Арестант

 Виктор Матюк

Арестант

Погибли юность и талант, перед тобою на коленях стоит обычный дилетант,
Он шел по жизни словно танк, но казённой дом намедни начал плакать о нём!
Волосы дыбом, зубы торчком, он пробирается сквозь толпу правым бочком,
От него разит вином, хотя его душа пылает яростным огнём! Его сочный баритон
Стал похож на волчий стон, ему не писан был закон, но меняется всё,
На толкучку ушло всё нажитое тяжким трудом барахло, а следом за ним по тропам иным,
Словно туман иль серый дым былые мечты ветром отнесло к стенам чужим!
В тех стенах погибли сокровенные желания, но он остался им верным до скончания,
Живи и кайся, с сокровенными струнами души изредка соприкасайся,
Но от тюрьмы и сумы – не зарекайся! В систему вживайся и друзей не чурайся!
Не верь! Не бойся! Не проси! Не продавайся за ломоть хлеба и палку колбасы!
Уж лучше свою совесть положи на очень точные весы и молча, жди ответа,
На носу лето, денег на подкуп судьи нету, он насмешки у толпы возбуждал,
Словно пешки у короля, но из последних сил стоял у руля, пока из-под ног не ушла земля!
С грустью седой головой покачал, когда о решении суда поздно вечером узнал,
Ничего в последнем слове не сказал! Он просто промолчал, и вдруг такое понёс,
Что забыл поставленный вопрос, посыпалась множество угроз, хотя ответ был прост!
Он вспомнил тот косогор, на котором в упор впервые глянул в глаза,
Видавшего виды старика, дрогнула тогда его молодецкая рука,
Над головой проплыли дождевые облака, но дождевая вода пролилась в другом месте,
Не время думать о совести и чести, если идёт война и вот-вот должны
Погибнуть от рук врага твоя мать и жена! Он искал пути, как ему их от бесчестия спасти?
Взгляд упёрся в зелёную дубраву и на земле он увидел след кровавый,
Тут же глянул во тьму, трудно ему вновь возвращаться в красно-каменную тюрьму,
Вход завален камнями, там никто не молится, словно в православном храме,
Себе путь там освобождают крепкими кулаками! А рядом узники громыхают цепями
И грохочут кандалами, красен человек своими делами, коль он оставил горе и слёзы,
То ему уже не до жизненной прозы! Наручники надели на него, боль пронзила тело его,
Он был красив и молод, но здесь ему докучал жуткий холод и страшный голод!
Он измучен вконец, неужто его страдания не видит всесильный Творец!
Он вытер лоб крутой холодной и костлявой рукой, раздался стон за стеной,
Помутнело зрение, но через минуту иль две вновь вернулось озарение!
В краю суровом не внове на людей надевать путы и оковы! Там жить хреново,
Тяжкими выдались первые мгновения, между сидельцами начались трения,
Ни в одном подземелье ты не заметишь веселья, только позднее похмелье
Возвращает в прошлое время, но спустя много дней всходы даст проросшее семя!
На мужчине том нынче нет лица, когда-то им можно было любоваться без конца!
Меняются времена, меняются нравы, на картах мира появляются новые державы,
Я же изредка по ушедшим временам тоскую и чешу двумя руками голову седую!
Смотрю с опаской и с невиданной острасткой на стены огромные,
Здесь бушуют страсти неуёмные, волосы, собранные в пучок, рассыпались,
А брови дугой стремглав изгибались, когда новые препятствия на его пути встречались!
Здесь нет мнения своего, есть только безликое естество, больше нет ничего!
Будь мудр и справедлив, и тогда ты не лишишься своих белоснежных крыл!
Сыро на дне глубокой темницы, по ней ходят серые лица, им предстоит забыть о горе
И жить в позоре! Здесь жизнь – не рай, преступление совершенно невзначай,
Есть мера, есть край, вспоминай, как и почему ты сделал шаг в тюрьму?
Там нельзя доверять в этом мире никому! Не жди доброго и мудрого совета,
За дверью свистят плети и через двери эти долу падают слабые пучки холодного света!
Потом наступает тишина, вся тюрьма в неё давно уже погружена,
Хотя колючей проволокой оплетена, и не может до утра пробудиться от сна!
Что-то творится за каменной оградой, люди получают премии и награды,
А рядом тоска невыносимая, душа боготворимая вырывается из лютой свиты,
Сердца людей здесь вдребезги разбиты! Они голодны и грустны,
Им в ночи снится запах ветчины, мысли холодны, рядом шумит столетний лес,
В окно видна лишь высь голубых небес! Этот мелкий штрих усложняет стих,
Но выносит свой вердикт – надо жить невзирая ни на что! Из души доносится чей-то крик,
Голос незнакомца вконец охрип и под потолком завис, и только досужая мысль
Напоминает богу о бедах мирских! Каждый арестант имел талант:
Добывать шмотьё и провиант, на пиджаке яркий бант, а в руке – стакан,
И даже если он прилично пьян, то всё равно не попадёт в силки,
Об этом знают здешние мужики, хотя им не с руки зазря топтать каблуки
И поднимать камень невзгод, закрывая вход в старинный каземат, там слышен чей-то мат!
