряные кресты, бог взирал с высоты на народные муки, стенали люди,
Никому пощады уже не будет, бог осудит, барин рассудит и сразу забудет о грехе земном,
И вновь грех разольётся по земле проливным дождём, а ты остаёшься с серпом наедине,
Попы тебя стращают крестом, но мы прошли через питерские «Кресты», смотрели на жизнь
С высоты золотых куполов, только случай привнесёт в христианскую душу что-то лучшее,
Оставив боль в душе, но у придворной знати от народного проклятья народный язык
Прилипнет к мягкому нёбу, грешный мир головой поник, и даже ветхозаветный старик
Мгновенно узрит, что земля горит у него под ногами, соседи стращают попами,
 Но он смотрит на небо вечерней порой, будто последний изгой, смерть наготове,
Все жаждут людской крови! Колышутся штыки вдоль Онеги – реки до хладных финских гор
И пламенной Колхиды, по ним расползлись путинские гниды, им деваться некуда,
Перед ними непреступная горная гряда, им придётся погибнуть в жестоком споре,
И с головой погрузиться  в горе, смесь скорби и тщеты постоянно видишь ты из высоты,
Господи, все мы живём за порогом нищеты, кое-кто богат, но не рад тому, судя по всему,
Народ всех выродков клянёт уже не первый день и не первый год, он их во всём винит,
И никогда не сможет забыть свой нищенский быт! Их отцы наставили серпы и молоты,
Но выше них блестят крестят, когда мы были молоды, резво смотрели в разные стороны,
Нас не пугали чёрные вороны, усевшиеся на высокие бороны в деревенской глуши!
Когда ещё не было Москвы, наши прадеды в Европе правили, корни европейского рода
Присущи моему народу, река Москва текла мимо пустырей и болот, на деревьях спал народ,
Не осуждаю тех, кто грешен, мой грех тоже на разгильдяйстве замешан, он не был разоблачён,
Судьба не часто мне улыбалась, великое наследие украинцам досталось,
Киевский князь держал золотой крест в правой руке, пил вино в погребке,
Потом в наш дом Московия ворвалась, как гюрза, смерть неизбежна, как гроза,
Тебя всегда осудят и казнят за сказанные фразы невпопад! Ненавижу Совдепы,
Там люди слепы, их поступки нелепы, у них нет ни воды, ни хлеба, ни зимой, ни летом!
Их история за триста лет ушла в небыль, как ни  крути, воровской Московии
Не удалось прыгнуть выше головы, неисповедимы господние пути,
Нравится – не нравится, империя в ближайшее время развалится!
Ей лучше впасть в смиренье, чем испытать такое униженье!
Я – не бунтарь, прочитавший встарь старославянский букварь,
Я – грешник и бабий приспешник, мне себя не жаль,
Зато передо мной горит золотой церковный алтарь, мне жаль себя,
У каждого из нас своя доля и своя судьба, доля наивна и смешна,
Как у пьяного ямщика, сползающего с облучка, в сторону нового греха!
Над головой хмарь, в душе хандра с раннего утра, повсюду гарь,
Не видна даль небес, плоть едва намедни пережила стресс,
Звонит во все колокола звонарь, в эту церковь приходил когда-то государь,
Её стороной обходил первый секретарь, все секретари и председатели
Посылали попов к ****и матери, вот так и крутились каменные жернова,
Ха пару строк козырного стиха поэтов отправляли бог весть куда: не написать,
Ни слова сказать! Вокруг одна вода, не было ни суда, ни следствия,
Ты был под следствием, впритык столкнулся с бедствием, когда и с кем,
Но зачем? Всё – тлен! Всё – суета! Нынче балом на Мокше правит питерская братва!
Блатота пришла, как гроза внезапно, и не хочет по доброй воле уходить обратно,
Кому непонятно почему, легко объясню! Всему – своё время! Всему – свой срок!
Жизнь преподносит новый урок, грешнику невдомёк,
Почему страдать приходиться только ему?
Он в диком ряже, не моргнувши даже глазам,
Решил вступить в спор с бандитской стражей!
Там братва торгует ****ом, стращает толпу ядовитым жалом,
От неё разит перегаром, кое-кто пятится задом, его всё так заебало,
У самого грехов навалом, он много времени прятался по подвалам,
И не был изобличён, ведь ни в чём не виновен он! Замолчи, во имя Бога,
Честь креста, молота и серпа грязными руками не трогай, взирай с тревогой
На злачные места, или уходи в бега, в твоём распоряжении вековая тайга!
Я же не стану подчиняться питерскому тирану, он спьяну едва провёл из спальни путану,
Тут же начал врать ветерану войны и труда, что был с толпой честен всегда! Сущая ерунда!
Бесстыжие уста не боятся господнего креста!  А плешива голова роется во прахе,
Кровь на её нательной рубахе, наглые глаза смотрят исподлобья в священной злобе
На всех, кто не взял на душу нераскаянный грех! Один – за всех и все – за одного!
