Короткометражные сценарии. Связь 6

1. Звонок




Оля вошла в комнату и заметила, как Костя осекся,  дернулся, что-то скрывая.
- Ты с кем сейчас разговаривал?
- Ни с кем.
- Ну, я же слышала, как ты говорил, телефон вот только что спрятал.
- Я его просто переложил.
- Мне все равно, с кем ты говорил, мне неприятно, что ты готов обманывать меня.
Костя невинно улыбался.
 - А почему я по-твоему должен с кем-то говорить?
Даша была настроена непримиримо.
- Ты не должен. Ты говорил. С Дашей, наверное.
Костя решил проявить твердость.
- Наверное, с тобой кто-то говорит, если ты считаешь, что я должен говорить с Дашей.
Оля замолчал и Костя надавил.
- Кто говорит с тобой?
Оля встрепенулась.
- Интересно, ты с кем-то говоришь, прячешь трубку и обвиняешь меня.
- Потому, что я не считаю, что ты должна с кем-то говорить. А ты считаешь, что я должен.
Волна раздражения снова вернулась к Оле.
- Я не считаю, что ты должен. Я вижу, что ты говоришь.
Костя почти мурлыкал.
- Ты считаешь, что я не должен?
Оля внимательно посмотрела на мужа.
- Что ты привязался – должен, не должен. Я не знаю ничего, что ты должен или не должен. Я говорю, что вижу. Вижу – ты говоришь.
 - Тебе все равно, что я должен или не должен?
Оля стала уставать от затеянной ею ссоры.
 - Я не говорю про то, что ты  должен.
Костя не отпускал ее.
- А про то, что должна ты?
- А что должна я?
- Ты должна следить за мной?
- Я не слежу, я замечаю.
- Ты должна замечать за мной?
- Откуда взялось это должна, должен?
Костя сделался меланхоличнее.
- Мне кажется, ты так считаешь.
Оля задумалась.
- Ты меня ненавидишь?
- С чего ты взяла?
Оля старалась быть спокойной.
- Я просто заметила, что ты скрываешь от меня что-то. Ты же занялся мной и решил, что я считаю, что ты должен, что я должна. Ты думаешь, что я что-то считаю. Я же не думаю, что ты что-то считаешь. Я вижу. Вижу, что ты что-то скрываешь.
Костя вздохнул.
- Значит, ты думаешь, что я ничего не считаю.
Лекторские интонации овладели Олей.
- Считаешь ты или не считаешь что-то, я определяю по тому, что ты делаешь. Ты же определяешь по тому, что я замечаю. И ты хочешь, чтобы я ничего не замечала!
Голос Оли звенел. Костя мягко внушал.
- Я хочу сказать, что ты ничего не должна. Не должна следить или не следить за мной, замечать или не замечать что-то. Ничего не должна.
Оля разошлась.
- А видеть? Видеть я должна? Просто видеть?
Костя мыслил на ходу.
-  Когда ты решаешь, что ты должна видеть – ты ничего не видишь.
-  А ты должен видеть?
-  Я вижу только, что ты считаешь, что должна видеть.
-  А если бы я звонила, например…Глебу, скажем? Ты бы тоже ничего не был должен?
Костя напрягся.
- Ты звонила Глебу?
- Я не звонила…но, допустим.
- Так ты звонила или не звонила?
Оля внезапно успокоилась.
- Я звонила.
Теперь недоумевал Костя.
- Видишь, ты звонила Глебу и обвиняешь меня в том, что звонил я.
- Так ты звонил?
- Я не звонил.
Оля опять пенилась.
- И я не звонила.
 - А я звонил.
Костя  смотрел на Олю, пытаясь ее понять. Оля притихла.
- Даше?
- Даше.
- И почему ты так долго отпирался?
- Потому, что ты считала, что я  должен звонить. А я не должен.
- И что изменилось?
- Когда ты сочла, что я не должен – я признался.
Оля выдохнула.
- Хорошо, я не звонила Глебу. Он мне звонил.
- И что?
- А то -  Даша тебе не звонила. Ты сам ей звонил.
- Когда он тебе звонил?
- Вчера.
Костя хитро сощурился.
- Это была Даша. Мне звонила Даша.
- Почему звонила?
- Потому что она думала, что ты звонишь Глебу. И позвонила мне рассказать.
Оля замерла, ее осенило.
- А может это был ты? Мне звонил не Глеб, а ты? То-то голос был странный.
Костя смущенно улыбался.
- Да, это был я.
Оля не верила.
- И что ты говорил?
- Я говорил, что ты прекрасна.
Оля окончательно смутилась.
- Да. Это был ты.
Однако, она быстро оживилась.
- А Даше ты тоже говорил, что она прекрасна?
- Даше это должен говорить Глеб.
Оля не унималась.
- Глеб говорит это Даше?
- Я не знаю, я не звонил Даше.
- Я Даше звонила.
- И что?
- Глеб ей тоже это говорит.
Костя замер.
-  А кому из вас раньше говорят?
-  Кто говорит?
-  Не знаю.
-  Первая – я.
Решение пришло к Косте.
- Ты не должна разговаривать с Дашей.
- Почему?
- Чтобы не считать себя обязанной с ней говорить.
Оля была поражена.
- Вот это – да! … А с тобой мне можно говорить?
- Мы с тобой и так разговариваем.
- Я не про и так, я про можно… Ты определись.
- Я уже все определил.
- Я не заметила.
- Потому что ты ничего не хочешь видеть. Только слышать.
Высокие интонации снова вернулись к Оле.
- Может, ты уйдешь от меня, если я тебя не устраиваю? К Даше.
Костя тоже завелся.
- Только после того, как ты  - к Глебу.
Оля заметалась по комнате.
-  Ну. Тогда я пошла. Наконец-то ты определился.
Костя, словно ждал этого, стал быстро набирать номер.
- Алло, Даша? А что ты говорила Оле?
Оля тут же подбежала к Косте, закричала ему в лицо.
- Вот! Вот! Я теперь точно слышала! Ты звонишь Даше.
Костя задорно смеялся, протягивая трубку Оле.
- Смотри.
- Чего смеешься?
- Бери, бери.
Оля осторожно взяла трубку.
- Алло, алло. Никого нет.
Оля недоуменно глядела на Костю.
- Вот.
- А зачем ты звонил?
- Я не звонил.



