Рыба в облаках

В обычной жизни рыбы не летают, но разве что за редким исключением, относящимся как правило к океаническим просторам, а не к обычным пресным водоемам, где обитает привычная, известная всем рыба. А вот и нет, скажет Вам очевидец — летает!.. Ну и что же это за диво такое, спросите Вы?.. Ну, может быть и не диво, в значимом и привычном смысле этого слова, но история реальная и в чем-то даже комичная, поэтому, на мой взгляд, имеет право быть услышанной.

Мастерица природа порой изумительные кружева вяжет, что только руками развести остается, а не верить в такого рода случай и вопрос не стоит, потому как сам тому свидетель. Озеро, о котором пойдет речь, было более пяти лет закрыто для свободной, любительской рыбалки. Лишь работникам и служащим водной охранной инспекции, осуществляющим контроль за состоянием рыбных запасов, с учетом вновь появившейся молоди, дозволялось бесконтрольно бороздить электрическими удочками заросли прибрежного камыша. Именно там, обильно множась после нереста, зарождалось будущее просторного водоема. А чтобы определить рыбные запасы лабораторным путем, требовался расчет и анализ. И только с квалифицированной подачи официальных служб «Рыбной охраны» имели право дать отмашку для начала любительского рыболовства. Против буквы закона не попрешь; вот и ждали нетерпеливые рыбаки окончательного решения местной администрации. Тоже самое делали и мы с приятелем, готовя премудрые снасти для возможного, многообещающего старта, с весны предстоящего года. И вот пришла радость; «Красное озеро» с марта открывалось, но только лишь для береговой рыбалки. Ловля с лодок по-прежнему оставалась под запретом. Но даже такое скромное, но радостное известие вселяло надежды и перспективу на грядущие удачи и приключения. Стоило только представить себе, какие «монстры» выросли за целую пятилетку в сокрытых, потаенных глубинах отдыхавшего озера, как фантазии исстрадавшихся окрестных рыбаков, неудержимо множась, ширились в качественном и в количественном выражении. Страсть рвала душу и звала, не оставляя шансов выспаться в последнюю ночь перед открытием первого сезона.

До озера далеко, поэтому выехали еще ночью, а к утренней зорьке, заняв и обустроив удобное место, с нетерпением ждали не столько рассвета, сколько клева. Мало ли; за такой срок и рыба могла забыть, что такое свалившийся из ниоткуда корм, которого отродясь в прибрежной полосе не находилось. И вот забрезжило… Гладь воды слабо отзеркалила противоположный берег, на котором, обустраиваясь, скрытно копошился одинокий рыбак с фонарем на кепке.

Как упоительны в России для рыбака зори — это вовсе не тот колорит, что в песне про вечера поется… Закат, он и есть закат, а ранним утром, в тиши, совсем другое дело… Перед твоим взором оживает удивительный мир совсем иного рода, так вот просто существующий рядом; рождается и проявляется тайный смысл нашего скромного бытия. Кто спит, тот не замечает, как глупо теряет  время. Так и хочется сказать: «Не спите, люди!..» Утро дано не только для пробуждения, но и для ощущения обостренного чувства сопричастности к процессу жизни, и предвкушению счастья, которое у рыбаков свое, особенное… Для начала удивительного процесса ловли все было готово, и мы ждали, каждый думая о своей, неминуемой удаче.

Едва успев среагировать на первую, волшебную поклевку, приятелю удалось вытянуть небольшую, прошлогоднюю красноперку, что давало надежду на добрый утренний клев. Однако позже, утихла не только легкая рябь, пробудившая гладь воды с первыми лучами восходящего солнца, но и надежда на скорый улов. Утром затишье случается во всем; даже в клеве, на то настоящему рыбаку терпение и дано. Кто часами не просиживал впустую, тот не рыбак…

К камышовой заводи, что ершилась поодаль, подлетели утки-чирки, мелкие и суетливые; искали мальков, гоняя друг друга. Следом кряква, держась глади стороной. Осторожно и тихо ступила в воду цапля, серая неприметная, как демисезонное пальто на вешалке. Стоит себе или висит над водой, не различить. А камыш, хоть и говорливый, но сейчас молчит, ждет волны. «Камыш, как мышь…» — пришло на ум, а напряженный взгляд то и дело скачет с воды на удилище, ловит тонкий, едва вздрагивающий кончик, душа надежду таит и ждет, ждет без устали…

