Махнуть через себя

На окраине городка размещалось скромное здание МЧС. Два этажа из серого кирпича, два гаража с облупленными воротами. Здесь не звучала сирена, а десятки людей не мчались на выручку. Людей было мало и бед было мало.
Николай Ильич Устинов был спасателем. Он отдал этой профессии много лет. Но уже выветрились из памяти первые выезды, не было такой вещи, которая могла бы его взволновать или напугать. Где-то в глубине души ворочалась мысль о том, что покой иллюзорен и может случиться что-то по-настоящему страшное. Но эта мысль не могла пробиться наружу…
Коллеги звали Устинова "дядей Колей" и явно видели в нем опытного и серьёзного человека.
И Николай Ильич старался не ударить в грязь лицом.
Спокойствие и хладнокровие он считал очень важными чертами характера.
А чем же занимались спасатели в последнее время?
Иногда на дереве оказывалась кошка. Порой какой-нибудь маргинал застревал головой в заборе или падал в колодец. Весной нередким явлением были рыбаки, которые проваливались под лёд или дрейфовали на льдинах посреди реки. Всех их спасали. Это были добрые дела, но они не тянули на великие подвиги. Даже на долю земляков-пожарных выпадало куда больше событий.

Устинов стоял на крыльце спасательной части и осматривал окрестности. В руках была пачка папирос и зажигалка.
Спасатель знал, что курить вредно, знал и о своём лишнем весе.
Знал, но не боролся, так как считал, что это ему нисколько не мешает.
Тем более он был уже немолод, а старикам нередко прощают их маленькие слабости.

Краем уха Николай Ильич услышал хлопки дверей и резвый топот.
Что-то стряслось, просто так никто не будет бегать в этом сонном периферийном царстве.
И точно - на крыльцо вылетел взъерошенный Володя Ветлугин с глазами навыкате. Он дышал молодостью и задором, его фигура была всегда подтянута, а юное лицо гладко выбрито.
Володя был светловолос и сероглаз, немало девушек по нему вздыхали.
Ветлугин был высокий и худой как каланча. И конечно для него не было проблемой сдать все спортивные нормативы, которые Устинов уже ни за что бы не сдал.
Откуда же взялся этот парень? Из большого города – выучился, поработал там чуток и перевёлся сюда. Ходил Володя всегда с поднятой головой, никогда не ныл и не раскисал. И заражал всех оптимизмом. Даже Устинова, которому жизнь начинала приедаться.
"Новичок, наивный юноша. Он думает, что вся наша работа – сплошное геройство. Но это далеко не так, скоро он в этом убедится" - думал про него Николай Ильич.
 - Дело серьёзное, дядя Коля! Ориентировка пришла. Пропала девушка. Она приехала на дачу с родителями, а потом ушла в лес и не вернулась. Вот! - Володя протянул свернутую бумажку.
Николай Ильич развернул ориентировку и поднес к глазам.
"Елена Онищенко, 16 лет, рост 170, волосы русые, глаза зелёные, одета в серую куртку и джинсы..." - взгляд Устинова скользил по строчкам.
На фотографии была миловидная девушка, с большими и удивленными глазами.
- Молодёжь... чуть что, сразу в бега. Не сидится дома им, понимаешь ли! И зачем эта барышня в лес пошла?
- С родителями поссорилась - пожал плечами Ветлугин – Заявила, что идёт в лес, искать приключений. Видели её последний раз на окраине дачного поселка.
- Когда?
- Вчера. С утра ушла, к обеду не вернулась, телефон не отвечает.
- Лес значит. Что ж, берём машину и едем. По окраине пройдём, до леспромхоза. Так-то и пешком можно было бы. Но сегодня дождь всё утро лил, дороги развезло.
- Я уже у начальника все бумаги подписал. И за вас тоже - Володя нетерпеливо переминался на месте, готовый бежать куда угодно по первому зову.
- Экий ты шустрый! Ну да ладно. Надеюсь сегодня «уазик» заведётся…
- Какой «уазик», дядя Коля?  Мы «Тойоту» возьмём!
- Ну а если угрохаем? Это же «белый слон»!
- Почему белый слон?
- Выражение такое есть. Нечто ценное, элитное, а на деле затратное и в целом бесполезное.