2. Синяя


Вера нервничала. Ей хотелось говорить, но что-то мешало. Слава смотрел одобряюще и Вера решилась.
- У меня лампа не горит.
Слава поднял голову. Светильник на потолке был без лампочки.
- Так надо просто лампочку вкрутить.
- Я вкручивала.
- Значит, дело в проводке.
- Нет, иногда лампы горят.
Слава замялся, но подсказал.
- Значит, надо вкрутить те, что горят.
- Все не так просто. Иногда те, что горят – не горят. И наоборот, те, что не горели – горят.
Слава насторожился.
- Есть какой-то алгоритм?
Вера воодушевилась.
- Многое зависит от состояния стекла. Когда стекло светлое – лампа горит. Когда мутноватое – не горит.
Слава оставался настороженным.
- Может, лампы надо мыть?
- Лампа меняется сама по себе. Иногда она светлая, иногда мутная. Сама по себе.
Славе начал утомляться.
- Ну, так что тебя не устраивает? Тебе не хочется зависеть от состояний стекла?
Вера вздрогнула. Когда они лежали в отделении неврологии, Слава был более учтив.
- Почему? Я не против. Просто мне кажется, моя зависимость от состояний стекла плохо сказывается на лампочках.
Вера помолчала, добавила.
- Они выгорают. Мне бы хотелось надежности.
Слава вздохнул.
- И как я повышу надежность твоих лампочек?
Вера сделалась аккуратнее.
- Тебе их надо бить!
Слава обмяк.
- И как это повысит их надежность?
- Те, которые ты бить не будешь -  будут надежнее.
Слава начал догадываться, но это не прибавило ему уверенности.
- Мне их надо наказать?
Вере непонятливость приятеля надоедала.
- Тебе себя надо наказать.
- За что?
- За то, что ты будешь бить лампочки.
Слава замолчал, испугался. Или нет, сначала он испугался, а потом замолчал. Но молчать долго было неудобно.
- А как я себя накажу?
Уверенность не покидала Веру.
-  Ты будешь бить лапочки.
Слава заскучал.
- Какой-то заколдованный круг. Мне надо бить лампочки, чтобы себя наказать за то, что я их буду  их бить.
Сияние снизошло на Веру.
- Ты понял!
Слава не разделял восторгов девушки, к нему приходило собственное видение.
- А если те лампочки, которые я бить не буду, обидятся и потускнеют изнутри, и уже гореть не будут?
Вера чуть не прыгала от нетерпения. Ей все было ясно.
 - Тебе надо показать, что, на самом деле, лампочки не бьются.
Черты Славиного лица исказило недоумение.
- Как они не бьются, если они бьются?
Настойчивость не покидала Веру.
- Тебе это надо показать.
- Как я это покажу?
- Это твоя проблема.
Возмущение потрясло Славу.
- А почему твои проблемы – мои?
Вера зазвучала язвительно.
- Потому что я крашу твою воду в кране. Она же у тебя синяя?
Слава неуверенно согласился.
- Синяя.
- Это я делаю. Или тебе не нужна синяя вода?
- Да как-то не очень.
Вера говорила торжественно, как на линейке.
- Это единственное твое отличие от других.
Вячеслав молчал и Вера сменила торжество на вкрадчивость.
- Ты же хочешь отличаться от других?