Ему никто не рад, видит бог, что рот на замок давно уже закрыт, в противном случае
Враги замучают вопросами и доносами, уведут свободу из-под носа,
Словно девчонку курносую у молокососа! Не стоит речами своими
Защищать собственное имя, этот номер не пройдёт, надо, чтоб по самый гроб
В той темнице менялись только образы и лица, а мысли неслись по жизни,
Словно кони, уходящие от вражеской погони! Позор глубок, несчастен паренёк,
У него забинтован правый бок, за что так наказал его всесильный бог,
И горе на него навлёк? Если бы он спрятался в нору, как сурок, был бы прок,
А так сырость и мрак покупаются здесь за медный пятак! Коль не дурак,
Выйдешь на свободу не завтра, а через годы!
Тоской глубокой давит на разум небосвод высокий,
Зло творя, праведно жить нельзя, глаза свои открой,
И рассчитайся на первый и второй! Что-то происходит за спиной,
Там древо бедствий живёт в соседстве с приличными людьми, но они одни
Борются с бедой, бьются о мрачные стены головой, но оставшись сиротой,
Теряют свободу и покой! Зло не уничтожишь, коль жить сам праведно не сможешь,
Только душу сильно растревожишь, и страхи зазря умножишь,
Они в предсмертный час в пух и в прах растопчут нас! Им никто не указ!
В вечность кану, коль звезду с небес не достану, и перед господом предстану, как злодей,
Он меня тоже погонит взашей! Бог привык миловать и карать, как же мне узнать,
С кем воевать, коль никому ничего не надо, а отрада ушла за стены ада?
Нивы и луга топчет конница врага, но чужим приказам не подчиняется мой разум!
Он стремится всё объять, но исчезает за горизонтом былая благодать
На вершине крутизны, она тоже чувствует дыхание весны и немощь страны!
Как мы бедны и как несчастны? Жить страшно, но выхода нет, врагу в ответ говорим,
Что этот мир неповторим, да, он – не рай, но грех творится невзначай!
Скальп со своей головы сам себе не снимай, хотя не скоро прекратятся злые разговоры!
Мы ещё повоюем и всуе бытия согрешим не раз и не два раза, но наша стезя
Уйдёт в небеса, а потом исчезнет из виду! Надо было предвидеть, что смерть
Может рогом в землю упереться и извести больное сердце! Там думаю думу свою,
Но оказавшись на краю бытия, не до конца осознаю я, что та стезя, по которой иду
И едва ли не ползу, выходит на приграничную полосу! Не горюй, поцелуй Иуды
Может прийти к тебе отовсюду! В речи грубой сами разжимаются губы,
Слова разлетаются как тополиный пух, их не всегда воспринимает слух,
Остаётся выбирать одно из двух: жизнь в тюрьме или лесосеку на Калыме?
Тяжко мне, здесь другое небо, другая земля, здесь свобода вовсе не та,
Едва оторвав от неё уста, на землю спустилась земная красота!
Я стар, но не обесчещен одной из падших женщин, это нежное с виду существо
Ни с того, ни с сего возомнило, что оно - здешнее божество, а зло поехало и пошло,
А потом в тупик зашло! В прежние года я ей советовал всегда в день рождества
Взвешивать фразы и слова, чтобы кругом не пошла пустая голова!
Старик всю правду ей поведал, не обманул, не предал, он стал домоседом,
Не знал и не ведал, кто же его тем поздним вечером за бесценок предал?
Не в первый раз бабы предают нас за пятак! Ветер быстроногий покинул их чертоги,
Там гуляют только блохи, а на столе лежат недоеденные крохи прошлогодних сухарей,
Кто-то из пришлых людей, пыхтя, засунул в золотую сокровищницу руку выше локтя,
Но грех творить в ночи нельзя! Это он зря поднялся с кровати чуть свет, чуть заря
И уже полдня горит огнём и нет живого места на нём! Звучит команда: «Подъём!»,
Шумом и гамом наполняется казённый дом, никто не видит,
Куда падает его изгнанница-звезда! Первые капли холодного дождя
Гремят по стеклу, мне невмоготу, как не крути, но от судьбы-плутовки не уйти!
Хочется сказать любимой женщине: «Прости!» и в сторону отойти, но уже поздно
Смотреть на небо звёздное, прошлого давно уже не жаль, но о нём, особенно днём,
Напоминают тоска и печаль! Неузнаваем стал лик, гляну на себя со сторону – не мужик,
Седовласый старик, как он оказался в стане злодеев? Бабьи бредни развеяв,
Скрестил руки на груди и попытался через чёрный ход намеченным уйти,
Но не тут-то было, вдруг его покинули и мощь, и силы! Когда мы молоды были,
То нас все женщины любили и боготворили, нынче шум толпы летит выше головы,
На земле остаются лишь каменные столбы, они лежат без нужды поперёк дороги,
О них прохожие обивают израненные ноги! О, сколько крови в каждом сказанном слове!
Не сжалился над нами бог, он нас от зла не уберёг! Кто-то попал в острог,
А кто-то занялся мало престижной работой! Когда казнят? Кто в этом будет виноват?
Виват! Виват! Виват! Шаг и мат! Король в ловушке, палят по нам вражеские пушки!
Валяются матрасы и подушки, рядом с ними недопитые чекушки! За спиною – руки,
Кто обрёк грешную плоть на долгие и тяжкие муки?
