Другого не будет...

               
   Солнце проснулось раньше меня. Впрочем, как и всегда. Я посмотрела на себя в зеркало и ничего хорошего там не увидела. За прошедшую ночь мой длинный нос нисколько не уменьшился. Какой ужас… Только к обеду мне удалось уговорить себя, что жизнь прекрасна. Для этого потребовалось съесть не меньше килограмма моих любимых шоколадных конфет.
   Мой телефон-молчун пропел мне призывную песенку.
   - Привет, подруга !
   - Ленка, - ахнула я.
   - Не забыла еще ?
   - Да ты что ? Ты откуда ?
   - Через пять минут буду у тебя.
   Я с тоской подумала про свой пустой холодильник.
   - А про это даже не думай. Я все привезу.
   Мне стало стыдно.
   - А почему мне не было стыдно, когда мы жили на одну твою зарплату ? Ты работала и днем и ночью, а я свою личную жизнь устраивала. И я ее, между прочим, очень хорошо устроила.
   Раньше Лена жила в дальнем Подмосковье, а сейчас живет в еще более дальней Италии. Мы познакомились с ней, когда учились в медицинском училище. Потом я поступила в медицинский институт, а она пошла работать. Но мы продолжали дружить. Лена часто оставалась у меня. Я жила у своей тетушки в самом центре Москвы рядом с кинотеатром «Ударник». У тетушки Маруси было целых две комнаты в большой коммуналке. Когда тетушки не стало, Лена поселилась у меня основательно. Я была этому только рада.
   «Жизнь – комедия для тех, кто думает, и трагедия для тех, кто чувствует». Лена воспринимала жизнь как комедию, легко, несерьезно, весело. Я – как трагедию, тяжело, со скрипом, со слезами. А слез, в силу своей работы, я видела много.
      - Тебе нужно срочно менять профессию, - твердили мне все мои родные и близкие. – С твоей тонкой кожей, с твоим обостренным восприятием мира ты сама сгоришь. Больные по природе все – вампиры. У тебя всей твоей крови не хватит, чтобы их всех спасти.
   В среднем у взрослого человека литров пять крови. В пересчете на ведра всего-то пол ведра. И правда, не очень-то много…
   Лена, в отличие от меня, переучилась на косметолога и очень удачно устроилась в модный салон. Я после медицинского института стала работать участковым терапевтом в районной поликлинике.
   Параллельно с учебой и работой текла и наша личная жизнь. У Лены личная жизнь была похожа на стремительную горную реку с очень крутыми виражами, внезапными водопадами, коварными подводными валунами и водоворотами… Только держись и не зевай…
   Река же моей личной жизни текла по равнине. Можно было сесть в лодку и даже не грести. Все равно ничего серьезного не произойдет. Так, может быть маленькая остановочка, если лодку случайно прибьет к песчаному берегу и она сядет на мель…
   - Другого шанса устроить свою жизнь у тебя больше не будет, - орала Лена уже целый час, чтобы сила колебаний от ее голоса через мою барабанную перепонку дошла, наконец, до моих мозгов и я поняла, что Лена права на все сто процентов.
   - И у меня, кстати, не будет другого шанса помочь тебе, идиотке.
   Видимо, какие-то эмоции промелькнули на моем лице и Лена сказала :
   - Так, спокойно. Начнем все сначала. Я предлагаю тебе кардинально изменить свою жизнь в лучшую сторону и поехать со мной в Италию.
   Раньше слово Италия ассоциировалось у меня с итальянским кино, с морем и спагетти. Несколько лет назад туда уехала, выйдя замуж за итальянца, моя лучшая подруга Лена, поэтому к слову Италия, в компанию к Софи Лорен и Челентано, прибавилось имя Лена. Очень, на мой взгляд, гармонично. Я попробовала поставить свое имя рядом с названием этой солнечной страны. Гармонии не получилось. Грубоватая буква «р» и свистящая «с» в моем имени заглушают мягкую «л». Лариса и Россия, еще куда ни шло, а Лариса и Италия как… валенки и модельные итальянские туфли на шпильке.
