Короткометражные сценарии. Вещь 6

1. Телевизор


Катя и Артем стояли на балконе. Катя смотрела вниз. Там в траве лежал выброшенный телевизор. Видимо его не донесли до помойки. Кинескоп телевизора был разбит. Артем смотрел во двор, хотелось курить, но Катя ему не разрешала курить, даже на балконе. Катя заметила, что Артем не смотрит на телевизор.
- Смотри телевизор лежит.
Артем поглядел вниз, пожал плечами.
- Кто-то выкинул.
- Он теперь ничего не показывает.
Катя выпрямилась, она поняла, чего хочет.
- Надо его полить.
- Зачем тебе это?
- Так, просто…
Артём не верил в простоту Кати.
- Ты считаешь – так он будет показывать?
Катя растерялась.
- Это, это… это -  дань уважения.
- Ты хочешь уважать телевизор?
- Он когда-то был нужен.
Артем был непреклонен.
- Он не живой.
- Я считаю, что прошлое не менее живо, чем будущее.
- Прошлое не мусор.
Артем зло бубнил. Катя была удивлена.
- Смешно мы спорим. Ты против, чтобы я полила?
- Мне все равно. Но – как-то глупо.
- Мне нельзя быть глупой?
Катя сделала наивные глаза, захлопала ресницами. Артем хмурился.
- Можно, но хотелось бы понимать природу твоей глупости.
Катя не ожидала таких запросов от Артёма.
- Глупость потому и глупость, что не понятна.
Артём резко повернулся к Кате.
- А мне можно быть глупым?
Катя обрадовалась.
- Как выброшенный телевизор?
Артема перекосило от непонимания.
- Как ты.
Катя снова вернулась к детским и интонациям.
- Но мы же непохожи и глупость наша тоже должна быть непохожа.
Артем сдерживался, чтобы не заорать на Катю, перегнулся через перила.
- Я спущусь по веревке к этому телевизору.
- Зачем?
- Не тебе меня спрашивать – зачем. Ты говорила о глупости. Это – моя глупость.
Катя сделала изумленное лицо.
- Надо же….мне кажется, ты хочешь меня повторять.
Артёму стало плохо с Катей, но отступать не хотелось.
- Ты права. Я полезу в другую сторону от телевизора.
Артём запрокинул голову, прикидывая – куда крепить веревку. Катя ядовито уточнила.
- На крышу?
- Просто в другую сторону.
- Но это - на крышу.
Катя догадывалась, как можно остановить Артёма. Ей не хотелось от него неожиданностей, хотелось от себя. Артём насупился.
- Мне кажется ты меня хочешь унизить.
Катя сделалась задорной.
- А мне кажется ты меня просто ревнуешь. Хочешь я тебя полью?
Артём отпрянул.
- Это твоя новая глупость?
Голос Кати стал нежнее.
- Нет, это мне не кажется глупостью.
Артём растерялся.
- Мне кажется – полить телевизор как-то умнее смотрится.
Катя стала резче.
- Еще более умнее – лезть с балкона на крышу.
Артём удивился.
- Ты хочешь полезть сама на крышу?
- Да, хочу?
Артём был ошарашен.
- А ты не хочешь меня повторять?
- Я не стесняюсь тебя повторять.
Силы покинули Артёма.
- Ладно, поливай телевизор.
Удивленно посмеиваясь, давая понять всем своим видом, насколько он поражен идиотизмом Кати, Артём ушел в комнату.
Катя осталась на балконе одна. Ей уже не хотелось лезть на крышу. Не хотелось и поливать телевизор. Катя смотрела во двор.