Какие-то суки взяли грешную душу на поруки, черкнули спичкой,
Приклеили кличку или погоняло, время бандитов настало!
Где его конец, а где его начало? Что скажет Творец? Труба, пацаны, труба!
Пора уходить в бега, по нас соскучилась непроходимая тайга! Вражда зашла глубоко,
Она пришла в наши края издалёка, а вот и день Судный для мужика безрассудного,
Несносен зной даже холодной весной, ветер несёт пыль по булыжной мостовой,
Солнце село, но оно за живое грешное нутро задело, нервы на пределе, но в этот день
Определена наивысшая ступень для мыслей и дел! Слава богу, что я жив и цел,
Слегка вспотел и едва ли не сомлел! На землю присел и песню босяцкую тихо запел,
Она о том, что опустил наш отчий дом и стужа за окном, я же не замечаю весну,
Когда отхожу ко сну, но читаю молитву перед предстоящей битвой, её слова, как бритва
Режут по живому и гонят зло из дому! Я бы его растоптал и по ветру мигом разметал,
Если бы заранее знал, откуда у него ноги растут и в чём его суть? Оно рядом,
Его ловлю ушами и взглядом, уста в уста припадают друг к другу неспроста,
Рядом тлен и суета, немочь и повседневная маята! Господа, от винта! Отчаливать пора!
Идти нам некуда, везде видна одна и та же кабала! Нет причины для песни лебединой,
Отныне все мужчины будут почитать наши древние святыни! Из окна не видно ничего,
За окном - туман, как парное молоко, стон с нижнего этажа, как рёв старого быка,
Он отталкивается от потолка, а потом врезается в каменный пол, кто-то чинит произвол,
Неужто он не страшится кары? Недуг старый возвращается на круги своя,
Впереди боевая ничья! На хрена она мне нужна, товарищи и господа?
Исполненный стыда, иду, но не знаю куда? Тьма унылая забирает оставшиеся силы!
Взгляд дробился, потом основательно измельчился и вдруг исказился совсем,
Суета и тлен на кону, кручусь на полу подобно веретену!
Луч света ослеплял, но глаз от него устал, он упёрся в каменную кладку,
Пришло время свои мысли раскладывать по порядку, ведь после долгих кутежей
Толики святости не осталось у пьющих людей! Судьба их гонит взашей с земли своей!
Конечно, ничто не вечно под Луной, мир обновляется само собой,
Только боги не устают после дальней дороги, у них сил много,
Я же надеюсь на помощь Господа- бога! Неужто я не мужчина? Песня соловьиная
Несётся по склонам покатым, там сидят постовые солдаты, в руках - штыки и гранаты,
На эту службу принимают без блата! Сегодня понедельник, я же сижу, как отшельник
В своей норе и чудится мне, что мой взгляд яростью давно уже объят,
Но глаза прежней страстью не горят! Перед глазами обычный армейский каземат,
Шаг вперёд и два назад, дальше некуда шагать! На излишних разговорах здесь
Можно поставить жирный крест, повесь перчатки на гвоздь, задумай тост,
Пусть он будет на диво прост, словно сельский погост!
Неужто, темница, меня исправить хочешь ты? Учти, что я смотрю на этот мир со стороны!
Мне иные атрибуты в жизни нужны, а у толпы кодексы чести свои!
Перед предками опозорен не буду, откуда совести взяться,
Коль до сих пор продолжаю на ветру колебаться? Грехи везде и всюду,
Их начало не забуду, а конец? Его увидит только Творец!
Не жалею о сложившейся судьбе, ответ ищут в самом себе,
Не достаточно мне было много горя видеть и грядущее предвидеть!
Среди обломков бытия просто обязан выжить я! В тюрьме коротаю время,
Но не меняется система, а проблемы растут, как грибы, делаю выверенные ходы,
Но сокровенные мысли прячутся в двух минутах ходьбы! Предстоит с судьбой смириться,
Уснуть и вечным сном забыться! Что творится в мире земном?
Посмотри, что происходит за зарешеченным окном? Гремит гром,
А в храме святом священник читает «покаянный канон»! Никому не писан закон!
Где же праведный меч? Хочу врагам отечества головы отсечь! Страна едина
И тому порукой мои седины, пусть эти суки, привыкшие предавать,
Вымоют от крови руки, пришла пора всем бандитам понять, что не проиграна рать!
Надо бежать, но куда? Там, где жизнь, как халва! Вот такие-то дела, товарищи и господа!
Хватит возить контрабанду на старенькой шаланде, а в тюрьме мы будем есть баланду!
Площадь гудела, что в стране началось доброе дело, солнце ещё за горизонт не село,
Но груда наживы вырывает из толпы последние жилы! Будем живы, не помрём
И все свои силы в единый кулак соберём, а потом возродим треснувший дом!
Невдалеке бушует море, здесь воре на воре, но никто со шквальным ветром не спорит,
Каждая камера, как разбойничье гнездо, ни за что отсюда никто не сбежит легко!
