Лесная шутка

Шутить, в прямом смысле этого слова, любят многие. Подшучивать, наверняка, почти все. А вот строить козни, уверен, найдется куда меньшее количество желающих. Козни, они сами по себе — чреваты последствиями. Даже умелое их применение, редко когда сходит с рук. Рано или поздно обстоятельства, самого разного склада, выводят злоумышленника на свет. Что есть кара — знает каждый?.. Кара — это неминуемая расплата за содеянное; ее то и опасается большая часть не дерзнувших преуспеть в таком нелегком деле. Но сейчас хотелось бы повести речь не о кознях и каверзах которые чинятся людьми, не совсем и не до конца осознающими их последствий для собственной души, а о живых, лесных шутках. Проделках, списываемых нами почти всегда на «его величество случай» или на незримого, но вездесущего лешего, а то и на самого себя, не в пору и не к месту оказавшегося перед сложным выбором. Многие относят выход из подобных положений, к проявлению обычной, свойственной человеку интуиции, но я бы с этим согласился лишь от части. На мой взгляд, есть еще невидимое ощущение сопричастности некоего незримого, таинственного духа к разрешению создавшейся ситуации, в мгновение оценивающего тревожное состояние вашей взволнованной души, ищущей но не находящей выхода. Такого рода поучительный случай произошел со мной однажды в лесу. В виду того, что любителей грибов никто никогда не спрашивает; куда он идет и зачем, зная что в ответ услышит мягко говоря не совсем правду: каждый ищет свою тропу сам. Ведь только в надежде на удачу и кроется успех его очередного похода. Точно так же как и в подобных ситуациях, очень трудно бывает услышать от рыбака его откровения. Этот тип любителей отдыха на природе вообще склонен, в таких интимных случаях, делать что называется — «забег в ширину», особо когда дело касается удивительно клевого места рыбалки. Тут правды не добиться точно так же, как и размера рыбы которую по случаю удалось поймать. Но сейчас, пусть эти факты останутся лирикой, а мы перенесемся в просторы того самого леса, где мне однажды осторожный и лукавый леший дорогу перешел.

За грибами я по привычке уезжал очень далеко от города на автомобиле. Причины такого выбора, должны быть понятны без лишних пояснений. И природа чище, и соперничества почти нет, и удача сама в лукошко лезет. Но на этот раз, переезжая то и дело с места на место, вдруг и произошел тот самый, удивительный случай… Оставив, как водится, стоять машину у обочины старой дороги, потому как ухабы и колдобины дремучего, искореженного проезда не давали права именовать этот путь проезжей частью, долго не задумываясь, с очередной верой в удачу, я смело шагнул под кроны лиственниц и сосен, где таились прохлада и покой уединения. Но если бы я тогда мог себе представить, что там же, совсем уже рядом, хороводит и леший, то наверняка повернул бы обратно или по крайней мере не стал забредать глубоко в бор, который в любом из направлений, распростер свои владения на десятки километров, и та «дорога» по которой мне довелось забраться в этакую глушь, была почти единственной в своем роде.

Лес чарует грибника тайной точно так же, как река манит соблазном и удачей рыбака, забывающего обо всем на свете в преддверии грядущего. С чувством охотника, скрадывающего след хитроумного зверька я, то и дело, нырял под кроны деревьев, где сросшиеся наглухо ветви мешали добраться моему ищущему взору до заманчивого местечка, а стало быть и до истины. Именно на таких, нетронутых глазом, поросших мхом, тенистых полянах и живет боровик. Конечно же, как следопыт и грибник со стажем, в незнакомых, нехоженых местах моему характеру была прежде всего свойственна осторожность и внимательное отслеживание нужных мне ориентиров, дабы не блуждать позже по лесу в поисках тропы. Логика поведения в лесу неукоснительно требует соблюдения такого рода предосторожностей. Но, что побудило меня забыть о них в этот раз, я припомнить не смог; возможно восторг от той просторной грибной поляны, на которую удалось выйти, заставил забыть обо всем или хозяйские проделки вездесущего хозяина леса лишили меня чувства реальности происходящего.
 С каждым шагом, все глубже утопая в перине зеленого мха, я вышел на опушку пригорка и замер от удивления. Отовсюду, с немым любопытством на меня, смело смотрели коричневые шляпы белых грибов. Я оказался в грибном царстве, где восседая вельможами расположились боровики самых разных размеров: от малышей стоящих рядом, словно страшась расстаться с фамилией, до великолепных, толстоногих и шляпных великанов, на которых до меня некому было позариться. Голова кружилась от невообразимого восторга и удачи. Жаль не было с собой фотоаппарата, чтобы запечатлеть изумительной красоты картину. Прекрасно понимая, что скоро все это очарование окажется в корзине, стало даже немного грустно. Но ведь именно за этим я и пришел сюда. И вот, в мгновение ока, грибная поляна преобразилась; заметались стволы елей и сосен, закружилось небо, а вместе с ними засуетился и я, укладывая беляка за беляком в корзину, не чувствуя ни течения времени, ни усталости, ни даже присутствия самого лешего, должно быть пристально наблюдавшего за мной все эти наполненные сверх удовольствием минуты. Всецело окунувшись в дело, о нем-то я совершенно забыл. Да разве же оставит он такой случай без внимания; он для меня организовал грибное царство, можно сказать грибную поляну накрыл, а с моей стороны в его адрес ни единого слова благодарности не прозвучало. И гостинец, при входе в лес, на пенек тоже забыл положить. Вот и думай теперь, чем мое невнимание к хозяину лесного бора аукнется, досадовал я?..