2. Лодка 4




Павел и Дарья гуляли вдоль реки. Неподалеку у них была дача, на берегу лежала их лодка, на которой они недавно катались. Дачу чета приобрела недавно, лодку купила недорого у соседей, их быт был не налажен. Павлу оставлять на ночь непривязанную лодку не хотелось.
- Давай лодку затопим.
Даша удивилась.
- Зачем? Просто перевернем.
- Ее перевернут обратно и угонят.
- Будет видно, что лодка чужая. Кто поедет на чужой лодке?
- Так ее можно потом утопить – чужую-то.
Беспокойство мужа казалось Даше странным.
- Вот, ты предлагаешь топить свою, как чужую.
- Я предлагаю топить свою. А ты предлагаешь ее перевернуть, как чужую.
Даша непонимающе заморгала.
- Как это? Как чужую.
Объяснить свои чувства Павлу было трудно.
- Лодка не неваляшка…перевернуть.
Даша натянуто улыбнулась.
- А утопить это так…по хозяйски?
Павел решил пошутить.
- Это сделать из нее подводную лодку.
Даша начинала злиться.
- А потом ты ее будешь заделывать?
- Да.
- Мне будет неприятно ездить на заделанной лодке.
Пара стояла перед темнеющей в летних сумерках лодкой и препиралась. Павел решил чуть уступить.
- Хорошо. Давай  сейчас затопим лодку, а потом в следующий раз перевернем.
Даша быстро нашлась.
- А давай наоборот. Сейчас перевернем, а потом затопим?
Павел задумался, вздохнул.
- Если мы сейчас перевернем, я потом не смогу затопить.
- Почему?
- Мне будет непонятно, где пробивать лодку.
- А сейчас понятно?
- Сейчас я могу почувствовать где.
Даша раздражалась все сильнее.
– Ааааа. Значит, ты потом не сможешь почувствовать?
Павел удручено молчал и его стало жаль. Даша предложила свой вариант.
- Давай оттащим ее подальше от берега и перевернем.  А потом ты ее пробьешь.
Павлу компромисс показался разумным. Пара взялась за лодку и оттащила ее. Они вдвоем, не без труда перевернули лодку. Даша устало выдохнула.
- Пробивай.
Павел растерялся.
- Но она уже перевернута.
- Пробивай.
Павлу что-то мешало.
- Мы же не сможем потом на ней поплыть.
Даша заводилась снова.
- Ты потом заделаешь, а сейчас – пробивай.
- Как я пробью? Воды-то нет. Где пробивать – непонятно.
Доводы Павла были глупы и он это чувствовал. Даша не успокаивалась.
- Давай перевернем ее снова.
Они взялись за лодку и поставили ее на дно. Даша устала, но не успокаивалась.
- А вот так?
Павел критично смотрел на лодку.
- Ладно. Я примерно запомнил, куда пробить.
Он собрался идти за молотком, у Даши зазвонил телефон.
- Лиза, привет. Что делаю? Да, вот спорим. Паша хотел затопить лодку. Я уговорила перевернуть. Да, завтра, как договорились. Я тоже тебя целую. Пока.
Даша обернулась к Павлу, ожидая от него действий. Павел был растерян и как-то болезнен.
- Даша, я тебя изменил. С Лизой.
Даша изменилась в лице.
- Как? Она же моя сестра.
Павел удрученно молчал.
- А почему ты мне сейчас решил об этом сказать?
- Не знаю.