Там гуляют приведения, и они в любое мгновение уходят за горизонт,
Вдалеке беснуется грозовой фронт, у моря женщина прячет в сумку белоснежный зонт,
Природа делает последний вечерний мазок, нутро её мертво и рядом нет никого,
Кто бы любил тебя до гроба и укрыл бы от проливного дождя! Дрожа и содрогаясь,
Греша и каясь, подхожу к груде наживы, страсти ещё живы,
На земле валяются лопнувшие презервативы! Здесь рыбы хвостом плес кали воду,
Я же издали смотрю на матушку – природу, грызясь и калечась
Перед дождём из земли выпазит вся нечисть! Слёзы на щеке, горечь в кулаке,
Соломинка в зубах, всё – тлен, всё – прах! Рыба мечет икру, я же когти рву
И бегу сквозь допотопных мыслей строй и забываю о корысти дневной!
Грызёт досада, что эти гады косят чужое жито, одним словом, ухари и бандиты
Определяют нашу долю и гуляют по дикому полю, а нас бросают в неволю!
Я отвык от шума городского, но сейчас хочу выпить вина молодого,
Вдруг стук сапог, подкованных железом, доносится из коридора от бойца сторожевого,
Вооружённым ножом и обрезом! Чужие солдаты лезут в наши дома и хаты,
Эти рыжие и щербатые, изрядно пьяные и слегка поддатые, оставшись без работы,
На чужие плечи перекладывают собственные заботы! Тише, братишка, не шуми,
Иначе всем нам крышка, нельзя ссориться с приличными людьми!
В вихре смуты внезапно повеяло холодом лютым, быстро летят дни,
Но медленно идут минуты! Какие-то лилипуты хотят все наши карты спутать!
То ли вправду говорят, то ли неудачно шутят? А потом рожами по сторонам крутят,
Одним словом, воду мутят, поднимают бучу и по такому случаю всходят на кручу,
Но дают маху и падают замертво на плаху! Враги рыщут, а в диком поле ветры свищут,
Там, где почище, стоят чьи-то грязные голенища, на столе валяется вчерашняя пища,
Нет смысла в такой миг говорить о высоких идеалах мирской жизни! Мать родная,
Я же ничего о своей судьбе досконально не знаю! Сижу в склепе, где-то мои родные дети,
Я же в мерзостях погряз, словно старый и трухлявый вяз,
А все грехи ополчились против нас! От натуги вою при виде конвоя,
Бьюсь о стену головою, но умираю стоя, хотя ничто не чуждо мне мирское!
Встречаюсь с врагами взглядами, они в былые времена ходили бандитскими ватагами
Вместе с продотрядами, опустошали амбары подобно монголо-татарам, своими клыками
Вонзаются в самое сердце, но видел я их на конце своего перце! На часах девятый час,
Свет в камере погас, на ощупь ищу унитаз, искры сыплются из глаз,
Мужчина старый не страшится грядущей кары! По двору бегают санитары,
А изнутри доносятся звуки семиструнной гитары, заборы крушат вандалы,
Они  сперва вслушивались в чужие слова, а когда кругом пошла седая голова, кажись,
Она с ума сошла, ей трын-трава! Взять бы дрын в руки, пусть знают продажные суки,
Прошла тюремная прописка, грешника вычеркнули злодеи из собственного списка!
Неужто крышка ему? Судя по всему, дело идёт к тому! А на том берегу у всех на слуху
Последняя новость, это нашумевшая повесть о приключениях мирских людей молодых!
Она нанесла страсти удар под дых! Смрад на некоторое время затих!
Страсть вернулась в сознание снова, ей трудно лишиться прежнего крова,
Своим проделкам счёт я не веду, я просто иду у желаний на поводу, надеюсь и жду,
Что в нужный момент в сторону отойду, но успею ли
Оторвать свой взгляд от грешной земли? Куда ушли мои поводыри?
Ты пальцем им не грози, там свора псов, их быт таков, что ясно даже без слов,
Что их нельзя выпускать из-под амбарных замков! Покамест в камере нет свободных мест,
Нужен ли протест и имеет ли смысл усложнять и без того несуразную жизнь?
При тусклой лампе и постороннем храпе не сходишь по нужде, все мешают тебе,
Горишь, но не сгораешь и свои обязанности помимо воли выполняешь
И себя узником совести считаешь! Сидишь на парте, играешь сам с собою в карты,
А рядом валяются старые нарды, вдруг в небо взлетели яркие петарды,
Гром застигнул арестанта врасплох, нет покоя от назойливых блох,
От грохота грома едва ли я не оглох! Сидишь, как лох и молчишь,
Но надоедает тишь беспросветная, в небыль уходит мечта беззаветная,
Другая мысль в закрытую дверь заходит, вокруг да около ходит,
Но не мычит и не телится, над землёй густой туман давно уже стелется,
Мне же не верится, что пот капает с пропитого лица доброго молодца
И что-то капает с его толстого конца! Разбитые судьбы, разбитые сердца,
Нашим горестям нет ни края, ни конца! Вот это да!
Будущность страны на кону, почему никто не изгнал с этих просторов Сатану?
Звезды горят на тёмном небе, у нас нет ни глотка воды, ни крошки хлеба,
Кому о своих горестях поведать? Мы же тянем арестантскую лямку
Под крутыми сводами старинного замка, кровь ещё течёт по жилам,
По-видимому, нам жизнь ещё не опостыла, счастливы и мы когда-то были,
Нынче покидают немощное тело силы! Как мы в помойную яму угодили?
Внезапная тревога встала прямо на пороге и заставляет злобе кланяться в ноги!