Слава тяжело кивнул, глухо вытолкнул из себя.
- Хорошо. А кому надо показывать, что лампочки не бьются?
Вера шептала, будто сообщала тайну.
- Тускнеющим лампам.
Слава провалился куда-то в себя и почти вещал.
- Если они не бьются, значит, они и не горят.
Вера задохнулась от точности озарения приятеля.
- Верно! А если они тускнеют, значит, они – горят! Они у меня будут гореть!
Понимание пришло к Славе не целиком и он уточнил.
- Так мне их бить?
Вера посмотрела на него и не смола сдержать смеха.
- Ха-ха-ха!
Смеялась она долго.



3. Градус



Алексей и Леонид гуляли по парку. Алексей предложил.
- Давай, напишем письмо. Я знаю, что ты пишешь.
Не дожидаясь ответа, он вытащил из кармана лист бумаги, скомкал его и принялся жевать. Где-то вдалеке гудел поезд. Леонид тихо недоумевал.
- Ты тоже пиши.
Алексей говорил с трудом, бумага мешала. Леонид повиновался, так же вытащил из кармана бумагу и запихал ее себе в рот. Парни были в строгих костюмах. Вечерело. Алексей, пожевав, задумался.
- А кому мы пишем?
Леонид  пошел еще дальше.
- А чем мы пишем?
Алексей знал ответ.
- Слюнями. У тебя рот мокрый, у меня рот мокрый.
Леонид ничем не высказал своего удивленья, но заметил.
- Смотри, он тоже пишет.
Вдалеке прошел мужчина, он тоже что-то жевал. Парни пошли за ними. Мужчина чуть сочился, влага с его костюма посверкивала. Алексей содрогнулся.
- Он весь обслюнявленный.
Леонид добавил.
- Давай от****им его.
Парни быстро настигли мужчину и он обернулся. Алексей был возмущен.
- Чего ты все время жуешь? На, поешь камешек.
Алексей протянул мужчине камень. Мужчина выглядел испуганным и вдохновленным, начал говорить.
- Дорогая, Наташа. После нашей последней встречи, я долго не находил себе места. Я помню каждое твое движение. Ты напитываешь меня светом и негой, укрываешь от несчастий. Ты для меня отовсюду, как роза ветров.
Мужчина еще что-то говорил, но Леонид смотрел уже на Алексея. Он не скрывал ненависти и протянул камень ему.
- А давай ты поешь камешек.
Алексей встрепенулся, испуганно посмотрел на камень, нашелся.
- Я могу его слюни подобрать.
Изо рта мужчины текло, казалось, что так же течет с его рук, локтей, лацканов его пиджака. Алексей нагнулся и открыл рот. Мужчина слегка наклонился, чтобы его слюна лучше попадала в рот Алексею. Рот наполнялся. Мужчина прервался, засуетился. Алексей выпрямился и предложил мужчине.
- Можно ты нассышь в эту банку?
В руках Алексея откуда-то оказалась пустая стеклянная банка. Мужчина смутился, слабо улыбнулся, расстегнул брюки и в банку стало литься. Мужчина слегка задергался, что-то его смущало. Он тихо восклицал.
- Горячо! Как горячо!
Когда мужчина запахнулся и убежал, Алексей протянул банку Леониду.
- Можно тебе налить в штаны?
Леонид задумчиво смотрел на банку.
- Когда остынет.
Вечерний парк шумел деревьями.