Паршивец, пригвождённый гордым взором, словно Божьим приговором, встал под забором,
И смотрит по сторонам, пот струится по его щекам, его зароют в глубокой грязной яме
Вместе с чужими пацанами, подвергнувшись, обману, накурившись дурману,
Они не смогли залечить свою душевную рану!  Я же в чужом саване не роюсь,
Никак не успокоюсь и от самого себя в этот грозный час нигде не скроюсь!
Кошмар пророков, множество упрёков, никто из них не вынес из истории уроков,
Судьба расправилась с ними жестоко, на всё воля Бога, он один в итоге знает,
Что и как от греха убегает! Что же это было? Что источило мощь и силы?
Когда молоды мы были, предано любили и верили в себя, потом злодейка-судьба
Решила нарушить духовность Творца, вот так всегда тлен, и суета проходят в праздном ожиданье,
Презренное самолюбованье не отошло ни шаг от греха и срама!
Трудно обнаружить правду во лжи, пьянки, гулянки и кутежи,
Полнокровный сон во ржи помогают сбиться с проторённой стези,
Достоинства нет в бесчестии, как и красоты в тошнотворном уродстве!
Правда жизни бьёт лжецов по морде, люди норовистые и от природы гордые,
Приобретая бесценный опыт,  не против, чтобы женщина, сидящая напротив,
Тронула правду за правый локоть, пусть серебристый крест, зажатый в кулаке,
Напомнит многолюдной и безликой толпе, что в суете ты не принадлежишь себе!
Гордость таится вовне, тебе больнее вдвойне, но сознание движется по спирали,
Наши деды тоже воевали, и чужие земли солдатским сапогами топтали,
Врали жене, лгали судьбе, отрицали под эгидой церковной морали,
Что ниже плинтуса стремглав упали! Цикличный мазохизм внедряет в жизнь
Старик один, он невысокого роста, обрюзгший и тощий, в нём нет прежнего лоска,
Он носит брюки в полоску, на голове когда-то была модная причёска,
Сейчас на лацкане его пиджака осталась жалкая тень от комсомольского значка!
От клочка измятой бумаги торчат дороги, кочки, рытвины и овраги, слышен лай дворняги
Между строками, кто-то машет руками, кто-то громко топает солдатскими сапогами,
Идёт разборка между словами, не затихают ночные прения даже в день рождения!
Коль твоя житница даже зимой полна, ты бросаешь в толпу слова, как в землю семена,
Когда весна пришла на привольные и раздольные поля, пусть людская молва
Пропускает те слова через свои каменные жернова, венец их высокомерья
Не вызывает у бедного люда особого доверия! Везде куда ни кинешь взор:
Стыд поражения и бегств позор, в стране моральный мор, нищета, разор,
Вся мразь вылезла из нор, ей мил широкий простор, но зов власти выше страсти!
Вынырнув из загадочного мрака неведомых нам дней, летят обличья нетопырей,
Сомненьями душу и сердца тревожа, возможно чуть попозже благословенье божье
После выпитой чашки кофе, сможет душу озарить, а плоть вконец остепенить!
Бог свободу дал рабам, я же жизнь за неё отдам без долгих раздумий,
В шуме и гаме мирской суеты будут окончательно сожжены все мосты,
Смрад с примесью духоты на каждом повороте жизни чувствуешь ты,
Как головой не крути, нет прежней красоты, до сих пор в ушах звенит
Сомнений подлый и жалобный визг! Источник всех наших смертных бед,
Великих обретений и побед  оставил в душе яркий солнечный свет, ему здесь альтернативы нет!
Уж близится рассвет, а Германа всё нет, он вроде был одет по погоде, прошёл в полный рост
Мимо стройных берёз в городском закутке, под ними женщина в цветастом платке,
Зажав нательный крест в правой руке, что-то отвечала людской молве!
Трудно любить свою страну с закрытыми глазами, склонённым лицом
И сомкнутыми устами! С давних пор Мокша умывается горькими слезами,
Я же забавляюсь поэмами и стихами, истина бытия прячется за горами,
С ней общаюсь долгими зимними ночами, и чтобы я не отдал народу,
Он сам стремглав погубить собственную свободу, проходят годы,
Пролетают дни, наши мысли почему-то находятся в жуткой тени!
Ношу в себе лишь горечи и муки, слабеют руки, в толк не беру науки,
Плоть моя болит от ударов мирского бытия, толпе мудрость моя не видна!
Над стезёй гудят телеграфные провода, но так на Мокше было не всегда,
Из уст текла одна вода, а известья того хуже, они будто камень брошенный в лужу!
