Лесные говоруны

Вот и настала весна. Все цветет кругом, деревья распустились-распушились-прихорошились. Нет мочи дома сидеть, тянет на улицу, на природу, в лес мой любимый. Как раз, наступил май месяц, время первых весенних грибов —сморчков, строчков.  Собирал я их впервые еще в самом детстве: ходили тогда мы с мальчишками в лес, и как-то случайно набрели на эти вот грибы. Удивительно: весна в самом разгаре, а тут— грибы какие-то. Понабрали мы этих сморчков, с собой у нас ничего нет, ни корзин, ни короба. Завязали края рубашки узлом, набили их туда. Идем обратно радостные, как-никак добытчики. Думаю, вот, обрадую родителей. Но, не получилось. Мальчишка постарше по дороге отнял у меня грибы, да и унес домой. Вот с тех пор и не угасла у меня мечта насобирать этих весенних грибов.       
        Все, решено. Нашел я дома корзиночку завалящую, да и потопал в лес.  Погода заладилась, припекает, прям, как летом.  Хорошо, что сапоги взял, боюсь я змей разных. Вдруг ужалят, а я в сапогах. Надеюсь, не прокусят. Знаю я местечко одно в лесу, думаю, там уж точно должны быть грибы. Зайдя в лес по тропинке, чтоб не заблудиться, свернул направо, чтоб оказаться между тропинкой и опушкой леса. Соображаю как-никак, не простофиля. Как раз справа недалече виднеется  опушка леса. Шагаю я меж деревьев, осматриваюсь кругом, ни одного грибочка. Неужто зря пришел? О, удача! Наконец-то! Малюсенькие такие, темно-коричневые сморчонки! Шляпки только кудрявенькие выглядывают! Аккуратно так ножичком срезаю, кладу в свою корзиночку. О, радость моя! Еще грибочки! Оказывается, тоже семейками растут. Все понятно, иду дальше, снова нахожу грибочки, так и кружу потихоньку на этом месте, пока не обнаружу  их спрятавшихся под прошлогодней  осенней листвой. Время пролетает незаметно, вот и набрал уж целую корзину. Вот, радость-то. Везет мне всегда с грибами, каждый раз больше других грибников насобираю. Хитрость я знаю одну: как только найду первые грибочки, так начинаю разговаривать с ними, типа какие вы хорошенькие, гладкие, вкусные, пропадете ведь, не найду если вас, где же вы мои хорошенькие…       
        Незаметно так, дошел я до края леса, и тут, что-то погода стала портиться, набежали тучи черные, стал дождь накрапывать.  Загремело тут в небе, да так загрохотало, засверкало молниями, что аж землю стало потряхивать! Вот тебе и май месяц. Пришлось мне схорониться: нашел сваленные прошлогодние сухостоины, приткнулся там снизу меж ветвей. Вроде бы сухо тут, потеплее.  Сижу себе, греюсь,отдыхаю. И тут, вижу картину необычную: бежит мышонок  в мою сторону, что странно, необычный какой-то, разноцветный, разрисованный будто, мокрый весь. Принюхивается что-то, видно, учуял меня все-таки, глянул в мою сторону, да и сиганул от меня, вмиг скрылся. Сижу дальше, наблюдаю. Снова странность:  с той же стороны, откуда мышонок появился, бежит   зверь незнакомый, похож на енота  какого-то, с бакенбардами, с полосатой шерстью, тоже принюхивается, останавливается. И тут, с  той же стороны лиса появляется. Ну, думаю все, схватит она этого енота. Не тут-то было. Енот не обращает никакого внимания на лису, все принюхивается к чему-то, фыркает. Лиса подошла к нему, притерлась бочком, тявкнула что-то, да и бочком-бочком,  побежали вместе  в сторону лесной опушки. Ну и чудеса! Как бы в сказку я попал: мышь разноцветная, звери дружелюбные… Может, уснул я просто, сон вижу? Ущипнул я себя— ой, больно! Должен бы уж проснуться! Нет, все тот же лес вроде. Дождик вроде поутих, и птицы вроде оживились, засвистели, защелкали, тут же и дятел заколотил по дереву:
—Тук-тук-тук, тук-тук-тук…
         Решил   я, притаившись, проследить за зверями, тихонько проследовал в ту же сторону. Пройдя немного, вижу в небольшом овражке необычную картину: медвежонок с волчонком открыли какую-то бочку, достают что-то съедобное лапами, едят, причмокивают. И тут, вижу своих друзей: лису с енотиком. Притаились они, слились с листвой опавшей, да и ползут на брюхе. Подкрадываются к бочке.  Медвежонок с волчонком, видно насытились все-ж, отковыляли в сторону, да и улеглись отдыхать, уснули вроде. Лиса с енотом, тут как тут, залезли мордами в бочку, попробовали на вкус добычу, видно понравилось им тоже, решили время не терять, вмиг положили бочонок на бок, да и покатили  тихонько. Толкают  бочонок, да еще и оглядываются назад: не заметили ли хозяева пропажу. Дружно так катят, вмиг  исчезли из виду. Смешно мне, да и интересно, что ж такого вкусного там обнаружили? Только хотел вслед за ними проследовать, как раздался рык и рев обиженный: пропала добыча!  Странно. Вроде бы я и язык звериный стал понимать что ли:
—  Ррры! Ррр! Ррры! Укррралли  мою Ррадоссть! Ухх Рры!