«Тойота» красовалась посреди тёмного и грязного гаража, как баронесса в хлеву. Тут испокон веков привыкли обслуживать «уазики», с матом и бутылкой спирта под рукой. Японская машинка была хрупкой игрушкой, она явно была здесь лишней.
«Уазики» были потрепаны, латаны-перелатаны, но их округлые морды улыбались.
- Степан Ефимович! - крикнул Володя. Из-под ближайшей машины вылез лохматый и чумазый дядька с гаченым ключом и фонарём-переноской. Это был завгар Петровский, который в совершенстве владел искусством автомобильного ремонта.
- Здорово, Володька! С чем пожаловал? – Петровский привык к тому, что Ветлугин нередко заглядывал к нему в гости.
- Машину дайте, пожалуйста. Вот расписка от начальника на выезд – Владимир протянул документ.
- «Тойота?» Не могу я вам её выделить! Мотор не настроен, документы по ней не все оформили. Уж извините братцы, а порядок соблюдать надо! Порядок везде должен быть - сказал Степан Ефимович.
- Тогда «уазик» давайте!
- Напасть какая-то с ними. Не заводятся сегодня, масло течёт…
- Порядок у вас, говорите? А если на кону человеческая жизнь? Если человек погибнет? Тогда полный порядок? Дайте машину! - уже в полный голос надрывался Володя
"Смелый парень. Он и поколотить может, если машину не выдадут. Но что если мы просто сотрясаем воздух? Только бензин сожжём зря.» - размышлял Устинов. И всё-таки он решил поддержать коллегу.
- Ефимыч, давай любую. Если что я по дороге подлатаю. Да и недалеко нам ехать.

Завгар расхаживал по гаражу, почесывая свою седую голову. Он был добр и вместе с тем крайне порядочен. И справедливо считал, что нарушение правил может привести к хаосу.
К тому же он чисто по-человечески не хотел отдавать неисправную машину, которая может подвести в любой момент.
Но взглянув на умоляющего Ветлугина и на фотографию пропавшей девушки, завгар скрепя сердце, отдал ключи от «уазика»

Не мешкая, Устинов и Калинин запрыгнули в салон и на полном ходу помчались к цели. С ними ехал пёс по кличке Верный. Он был непонятной породы, но больше смахивал на овчарку. Перед отъездом он славно закусил кашей с мясом и теперь смирно сидел в багажнике.
Завывал мотор, кузов мелко дрожал, но машина ехала бодро. Городок остался далеко позади, вскоре спасатели проскочили и дачный посёлок.
Впереди виднелась стена леса, быть может где-то в её глубинах слабеющий голос звал на помощь…
 
Когда УАЗ добрался до лесной опушки, Николай Ильич схватился за голову.
- Володя! Мы же бумаги перед выездом не оформили как следует!
- Какой пустяк. Развели бюрократию! - отмахнулся парень.
- Нам попадёт по шапке. Крепко попадёт.
- Ну и пусть. А может и не попасть. Вы ж не побежите жаловаться начальству, когда мы вернёмся? Правда, дядя Коля?
- Нет, но если спросят напрямик, не смолчу.

Впрочем, дядя Коля не хотел портить жизнь ни себе, ни бойкому Ветлугину.
"Таких людей как Володя надо ещё поискать. Но он слишком энергичен, может сам того не ведая в беду попасть. Молодые порой ничего не замечают, идут напролом" - молча оценивал он своего товарища.
Осенний лес загадочно шумел. Он был хвойный, поэтому он лишь немного побурел от погоды. Пахло хвоей, пахло землёй - чудесный запах стоял после дождя!
Люди здесь пропадали и раньше. Грибники, туристы, нетрезвые охотники и рыбаки. Иногда в лес убегали детишки.
Но всех их находили быстро, они терялись  в двух шагах от цивилизации.
Дольше всех искали заблудшую корову – целых два дня потратили на её поиски. Если бы не слёзно просившая бабулька, махнули бы рукой.
- Пешком тут не пройти. Врубаем сирены и едем прямо до леспромхоза. Барышня должна услышать и выйти на нас. Или уже ждёт нас на территории.
- А если не услышит? А впрочем, ясно - подключим все силы! Вертолёт пошлём…
- Эх ты, мечтатель! Вертолёт ему подавай… Максимум, пару отрядов на выручку пришлют. И то со скрипом. И дня через три.