   - Лен, я Родину люблю.
   - И я ее люблю, но на расстоянии. Жить здесь невозможно  и так будет еще лет сто или двести. До хорошей жизни в России нам не дожить. Пусть нас Родина простит за предательство, но лучше горькая правда.
   Когда ты покупала себе в последний раз на свою нищенскую зарплату нормальный съедобный сыр ? Когда ты в последний раз обновляла себе осенние сапоги ?
   Лена открыла мой шкаф с обувью.
   - В этих ты ходила еще в институте. Твоя нищета стала хронической. Мне больно на все это смотреть, потому что я люблю тебя, и я хочу и могу тебе реально помочь.
   - Да ты и так мне помогаешь. Зачем насовсем-то уезжать ?
   Самыми ценными и самыми красивыми во всей моей квартире были Ленины подарки уже оттуда, из другого мира. Мне даже иногда кажется, что они, эти подарки, с другой планеты.
   - Мой муж открыл для меня медицинский салон. Мне нужен хороший специалист, а ты отличный диагност. Поработаешь, поживешь как человек, будет с чем сравнить, а там сама решишь, где тебе лучше. О зарплате договоримся. Тысяч пять долларов в месяц я спокойно могу тебе платить.
   - Ты шутишь ?
   - Нисколько.
   Я и раньше никогда не могла понять, когда Лена меня разыгрывала, а когда говорила правду.
   - Я беременна, - сказала она мне несколько лет назад в разгар одного из своих бурных романов.
   Мы вместе мечтали о том, каким будет ребеночек, гадали над его именем и полом, а через месяц Лена сказала мне, что она просто пошутила…
   Поэтому, когда она призналась мне во второй раз, что ждет ребенка, я не поверила и не обратила на ее сообщение особого внимания. Как-то утром она, стоя уже у самого порога, говорит :
   - Сегодня, подруга, иду на аборт. Боюсь немного. Первый раз все-таки.
   Я лишилась дара речи в полном смысле слова. От страха за Лену у меня произошел спазм голосовых связок и я несколько месяцев не могла говорить. Лену тогда очень неудачно прооперировали, случайно прокололи кишечник. Она после этого долго моталась по больницам. Ушла с работы. Я приезжала ее навестить, и мы общались мимикой и жестами, как глухонемые. Я даже была этому рада. Ну что я могла ей сказать ? Ну что она могла мне ответить ? Разве слова хоть когда-нибудь и хоть кому-нибудь помогали ?
   - Накопишь денег и, если захочешь – вернешься, - продолжала Лена. – Тогда я буду за тебя спокойна, что ты хоть с голодухи не умрешь на нашей любимой Родине.
   - А как же квартира ?
   Тетушкину коммуналку давно расселили и я жила в хорошей двухкомнатной квартире в том же районе.
   - Квартиру продашь или, если не хочешь, можно сдавать в долгосрочную аренду. Это не проблема. Визу и билеты я беру на себя. Твоя задача – только собраться…
   Лена сама нашла очень приличных жильцов и оформила с ними договор на снятие моей квартиры на пять лет. Жильцы были счастливы. Район у меня престижный. Лена оформила мне визу и купила билет. Я уволилась с работы и собрала чемодан.
   Настроение у меня было пасмурным, а погода солнечная. Как в Италии, подумала я. Лена улетела на несколько дней раньше меня. Дела позвали ее на новую Родину. Я шла в последний раз по своей родной улице и мне казалось, что все показывают на меня пальцем и говорят – предательница, предательница… И люди, и собаки, и дома, и деревья… , все меня осуждали. Значит, мы тут, с нашими трудностями, а ты там, с их благами ? С их морем ? С их лягушками и долларами ?...
      Объявили регистрацию на мой рейс, и я вышла из здания аэровокзала. У входа лежала большая лохматая псина.
   - Песик, - сказала я ему, и он тут же тяпнул меня за ногу.