— Ууу! Прраввда!  Уу! Ууу! Они! Хитррюги!
— Рры! Отнялли! Рры! Охх я Ихх!
— Ууу! Яссно дело-у-УУУ! Накажжу-У! Уу!
      Пришлось и мне тут схорониться. Как бы на меня не подумали. Накажут меня просто так! Спрятался за деревцо, притаился. Как бы в передрягу не попасть! Только так подумал, и на тебе, сзади меня кто-то с ветки разлапистой закаркал:
— Дрра! Дрра ! Виж-жу! Виж-жу чужака! Вижу двуногого! Карраул! Хваттай его! Дрра-Дрра!
Оглядываюсь—ворона серая, аж распласталась вся на ветке, размахивает крыльями, да и орет очумело:
— Дрра! Дра-Дрра!  Ворюга! Хваттай его! Дрра! Дрра!
Ох ведь, думаю какая! Лишь бы виновного найти, орет не переставая…  Подобрал я тут палку увесистую, да и кинул с силой в ту сторону. Ага, попадешь в нее. Видно, наготове была, ожидала чего-то подобного, вмиг взлетела, замахала крылышками и стала удаляться, истошно вопя:
 —Дрра! Дрра! Вороги! Напалли! Спаситте! Дрра! Дрра!  Помогите!
      Ну, свое дело она сделала. Миг, и как из воздуха, возле меня очутились двое обманутых зверюшек: волчонок с медвежонком, настороженные такие, огорченные,  уши торчком, а нос, как говорится, на ветру…   Смотрят укоризненно, типа, как же так, зачем??
      Все-то я понимаю. А как объясниться-то? Звериного языка я ведь не знаю. По-собачьи только лаять могу…  Само-собой  тут вышло у меня:
— Это не я. Глядите, ничего у меня тут нет! Руками так показываю по сторонам, глядите, мол.                Звери недоверчиво смотрят на меня, молчат. Поняли они меня, или нет, не знаю. Думаю, деру что ли дать, так подумают, что виновен я…
     И тут медвежонок, рассудительно так:
— Гилда, Ррры,  рассудит.  К ней Ррры надо!
—Ууу! Яссно дело! Ууу! К ней надо! Она ууу! Рассудит! Яссно делло!
      Что еще за Гилда? Какое-то знакомое имя. Вроде бы где-то я слышал уже это имя. Деваться некуда! Не могу я так позориться, убегу если, подумают, вот ведь, двуногие какие ворюги!
— Хорошо, я не против, идемте к Гилде вашей! Да, я  чужак, но никакой не ворюга! Вот, все что у меня есть. Вытаскиваю корзину свою с грибами из-под ветвей, показываю рукой вперед, мол, ведите меня!
        С опаской, оглядываясь все время назад, двинулись звери вглубь леса. Чуть отставая, плетусь я за ними. Стали мы продвигаться в низину, все глубже и глубже опускаясь. Ну и спуск, скажу я вам, везде завалы, ямы, да канавы. Дивлюсь я по ходу: вроде бы лес-то небольшой у нас, а тут, идем-идем, и все конца нет этого леса…  Да и лес какой-то необычный, доисторический что ли, деревья незнакомые стали попадаться, птичьи крики необычные…  Ассоциация стала проявляться с прошлогодним  осенним случаем, что-то схожее, необычное, незнакомое…
        Деревья начали редеть, стало светлее, ярче, и вышли мы на небольшую поляну, всю в  ярко-желто-синеватых цветах, на краю которой рос  коренастый, раскидистый дуб. Подойдя к дереву, медвежонок взял в руки находящуюся поблизости палку и несколько раз стукнул по стволу дерева. Вдруг, приоткрылась дверца дупла, и оттуда выглянула  птичья голова с двумя ушами в виде перьев. «Пугач» подумал я . Так у нас называют филина лесного. В народе говорят, что эти птицы могут разговаривать и на человеческом языке. И вправду:
— Тур-Тур, Туп-Турур! Беспокоятт! Туур-Турр! Туп-Турур! Ты ли, слад-ду-ду-ко-ежка? Туп-Туур!
— Я, Рры! Теття Филла! Рас-судить надо, Р-ры! Гилду зовви!
— Тур-Туур!  Туп-Турур! Сновва дела, дела. Туур-Туур! Понадобилась зачем? Туп-Туур, она!?
— Двуногий тут , Р-ры, с нами. Укррал он видать мою Р-Ры, сладость. Пусть вернет! Р-ры!
— Ох, Тууп-Туур, эта сладкоежка.. Ох, Тууп-Туур. Ладно, ждите свою Гилду, Тууп-Туур…
        Хлопнул Филин дверцей, закрыла дупло, и скрылась.  Ждем. Думаю, видно, в дупле тоже живет эта Гилда.