А дорога становилась всё хуже и хуже. Лес мрачнел, огромные ели отбрасывали свои зловещие тени, кусты и ветки скребли по крыше машины, бились об стёкла. Под колёсами было сплошное месиво.
Николай Ильич умело вел машину, стараясь не завязнуть. А, между прочим, сидеть и крутить баранку, было не очень удобно, машина часто подскакивала на кочках.
Было слышно, как сверху воет сирена, а в лужах появлялись отблески включенных маячков.
- А теперь поехали назад. Мы поворот на леспромхоз прозевали. Стоп, машина! Разворот! - командовал Устинов сам себе.
Было очевидно, что стоило дождаться, пока грязь засохнет, а потом прочесать лес на своих двоих. Не надо было слушать взбалмошного Ветлугина…
Машина медленно развернулась в грязи, но потом мотор натужно заревел на одной ноте.
- Вот чёрт! Застряли! Тудыть-растудыть, твою за ногу! - ругался дядя Коля.
Мотор выл ещё пару минут, а потом безнадёжно заглох.
Из радиатора потянулся дымок. Машина была обездвижена.
- Всё из-за тебя, щегол зелёный! Надо трезво размышлять! Если подождали бы до завтра, то не сидели бы тут в грязи по самые мосты!
- Но я думал...- робко начал Володя.
- Индюк тоже думал, а в суп попал! - огрызнулся Устинов.
- Ну я же хотел как лучше...- юноша совсем сник.
- Благими намерениями устлана дорога в ад. Скажи-ка, светлая ты голова, что дальше делать будем?
- Выкопаемся.
- Не выкопаемся. Болотистая местность здесь. Я в такой же пакости как-то раз хорошие сапоги оставил. Засосало!
- Надо иди на леспромхоз. Там заночевать - рассуждал Володя
- Если бы всё было так просто…Мы теперь сами в беде, понимаешь? Кажется, мы свернули не туда. Пешком вряд ли дойдем. Сейчас с базой свяжемся, чтоб не беспокоились. И на спутник глянем, не зря ж Ефимыч сюда GPS присобачил.
Рация шипела и на запросы Устинова не отвечала. Экран GPS не подавал признаков жизни.
Потом в ход пошли мобильники. Они не ловили сигнал и с трудом работали.
- Мы попали. Отродясь в такой заднице не бывал. Ну, спасибо тебе, Владимир Сергеевич!-  взгляд Николая Ильич выглядел растерянным.
- А все-таки я пойду дальше - решительно произнёс Володя и дёрнул дверную ручку.
- Стой! Одному пешком нельзя!
- Ладно, пойдём вдвоём.
- Никак! Машину бросить нельзя!
- Да что ж такое! - сплюнул Калинин - Туда нельзя, сюда нельзя! Что этой машине сделается? Волки угонят или зайцы стекла побьют? Или она дороже человеческой жизни?
- Но она казённая. А за нарушение устава нас обоих уволят...
- А если мы человека не спасем? Нас что, по головке погладят и премию в утешение дадут? - Владимира аж трясло от негодования.
- Но может беда невелика? И никто не пострадает.
- Мы ничего не знаем наверняка! Наша работа – спасать, а не размышлять! - отрезал Володя и выскочил из машины, демонстративно хлопнув дверью.

Николай Ильич боролся с собой, глядя на уходящего вглубь леса товарища.
 Одна часть души советовала остаться в машине, сохранить казенное имущество, а потом попрекнуть коллегу его неопытностью. И эта часть должна была победить.
Это был у Устинова "голос разума", решающий и важный.
Но в этот раз этому голосу возражала другая часть души.
Она говорила, что Володя по сути прав, и нужно идти за ним. Тем более в лесу может случиться всякое, а две головы  в походе лучше, чем одна.
Кроме того из глубин души вылезло позорное слово - "трус". А трусом Николай Ильич быть никак не хотел. Окончательно подстегнул Устинова один маленький факт. Спасатель всегда носил с собой часы с маленьким компасом. Часы были добротные и точные. Сейчас они не шли. А компас вертелся как бешеный…
Заперев машину, Устинов бросился вдогонку. Он выпустил и Верного, который тут же засеменил следом, помахивая своим пушистым помелом. Володя к счастью ушел недалеко и вскоре они все вместе пробирались через чащу.
 Погода становилась все хуже и хуже, начался ливень, и ноги в тяжёлых берцах с трудом ступали по раскисшей грязи. Куртки стали тяжелее от непрерывного дождя. И души спасателей были неспокойны.

