Счастливая женщина Глава 14

       Утром Таня проснулась рано.  Она собрала детей: одного в садик, другую – в школу, приготовила чай с бутербродами, позавтракали и двинулись в путь. Сначала Ванечку завели в садик, он находился совсем рядом с будущей квартирой Тани и в непосредственной близости с домиком Павловны. Встретили их там так же очень радушно. Группа состояла из детей от двух с половиной лет и до семи, как в большинстве маленьких деревень и посёлков. Воспитательница, приветливая женщина, взяла ребёнка за ручку и повела его знакомиться с детьми.
С Леночкой пошли дальше, в новую школу, по пути продолжая изучать посёлок. Таня с любопытством осматривала подворья: всё очень аккуратно, к крыльцу обязательно ведёт дощатая дорожка, ровные поленницы дров, ничего лишнего и дома все добротные, раскрашенные  краской как детские кубики. Такое стремление к образцовому порядку ей понравилось.
      В классе у Александры Васильевны –  учительницы, ведущей первый класс, было всего десять учеников. Таня оставила дочь на занятиях и пошла, знакомиться с остальными учителями и заодно осмотреть школу. Школа с большими окнами, просторными коридорами и классами,  с такой же большой учительской, в которой даже имелся телефон, сияла свежей краской. В классах стояли вместо старых парт с откидной крышкой, новенькие столы и стулья. Шли уроки, и всё это Татьяна видела в щёлочки неплотно закрытых дверей. Во время перемены шумная ватага детей высыпала в коридор.  Таня едва успела увернуться от двух пятиклассников, бегущих прямо на неё. Один из них с веником в руках гнался за другим, и они чуть не влетели прямо в учительницу.

        – Выучейский, Савенков! – остановила их завуч школы Нина Георгиевна, – Что за безобразие? А ну, быстро веник в класс! – командно проговорила она, затем повернулась к Тане, – Ваш класс, между прочим, – улыбнулась она, – завтра с ними познакомитесь.

      Татьяна  представилась  учителям, получила в библиотеке учебники и учебные пособия по математике для пятых – восьмых классов, переписала расписание уроков для себя и для дочери и отправилась домой готовиться к занятиям.

      Шёл  семнадцатый день сентября, на дворе ещё стояла тёплая погода. Люди шли к берегу реки с вёдрами, бидончиками, корзинами. Все приветливо здоровались с Таней, в посёлке уже за два дня было известно: приехала новая учительница, на смену прежнему учителю, переехавшему в Нарьян-Мар.

        – Куда это идут люди? – спросила Таня у Павловны, кивая в окно на идущих к берегу людей.

        – За ягодами, дак, – ответила Павловна.

        –Да какие же сейчас ягоды? – удивилась Таня, представляя башкирскую клубнику, которая поспевает в июне.

        – Всякие, дак, – спокойно отвечала Павловна – голубика, черника, смородина  красная и чёрная, дак. Да и черёмуха, и брусника. Сейчас в лесу полно всякой ягоды, дак. Самая ягодная пора, - объясняла старушка.

"Удивительно, – подумала Таня, – и говор у них здесь чудной, но приятный".
Она тогда ещё не знала, что в эту пору все жители посёлка активно собирали всякую ягоду и себе на зиму, и чтобы  больше сдать её на заготовительный пункт.  Заработать тем самым определенную сумму денег (платили за ягоду хорошо), которую потом можно потратить на свои хозяйственные нужды. Случалось, за одну осень семья из четырёх-пяти человек могла сдать ягод на сумму достаточную для покупки машины или снегохода «Буран».

      На новом месте Таня чувствовала себя спокойно и уверенно, все её страхи прошли, она совсем не думала о Вадиме, её сейчас тревожил другой вопрос. От всех её денег у неё оставалось всего десять рублей, этой суммы при очень жесткой экономии хватило бы не больше, чем дней на пять, а до зарплаты жить предстояло целый месяц. Уезжая, Татьяна отдала маме двести рублей, чтобы она, как можно скорее отправила ей стиральную и швейную машинки.

        – Мы, как на место приедем, подъёмные получим. Проживём первый месяц. А там я уже зарплату получу. А машинки мне очень нужны. Ты уж поскорее их отправь, мам. Этих денег тебе на пересылку вполне хватит и на грузчиков тоже.