        Но нет, не в дупле. Из чащи лесной выходит, и идет в нашу сторону грациозная, совсем юная девушка,  одетая в строгий  охотничий кафтан с серого цвета шароварами, с накидкой из светлой пуховой шали. Вслед за ней из чащи появились два взрослых волка с необычным светлым окрасом с синеватым отливом. Будто, из сказки, подумал я. Подойдя к нам, девушка остановилась, поклонилась с уважением, и ласково-серебряным голосом произнесла:
— Мир вам лесные братья! Гилда приветствует четвероногих и крылатых братьев и сестер моих!
Звери тут же склонили головы к земле, выразив поклон, и тоже хором произнесли:
— Мир тебе лесная фея!
Затем, Фея обернулась ко мне, приветливо улыбнулась, и ласково произнесла:
— Кто ты, двуногий мой друг? Откуда? Зачем к нам явился? С миром, душой чистой, или не чистыми помыслами?
     Не успел я ответить, как волчонок не удержался, затараторил быстро:
— Уу! Яссно дело! Не чистыми! У-у-у! Забрал! Спрятал нашу сладкую Едову! У-у-!
И медвежонок тут же присоединился:
— Рры! Укррал мою Р-р-радость! Целую бочку! Р-рры!
— Перестаньте голосить мои друзья, расскажите толком. Кто вашу бочку с Едовой украл?  Может, спросим сначала нашего доброго гостя! Расскажи нам, гость добрый.
— В ваш добрый мир попал случайно я. Вот моя корзина с грибами набитая. Пришел я в лес за грибами, внезапно гром загремел, загрохотало, да и дождь полил. Свидетелем случайно я оказался, как эти милые зверюшки лопали сладость какую-то из бочки, а когда отвлеклись, утащили их бочку два друга каких-то: лиса с енотом. Ворона же крикливая, на меня свалила напраслину, будто я ворюга тут…
— Вот оно как. Я так и предполагала. Снова  проказники эти, Енода и Рыжуха. Видно же, с чистой душой мил человек к нам явился. Не мог Гром-Гранитник пустить в наш мир чужих с нечистыми помыслами!
        И тут же, перебивая друг друга, затараторили  лисенок с медвежонком:
— Они! Снова они! Хитрюгги! Мы так и поддумали! Ох, ворона Рона! Ох Ворона врунья! У-у-У! Рры ее!
— Ну вот, и разобрались друзья мои! А с этими Хитрюгами, мы обязательно разберемся! Идите с миром по делам своим друзья мои.
           Попрощавшись с повеселевшими друзьями, Лесная Фея обернулась ко мне и произнесла:
— Много есть миров на свете, и в один из них попал случайно ты. Гость отныне ты у нас. Не  таи обиду на братьев моих лесных, милых, непосредственных и бесхитростных. Что на душе, то и на языке у них. Скажи мне друг мой, что влечет тебя в мир наш тайный? Не каждому дано пройти сквозь Древо?!
— Можно мне звать тебя Гилдой, так же как и остальные?
— Да, имя мое древнее, как и я сама, хотя ликом и молода я…
— Скажу, что и не мечтал я даже попасть к вам. Само собой так получилось. Правда, не впервые так со мной происходит. Прошлой осенью такой же случай был, разговаривал с совами полярными, а совенок сказки с меня требовал…
— Видно, тонкой души ты человек. Единение души и мысли нужно, чтоб в иной мир перенестись, любить и понимать Природу, тогда ты и начнешь перерождаться.
— А как, Гилда, мне обратно вернуться, как дорогу мне  найти?
— Дорога проста, мой друг. Иди обратно по тому же пути, и вернешься ты в знакомые тебе места.
— А как мне снова вернуться к вам?
— Путь один. Приходи в эти же места заповедные, перенесись мыслями сокровенными, представь края наши заповедные, и если Древо позволит, проникнешь ты в мир наш тайный.
— А теперь, чтоб не остаться у нас навеки, иди обратно по той же дорожке, не оглядывайся, иди вперед в знакомые тебе места, и очутишься ты в мире своем родном.
      Обернулась фея к стражам своим серым и молвила:
— Проводите Гостя, покажите дорогу нужную!
           Молчаливые Стражи лишь кивнули, развернулись и затрусили в сторону чащи лесной. Пришлось и мне поторопиться, поспешать вслед за ними. Оглянуться побоялся, ведь просили не оборачиваться. И, правда, поднявшись в гору, узнал я знакомые места. Два Стража остановились,  поклонились  важно, да и затрусили обратно.  Оглянулся, а их и след простыл. Исчезли, как будто испарились. Вышел я на дорогу, небо прояснилось, выглянуло и солнышко. Весь мир как будто озарило ярким золотым куполом. Засверкали издалека крыши домов, повеяло таким родным, хлебным, и в то же время ароматом сухих полевых трав.  Хорошо так стало. Прекрасен все ж наш мир, чудесен. Создан он для любви и радости! Сбережем же мы его в неизменности, для блага Человечества!