 Не было смысла кричать - сквозь шум ливня всё равно ничего не было слышно. Два спасателя шли наугад, быть может, давно заплутав в дебрях.
Но где-то точно так же бродила девушка, у которой наверняка не было ни крепкой обуви, ни толстой куртки. Она быть может, сорвала свой голос и промокла до нитки.

Устинов едва поспевал за Ветлугиным, так как много лет не бродил по лесам, тем более по столь дремучим. А Володя шёл быстро и легко, будто не замечая усталости.
Он без особых проблем перепрыгивал корни, карабкался по склонам, продирался через заросли. И откуда у жителя большого города такая прыть?
Николай Ильич шёл кое-как, запинался, падал, и с трудом уклонялся от веток.

И когда они аккуратно обходили овраг, Устинов не удержал равновесия.
Мгновенно скатился вниз, зарываясь лицом в жидкую грязь.
Он кашлял и пытался стереть с лица налипшую гадость. Когда Николай открыл глаза, то увидел что сидит на самом дне оврага, по пояс в мутной воде.
А где-то наверху остался его товарищ...
"Я нагрубил ему сегодня. Я поставил под сомнение его высокую идею. Он молчал всю дорогу. И теперь он вполне может меня бросить. Они, молодые, вполне способны на такое…" - закрались в голову Устинова невеселые мысли.

Но что-то резко стукнуло его по голове.
Николай Ильич вздрогнул и огляделся. Рядом с ним была не то длинная ветка, не то целый ствол маленького деревца.
Откуда-то сверху, утопая в дождевом шуме, слышался крик: "Держитесь!"

Устинов что есть сил вцепился в древесину и пополз наверх.
Тяжело дыша, он уткнулся в ботинки Ветлугина и едва не упал обратно в овраг.
Но Володя крепко взял его за руку и вытащил на твердую землю.
- Как же так, дядя Коля... Ну, хоть пронесло. Там и шею свернуть недолго! - говорил ему Владимир.
- Володя... спасибо за помощь - с трудом проговорил Устинов.
- Да не за что! Глядим в оба, идём ещё медленней, чтоб такого больше не случилось.
- А откуда  ты вообще знаешь куда идти?
- Вон гусеница от трактора. Видите? Мы близко.
- А где Верный? – спохватился Николай Ильич
- Пропал. Только что рядом бежал…

Немного передохнув, спасатели двинулись дальше.
Николай Ильич всё ещё чувствовал жуткую усталость. А ещё к ней прибавился голод. Но утолить его было нечем, в спешке они, похоже, забыли взять еду из машины. И почему всё так сумбурно, неправильно? Устинов обдумывал этот вопрос и приходил к неутешительным выводам. Самоуверенность. Притупленные чувства страха и ответственности. Николай Ильич губил и себя и товарища…

Кругом был только лес. Он был всё таким же огромным и бескрайним и совсем не дружелюбным.
Куда ни глянь - огромные ёлки, сосны и голые кусты. Порой торчали белёсые скелеты погибших деревьев.
Всё было холодным, тёмным и неприветливым. Спускался хмурый осенний вечер.
А ещё вдруг стало подозрительно тихо. Дождь перестал лить.
Лишь капала вода с веток, да хлюпала под ногами осенняя грязь.
Было ощущение, что лес умер раз и навсегда.
Ни одного зверя, ни одной птицы не было слышно. Никого живого во всей округе…
Только грибы иногда попадались, но не было никакого желания их собирать. Даже голод это желание не вызывал, потому что есть сырые и возможно ядовитые грибы – плохая затея.