4.Столбы


Аня с Игорем стояли у окна. Был летний вечер, Аня заметила.
-  Смотри, птицы сидят на проводе.
- Сидят.
- А столбы кончаются.
-  И что?
Игорь был спокоен, Аня волновалась.
- Как тебе объяснить – птицы не продолжают провод.
Игорь снисходительно улыбнулся.
- Провод проводят электрики.
- Я это понимаю, но ты не чувствуешь другое.  Птицы прилетают на провод.
Аня беспокоилась, Игорь решил ее поддержать.
- Прилетают.
- Но они бы могли прилететь на другой провод, если бы он был.
- Им все равно, какой провод.
Аня была возмущена.
- Аааааа, я так и знала! Это тебе все равно!
Игорь не ожидал  такой реакции.
- А почему птицам не все равно?
-  Почему?
Аня широко раскрыла глаза, казалось, ей не хватает воздуха.
- Птицам нужен новый провод. Новый
-  Ты в этом уверена?
Аня обреченно молчала. Игорь задумался.
- У них есть новый провод.
Недоверие все плотнее охватывало Аню.
- Где?
Казалось, Игорь мечтал.
- У всего есть отражение. В отражении.
- Ты чего? Где у столба отражение?
Игорь сделался деловит.
-  Его надо найти.
-  Где найти?
Игорь говорил коротко.
- Надо выкопать яму… Перед столбом.
- И там будет зеркало?
- Будет.
Аня чуть успокоилась, но недоверие не отпускало ее.
- Сомнительно. И зачем птицам отражение.
Голос Игоря стал таинственным.
- Этим не нужно.
- А каким нужно?
Игорь почти шептал.
- Отраженным.
Аня устала от напрасного напряжения.
- Мне плевать на отраженных птиц.
- А птицам не плевать.
- Почему ты так думаешь?
- Птицы, нашедшие своих двойников, уже не нуждаются в новых столбах.
Игорь был воодушевлен, он продолжал.
- Потому что они сами – новые!
На Аню тоже нисходило вдохновение.
- Ты какую-то ахинею несешь. Я вижу иначе. Надо, чтобы птицам казалось, что столбов больше. Надо сделать муляжи птиц. Просто муляжи.
Игорь оторопел.
- Это же – обман.
Аня вскинулась.
- Это ты свое уродство называешь честностью?
Игорь как будто ее не слышал, его осенило.
- А если сделать муляжами столбы?
Аня прервала его неожиданно умиротворенным голосом.
-  Смотри, уже вечер…Никаких птиц уже не видно. Наверное, они улетели.
- Прилетят.
- Мы подождем, когда они прилетят.
- Подождем.
Аня прижалась к Игорю.
- Как я тебя люблю. Ты так меня понимаешь!
Игорь приобнял ее.
- У меня ничего кроме тебя нет.
Аня мурлыкала.
- Да, ладно тебе.