3. Хлеб

Вика и Настя возвращаются домой. Теплое, летнее утро. Вика слегка взбудоражена после ночной прогулки, веселье еще не покинуло ее. Она хватает Настю за рукав.
 - Смотри, кто-то оставил хлеб.
Настя смотрит, куда показывает Вика и видит две буханки хлеба, аккуратно положенные на бетонное возвышение среди деревьев.
- Ну, значит для кого-то, кому он нужен.
- А нам не нужен?
Настя не понимает – шутит ли Вика.
- Ты будешь брать хлеб на улице?
- Что ты? Но посмотри с другой стороны – может он лежит, чтобы мы его взяли.
Вика улыбается. Настя недоумевает.
- Ты считаешь, что это рассчитано на нас?
- Не надо быть такой подозрительной. Надо верить в совпадения. Мы оказались рядом случайно, но так совпало, что оказались именно мы – то, что нужно в данный момент.
Настя устало вздыхает, ей не хочется подыгрывать подруге.
- Ты думаешь, что судьба и оставленный на улице хлеб как-то связаны?
Вика фыркает.
- Ну, как знаешь. Если ты не веришь в совпадения – пойдем.
Насте не хочется огорчать Вику.
- Ты думаешь, если мы возьмем этот хлеб что-то случится?
Вика тихо торжествует.
- Ты уже тоже так думаешь!Иди.
Девушка подталкивает Настю, та упирается.
- Но это была твоя идея.
- Но ты ее не поддерживала.
- Ты меня хочешь наказать?
Вика вздыхает.
- Ладно, пошли вместе.
- Пошли.
Девушки приближаются к хлебу, Вика охает, она подвернула ногу.
- Ой, у меня кажется сломался каблук.
Вика хнычет, смотрит на туфли. Настя остается спокойной.
- Ну, так посмотри, что с ним.
Вика наклоняется, поднимает туфлю.
- Сломался.
- Ладно, пойдем отсюда.
Вика недоумевает.
- Я, что, пойду босиком?
Настя удивлена.
- А что мне тебя нести?
- Нести не надо. Возьми хлеб и пойдем.
Удивление Насти растет.
- А при чем здесь хлеб и твой сломанный каблук?
Вика звереет, она трясет сломанной туфлей, орет.
- Возьми хлеб и пойдем!
Это обижает Настю, но она сдерживается, пожимает плечами.
- Ну, ладно.
Настя идет одна к хлебу, наступает на подол своего длинного платья, раздается треск ткани. Настя с досадой разглядывает порванный кусок платья. К ней, хромая, подбегает Вика, шепчет.
- Настя, я ошиблась. Все наоборот. Это не судьба, это сглаз, отворот, пойдем отсюда.
Настя устала прислушиваться к Вике.
- Ладно, я все равно пойду, возьму тебе твой хлеб.
Она делает несколько шагов. Вика догоняет ее, одергивает
- Нет! Давай пойдем отсюда, а ты потом сама, если хочешь, вернешься и возьмешь его.
Настя уже не сдерживает раздражения.
- Ты меня хочешь заставить ходить туда-сюда, чтобы взять то, что тебе нужно?
- Ты же сама хочешь его взять?
- Я хочу сейчас.
- Какая тебе разница когда?
Вика стоит на одной ноге и горячо уговаривает Настю. Настя соглашается.
- Ладно, я могу сходить, взять тебе другие туфли, но ты останешься и подождешь меня тут.
- Ты боишься, что кто-то заберет его?
Настя воодушевилась.
- Я надеюсь, что ты его здесь попробуешь.
Вика волнуется.
- А вдруг ты не вернешься?
- Да, может быть. Чтобы я вернулась, съешь сейчас кусочек.
Казалось, Вика не слышит Настю, думая о чем-то своем.
- А потом ты мне его принесешь целиком?
Насте надоело играться с Викой, она вздохнула.
- Давай я лучше тебя вместо этого укушу.
Вика озарилась.
- Тогда тебе не надо будет возвращаться!
Вика ждет, когда Настя ее укусит. Насте уже не хочется.
- Я пошутила. Я тебе сейчас его принесу.
Настя снова пошла к хлебу, поддерживая платье. Вика закричала вслед.
- Настя, не надо!
Ее голос был неожиданно громок для тихого утра и Настя вернулась. Вика продолжила свои уговоры.
- Я подумала – если кто-то здесь оставляет хлеб, значит и в другой день он его оставит. Мы в другой день можем его взять!
Вика волновалась и радовалась. Настя оставалась спокойной.
- Почему не сегодня?
- Ты же видишь сколько помех.
- Мы должны быть выше их.
Вика с восторгом глядела на Настю.
- Как ты красива.
Настя сдержалась, чтобы не улыбнуться.
- Ладно, в другой раз.
Подруги пошли дальше, одна прихрамывая на необутую ногу, другая прихватив и приподняв платье.


