23. На тёмных дорогах

Притаившись в непролазных буераках, заполонённых отцветающей мандрагорой, на выезде из Дремучего леса, Грёза лениво озирала окрестности:

Предметом её особенного внимания был обширный участок большого государственного тракта, напрямую ведущий в пресепторию, среди традиционных посадок чудодейственного дерева-античара, разрушающего козни колдунов – по унылой, однообразной, холмистой равнине, поросшей обыкновенными для сей местности быльём, терниями и волчцами.

Бреальдьеге не мог проехать незамеченным.

Близился вечер, мандрагоры сладко зевали, Грёза уже начинала скучать, а князь всё не появлялся.

Синяя туча, словно огромная птица, закрыла собою полнеба, совершенно поглотив закатное солнце…

Первое, что увидела Грёза, когда сумерки достаточно сгустились – была полупрозрачная неприкаянная тень её погибшего возлюбленного.

Носферату улыбался – нежно, прелестно, загадочно…
Роскошные тёмные волосы падали пологом – на мраморно-белые нереальные плечи и бездыханную грудь.

Синие глаза Альстеда очаровывали как далёкие звёзды, неотвратимо влекли к себе, мерцая так же холодно, прекрасно, отрешённо и невероятно таинственно.

Грёза шагнула к нему, не в силах отвести взор от волшебного видения, бессознательно протянула руки, попыталась коснуться, но, увы, как всегда ощутила только леденящую обморочную пустоту, опасную инфернальную бездну, пугающую до дрожи, высасывающую жизнь.

Чувствуя подступающую дурноту, она заворожено смотрела на него, и не могла насмотреться…

- И чего ты так любишь упыря этого? – вдруг требовательно прозвучал мелодичный голос в сумеречной тиши.

Грёза обернулась – их старый знакомый, сладкоголосый певчий тролль качался неподалёку на ветвях сонной мандрагоры, по обыкновению, кокетливо кривляясь.

Грёза хотела было стряхнуть его оттуда, но передумала – маленький реликтовый демон забавлял её.

- Что ты понимаешь! – равнодушно бросила она.

Альстед кровожадно облизнулся, однако нечаянный ночной собеседник, нимало тем не смутившись, всё так же преспокойно взирал на них обоих, невинно хлопая голубыми глазками из-под лохматой чёлки, смешной и нелепый.

- А князь Эли ждёт тебя! – неожиданно громогласно заявил певчий тролль. – Ждёт, что ты вернёшься. Вот он тебя – любит! Духи любопытства болтают, будто бы он даже пил отвар цветов бездумных, чтобы воспоминания и напрасные мысли не тревожили его. Плохо он себя чувствует. Он тебя любит, а ты им – играешь! – осуждающе пискнул маленький демон.

- Чтобы не скучно было, – мрачно процедила Грёза сквозь зубы. – Мне наплевать на князя Эли, –  добавила она вслед за тем, тут же, впрочем, удивлённо испытав весьма сильный приступ угрызений совести. – Меня окончательно достал этот невыносимый, скрытный, нудный, упрямый тип!

- Всё равно помиритесь, – мёртвым голосом заметил Альстед, как будто ему было абсолютно всё равно, однако, Грёза видела, что это далеко не так – по ангельскому лику носферату пробежали стальные всполохи – Альстед ревновал.

Грёза нежно взглянула на него:

- Когда я с ним, я хочу к тебе... когда долго с тобой – меня тянет к нему, словно магнитом, – хладнокровно объяснила она. – Вы мне оба нужны, но по-разному, ведь люблю-то я – тебя.

- Не бережёшь ты нервы нашего единственного покровителя! – насмешливо молвил Альстед, хотя тёмный взор его метнул молнии.

Грёза вспомнила князя Бреальдьеге – его прямоту, бесконечное терпение, доброту, смелость и спокойствие, её губы тронула невольная улыбка: светлые воспоминания оставил о себе этот странный человек, ей приходилось это признать, несмотря ни на что.

- Как он тебя охмурил! – ядовито процедил Альстед.

Грёза равнодушно пожала плечами:

- Даже не пытался.

Злобная гримаса на мгновение исказила прекрасные черты носферату:

- Видел я, как вы целовались! – угрюмо добавил он.

- И как? – хладнокровно поинтересовалась Грёза.

- Не понимаю тебя, – проворчал Альстед. – Чего ты в нём нашла? Он некрасивый, старый! Ему жить-то осталось…

- Я сама себя не понимаю… – Грёзе вдруг стало грустно.  Действительно, Альстед был прав: она постоянно забывала о том, что князь Бреальдьеге, в сущности, являлся самым обыкновенным, смертным человеком.

- Ну, и что! – пробормотала она. – Это неважно…

Альстед удивлённо взирал на свою подругу.

- …И вообще, я его не просила в себя влюбляться! – сердито ответила Грёза, и обратилась к певчему троллю:

- Какие ещё есть свежие сплетни?

- Никаких, кроме того, что его светлость отменил все свои визиты, и пребывает в безысходной печали, – обвинительно промяукал певчий тролль. – Даже свою обычную полуночную лекцию для духов любопытства не читал…

- А как же королевский бал, назначенный в пресептории сегодня ввечеру? – озадаченно спросила Грёза.

- Князь никуда не едет.

- Вот как… – недоверчиво пробормотала Грёза. – Однако моё кратковременное отсутствие вызвало невероятно сильный сплин! С чего бы это?

Она подозрительно покосилась на певчего тролля, внезапно схватила его когтистой лапой, и, жестоко встряхнув, прорычала:

- А это, случайно, не Бреальдьеге тебя сюда подослал?

Маленький демон тряпочно обмяк и повис, трагически закатив глазки, демонстративно притворившись мёртвым.

Толку от него не было никакого.

Уяснив, что она в любом случае ничего от него не добьётся, Грёза раздражённо зашвырнула тролля в кусты мандрагоры и призадумалась:

Если демонишка на самом деле говорил правду, разработанный ею коварный план – подкараулить княжескую карету на большой дороге, напасть на коренного  пегаса, остановить, и вынудить Бреальдьеге взять её с собой на вышеозначенное празднество – с треском рушился.

Судя по всему, старый умник Бреальдьеге угадал её намерения, и решил вообще никуда не ездить.

Грёза разозлилась, что не предусмотрела такого поворота событий; с другой стороны, сверхъестественная интуиция оборотня настойчиво подсказывала – всё совсем не так просто, как кажется.

Предвидение многих событий ощутимо витало в воздухе.

Но что могло произойти за те несколько дней, пока её не было в замке, какие чрезвычайные обстоятельства возникнуть?

Это требовалось выяснить, как можно скорее.