Совсем забыл, кем милость лесная дарована. Сел я на пенек, как только вспомнил о лешем, а в душе тревога, словно крик совы, и сердце шаманским бубном в груди стучит. От чего, думаю себе; ведь все пока хорошо, может и обойдется, не обратит на меня свой лукавый взор хозяин лесной, с миром выпустит. Ан нет!.. Понял я только сейчас, что дело к вечеру; ни неба тебе ясного над головой, ни горизонта, ни дороги обратно… Напрочь забыта тропа, не припомнить и не узнать лес; все иное, незнакомое, нехоженое. Мысли в голове в очередь встали, роятся, толкаются, одна другой мешают и главное толку от их суеты никакого. Лишь одна мысль верная — заблудился… Видно в грибной суматохе все важное подрастерял; одни грибы на уме, а о себе забыл…

Сиди, не сиди, а выходить как-то надо. Лес не шутка, а уж ночь в чаще коротать и вовсе не в радость, да и небезопасно в эту пору; мишка шарит, жир под зиму добирает, не приведи на понюх попасть… Грибник не охотник, кроме складного ножа, в карманах пусто. Встал я в рост и задумался; в какую же сторону путь держать; ни подсказки тебе, ни совета. Единственный ориентир — пенек, на котором только что сидел; от него и пришлось идти. Первая попытка оказалась неудачной; отойдя несколько десятков шагов, внутренним чутьем понял, что не туда иду. Где оно только раньше было? Вернулся к пеньку, пошел в противоположную сторону: и вновь не туда, не тот лес, совсем дремучий, непролазный даже. Потемнело еще больше и не столько в лесу, сколько в голове. К ориентиру вновь воротиться пришлось. Благо хоть он есть, один пенек и узнавал, все остальное чужое, даже от поляны без грибов, по-сиротски равнодушием веет. Полные две корзины руки тянут, уж и не такими ценными стали; оставить лешему не жалко, только бы тропинку отыскать, из лесу выйти. Опять попытка и вновь неудача; не туда ноги ведут, закружили совсем, не выбраться. С приближением сумерек и волнение, беспокойство ближе, а как быть, куда идти некому подсказать. Даже нечистая упряталась, обиду кажет, на уговор не идет, с ухмылкой лик в ветвях путает, не выведать верного пути, не узнать правды…

И вот когда один ты, а вокруг ставший чужим, немой и бесчувственный лес, все злее становишься сам, не ища и не прося сострадания или поддержки. На себя в обиде. Надо помнить и никогда не забывать, что в нашей, полной чудес жизни, мы должны все и всегда делать сами. Только обратившись к себе, к своему внутреннему сознанию, с милостью и прошением, с прощением за недоумие, самоуверенность и гордыню, дано почувствовать слабое дуновение сокровенной благодати, которая проникновенно и сочувственно отзовется непременно, и даст ответ…

Ты только верь и слушай, верь и слушай, не иди на поводу у мыслей, поверь и вникни в удивительный, идущий изнутри зов, он не обманет…

Утопая по колено в зеленых мхах, запрокинув голову к небу, взывая к душе и слушая ее, я уповал лишь на то, во что погрузил себя сам. Трудно поверить, но почувствовав и выбрав свое направление, я смело пошел напрямик, не останавливаясь и не возвращаясь назад, к ставшему мне почти родным пеньку. И лишь тогда, все более меркнувшее пространство бора расступилось и позволило мне прямиком выйти на одиноко брошенную машину, заждавшуюся появления своего блудливого хозяина.