4. Чашка 4




Инга сидит на кухне, испуганно таращится в чашку.
- Мне кажется на меня кто-то глядит из чашки!
Володя перестает чинить светильник.
-  Налей туда чаю.
Инга поднимается, берет чайник, наливает, растерянно смотрит в чашку, двигает ее. Пустая чашка гремит.
- Вот, он всю выпил.
Володя мягко улыбается.
- Ты изучаешь фокусы?
- Какие фокусы – сам попробуй.
Володя берет чайник, наливает чашку Инге, смотрит вовнутрь.
-  Видишь, никто ничего не выпил – пей.
Инга недоверчива.
 - Как только я возьму, он все выпьет. Пей сам.
Володя рассеянно пожимает плечами, берет чашку, пьет. Инга смотрит на него с тревогой. Дождавшись очередного глотка, она бросается к Володе, впивается ему в рот, пьет чай. Выпив, Инга садится за стол. Ей неудобно за свою горячность.
- Спасибо. А то так бы и сидела без чая.
Володя удивлен.
- Ты так все время будешь пить?
- Ты думаешь мне это нравится?
- А что? Тебе не нравится?
Володя готов обидеться. Инга объясняет.
- Из чашки удобнее, конечно. Да и сам ты  - давно не айс.
Володя отворачивается от жены.
- Когда муж перестает нравится – начинаются странности.
Инга уверен парирует.
- У тебя странностей как будто нет. Смотри – ты в майке, в трусах. А я – в платье.
На Инге вечернее синее платье. Володя соглашается.
- Это тоже странно.
Володя поворачивается к Инге, коварно уточнят.
- Но если я оденусь понаряднее – этот некто пропадет из чашки?
Инга думает о другом.
- А что у тебя нарядного?
- Есть костюм.
- Ты в него уже не влезешь.
- Есть.... ну обычная одежда.
У Инги загораются глаза.
- Ничего у тебя нет. А давай ты наденешь мое платье?
Володя деревенеет.
- Зачем?
- Оно нарядное.
- И ты успокоишься?
Инга не хочет уточнять.
- Надо посмотреть.
Володя вздыхает.
- Какое надеть?
- Я покажу.
Инга встает, идет в комнату. Володя идет за ней.
Инга снова сидит на кухне. Входит Володя, на нем оранжевое женское платье. Оно коротко ему. Это радует Ингу.
- Вот, другое дело.
Володе неловко.
-  Наливай чай.
Инга осторожно поднимается, снова наливает чай, плачет. К ней подходит Володя.
- Что, опять?
- У меня не наливается. И я вся мокрая.
Володя отодвигается, осматривает Ингу. Ее платье, действительно, местами влажное. Володя присядает, осторожно трогает жену.
- Такое чувство, что ты устраиваешь какое-то представление. Только не могу понять – какое.
Инга срывается.
- Снимай платье?
Володя вскакивает.
- Зачем?
- Оно мое!
Володе надоело сумасбродство жены, он резко снимает с себя платье. Инга вырывает его, выжимает в чашку. В чашку льется чай. Володя заворожен.
- Сумасшествие какое-то. Инга, колись - в чем прикол?
Инга не отвечает, пьет из чашки.
- Какой прикол? Ты, же видишь, я не шучу. Можешь надеть платье.
- Мне- то это зачем?
- Оно уже сухое.
- Какое сухое?
- Ты же видел, как я его выжимала.
Володя осторожно берет платье, лежащее на столе.
- А ты уже не мокрая?
- Не мокрая.
- А как ты высохла?
Инга допивает чай, посмеивается.
- Наконец-то ты заинтересовался чем-то. Платье-то надень.
Пока Володя надевает платье, Инга объясняет.
- Все просто. Смотри.
Инга протягивает мужу небольшой бинокль, лежащий на холодильнике. Володя смотрит в него.
- Видишь чашку? На тротуаре стоит, под шиповником.
- Да.
- Пока она там, никто не будет выпивать мой чай.
Пораженный Володя смотрит на Ингу.
-  А как давно она там?
Инга пожимает плечами. Володя не успокаивается.
- А чай наливать ты теперь спокойно можешь?
Инга тихо торжествует.
- Могу, но мокнуть будешь уже ты.
- Как все сложно.
Голос Инги тяжелеет.
- Но ты же не хочешь, чтобы кто-то чужой выпивал мой чай?
Володя пытается выкрутиться.
- А если чашку кто-то возьмет…разобьет?
Инга смотрит на него с сожалением.
-  Ты чего? Она – только здесь.
Инга показывает на бинокль, что-то тревожит ее.
- Или ты хочешь ее вынести наружу?
Володя растерян.Он не знает, чего хочет.