 Не знала она тогда, что навигация закрылась уже первого сентября, и вещи контейнером  отправить, не получиться, аж до весны, а то и до  лета.

"Как бы они мне сейчас пригодились! Кто же знал-то, что здесь, на Севере порядки такие. Там на большой земле, всё иначе. Поезда в любое время года, в любую точку грузы доставляют, – думала она, – но может быть мама ещё не успела эти деньги потратить и сможет мне немного из них выслать".

 Таня написала родителям письмо со всеми новостями, рассказала об их новом месте жительства о том, как добирались сюда, о посёлке и его жителях, о школе, и так далее. Написала так же, что денег им хватило почти «тютелька в тютельку», спросила, не могли бы они выслать ей хотя бы  пятьдесят  рублей, и сразу же отправила письмо.
 Прошла неделя, потерявшая надежду, Татьяна, наконец, получила от своей мамы ответ, где она писала, что может прислать только двадцать пять рублей и то со скорейшим возвращением. Таня загрустила: на что они будут жить? Деньги практически закончились. Увидев, что квартирантка чем-то серьёзно озабочена, Павловна спросила, что её беспокоит. И Таню как будто прорвало, она рассказала бабушке о своей беде. Павловна успокоила Таню:

        – Это никакая не беда, завтра отведу тебя к одной женщине, она одолжит тебе до зарплаты сто рублей.

        – Но, как? Меня здесь никто не знает, – удивилась Таня.

        – Все тебя теперь знают,  это ничего, – утешила её старушка.

На следующий день эта проблема была решена.  Жизнь налаживалась.

      Первое время всё вокруг удивляло и радовало Татьяну. Ей очень понравилось её новое место обитания. Весь посёлок буквально располагался в лесу, ели и берёзы были не такими высокими, как в Башкирии.  Но это был настоящий лес, не просто красивый, а шикарный, полный грибов и всевозможных ягод в изобилии, которое можно было увидеть разве что в сказках. А какое чудесное небо было здесь, оно, словно хрустальный купол переливалось всеми цветами радуги.  Танина душа замирала от восторга, глядя на эту Божественную красоту. Воздух чистый, пьянящий кружил голову, незнакомые доселе звуки: кряканье диких уток на домашнем болоте, крики незнакомых птиц, тихий шелест опадающей листвы ещё больше усиливали общую эйфорию. Мир и покой. Всё это очень нравилось Татьяне. И люди здесь жили добрые и их говор с выделением звука «о» и необычными оборотами речи были приятны. Павловна, занимаясь  вязанием, тихо говорила себе под нос:

        – Тут доспела, там доспела, хорошо…

Таня думала: "Какое уж там «доспела»? Переспела давно Павловна!"

Оказалось, «доспела» – значит сделала.
Учуяв какой-то неприятный запах в коридоре, Таня обратилась к Павловне:

        – У вас там, в коридоре, наверное, что-то испортилось?

        – Нет, не испортилось. Там рыба кислая – старушка приоткрыла крышку эмалированной кастрюльки и ткнула пальцем прямо в её содержимое.

Из кастрюли пахнуло таким амбре, что Татьяну чуть не стошнило.

        – Так она же тухлая! – удивилась Таня, зажимая нос.

        – Кислая, – удовлетворённо подтвердила Павловна.

Потом она долго объясняла, как её правильно есть и какая она вкусная и полезная для организма.

        – Привыкнешь, дак, – сказала в заключение Павловна.

"Да ни за что!" – мысленно ответила ей Таня, слушая удивительный говор старушки.

 Дети очень быстро освоили этот говор и буквально через месяц разговаривали точно так же, как местные, словно они родились тут. У них сразу же появилось много друзей, но самое главное, они как будто окрепли, поздоровели.

В конце октября, наконец, закончился ремонт в Таниной новой квартире, её соорудили из двух классов старой школы, пристроили крыльцо, туалет и два коридорчика. Новосёлы получили на складе всю необходимую мебель и утварь для дома. Чего только им не дали: кровати с полным набором постели и постельного белья, шторы и тюль для окон, гору всевозможной посуды, включая кастрюли и чайник.  Три стола, стулья и табуреты, диван, посудный шкаф, даже сервант и плюш красного цвета для дивана и скатерти на стол. Татьяна совсем не ожидала, что их снабдят необходимой утварью в таком количестве.  И сейчас она не могла скрыть своей радости, всё это так пригодится ей на первых порах. Таня обустраивала свои апартаменты, старалась сделать их, как можно красивее и уютней. Отопление в квартире было печное. Если протопить печи, вечером в квартире было даже жарко.  Но к утру оставалось всего лишь десять-пятнадцать градусов, старые стены беспощадно пропускали и ветер и холод. Но, тем не менее, это был их дом, и Таня ходила счастливая.  К тому же, она получила свою первую зарплату, целых двести пятьдесят рублей! Для неё это были огромные деньги. Хватило и на покрытие долгов, и на оплату за детский сад, и на приобретение кое-каких мелочей для дома, и на спокойную жизнь до следующей зарплаты. Ведь у неё теперь никто не забирал её деньги.