О, боги небесные, почему бесы здешние не слушаются вас и втаптывают нас
В тину и в грязь? Едино – найти бы золотую середину,
Чтобы возродить в память свои святыни! За окном – мрак, пыл – иссяк, я – и так, и эдак,
Мой предок в думах и в слезах, истлел в земле его неповторимый прах, я же на словах
Пытаюсь бороться, но рядом нет того полководца, который был бы готов свернуть горы
С моего пути! Боже, за слабость духа своего презренного раба прости
И ему все грехи отпусти! Он - бледен, как смерть, ему надоело думать и сметь!
Он всецело хотел заняться ненужным делом, вдруг улёгся в лёжку,
Нехотя положил на стол алюминиевую чашку и ложку
И решил, что даже бог о нём забыл, и он ему путь к свободе преградил,
Он тут же вскочил с пола и стоит посреди камеры голым, его движения квёлые
Ни о чём не говорят, хотя ангелы твердят, что здесь начинается преисподняя и ад!
Как с коленей презренным людям встать? Сделать шаг тяжело, а дальше что?
Горло, шарфом обмотав, он вдруг услышал запах степных трав! Неужто он был не прав,
Когда бога во всех грехах обвинял? Вдруг шарф впился в шею, словно удав,
А в нос ударил запах дешёвых папирос! Однажды бог его уже предостерёг,
Но остановить не смог, вот бог и вот порог, судьба понеслась прямо в острог!
Там он и занемог, отнялся язык, но тот старик молчать не привык, он совершенства достиг
В великом искусстве передавать самые сокровенные мысли и чувства! Ему стало грустно,
Его путь проходил дорогой степною и был усыпан пожухлой листвою,
Он покорял людей своей добротою и сам постоянно спорил с самим собою!
Спать ему не даёт холодная весенняя ночь, он – сущий ноль, мозги усыпил алкоголь,
Он, как усопший монах, забыл впопыхах, что такое боязнь и страх! Ноги в мозолях,
Грехи пожиная, смотрит, как рана ножевая, излома грешной души уже достигает!
Разум пьянит и терзает, и волю на корню угнетает! Всякое в бренной жизни бывает,
Бытие - неповторимо, оно – неудержимо проносится мимо, как ветер свистит,
Исчерпан был доверия кредит, кто-то за стенкой галдит, а печь чадит!
Когда же счастье сидельцу улыбнётся? Когда он под судьбой прогнётся?
Потускнели очи посреди прошлой ночи, вчера сюда присели странники,
Среди них были известные карманники, так что мне не до романтики,
У них на лацканах пиджаков красно - белые в чёрный горошек бантики!
Им тоже нелегко, здесь жизнь не похожа на парное молоко, бог далеко,
Не открывается настежь окно, дышится трудно, живётся паскудно!
Хочу быть свободным человеком, пусть боги пришлют исцеление калекам,
Куда подевалась прежняя прыть и удаль? Нынче никчемным стал российский рубль,
А долги наваливаются на немощные груди, что же будет? Я же последние гроши растрачу
И в этих стенах дождусь удачу, а напоследок навзрыд заплачу,
Прижимаю руки к истощённым бокам, но не завидую даже небесным богам!
Повсюду стыд и срам, и малофья стекает по бабьим ногам, мысль рвётся ввысь,
Словно осенний лист, но ей мешает нависший над головой бетонный карниз!
Слышу ржание молоденьких кобыл сквозь сон, изрыгаю протяжный стон,
Но вдруг, как матёрый волк завыл, страсть вырывается из остывших жил!
Зачем я грех копил и во имя страстей так долго жил?
В забавах злой игры и повседневной мишуры прошли дни мои,
А злостные воры давно уже сидят под каменным забором и ведут споры
О счастье и горе, но в эту холодную пору их поклонницы бегают по притонам,
Заводям и тихим затонам, а потом, как по команде с места срываются
И, бог весть, чем занимаются! Родимый дом не виден за раскрытым настежь окном!
Я же ищу его изображенье в стоячей воде, и тут же слёзы появляются на седой бороде!
Нет свободы для мыслей нигде! Живу на чужие подачки и вою по-собачьи!
Какой был прок складывать жалкие гроши в огромный мешок? Судьба сделала плевок
И попала в правый глаз, никто не думает о нас! Стараюсь не дремать, хочу сильно спать,
Тишь, нигде ни звука, только странные шорохи и диковинные звуки летают над головой,
Кажись, надо мной издевается сам домовой, он чинит над грешной душой
Непоправимый разбой! О, боже мой! Хочу сбежать домой, но как?
Рядом никого не видать? Некому даже руку пожать! Только незнакомка в платье белом
На краешек нар присела и грустную песню протяжным голосом запела!
Слыханное ли дело, чтобы баба с копной взлохмаченных рыжих волос
Решала какой-то серьёзный вопрос? Узник старинного замка
Попался на дешёвую приманку, сам зашёл в тёмный закуток
И поймал удар прямо между волосатых ног! В благоговейных думах и слезах
Он блуждал в дивных снах и полночи провёл на ногах, пусть враг потерпит крах,
Но сна там нет, один бред будоражит ум, а сердце разрывается от тяжких дум!