5.Вплавь



Юля с Машей гуляли. Было лето, была река, были предчувствия. Юля прихватила Машу за локоть, показала рукой.
- Я вижу парня на крыше, кажется, по-моему, он хочет спрыгнуть.
Маша запрокинула голову.
- В воду?
- Почему в воду?
- Вода рядом.
- Нет. Он же не спортсмен. Он самоубийца.
Маша прищурилась.
- Смотри, у него в руке телефон. Станет самоубийца кому-то звонить?
Юля чувствовала себя недовольной, версии Маши раздражали ее.
- Ага. Спортсмен станет. Как раз перед рекордом все звонят.
Юля не услышала сарказма и подхватила с восторгом.
- Он настроен на рекорд?
Юля задумалась.
- Рекорд? Может он хочет перепрыгнуть с одной крыши на другую?
- А может он утопил свою любовницу?
Юля опять потеряла нить эмоций Маши.
- И зачем тогда лезть на крышу?
- Чтобы ее увидеть на дне.
Маша не отрывалась от человека на крыше, эмоции тоже начали ее переполнять.
- Говорит все с кем-то. Может его хотят изнасиловать и он убежал на крышу?
Маша задохнулась от чувств.
-  А давай тогда отдадим ему мое платье!
Не дожидаясь ответа, она стянула с себя платье и стали размахивать им. Юля остановила ее.
- Подожди. К нему надо тогда подняться.
Маша притихла.
- Я боюсь.
- Чего?
- Упасть.
- Мы не будем подниматься на крышу. Мы его с чердака окликнем.
- Давай ты передашь ему платье.
Юля вытащила из пачки сигарету, закурила и приняла решение.
- Без тебя никак.
- Почему?
- Он спросит, - Чье это платье? И что я ему отвечу?
Маша колебалась, отчаяние подбиралось к ней. Ответ, казалось, где-то рядом.
- Юля, давай я тебя поцелую?
Юля подавилась дымом.
- Как это поможет ему понять, чье это платье?
- Он увидит мой поцелуй и поймет, что оно мое.
Этот аргумент убедил Юлю.
- Давай.
Маша страстно наклонилась к Юле и глубоко поцеловала ее. Юля отстранилась, взяла платье Маши и пошла в подъезд. Маша осталась одна, без платья, в одном белье она почувствовала себя неудобно. Мужчины на крыше уже не было. Маша воровато оглянулась и быстро спустилась к реке- там ее не так было видно. Юля поднималась по лестнице. Она шла на каблуках и лестница была довольно узка, нога подвернулась и Юля с грохотом обвалилась на ступени. Она взвыла, схватилась за ногу, по ноге текла кровь. Юля нашарила у себя в сумке телефон.
- Маша, я разбилась тут о ступени сильно, мне не подняться.
- И что делать?
Юля терла разбитую ногу.
- Сними с себя белье.
- Зачем?
Возражения сейчас казались Юле неуместными и она взревела.
- Сними с себя белье!
Маша почувствовала себя зажатой, ей было очень неуютно внизу у реки, и она взревела в ответ.
- Сама снимай с себя белье!
Юля отключила телефон. Упрямство Маши было некстати, но надо было что-то делать. Юля поднялась, встряхнула платье Маши и принялась надевать его на себя, чтобы подниматься дальше.  Маша поняла, что погорячилась, она быстро сняла с себя белье и осталась совсем без одежды. Ей стало совсем неловко, она достала губную помаду и стала рисовать ею у себя на теле.  Юля поднялась на крышу. Там никого не было. Усталость навалилась на  Юлю,она снова вытащила телефон.
- Ты сняла белье.
- Откуда ты узнала?
- Человек пропал.
Маша приподнялась, вытянула ноги и увидела, как из подъезда вышел мужчина.
- Юля, я его вижу! Он вышел из другого подъезда.
Юля замерла.
- Как из другого?
- Из другого!
Юля оторопела, поверхность крыши сияла перед ней, словно речная рябь. Маша сползла по камням набережной, хохот душил ее.
   