5. Марля


Даня смотрит за окно, лукаво улыбается Вике.
- Смотри вишня. Хочешь, я ее достану?
Вика тревожится.
 - Она далеко, можешь грохнуться.
Дане весело.
- Зато грохнусь с вишней.
- Давай ты ее чем-нибудь собьешь, а я внизу подберу.
- Не хочется с земли подбирать.
Вика недолго думает.
- Ну, я марлю постелю.
Дане не нравится воображаемая картина.
- Ты будешь смешно выглядеть с марлей.
- Не смешнее, чем ты валяющийся с вишней.
Даня усмехается, ему нравится строптивость подруги. Вика окрылено предлагает.
- Может я тебе просто куплю сразу килограмм вишни?
- Пойдешь в марле?
- Почему в марле?
- Ты сама предложила в марле.
Вика догадывается, что приятель насмехается над ней и соглашается.
- Ну, давай я пойду в марле. Это не смешно?
- Ты сама предложила.
Даня задумывается.
- Когда купишь вишню, не поднимайся.
- Это почему?
Лицо Дани расплывается в кривой улыбке.
- Мне будет страшно.
Вика сердится.
- А как тебе не будет страшно?
- Если ты останешься внизу.
Даня растерян, Вика замечает его замешательство.
- А как ты тогда попробуешь вишню?
Теперь окрылен Даня.
- А ты поднимешься по дереву и даешь ее мне.
- Зачем тебе все это?
Даня поясняет.
- В марле.
- Что ты привязался к этой марле?
Вика решается.
- Ладно, я заберусь и буду кидать тебе ягоды сверху. А ты ловить.
- Здорово.
- Но ты наденешь мое платье.
Вика смотрит торжествующе.
- Это же смешно.
- Не более, чем марля.
Даня устал спорить, кивает за окно.
- А может, ты достанешь эту вишню?
- За меня тебе не страшно?
- А я тебя внизу поймаю.
Вика о чем-то догадывается.
- А я буду в марле?
- Зачем?
Девушка решительна.
- Я буду в марле.
Дане неуютно.
- По-моему это ты к ней привязалась, а не я.
- И к вишне я тоже привязалась?
- Дело не в вишне.
- А в чем?
Даня смотрит на Вику с нежностью.
- В тебе.
Вика не успокаивается.
- А что во мне?
Даня вздыхает.
- В тебе – все.