Истина глаголет устами ребёнка, он плачет громко, едва ли не лопаются перепонки,
Чей этот пацан? Кто его пахан? Мужики, как на подбор подпирают спинами ветхий забор,
Среди них известный в уголовном мире вор, он не выносит из избы сор,
Этот бывший мусор никому уже давно не нужен, он простужен,
Но безоружен, хотя всё равно опасен, на вид он - страшен и безобразен!
У него повреждено одно плечо и кое-что ещё,
Он не может оторваться от корней своей земли,
Его ноги в землю вросли, а слёзы, как капали смолы!
Ему наплевать на плач детворы, тот вор без нужды
Готов пойти на всё, хотя и выбора нет у него! Вот оно что?
Мысли перемешались, они между собой в первородстве греха соревновались,
Как смоль и кровь, свет и соль, но миром правит всепобеждающая любовь!
Мой взгляд скользит вновь выше заводских труб и церковных крестов,
И натыкает вновь на тех же самых мужиков, чей сон был неглубок
И виден был каждый их порок издалека! За что судьба так карает каждого мужика?
Трудно людям смертным идти следом за предназначением, на небесах начертанным!
Сучий потрох совсем продрог, глубокая бездна лежит у его ног, он делает глубокий вдох,
Но воздуха глоток не пошёл ему впрок, осталось былое достоинство в очах,
Но не исчез подлый страх перед грядущим! Будет намного лучше, когда тьма
Встретится с ярким светом и от глубокого сна очнётся зелёная планета!
Поверьте мне на слово, сюда я попал без умысла злого, но выбора не было иного,
Как делать в бездну шаг и опять вровень с грешниками встать! Я давно уже тот,
Кто в первый раз брал с любимой женщиной развод,
Но пока не прервался лебединый полёт, я дал себе зарок:
Буду жить вдали от всех дорог, пусть видит бог,
Что я в тени его молитв на краткий миг прилёг!
Мужик горбатый злобно смотрит на песчаные перекаты,
Он до сих пор живёт по блатным понятиям, и не в пример всем нам
Делает дорогие подарки знакомым бабам и своим зятьям!
Он не пил самогонку и не бежал в гору за шлюхами вдогонку,
Оставался наверху и сам выбирал для себя сноху,
Нынче смотрит с высоты птичьего полёта на мирские заботы,
Я же говорю и говорю без умолку, но без толку, ищу слова, словно в стогу сена иголку,
А воз и ныне там, только Господь всё опосля расставит по своим местам!
Он в полной мере раскроет перед святостью двери, словно святой Владимир,
И всё, что было скрыто в гари и в дыме, предстанет неотвратимо в лучшем виде!
Моя душа, ты жива или мертва? Ты что и вправду не воспринимаешь мои речи и слова?
Жизнь не станет слаще, пока душа бродит в ночи  по дремучим чащам
И мыкается вблизи чужого шалаша, а у самой в кармане нет ни гроша! Братва, ша!
Наконец, она открыла глаза и смотрит в упор на старый и захламленный тюремный двор,
За ним высится шестиметровый забор с колючей проволокой по бокам, стыд и срам,
Запрещено нам сходить даже в божий храм! Куда ни пойдёшь, везде услышишь ложь!
Что посеешь, то пожнёшь! Вот одного арестанта из соседней камеры на расстрел повели,
Он – в слезах и в смуте, в путах и в пыли, рядом с ним головорезы,
Завтра им за эту работу подарят на костюмы бостоновые отрезы!
Будут заплачены энные суммы за горькие мысли и тяжкие думы,
Дамоклов меч висит над всеми, пока в этих стенах главенствует бандитская система!
Не время и не час заканчивать с вой рассказ, мы Америку догнали по надоям молока,
А по мясу мы отстали: член сломался у быка! Привет! Пока, шушера и братва!
Вспоминается зелёное плоскогорье у родимого взморья, я был жильцом шестого этажа,
Перо в обеих руках, держа, вместо обоюдоострого ножа, шёл наперекор року и судьбе,
Порой сам противоречил самому себе и вот – на тебе: едва не оказался на Калыме!
Творил законно и взирал на бушующее море с балкона, а в тихом зато игрались кони!
Вдруг рушился наземь тяжкий груз законных семейных уз, к любви утерян вкус,
Когда же оркестр заиграл старинный хорал, вместо говора лесного, услышал снова
Знакомые ноты шума городского, в них нет ничего святого! О, боже мой,
Стоит перед тобой с обнажённой головой мужик совсем седой, обманутый судьбой!
Он пришёл в чувство, когда вернулся в лоно искусства! Начал играть арпеджио и гаммы,
Стал вечерами посещать старинные православные храмы вместе с бабами и стариками!
Рок вот-вот три шкуры с него сдерёт, но бог грешную плоть от греха убережёт!
Если бы я знал, что так бывает и рок по собственной прихоти милует и карает,
А опосля все чувства в душе стремглав убивает! Грабитель удивлён,
У него в руках узелок с поношенным бельём, он подбирает выражения,
Чтобы высказать своё сожаление по поводу грядущего продолжения бытия,
С ним полностью согласен я, что наша стезя бросает нас назад уже много лет подряд!
Я же гну на дядю спину и любуюсь красным цветом мороженой калины,
Да, на мне лохмотья висят, но я даже им неизменно рад, на этой бы ноте
Завершить рассказ, но у грешной плоти впереди немало грязной работы!