6. Окно 2




Антон с Кирой гуляли. Антон остановился возле окна, расположенного на первом этаже.
- Смотри, здесь все время заклеено окно. Бумагой. Белой.
- Ну и что.
- Ну, кто-то не хочет ничего видеть в окно.
- Может быть он видит, что ничего нового.
Антон был рассеян, Кира не понимала, почему он прицепился к этому заклеенному окну. Антон продолжал.
- Даже, если видеть нЕчего – зачем заклеивать?
Кира усмехнулась.
- Чтобы лучше слышать.
Антон оживился.
- Ты думаешь, там за окном он вслушивается?  Во что он вслушивается?
Кире надоело все это.
- Да, ладно. Пойдем.
Через несколько дней на прогулке уже Кира задержалась у этого же окна.
- Смотри, рисунок бумаги изменился - то, как она наклеена, поменялось.
Антон всмотрелся в листы бумаги, пытался понять.
- Он чем-то недоволен.
Кире казалось иное.
- Мне кажется он ест эту бумагу, питается ею.
- Если он питается, то рисунок бумаги не важен.
- Тебе все равно, чем питаться?
Антон сомневался.
-  Ну, не рисунком же.
Кира поясняла.
- Он питается бумагой и поэтому у него меняется рисунок.
Антону было тяжело это слышать.
- Пойдем отсюда.
Через несколько дней они снова были у этого же окна. Окно было обклеено гораздо меньше. Антон был взволнован.
-  Видишь? Бумаги стало меньше.
Кира была тревожна.
- Кто-то ест его бумагу!
Антон недоумевал.
- Почему ты думаешь, что это не он сам?
- Потому что бумаги меньше. Если бы ел он сам, бумага бы возобновлялась.
Антон терял логику Киры и изобретал свою.
- Вот теперь я вижу, как поменялся его рисунок.
- Рисунок чего?
- Бумаги.
Кира была в отчаянии.
- Но бумаги почти нет!
- Зато видно, как поменялся ее рисунок.
Кира кричала.
- Нет никакого рисунка! Нет! И не было! Была просто бумага! А теперь ее нет!
Антону хотелось ее успокоить.
- Так конечно нет, если он ее ест.
Кира притихла.
- Он ее ест, чтобы ее не было?
- Нет, он ее ест, создавая рисунок. Ты сама говорила.
Кире казалось, что кто-то отнимает ее место жизни.
-  А почему он? Может быть это она?
Пришла пора недоумевать Антону.
- Она ела бумагу ради рисунка?
Кира чувствовала себя уверенней.
- Нет, она ела бумагу, чтобы сделать ее невидимой.
Антон терялся.
-  Так бумага есть или ее нет?
-  Она есть, но  мы ее не видим ее – она ушла в рисунок.
Антон поник.
-  Она ушла?
-  В рисунок.
-  Пусть она не уходит.
-  Давай завтра посмотрим.
Они опять гуляли и остановились возле окна. Оно было снова оклеено бумагой. Как прежде. Антон приободрился.
- Бумага больше не уйдет?
Кире казалось, что Антона надо успокоить.
- Пока ты будешь приходить смотреть на нее – не уйдет.
- А ты не будешь приходить?
- Зачем? Ты же будешь есть бумагу.
Для Антона это было неожиданно.
- Я буду?
Кира поспешила пояснить.
- Чтобы она не ушла.
Антон оставался ошарашен.
- Но бумаги будет слишком много.
- Ты сам хотел, чтобы она не уходила.
- Хотел.
- Ну, вот.