6. Ногти 2


Вера рассматривала солдатиков. Фигурки стояли на полке, Вера была в гостях у Геннадия.
- Надо же, у тебя столько солдатиков. Ты их коллекционируешь?
Геннадий нервничал. Его коллекция была дорога ему.
- Не трогай их.
- Почему, они тебе так важны? Я не поврежу их.
- Ну, если тебя просят -  не трогай – не трогай.
Настала очередь нервничать Вере.
- Знаешь, я не люблю, когда не понимаю чего-то, а на меня давят. Как в милиции.
Гена неохотно расслабился.
- Ну, трогай.
Вера трогает фигурки, но уже без особого интереса, спрашивает.
- А ты увлекаешься войной?
Гена не намерен общаться.
- Ты переставляешь? Вот и переставляй.
Вере интересно уже другое.
- Лучше расскажи, что для тебя – война, вот, фигурки эти.
-  Просто фигурки.
-  Но они военные.
-  Были бы невоенные – было бы меньше вопросов?
Гена замолкает неловко, все же интерес девушки приятен, поясняет.
- Война  - это, когда больно.
Вера чуть оживляется.
- Тебе больно смотреть на них?
- Ну, наверное.
Вера делается лукавой.
- А когда я их передвигаю, тоже больно?
Гена с удивлением наблюдает, как девушка переставляет фигурки.
- А куда ты их двигаешь?
Вера теряется.
-  Как куда? Просто.
-  Это тупо просто двигать.
-  А куда их надо двигать?
-  Я думал, ты знаешь куда.
-  А ты их не двигаешь?
-  Иногда.
-  И куда?
У Гены пропало желание объяснять.
 - Я знаю, куда.
Вера внимательнее разглядывает фигурки.
-  А они друг друга видят?
-  У тебя не видят, ты же не знаешь, куда их передвигаешь.
У Веры кончается запас терпения. Она зло мнет и  ломает фигурки.
- Война это больно. А вот так им больно?
Гена замирает, ему трудно пошевелиться, он яростно кричит.
- Ах, ты дура! Ты чего, сука?
Вера ломает радостнее и ожесточеннее фигурки, топчет их ногами.
– Перестань, дрянь!
Солдатики валяются на полу, Вера успокаивается. Гена поднимается и подходит.
- Зачем ты это сделала?
- А ты почему меня не остановил?
Гена задумывается, его взгляд переходит на пальцы Веры.
- Какие у тебя ногти большие, давай постригу.
Гена идет за ножницами, Вера непонимающе протягивает ему руку. Гена стрижет. Вера приходит в себя.
-  Хватит! Хватит!
Вера одергивает руку, смотрит на пальцы Геннадия.
- У тебя тоже длинные.
Вера берет руку Геннадия, рассматривает ее, подносит пальцы к своему лицу. Вера начинает обкусывать ногти Геннадия. Геннадий растерянно наблюдает. Вера начинает кусать пальцы Геннадия, тот одергивает руку.
- Это же пальцы! Сколько можно!
Пальцы болят и Гена хватает руку Веры, в отместку больно кусает ее пальцы. Вера вскрикивает, падает от резкой боли на пол. Она бессильно сидит на полу, протягивает руку Геннадию.
-  Укуси меня еще.
Гена смущается.
- Я не могу без повода.
- А до этого повод был?
Гена улыбается
-  До этого была война. Она без повода.
Вера смотрит снизу вверх, поднимается, собирает свои ногти. Она подходит к Гене,  медленно запихивает заусенцы ему в рот.
-  Извини меня. Это тебе вместо твоих солдатиков.
Гена оторопело глотает несколько заусенцов, спохватывается, отталкивает Веру. Вера отшатывается, ждет дальнейшей реакции Геннадия. Геннадий предлагает после некоторого размышления.
- А ты можешь в следующий раз прийти с Ирой?
- Тебе нужна аудитория?
Гена смеется.
- Нет, у нее просто целые ногти.
Вера недоумевает, снова садится на пол, поднимает свои ноги.
- У меня еще тут есть.
Гена смотрит удрученно на ступни Веры.
- Для того, чтобы играть с ногтями нужен еще кто-то.
Вера резко поднимается, бросает Геннадию.
– Надо было этими ногтями выцарапать тебе глаза, а не кормить.
Вера собирается уходить, Гена вздыхает.
- Ладно, давай сюда ногу.
Вера возвращается, садится на пол, снова поднимает ногу. Она ведет себя, как во сне. Гена наклоняется, запихивает ногу Веры себе в рот, облизывает ногти, надкуывает их.  Вера пугается, одергивает ногу.
-  Подожди. Ладно, я приведу Иру.
Гене не понимает.
- Зачем?
- У нее нога меньше.
Вера поспешно встает, обирается уходить. Геннадию хочется ободрить напуганную Веру.
- Мне приятно, что ты заботишься обо мне.
Вера уходит подавленная. Гена смотрит за ней в окно.


7. Фен


Оля негодует.
- Куда ты все время кладешь фен?
Костя уже привык к аффектам жены.
- Феном пользуешься только ты, ты и кладешь его куда-то.
- Ты тоже пользуешься феном.
- Я не пользуюсь.
- Да? А почему?
- Потому что это вредно.
- Вредно терять время.
Оля еще ищет по квартире, возвращается.
- Наверное, ты его нарочно прячешь.
Раздается звонок в дверь. В квартиру входит Таня. Оля остается рассеянной.
- Таня, фен куда-то пропал. Как я пойду с мокрой головой?
Таня оглядывается.
- Этот?
Оля поражена.
- Где ты его нашла?
- Тут лежал.
Недоверие не покидает Олю.
- Это ты его подложила?
- Нет, ты его наверное не заметила.  Да и зачем тебе фен, ты уже высохла.
- Дай сюда фен.
В комнату вернулся Костя. Он забирает фен из рук Оли.
- Зачем ты кричишь на Таню?
- Она фен нашла.
Костя включает фен, сушит голову.
-  Вы из меня дурака делаете.
Оля удивлена.
- Костя ты же сухой.
Костя выключает фен, берет бутылку с водой и спокойно выливает на голову Оле. Оля отскакивает.
- Зачем? Зачем ты это сделал?
Костя молчит. Оля поворачивается к Тане.
- А ты почему молчишь?
Костя неожиданно начинает смеяться. Таня подхватывает этот непонятный смех, обращается к Косте.
- Давай я ее высушу.
Оля продолжает злиться.
- А чего ты меня не спрашиваешь? Фен мой.
Костя и Таня продолжают улыбаться. Оля приказывает мужу.
- Суши ты ее.
Она наклоняет голову, Костя включает фен. Оле неловко, она уворачивается из под фена.
- Фен это омерзительно.
Оля плачет. Таня обнимает ее, уводит в другую комнату. Костя достает видеокамеру, ставит ее перед собой, включает. Затем он включает фен и снимает, как он сушит голову. Через какое-то время Костя выключает фен и смотрит на камере, что он снял. Затем он выключает камеру и продолжает сушить и так сухие волосы. Ему это нравится.