Не время и не час месить глину такому великану и исполину, нас гонят,
Как скотину на убой, и человек любой может расстаться с головой!
Как вы живёте? Мы все у ФСБ на учёте, они всегда в работе, твари твердолобые!
Льёт дождь, как из ведра, о, сколько лет я ждал очистительного дождя и вот дождался,
Но тут же на дьявольские уловки стремглав попался! Неравный бой недолго продолжался,
Почернела на ногах старая парусина, я же прошу бога во имя Отца, матери и сына
Сохранить в моей душе несокрушимую твердыню! Былые мысли крепко спят
И за седые волосы не теребят тридцатилетних ребят, что пришли сюда грабить и убивать!
Мимо тюремных оград пролетает банный чад, снять бы с петель входную дверь,
Но я же не лютый зверь, нет ни сил, ни мощи – в грешном теле -одна кожа и кости!
Свят! Свят! Свят! Что там люди за окном неистово галдят? Угомонись, не плачь,
Не скорби и утешься, сделай пробежку на месте, даю тебе слово чести,
Что прерванный рассказ коснётся всех нас! Тяжкий вздох и громкий всхлип
Издал в соседней камере какой-то никчемный мужик, роста огромного,
Он обладал силой исполинскою и был непобедим в бою! Отпрыск блуда
Решил сбежать отсюда, покуда он думал и решал,
Кто-то своим охранникам негласно приказал, убить его наповал!
Дверь со скрипом открылась и самое страшное случилось, выстрел прозвучал,
Узник взвыл, как шакал, незваный гость бросил на пол обглоданную кость!
Сердце узника билось глухо, клокот из груди донёсся до слуха, в грудь вонзился кинжал
И он своё последнее слово очень веско сказал! Измята постель, за окном - оттепель,
А сын бесстрашный проиграл свой бой рукопашный! Уж такое время нынче настало,
Оно даже святость в вечерние часы усыпляло, жизнь вот-вот сгорит дотла,
Останутся незаконченными многие дела, как дальше жить,
Если страсти не хотят тебя, во бля, в свои объятья заключить?
Обо всём забыть и дальше только праведно жить! В каком ухе звенит?
А чёрт его знает, на что нам бес намекает? Моё бешенство не знает границы,
Перед глазами бегают голые девицы? Неужто мне всё это снится?
Влажными стали седые ресницы, примята постель, а в голове – беспамятство и хмель!
Какова цель их появления? Они предвестники светопреставления!
Смешались день и ночь, какая-то сволочь не прочь втоптать меня в грязь!
О, боже, опять беда в этом замке стряслась! Никто ей не указ! Если отсюда выйду,
Не забуду боль и обиду, хотя, оказавшись в каменном капкане,
Прочитал тысячу заклинаний, но не свершилось то, чему свершится не суждено!
За что страдаю? Сам не знаю! Время спать, не хрен по камере разгуливать
И на жизнь всю ночь роптать! За стеною тьма и мрак, а в душе – полный бардак!
Ядрёна мать, как супротив жестокости устоять? Приступ печали затмил заоблачные дали,
А волна злорадства лишила близкого родства мысли и слова! Голова свежа,
Словно у годовалого моржа после купания в холодной воде, он всегда жил в нужде
И вот на тебе: ночной порой он мечется сам не свой, укрывается с головой
От воды ледяной, разум продолжает скудеть, силы воли вовсе нет, жалкая снедь на столе,
Нет денег, чтобы отослать любимой жене! Вдали видны очертания чёрного леса,
Из-за личного интереса пытаюсь избежать сильного стресса, но не удаётся,
Сама природа над грешником смеётся, обмануть её никак не удаётся!
А сердце аритмично бьётся, как ему выживать в такой ситуации удаётся?
Прикидываю на глаз, сколько же ещё раз горькие слёзы будут капать из глаз,
Пока какой-то педераст не отдаст приказ обезглавить нас! Он – невысок, но ладно скроен,
Уж слишком беспокоен, видать по всему, чем-то расстроен,
Он привык работать в темноте, я же поднимаюсь на заре и не доверяю даже себе!
Спешить с выводами погоди, и впрямь не видно, что там впереди, уж лучше подожди,
Пусть пройдут проливные дожди, и смоют всю тину и грязь, пусть им скажут «спасибо»
Десятки тысяч раз, чтобы жизнь стала светла, ведь не от великого ума
Приходится вариться среди дерьма! Бес ужалил прямо в пятку, мои яйца всмятку,
В состоянии припадка пытаюсь пересилить золотую лихорадку,
Сопротивляюсь для порядка, но не хватает ни ума, ни такта!
Как-то в чужой стороне речь среди сидельцев зашла обо мне,
Разгорелся спор, взгляды противоборствующих сторон разошлись,
Одни перешли на галоп, другие – на рысь, одним словом, наши пути-дороги разошлись!
Брысь! Под ногами не вертись! Хочешь рядом сесть, садись, но трудиться не ленись!
А какой нам смысл по пустякам разменивать собственную жизнь?
Тот, кто создан Творцом, похож на Него ростом и лицом, речь идёт не обо мне,
Я где-то в стороне копошусь на грешной земле, немного ленив и самолюбив,
Если бы мне Господь век продлил, я рад бы был!