7. Парк 1




Игорю с Аней иногда разрешают гулять по парку вдвоем.  Возле одного из деревьев Игорь останавливается.
- Мне кажется здесь не хватает веток.
- Их обломали.
- Если бы их обломали – был бы спил, остатки, обрывки.
Аня привстает, чтобы убедиться.
- Обрывков нет. Потому что есть дупло.
- А при чем здесь обрывки и дупло?
Интонации Ани будничны.
-  Их засунули в дупло.
Игорь удивлен нелогичностью подруги.
- Дупло не такое глубокое и если бы их засунули – все равно должны остаться обрывки.
Неожиданно Аня срывается.
- Обрывки! Обрывки!
- Ты чего?
- Ты можешь что-то представить без обрывков?! Что-нибудь чистое?
Игорь приподнимается на носки.
- Но здесь есть дупло.
- Вот поэтому! Поэтому надо представить чистое. А?
Игорь озадачен.
- Из дупла ничего не появляется.
- Появляется из дерева?
- Да, из дерева.
- А пропадает куда?
- Никуда не пропадает.
Аня спорит и спорит как-то одержимо. Это неожиданно для Игоря. Аня продолжает.
- Из дупла появляются птицы.
- Птицы, да. Но причем здесь ветки?
- Птицы сидят на ветках.   
- Думаешь, это дупло сделали птицы?
- Наверное.
Игорь задумывается.
- Птицы могут цепляться за ствол.
- Им так неудобно.
Игорь развивает мысль.
- Если ты видишь дупло – под ним должны были быть ветки потому, что птицам иначе неудобно было его делать.
Неожиданно Аня соглашается.
- Да.
Игорю нравится поддержка Ани и он решает тоже поддержать ее.
- А потом они сточили ветки и сложили их в дупло.
Игорь ждет согласия Анны, он ошибается.
- Нет, птицы улетели.
- И при чем здесь ветки?
- Их нет.
Игорь огорчен.
- Но ты веришь, что они были?
Аня растерянна, она ищет другие идеи.
- Их не было.  Потому что есть еще деревья.
Игорь не понимает Аню.
-  То есть другие деревья сделали это дупло?
Ане нравится это предположение, и она цепляется  за него.
- Ты так думаешь?
- Я хочу понять, что думаешь ты.
Аня решается.
- Да, я думаю это сделали деревья.
Игоря охватывает азарт.
- Ветви здесь были?
- Были.
- Они что? Ушли к другим деревьям?
У Ани загораются глаза.
- Ты так хорошо меня понимаешь.
Игорь сокрушительно уточняет.
- Ветви не ходят.
Аня не смущается, она думает о чем-то другом.
- Знаешь, я так думаю ветвей нет не из-за дупла.
- А из-за чего?
- Из-за ночи. Их поглощает ночь.
Игорь сопротивляется новому предложению.
- Но мы их не видели, когда еще было светло.
Аню несет.
- Их поглотила предыдущая ночь, потом еще предыдущая и еще.
- А дупло при чем здесь?
Аня теряется.
- Ветви оказались между дуплом и ночью и не могли остаться на месте.
Игорь удивлен.
- Они растаяли?
Аня идет дальше.
- Они превратились в листья.
- Листья  только укрепляют ветви.
Аня отстраняется от Игоря, хватает его за руку.
- Какой ты странный. Смотри – у тебя есть наколка.
- Есть.
Аня восторженна.
-  Но кожа у тебя никуда же не делась?!
Игорь пытается понять Аню.
- Тебе кажется, что эти возможные ветви – как моя кожа?
- Да!
Игорь принимает решение.
- Ты меня не любишь!
Аня  улыбается.
- Потому что мне кажется, что здесь были ветки. Тебе тоже так кажется?
Игорь пытается угодить Ане.
- Да.
Аня льнет к Игорю.
- Это хорошо. Ветви были внутри.
Игорь не может согласиться.
- Ну, внутри дупла не растут ветви.
Аня оглядывается. В парке темнеет. Им пора в палату.
- Они растут к другому дуплу. А где оно?
У Игоря что-то вспыхивает в голове и он вкрадчиво поясняет.
- Сейчас темно и мы его не видим.
Аня с надеждой хватается за эту мысль.
- Но оно есть?
- Конечно есть.
Аня сладко вздыхает.
- Как хорошо мы понимаем друг друга.
Они целуются. Пора возвращаться.