Отшельник жизни больше вынужден думать о тризне, склонив голову в укоризне,
Он стал наивным и капризным, упираясь в землю рогом, пишет о тайге и дальнем востоке,
О распрях и склоках, и прочих человеческих пороках! Куда же ушла уверенность из его души,
Неужто она покоится в деревенской глуши, там остались мои поэмы и стихи, грешат верхи,
Им потакают низы, их подлый визг, как сизый дым над просторами страны давно уже навис!
Бог нам знак подаст, когда свои штыки на врагов отечества поднять? Пора с коленей подняться,
И покончить с духовным и моральным рабством! Эдема двери открыты настежь не всех,
У кого за душой есть значительный грех, тот святость в душе давно наземь поверг,
Он не чтит ни Рождество, ни Чистый четверг! Кому же величие разума дано,
Тот сеет мудрости проросшее зерно, бесспорно, он выкорчёвывает кусты дёрна,
Он редко плачет и слёзы свои от бестолковой толпы не прячет! По жизни идут двое,
Их душа должна пребывать в покое и тогда счастье земное сопровождает тело живое!
То ли наша вера слаба, то ли мешает судьба осмыслить великие фразы и слова?
Качаясь мерно на волнах мирского бытия, стеная и вопия, мной написанные слова,
Силу обретя, лишь иногда пытаются встать у руля тонущего корабля под названием «Мокша»,
Душа ропщет, и сутолоке всеобщей ищет своё спасенье, впав в очередное забвенье,
Теряет терпение!  Серпы и кресты, разбросанные по Московии, видны за три версты,
Куда взгляд ни кинь – везде одна пожухлая полынь и не видно древних православных святынь!
Бог один у всех, мир этот не был создан наспех, на пути долгом люди толкуют без толку
И без умолку о гражданском долге, и все заканчивают свою земную жизнь  в старом морге!
Чем выше взлетаешь, тем быстрее понимаешь, что всё, что разум превозмогло, по сути, грешно,
Анестезия рассудка грех превратила в злостную шутку, наверное, из-за несварения желудка!
Он болен с детства, он его болезни нет надёжного средства, но луч надежды ещё не погас,
Над головой просвистел  огромный фугас, бог за нас, а фашистская власть пусть дурачит вас!
Я же свечу в душе зажгу, на окружающий мир пристально взгляну и присяду к письменному столу,
Он стоит в углу, на нём чернильные пятна, быть может, завтра в писчей работе будет запарка,
Авось, придёт пора благодатная и творческим людям понятная!
Мысли шастают по голове ночью и днём, часы смеются  над дождём.
Пусть гремит гром и сверкает молния, звучит без слов безмолвная симфония бытия,
Такая привольная и бестолковая, прекрасная и отстранённая от дрязг и склок, 
Разум вновь одинок, он не смог все молитвы выучить назубок, всему – своё время.
Всему – свой срок! я же взялся за работу ночную, живу напропалую, ловлю мысль любую,
Она ведь намного моложе меня, не бывает дыма без огня! У окна едва трепещется моя свеча,
Она будет гореть до утра, судьба-плутовка хитра, вокруг нас кромешная темнота!
Нет порядка даже в ночных делах, я же больше думаю о собственных словах,
Они бог весть куда бредут впотьмах, боюсь, что они однажды попадут впросак!
Я же сижу в угрюмой келье, будто отшельник в глубоком подземелье,
Строю из рифмы из будничных слов, мой быт таков, как есть! Он весь на виду,
Я же бреду ближе к пруду, оставив придурь наедине, ем какую-то бурду,
Только одной надеждой живу, что ещё замертво не упаду в безвестном мне краю!
Много суеты вокруг, слышен тюремный перестук, все люди друг другу врут,
Что прилично живут! Их жизнь тяжела, а слава выстроена из глины и песка!
Радуюсь ущербной Луне, внемлю тишине, и жизнь презренную влачу,
Но не хочу попадать в руки безжалостному палачу! Жду чуда, ему взяться неоткуда!
Пытаюсь мчаться под всеми парусами, но утлый чёлн застыл на вершине бушующих волн,
Как молодой любовник под городскими часами, зато дама в белой панаме проходит мимо них,
Изнемогая, и тут же застывает в ожидании трамвая марки номер восемь,
На моей голове едва заметная проседь, петляю среди трёх сосен,
Разум отторгает осень, её дыханье ощущаю за углом, там дальше тихий затон,
Гремит гром, а что будет потом? Не суждено мне знать! Не стану врать самому себе,
Что надежда ещё теплится вовне, в рано поседевшей голове бушует мысль,
Как в старом чугунке кипящая вода, что прошлое уже сюда не вернётся никогда!
Серпы и кресты разобщены, как мужчины и женщины, хотя все были рождены
На одной земле, мы верили стране, как самим себе, но наяву  рано поутру
Обвиняем судьбу в жизни бестолковой, будто сверхновую звезду!

г. Ржищев
19 моя 2022г.
!2:10