      В последних числах октября уже было очень заметно наступление зимы. Выпал первый снег, дети быстро переоделись в шубки. Таня радовалась их здоровому виду. Однажды вечером Татьяна занялась стиркой как обычно.  Стиральной машины не было, и откладывать такое дело на следующий день не приходилось – заплюхаешься  потом.  Она и так сдирала ногти до половины, до жуткой боли.  А делать надо, и уж лучше помаленьку каждый день. Дни стали короткие, начиналась полярная ночь, темнело очень рано. Дети ушли кататься с горки, находившейся  прямо за забором Таниного дома. Вернулись они, когда Татьяна заканчивала стирку.  Их шубки стояли колом от снега, глазки их сияли от радости, а на щеках был такой яркий румянец, словно нарисованный. Таня никогда не видела своих детей пышущих таким здоровьем. 
Там, в оставленном ими, далёком городе, они были всегда бледные, с синевой под глазами, а сколько болели! Она от радости расплакалась, рухнув на стоящий рядом табурет.

Как-то к ним заглянула Павловна.

        – Ты новоселье думашь справлять?

        – Да, хотела, – ответила Таня, – продукты вот потихоньку запасаю.
И она стала рассказывать Павловне, что собирается готовить для гостей.

        – А бутылок сколь запасла? – поинтересовалась старушка.

         – Я думаю, бутылки четыре водки хватит, коллектив ведь женский. Пару бутылок рябины на коньяке или вина «Тамянка». Да ещё бутылку коньяка директору. Я слышала у него давление пониженное, ему водку нельзя.

        – Коньяк для директора это хорошо, – покачала головой Павловна, – только, если неча пить, то неча и качкаться!

Татьяна растерялась.

        – Что, мало? – спросила она, – тогда, может, восемь бутылок, взять?

Старушка пожала плечами.

        – Жадничаешь? Тогда и не зови никого, – обиженно поджала она губы.

        – Нет, не жадничаю я. Просто не знаю: сколько надо?

        – Ящик водки бери. Вина не надо. А коньяк возьми для Виталия Никитича.

Таня удивилась.


        – Зачем так много? Перепьются.

Ей было боязно, и как-то не по себе. Через несколько дней она праздновала своё новоселье. Пришли все её коллеги, принесли к столу и рыбу и мясо. Даже их кислая рыба была. Они на удивление Татьяны очень хорошо её ели и говорили, что лучшей закуски и не надо. Позвала Татьяна и Павловну.

Выпили почти всё, но пьяных не было. За столом сидели очень весёлые люди, пели весёлые, красивые песни, развлекались шутками и забавными школьными историями, связанными только с учителями.  А чаю сколько выпили! Таня не успевала кипятить чайник. Она забегалась с чаем, думая, что легче было бы провести шланг. Потом кто-то посоветовал поставить на плитку сразу ведро с водой и всё наладилось. Повеселились от души, но никто не перепил, все вели себя адекватно, что очень удивило Татьяну.


…Жизнь мамы с двумя малыми детьми не была лёгкой, в селе необходимо много трудиться. Во-первых, топить печи, носить воду из колодца, а он очень далеко. Расчищать снег до самой дороги, иначе не выйдешь из дома. Иногда Тане приходилось рыть настоящие траншеи в свой рост из снега, пробиваясь к заветной бетонной дорожке. А ещё ежедневная стирка, готовка, уборка, планы к занятиям, учительские собрания и заседания, ребёнок первоклассник и так далее. Да мало ли дел у женщины? Но работа не пугала её, Таня чувствовала себя счастливой.  Наконец-то она жила спокойно, без страха. Дети были с ней и они были здоровы, что ещё нужно? Правда, иногда она вспоминала о той прежней жизни с Вадимом, ей было обидно и непонятно, почему он так переменил отношение к ней, почему всё так случилось? Таня жалела себя и своих деток и тихонько плакала в подушку, пока они спали.
Сельчане относились к Татьяне Михайловне хорошо, помогали ей с ремонтом, кто-то по доброте душевной иногда приносил две-три рыбины из своего улова, кто-то утку, звали в баню, чему Таня была особенно рада, общей бани в то время в посёлке ещё не было.
Как то вечером, к ним в дверь постучали. Таня сидела за столом готовилась к завтрашним занятиям, проверяла тетрадки учащихся, а дети играли у печки.
В комнату вошёл довольно высокий, пожилой мужчина, снял шапку, представился:

