Храбровицкий Александр Вениаминович

ВОЛШЕБНОЕ СЛОВО - ПИСАТЕЛЬ
СЕЗАМ, ОТКРОЙСЯ!
ВСТРЕЧА ПЯТАЯ

ХРАБРОВИЦКИЙ  АЛЕКСАНДР  ВЕНИАМИНОВИЧ

 На сей раз Сезам открылся неожиданно. Неожиданным было и знакомство - оно произошло не по моей просьбе, как это было прежде. И письмо, послужившее началом знакомству, было написано не мною, а мне.
 В 1980 году вскоре после моей публикации в академическом журнале «Русская литература» неизвестных стихов Гольц-Миллера я получил письмо из редакции. Оно было коротким:

«Глубокоуважаемый Алексей Вениаминович! Пересылаем Вам письмо Александра Вениаминовича Храбровицкого»

 Можно представить улыбки составителей письма: в двух предложениях назывались фамилии людей, имевших одно и то же редкое отчество.
Оказалось, что мы живем в одном городе. Таким образом я познакомился с Храбровицким.
По его просьбе я рассказал о себе
Родился в семье инженера в первый послевоенный год. А мой старший и единственный брат появился на свет под залп победных салютов и в честь грядущей победы получил имя Георгий. Выяснилось, что несмотря на одинаковое отчество, мы люди разных национальностей. : «Вы русский? - спросил Храбровицкий. -  Я еврей»

 Биография Храбровицкого отчасти была схожа с моей. Отец его также был инженером. Сам он окончил педагогический техникум (я - пединститут) В литературоведение, как и я, вошел через журналистику. Печатался в московских газетах. Искренно верил в коммунизм, с доверием принимал решения партийных съездов. Вдохновенно писал о строителях метрополитена. (как я о железнодорожниках). В 1939 году, переехав в Пензу, работал в редакциях газет - областной и железнодорожной.

 Александром Вениаминовичем было написано огромное число статей, напечатанных отнюдь не только в научных журналах. Так статья «Радищев в Москве. По неизданным материалам» увидела свет в «Московском комсомольце». Своими публикациями Храбровицкий внес большой вклад в краеведение, которому я также отдал дань. Ведь краеведом Москвы пушкинского времени был вырванный из забвения и вновь - после Пушкина - оправданный Александр Анфимович Орлов, о котором не один раз писал я.

 Мы редко встречались, чаще общались по телефону. «Мой молочный брат» - шутливо называл меня Храбровицкий. Наши интересы лежали в разных плоскостях - он был знатоком Короленко, я интересовался поэтами-шестидесятниками и начинал обращаться к пушкинскому времени. А. А. Формозов заканчивает очерк о Храбровицком словами:  «…в моей памяти он навсегда запечатлен как редкий пример бескорыстия. Помочь в работе незнакомому человеку» В подобном бескорыстии Александра Вениаминовича имел возможность убедиться и я - как знаток архивов и мастер архивных разысканий он помогал мне своими советами.

 В 1985 году в  академическом журнале «Русская литература» была опубликована моя статья «“Произведен был в немцы”. О происхождении И.И. Гольц-Миллера», которая завершалась выводом: «Таким образом, можно считать установленным, что И.И. Гольц-Миллер старший приходится дядей Л.Н. Толстому, а поэт И.И. Гольц-Миллер -  двоюродным братом великому русскому писателю. Однако никаких отношений между этими людьми не существовало - они не были даже знакомы. Таково неустройство русской дворянской жизни»
Прочитав статью, мне позвонил Храбровицкий. Вдумчивый читатель, Александр Вениаминович возразил против последней фразы. «Разве только в жизни дворянства было подобное неустройство?» - заметил он. Я признал его правоту.