8. Парашют



Лера воодушевленно прыгает среди травы, разбирая массивные складки тканей.
- Смотри, какой парашют.
Михаил не удивлен.
- Зачем он тебе?
Кажется Лера уже все продумала.
- Мы можем с помощью его ловить рыбу.
- Как?
- Сделаем дырки
Лера с Михаилом тянут парашют за стропы вдоль реки. Лера всматривается в складки парашюта, они под водой. Она резки дергает за стропы, вытаскивает парашют на берег, бросается к нему. В ее руках оказывается крупная рыба.
- Смотри, какая большая.
Течение реки уносит, оставленный у берега парашют. Михаил удручен.
- А что ты парашют не вытащила?
- Зачем? Мы же поймали рыбу.
- Его надо вернуть на место.
- Зачем?
Угрюмость Михаила нарастает.
- И дырки зашить.
- Миша, ты чего?
- А рыбу выпустить.
Лера тоже сердится.
– Я не буду вытаскивать парашют.
Михаил достает нож.
- Я тогда убью рыбу.
- Я еще одну поймаю.
- Я вытащу парашют и разрежу его полностью.
- Миша, что ты хочешь? То ты хочешь вернуть парашют в поле. Зачем? То убить рыбу. То разрезать парашют полностью.
- Я хочу все вернуть.
- А рыбу куда?
- Выпустить.
- А зачем мы ее ловили?
- Чтобы понять, что это возможно.
- Мы это поняли. А зачем все возвращать?
- Чтобы сохранить возможность.
Михаил методичен. Лера сладко улыбается.
- Так мы ее сохранили уже.
- Пока не вернули – не сохранили.
Лера задумывается, пытаясь понять логику Михаила.
- Если мы все вернем, мы не сохраним.
Михаил быстро тушуется.
- А ты что хочешь сделать с рыбой?
Лера рада тому, что ей предлагают что-то придумать.
- Я хочу поймать еще одну. Две рыбы лучше, чем одна.
- А с двумя что ты будешь делать?
- А вот, когда мы поймаем две, я готова все вернуть.
Михаил снова насупился.
- Я тебе не дам поймать вторую.
- Почему?
- Потому что я убью эту.
- Но тогда мы точно не сохраним возможность.
Михаил настроен решительно.
- А мне кажется сохраним
Михаил выхватывает нож и втыкает его в еще живую рыбу. Лера напряжена, она бросается бежать вдоль берега, ищет уплывший парашют. Лера находит парашют и вытаскивает его на берег. Михаил бежит за ней.
-  Зачем ты это делаешь?
Лера не слушает его, она кричит.
- Уйди, убийца!
В руках у Михаила нож, он начинает тыкать ножом в парашют. Лера кидается к нему, вырывает у него нож и втыкает его Михаилу в живот. Михаил растерянно оседает на траву.
- Ты чего?
Лера склоняется над ним. Она не знает, что делать дальше. Она хочет как-то поддержать Михаила, говорит ему.
- Это был парашют для рыбы.
Михаил держится за живот, просит.
- Целуй меня.
Лера льнет к нему, целует Михаила в живот, плачет. Михаил успокаивается, отклоняет голову Леру в сторону, смотрит на свой живот.
- Смотри, мы все вернули.
Лера смотрит на живот Михаила. Кровь больше не течет, ран не видно. Лера блаженно выдыхает.
-  Все.