И шли два мокрых и грязных человека куда глаза глядят…
Они уже не могли понять, где нужно искать девушку, у них не было машины и связи. У них не было еды, а силы были на исходе.
Но они шли дальше, оставив у себя в сердце какую-то надежду, не позволяя себе раскиснуть, как грязь, что была у них под ногами.
И вот они увидели ровное место. Пара почерневших домиков, мятые кабины от грузовиков, ржавые трелёвочники…
Это был бывший леспромхоз. И здесь раздавался звонкий лай.
- Верный! – закричал Володя, видя, как мохнатый комок выскакивает из-за покосившегося сарая. Язык высунут, хвост машет как веер – ох и нелёгкий путь проделал пёс, прежде чем встретиться с товарищами!
Леспромхоз встретил усталых путников голыми железными кроватями и кособокой «буржуйкой». Больше тут ничего не осталось.
В животе урчало всё сильнее. И тут Устинов потерял дар речи. У Володи на плече висел рюкзак. В рюкзаке были и консервы, и котелок, и все необходимое для выживания в лесу.
Парень каким-то чудом успел всё это прихватить! А «мудрый наставник» забыл напрочь!
Устинову стало стыдно, стыд прожигал его насквозь. Ему было даже неловко есть похлёбку, которую товарищ сгоношил в два счёта.
Они пировали на осколках человеческого быта. А вокруг природа – загадочная хозяйка леса. Устинов ёжился. То там, то тут мерещились жёлтые всполохи чьих-то глаз. Ухал филин. Какая-то птица кричала пронзительной очередью.
- Володя…ты когда-нибудь по-настоящему пугался? Чтоб до мурашек? – внезапно спросил Николай Ильич.
- Было дело, дядя Коля. Боитесь? Ну, так и я боюсь. Но это не так страшно. Можно спокойно бояться неизвестного. А факты бывают страшнее…
- Ты это о чём?
- Вам доводилось видеть тяжелораненых и мёртвых? Мне доводилось. Я  работал с ребятами на опасном участке трассы. Там каждую неделю  - серьёзные аварии. А ещё на соседней улице как-то раз газовый баллон рванул. Пол-дома разнёс. Нас прямо с занятий дёрнули, завалы разгребать.
- Понял. Вот что…извини меня. Я в тебе ошибался.
- Ничего, все мы совершаем ошибки, дядя Коля.
- Слушай, а ты с этой Леной знаком лично? – внезапно спросил Николай Ильич после некоторой паузы.
- Да, мы соседями в райцентре были…
Чутьё не подвело старого спасателя. Тем более он уже не раз видел, как Ветлугин украдкой поглядывал на ориентировку.
За окном стояла непроглядная темень. Устинов засыпал с большим трудом. И дело было не в жёсткости кроватной сетки. Ему не давали покоя мысли. Парень, который храпит рядом, видел смерть в лицо. И так спокойно об этом говорил. А что видел Устинов? Да почти ничего…

Утро разбудило неожиданным звуком. Так мог тарахтеть только «уазик».
Он и вправду стоял во дворе – весь облезлый, местами ржавый, выкрашенный в ядовито-зеленый цвет.
«Экстремалы приехали? Или браконьеры?» - подумал Николай Ильич, глядя в окно. Из машины выскочил дедок, седой, косматый, в модном много лет назад свитере с оленями. На вид дедуля был старый-престарый, но глядел он очень бодро.
Спасатели вышли к нему навстречу. Дед широко улыбался на удивление ровными и чистыми зубами.

- Ох, быстро я вас нашёл! Чутье не подводит! – раздался скрипучий голос старика.
-Здорово, отец. Ты лесник здешний, верно? – обратился к нему Устинов.
- Угадал, сердешный. Птицын я, Кузьма Игнатьич. А вы тут девчонку ищете?
- Ищем. Со вчерашнего дня – кивнул Володя.
- Разминулись мы с вами маленько. Я её подобрал, до сторожки довёз. По дороге гляжу – ваша машина встряла. А внутри – пустота. Неужели вам Иваныч с двенадцатого кордона карту не смастерил? Вы ж в самую топь влезли. Ещё б чуток и ко дну пошли бы!
- Не доверяю я этим народным картам – хмыкнул Николай Ильич.
- А вот и зря. Иваныч – дока в этом деле. Уж я его как облупленного знаю.
- Где девчонка-то?
- Да в сторожке сидит. Умаялась бедняжка. Обсохла, отмылась, наелась-напилась. А вам тоже отдых нужен, как я погляжу.
- Ну, так весь день шли, искали… – вздохнул Володя
- Давайте-ка ко мне, голубчики. У меня там и банька есть, и морс свежий, из морошки. А потом все вместе домой поедете.
- А машина?
- Вытянем.