8.Парни играли в теннис. Один был долговязый и ломкий, другой покороче, покрепче. Инга наблюдала за ними. Игра происходила на небольшом корте. Невдалеке светлели новостройки.
Когда мяч вылетал с корта, Инга охотно бежала за ним и возвращала в поле. Парни принимали эти мячи, как должное. Рядом с кортом на большом щите благоухал плакат, на котором девушка играла в теннис.
Инге девушка казалось живой, и Инга говорила с ней, - Ты тоже  любишь теннис? Тебе нравится, как они играют?
Девушка молчала, но Инге казалось, что девушка слушает Ингу. Инга продолжала, -  А ты любишь подавать? А ты хорошо принимаешь? Быстро бегаешь?
Парни переглядывались между собой, но не останавливали игру. Инге чудилось, что на плакате уже не девушка, а она – Инга. И мячи подбирает не Инга, а она – девушка.
Инга, однако, заметила, что девушка странно подбирает мячи. Она их собирает, но парням не отдает.
Парни остановились,  Инга теперь не возвращала им мячи. Она куда-то бегала и возвращаласьбез мячей. Мячи кончились.
Долговязый  видел, что Инга засматривается на плакат. Это оживило его, и он подошел к плакату, принялся его рвать. Бумага отходила легко, Инга сидела растерянная и не чувствовала сожаления.
Долговязый взял несколько мячей, лежащих рядом с Ингой и вернулся на корт.  Игра продолжилась. Инга удивленно глядела на оборванный билборд. Ей не хотелось бегать за мячами и они разлетались без нее.
Оба парня тихо сердились, остановились играть, подошли к Инге. Тот, кто покрепче, спросил, – А где мячи? Долговязый добавил, – Ты их прячешь?
Инга молчала. Крепкий, будто играя наклонился к Инге и поглядел ей под юбку, хохотнул,- О, она без белья!
Оба парня засмеялись, пошли собирать разбросанные мячи. Юбку, как нарочно, крепкий оставил приподнятой. Инга не замечала неприятностей. Она перестала замечать что-либо. Будто это не плакат порвали, а ее, Ингу, стерли.
Парни вернулись с мячами и продолжили. Инга смотрела на корт, но уже не видела парней. Она видела себя, играющей с девушкой. Девушка подавала мячи, но Инга никак не могла их отбить. Мячи летели мимо ракетки и девушка сердилась,  - Ты будешь отбивать? Инга виновато улыбалась и бегала за мячиками и кидала их девушке. Девушка подавала снова.
Инга так и сидела с приподнятым платьем на скамейки. Парни улыбались, но беспокойство овладевало ими. Долговязый присмотрелся,  хохотнул, - У тебя встал. Крепкий быстро и весело парировал, – И у тебя встал.
Парни играли, за мячами приходилось бегать самим. Долговязый не выдержал, закричал Инге,  - Одерни платье! Инга как будто не слышала их. Крепкий совсем встревожился, он подбежал к Инге. Она его бесила и он с силой сорвал с нее откинутую юбку, стянул с себя брюки и надел юбку Инги на себя, вернулся на корт. Это успокоило его. Инга сидела теперь без юбки.
Долговязый ненадолго замер от неожиданности, но крепкий подавал и долговязый продолжил игру. Парням понравилось созданное напряжение.
Мячи вылетали, но парни не бегали за ними. Игра  опять остановилась. Какие-то мячи лежали недалеко от Инги. Долговязый крикнул, - Эй, отдай мячики!
Инга вздрогнула, она услышала этот крики, заметила, что сидит без юбки. Инга увидела брюки лежащие рядом, поднялась и неспеша натянула их.
Инга пошла, поддерживая на себе брюки. Парни замерли. Долговязый удивился растерянностью приятеля, -  Ты чего? Не отнимешь у нее брюки? Крепкий мялся, - Слушай, мне неудобно, я в юбке – отними у нее ты.
Доловязый бросился за Ингой, - Отдай брюки. Инга повернулась к нему и долговязый увидел перед собой девушку с плаката. Девушка сказала ему мягким голосом,  - А он в брюках.
Доловязый возвратился на корт. Крепкий был удивлен, - Ты чего не взял у нее брюки? Долговязый молчал, он смотрел вслед уходящей Инге и видел девушку с плаката, сказал тихо, - Я тебе дам свои.