Вторая за утро поклевка была недолгой, но верной; кончик удилища едва вздрогнув, натужно выгнулся и задрожал. Ладонь, чувствуя удары крупной рыбы, быстро передала радость удачной поклевки и поднявшись с насиженного места, я принялся выводить первенца. Друг подхватил подсак и встал у воды на изготовку. Глаза блестят, искрятся, когда рыбу видишь, а восторг полнит душу, словно девицу на выданье. Крупная, жирная красноперка на этот раз попалась и мне. После доброй трепки от наживки почти ничего не осталось и пришлось ее поменять. Свежий, насаженный червь с кукурузой по вершинке крючка, смачно украсил поводок с висевшей поодаль забитой кормушкой. Готовясь к забросу, я удачно выбрал место, и набитая кормом снасть легла на воду далеко от берега, совсем рядом со стаей водоплавающих птиц, которые суетно отреагировав на всплеск воды принялись нырять и резвиться. Я и подумать тогда не мог, что они столь активно, можно сказать с «овациями», отреагируют на мой заброс. Спокойно рассевшись на удобных стульях, мы с другом, как и водится в рыбацком братстве, принялись обсуждать последнюю, удачную поклевку. Но столь редкостная на свои проявления удача, отвела на разговор совсем мало времени. Моя удочка от очередного удара сильной рыбы подскочила на месте и задрожав, не переставая трепыхаться, готова была сорваться и стремглав унестись в озерные просторы, не оставив мне шанса ее ухватить.

Но я успел… Я ликовал… От волнения и предчувствия еще большей удачи, уже готов был к сражению с невероятно большой рыбой. Сомнений не было; успех и на этот раз не обошел меня стороной. Но каково было мое удивление, когда недалеко от берега из воды вылетела крупная рыба и натягивая леску, натужно махая крыльями понеслась в небесную высь, ничуть не считаясь с естественными законами природы. Первые впечатления от увиденного походили на брызги ледяной воды, неожиданно плеснувшие прямо в лицо. Я смотрел и не верил своим глазам. Мне ничего не оставалось, как следовать за летающей рыбой вдоль берега. Тоже самое творилось с приятелем; он замер, не пытаясь оторвать напряженный взгляд от облаков, а потом вдруг прыснул громким смехом, заставив меня почти усомниться в реальности большой удачи. Хотя его безудержный смех и сбивал с нормального настроя, но я, крепко держа в руках спиннинг, принялся выводить рыбу из облаков. Пусть этого никогда ранее мне не приходилось делать, но я все же удачно приземлил водоплавающую на воду. Но машущая крылами, сказочная рыбина не унималась и под несмолкаемую иронию и аплодисменты друга принялась делать очередную попытку сорваться с крючка и унестись вглубь небес, лишая меня шанса впервые в жизни поймать «летучую рыбу».

— Ты посмотри, какое тебе чудо с небес свалилось! — восклицал, смеясь напарник, — тащи его с облаков, слышишь каким удивительным голосом оно крякает!

Я конечно же сразу догадался, что поймал утку-крякву, которую не просто будет освободить от крючка, ну а шансов, оборвать нить, у нее практически не было. Каким бы я тогда не выглядел злодеем в глазах волнующейся утиной стаи, но твердое решение спасти несчастную, возобладало в моем сердце. Сочувствуя удачливой утке, первой из соперничавших сородичей ухватившей аппетитную наживку, мне все же пришлось вынудить ее приводниться. С волнением в душе я смотрел как друг прыгает по береговым валунам в надежде схватить столь редкостный, пернатый экземпляр. И вот ему удалось это сделать… Но к обоюдной нашей жалости, оказалось практически невозможным, освободить водоплавающую особь от опасного, цепкого крючка. По-видимому наживка, для живущей впроголодь утки, оказалась больно вкусной и заглотив ее очень глубоко, она вынудила себя отныне и на перспективу обитания в дикой природе, бороздить озерные просторы, что называется; с «осколком в груди».

Ничего не оставалось делать, как отпустить страдающую от стресса птицу в небо, где летая кругами, стремглав проносилась стая неосторожных, но преданных сородичей. Я обрезал нить так глубоко, как позволяло на то хирургическое вмешательство и выпустил пернатое создание в небо. Обретя свободу, птица с криком унеслась вдаль, забыв обо всех ориентирах и правилах безопасного полета. Пернатые подруги, немедля полетели следом, должно быть в надежде нагнать и успокоить беглянку, пусть даже у дальней кромки противоположного берега.

— Ну что же, будем считать рыбалка удалась, — довольный исходом случая, заметил друг, — тебя теперь смело можно принимать не только в общество охотников, но и любителей живой природы. А за спасение утки вообще-то даже награда полагается; а она у нас, сам знаешь, какая… Поэтому смело идем в палатку, потому как за будущее исцеление кряквы нам полагается тоже «крякнуть» по одной и продолжить полезное, благородное дело, которому с восторгом предается вся любящая рыбную ловлю, половина человечества…