   Не больно, не до крови, но позорно. Беспородная псина была большим патриотом своей страны, чем я. Пес никуда, в отличие от меня, не улетал.
   Куст жасмина около аэровокзала благоухал эфирными маслами, и я сунула свой длинный нос в его белые цветы с желтой серединкой.
   - У Вас все лицо от пыльцы пожелтело, - предупредил меня прохожий мужчина. – Вы сюда или отсюда ? – спросил он. – Если отсюда – ничем не могу помочь. Самолета у меня пока нет. А если сюда – подвезу, куда Вам надо.
   - Нет, я, к сожалению, отсюда.
   - И куда, если не секрет ?
   - В Италию, - сказала я и чуть не заплакала.
   - Надолго ?
   - Как получится.
   - Работать ?
   - Жить, - вздохнула я и полезла в сумочку за носовым платком.
   - У нас, конечно, тяжеловато в материальном плане, но коснись души, лучше чем у нас, нигде на всем свете нет !
   Мужчина обвел рукой вокруг себя.
   - Это же рай земной. Какая у нас природа ! Какие просторы ! Ни в какой Италии Вы такой красоты не найдете.
   - Да согласна я с Вами. Разница лишь в том, что Вы патриот, а я, кажется, совсем наоборот… Меня даже бездомная собака за предательство тяпнула, - пожаловалась я.
   - А не на Ваш ли рейс уже в третий раз посадку объявляют ? – спросил меня мужчина.
   - На мой, - вздохнула я. – Но ведь я могу опоздать или не услышать.
   - Правильно. Лучший способ не услышать – закрыть уши ладонями.
   Я тут же прислушалась к дельному совету…
   Мужчина возвращался мимо меня минут через сорок. Я все еще стояла под кустом жасмина и закрывала ладонями свой слуховой аппарат. Запах жасмина меня одурманил, и я начинала забывать, что я вообще тут делаю ?...
   - Улетел Ваш самолет, - сказал мужчина, и мне захотелось его поцеловать.
   Я не помню, когда я в последний раз так бурно радовалась хорошей новости.
   - Ну и что теперь ? – спросил мужчина. – Да Вы не просто патриот. Вы образец патриотизма.
   - Да уж, - хмыкнула я. – Эталон.
   - Вам хоть жить то есть где ?
   - На ближайшие пять лет я бомж. Моя квартира сдана.
   - Чтобы в нашей родной стране не нашлось места для такой потрясающей женщины как Вы ? Быть такого не может. Я первый этого не допущу.
   Мужчина по имени Алексей загрузил меня и мои вещи в свою машину и через двадцать минут мы были в небольшой деревушке недалеко от аэропорта «Шереметьево».
   - Баб Валь, принимай жилицу на постой. Ты все говорила, что тебе скучно тут одной.
   - Здравствуйте, - сказала я. – Я к Вам надолго. Лет на пять.
   - Ого, - сказала баба Валя. – А выдержишь ? У нас не город. И печку надо топить, и воду из колодца носить. И огород… А ты вон худющая какая.
   - Да я, баб Валь, буду помогать, - сказал Алексей и посмотрел на меня таким мужским взглядом, что меня даже в жар бросило. – Ну ладно, я поехал. Завтра заскочу, - сказал он как-то смущенно.
   - Ого, девка. Зацепила ты Лексея то нашего. Что-то я не помню, чтобы он вот так на женщин смотрел. Ты сама то замужем ?
   - Я – нет.
   - Дык и он не женатый. Бобылем живет. Я еще на свадьбе у вас погуляю, - баба Валя подмигнула мне и засмеялась. – Муж то и помнет маленько, и постель согреет. А то много ли радости в холодную койку одной ложиться ?

   Подушка у бабы Вали пахла земляникой и я уткнулась в нее своим длинным носом.
   За окном начался ночной концерт. Солировали соловей и лягушка. Каждый пел о чем-то своем. О личном. Иногда трель соловья и кваканье лягушки перекрывал гул взлетающего самолета. Интересно, куда он летит, подумала я, засыпая. Наверное, в Италию…