        – Я, Андрей Фёдорович, а вы, говорят, новая учительница, по математике что ли?

"Наверное, дедушка одного из учеников", – подумала Таня.

        – Вы хотите о ком-то спросить? – поинтересовалась она, предложила ему присесть на табурет.

        – Да нет, мои дети уже давно выросли, в школу не ходят, а внуки не доросли.

Андрей Фёдорович стал расспрашивать Таню, как ей понравился посёлок, как вообще её дела.

        – Трудно, наверное, одной? Не привычна ты к нашей жизни. Крыльцо вон не до конца вычищено, а надо снег сгребать до досточек, иначе в неряхи запишут, – наставлял он.

Таня изумилась участливости постороннего ей человека. Она не обиделась, в голосе гостя не было враждебности. Андрей Фёдорович посидел, немного, поговорил ещё и ушёл.

"Чего он хотел?" – настороженно думала Татьяна.

Но с того дня Таня, возвращаясь с работы, довольно часто видела Андрея Фёдоровича у себя во дворе. Он, то расчищал снег, то складывал наколотые дрова в поленницу, то войдя в коридор, она обнаруживала полные вёдра воды, принесённые им. Именно он помогал ей, когда она заболела ангиной, лежала с высокой температурой не в силах принести себе воды или истопить печи. Заботливый Андрей Фёдорович всё сделал сам, сокрушаясь, как же её бросили коллеги, ведь дома малые дети, но никто из них не поинтересовался, как там больная Таня справляется одна. Благодарная Таня хотела ответить этому человеку, годящемуся ей в отцы, тем же, пыталась предложить ему денег, или налить рюмочку, но он неизменно от всего отказывался.

        – Ну что вы, Татьяна Михайловна, – говорил он, – деньги вам самой нужны, а пить мне нельзя, ибо я буйный во хмелю, всю «небель» ломиком могу разворошить.

 Оба при этом смеялись и с тем  расходились.

На работе тоже вроде бы всё ладилось. Ученики всегда любили свою учительницу, наверное, ощущая, что и она любит их, любит свою работу, старается относиться к ней ответственно. С коллегами отношения были ровные, но особой дружбы ни с кем не получалось. Это в общем не огорчало Таню, ведь все они были люди семейные. Единственная, кроме Тани, одиночка, учительница химии Галина Афанасьевна обладала склочным характером, затевала скандал на пустом месте, «выпускала пар» и успокаивалась. Как она говорила, ей сразу становилось легче. Был ещё в коллективе одинокий мужчина учитель труда и географии  Прокопий Васильевич. Однажды, хорошо подвыпивший, Прокопий  ночью решил «поухаживать» за Татьяной.  Он явился к ней, когда все они уже спали, стал ломиться в дверь, сорвал крючок. Таня вышла спросонья посмотреть: кто там? Прокопий  незамедлительно сгрёб её в охапку, как медведь, стал тискать, сжимая всё крепче. Таня растерялась, даже дышать стало больно, но освободиться от этой железной хватки надежды не было, и вдруг её осенило:

        – С пьяным не смогу, – прошептала она, – приходи завтра, трезвый.

Объятья тут же ослабли. Прокопий ответил:

        – Ладно, – и моментально удалился.

Утром следующего дня Таня зашла к директору школы, Виталию Никитичу, рассказала ему о случившемся:

        – Я от насилия из своего города уехала. Пожалуйста, поговорите с ним по-мужски, пусть он оставит меня в покое.

Когда Таня вернулась после занятий домой, дверь была починена, и крючок висел на прежнем месте. Больше ничего подобного не случалось.

Продолжение... - http://proza.ru/2022/05/20/824