9. Кофемолка


Вечернее лето. Косят заметил, что Ира слишком часто выглядывает в раскрытое окно.
- Что ты там в окне смотришь?
- Там такие улитки повыползали.  Много. Отвратительные.
Костя подходит к окну. Трава почти черная.
- Как ты их видишь? Их не видно.
Ира огрызается.
- Тебе ничего не видно.
Ира отходит от окна, идет на кухню. Костя слышит ее голос, идет за ней. Ира взвинчена.
- Почему у тебя все время кофемолка постоянно включена в сеть?
- А что это тебя так волнует?
- А вот поэтому там улитки ползают!
- Неужели?
Ира заходится еще больше.
- И еще!
- Что еще?
- Ты и у Светы оставляешь кофемолку в сети.
Костя осекается
-У какой Светы?
Ира стоит посреди кухни в разоблачительной позе.
- Я видела.
Костя берет примирительный тон.
- Ну, значит, твоя Света тоже оставляет приборы в сети. В этом ничего странного. Что-то с тобой неладное. Приборы, улитки.
Ира непримирима.
- Вынь вилку из сети.
Неожиданно голос Кости становится коварен.
- А у Светы? Тоже вынуть?
Ира звучит обреченно.
- А у Светы я поломала кофемолку.
Костя, словно не замечает сказанного.
- А давай я отнесу кофемолку к улиткам.
- Зачем?
- Ну, как-то они одинаково тебя раздражают – улитки, кофемолка.
Ира думает недолго.
- Отнеси.
Костя берет кофемолку, уходит с ней, возвращается. Ира оживленно идет к окну, смотрит  вниз.
- Это хорошо. У улиток теперь есть кофемолка.
Костя задумчив.
- А у Светы все поломано. Но как мы теперь будем молоть зерна?
Ира говорит едко.
- А ты их будешь зубами молоть.
- У меня плохие зубы.
- А мы Свету пригласим. Так ты у нее все же был?
Костя глубоко растерян.
- Был. Как ты узнала?
- Ты принес ее кофемолку.
Костя поражен.
- С чего ты взяла? У нас наша…. Браун.
- У нашей Браун – "у" было потерто.
Костя вспоминает.
- Ну.
- Теперь у нас надпись ровная.
Голос Иры звучит торжественно.
- А потерто у Светы!
Теперь коварно говорит Ира.
- Зачем ты отнес ей нашу кофемолку?
Костя признается.
- У нее она более новая.
Ира смущена, она не ожидала столь быстрого признания, она разводит руками.
- Но у нас теперь нет кофемолки!
Косте стыдно, но он не может молчать.
- Есть.
Ира вопросительно застыла. Костя подходит к шкафчику и откуда-то сверху достает коробку, вынимает из нее новую кофемолку. Ира заводится.
-  И зачем ты ее прятал? Зачем мы мололи все это время старой? У Светы еще забрал.
- Она более новая.
- Но у нас была совсем новая!
Ира возмущена. Костя путается.
- Я боялся, что к нам приползут улитки.
- Но они и так приползли.
Костя вскидывается.
- Это потому, что ты ей уже пользовалась.
Ира пугается.
- Чем?
- Новой кофемолкой!
Ира склоняет голову.
- Прости меня, Костя.
Костя замирает, светлеет.
- Можно я отнесу ее Свете?
Ира осторожно уточняет.
- Это что бы у нас не было улиток?
- Да.
- Тогда верни сюда ту, которую ты отнес вниз.
- Хорошо.
Костя уже готов бежать, как Ира добавляет.
-  Но кофе я буду молоть зубами.
Костя останавливается.
- Почему?
- Чтобы  у нас меньше использовалась.
Костя мнется.
- Тогда я не стану относить ее к Свете.
Ира восторженна.
- И все улитки переползут к ней!
Костя аккуратно уточняет.
- Но ты все равно моли зубами.
Ира задумывается.
-  Но у нас же есть совсем новая.
Костя путается.
- Тогда может быть не возвращать ту, что внизу?
- Нет, ты ее верни.
- Зачем?
- Я ей буду молоть.
Костя мотает головой.
- Так! Ничего не понимаю. То это говоришь, что новой будешь молоть, то старой! Ты определись!
Ира упрямится.
- Я не определюсь.
- Почему?
- Это тебе…. за Свету.
Костя вздыхает.
- Зачем я тебе во всем признался?
Ира торжествует.
-  Более того. Ты не будешь знать – новой я смолола или старой.
Костя мягко улыбается.
- Мне Света подскажет.
Ира радостно льнет к Косте.
- Какой ты хитрый.