Приходится жить в закрытом пространстве,
Сталкиваться с предательством и непостоянством, мелким разбоем и хулиганством,
Едва дышу, но живу и свой гнев изредка гашу!
В миг горячки просыпаюсь от зимней спячки,
Вытаскиваю деньги из заначки и иду в загул,
Кажись, и сегодня восточный ветер в мою сторону подул!
Святым канонам вопреки пытаюсь грех вместить на краешек своей строки,
Ропщут бабы, ропщут старики, да и мне как-то не с руки стаптывать свои каблуки
И натирать пятки, сидя на запятках! Не хочу выпячивать свои недостатки,
Я грешу украдкой, в церковь хожу на святки! Закончился март, прошёл былой азарт,
Горю вполнакала, хочу для начала выйти за крепостные стены советской системы!
Труден путь обратный, но он приятный, ибо в стороне родной надеюсь на рай земной!
Я пришёл не по доброй воле в столь отдалённые места,
А чтобы ускорить день Страшного суда над вами, господа!
Вокруг одни пустыри, чуть поодаль видны старинные монастыри,
Заборы длинные и высокие, за ними укрылись мужики одинокие,
Они сдуру решили сменить собственную культуру, но сразу, то есть одним махом,
Можно на себя нагнать множество страха, но трудно изменить укоренившийся быт!
Над головой каркают вороны, они сидят на голых кронах и кричат во всё воронье горло,
А у арестанта в зобу дыхание спёрло! Видел он такую жизнь в гробу,
Буром прёт на рок и судьбу, рвёт подмётки на ходу, говорит с богом по душам,
Порыв его души непонятен мелким фраерам! Авось, хотя бы в полночь
Знакомые люди придут к нему на помощь! Он, словно Ворошиловский стрелок,
Пристально смотрит в потолок, там сидит большая муха и что шепчет комару на ухо!
Вдруг они помчались оба, ими управляет ненависть и злоба! Его глаза слегка пьяны,
И со стороны смешны, на нём штаны не первой новизны,
Увы, не все мужчины столь дурны, чтобы просить деньги у жены на бутылку водки!
Они пьют с горла, без стакана и стопки, вдруг потемнела противоположная стена,
За грозовой тучей скрылась полночная Луна! Вечер вчерашний упал над пашней,
Взгляд мимо еврейской синагоги скользит, но в этот самый миг душа молчит,
Лишь по дрожанию век можно сверить часов едва заметный бег! Грешен человек,
И короток наш век! Заметь, что впредь, когда походная труба отзвучит,
Блуд и стыд намного громче эха заткнут на пояс огромную в душе прореху!
Запятнавшись родною кровью, припадаю к незнакомому изголовью,
А в неподвижном взоре – невысказанное горе, ты, как песчинка в океане бытия,
Хотя назад уже никогда не вернётся жизнь твоя, а зря! Как защититься от Сатаны?
Везде одни путаны, машины и аэропланы! Они нарушают уговоры и до смерти спорят,
Защищаюсь ценою жизни, словно человек непритязательный, но на диво капризный!
Пусты до утра мои тюремные хоромы, на стенах мерещатся маленькие гномы,
Но они горше и страшней сотни обездоленных дикарей,
Которые крест уже давно поставили на судьбе своей!
Душа рвётся в привольную степь, как и дьяволы те,
Что повисли на грязной стене! Лай пса пробуждает от сна, но стена уж сильно высока!
Одним словом, старая тюрьма практически сама врезается в безбрежные облака!
Когда кончатся все кошмары? Трудно человеку старому ходить по острию меча,
Один росчерк пера и печать из чёрного сургуча и ты с утра уже свободен,
Справедлив и богоугоден! Пойду вперед и посмотрю, как веселится прокажённый народ!
Какие он песни поёт, и уж потому решу, что его в грядущем ждёт? Словно вестовой
Прошвырнусь по пустынной мостовой, не сбиться бы вновь с дороги,
Спотыкается даже конь, а он, ретив, как огонь и на четырёх ногах!
Всё – тлен, всё – прах! Нет пут на ногах, сброшены железные браслеты с тощих запястий,
Для вольной жизни нет никаких препятствий! Выхожу за высоченную ограду,
Её я видел из зарешеченного окна много лет кряду, не иду, а бегу,
Погружаюсь в незнакомую среду, но на углу упираюсь в косяк знакомого особняка,
А там вместо меня делами управляет молодой босяк,
А бывшая жена злорадно улыбается из окна!
Избавившись от одной шлеи, в конце концов, добрался до глубокой колеи,
А по ней разбросаны все пожитки мои! Как не суди, и как не ряди, тьма – впереди!
Куда идти? Куда податься, чтобы вновь одному не остаться? Прошу у бога прощение
За дьявольское искушение, богу хвала, он нас оберегает от зла, но не всегда!
Стар мой разум, но не настолько, чтобы ответить небесам отказом, чтобы греха осколки
Разлетелись по всей округе, а мысли с испугу разбежались по весям и городам,
Уж лучше жизнь отдам, но буду сам идти по божественным стопам! Мне повезло,
Я выжил всем бедам назло и запомнил одно: не надо быть зависти прекрасной мишенью,
Уж лучше жить бессловесной тенью и не мешать зло творить бездарному поколению!

г. Мариуполь
11 апреля 2014 г.