На том и порешили. Лесник предупредил, что «уазик» только недавно окрашен и можно ненароком измазаться.
Люди это поняли, а вот Верный – не очень. Пёс одурел от запаха краски и с воем носился по багажнику, понемногу приобретая зелёный оттенок.

Машина шла по лесу, который уже не казался непримиримо враждебным. Казалось лес устало ждёт зимы, чтоб укрыться в снега и крепко уснуть.
И вот, наконец деревья расступились, а перед глазами появилась большая поляна, на которой стоял скромный деревянный домишко и пара сарайчиков.
А ещё рядом было озерцо. Маленькое и круглое, словно какой-то великан положил монетку и придавил пальцем. А вода в озере была чёрная-пречёрная. Прям как глубины космоса.
Устинов смотрел на водную гладь и пытался о чём-то думать. Почему-то не выходило.
Старичок в это время звякнул ключами и отпер дверь. А затем сделал приглашающий жест рукой. Володя шёл первым. Он вступил в сени и подскочил на месте. В лицо ему уткнулся ствол ружья…
- Вот это поворот...- протянул Владимир и поднял руки.
Николай Ильич и вовсе побелел как мел. Но руки тоже поднял.
- Да расслабьтесь. Стрелять не буду, так и быть – раздался голос и ружьё опустилось. На спасателей с улыбкой смотрела та самая Лена из ориентировки.
- Ну и шуточки у тебя, Ленка. Как обычно… - произнёс Ветлугин.
- Ну а что? Дед Кузьма сказал быть бдительной. Вот я и бдю! Мало ли кто тут шастает!
- М-да… - протянул Устинов, приходя в себя -  Без патронов ведь?
- С солью. Но могу и прикладом двинуть. – Лена снова мило улыбнулась.

Николай Ильич был в некотором шоке. Барышня держалась так уверенно, будто это она пришла их спасать, а не наоборот. И после шутки с ружьём казалось, что вообще вся её «пропажа» была полнейшей мистификацией.
Оклемавшийся Володя вскоре расселся на диване, а Лена устроилось рядышком с ним. Начался разговор, который Устинову слушать не хотелось.

- Кузьма Игнатьич, есть чего закурить? – спросил спасатель, когда вышел на улицу и приметил деда на скамейке.
- А как же? Найдётся… - Кузьма сунул руку в карман и вытащил самокрутку. Это было так ловко, будто он одной рукой её и скрутил.
Устинов снова курил. Это были не сигареты с фильтром, к которым он привык. И даже не папиросы, которые он начал курить недавно. А какая-то ядрёная смесь из самосада, пробирающая аж до рези в глазах.
У ног свернулся клубком Верный. Похоже, пёс надышался краской, и ему было нехорошо. А Николаю Ильичу тоже было нехорошо. У него на душе стоял целый вагон с кирпичами.
«Торчу тут в лесу. А эта парочка там смеётся, воркует. Неужели подставил меня Ветлугин?»

Скрипнула дверь и на улицу вышел Володя собственной персоной.
- Дядя Коля! Идите в баню! В самом прямом смысле. Она тут, за домом.
- А ты? – только и смог спросить Устинов, сдерживая гнев.
- Так я с вами. Ух и запаримся!

Николай Ильич крепко задумался, но всё же пошёл. И не пожалел.
Спасатели натопили баньку, смыли с себя всю грязь, вдоволь отхлестали друг друга берёзовыми вениками и застирали свою одежду. Порой было очень горячо, становилось тяжело дышать, и пот с них катился градом. Но это того стоило.
Ветлугин попутно поведал историю Лениных блужданий. Оказалось, что девушка уходила в лес совершенно уверенной, с тяжёлым рюкзаком и всеми необходимыми припасами. В народе давно ходили слухи о множестве удивительных вещей, которые скрыты в глубине леса. Упавший советский самолёт, секретный фашистский бункер, вездеход, пропавший вместе с экипажем…
Даже о золотой жиле говорили, которая была проклята и стала могилой для десятков старателей. Говорить говорили, но никто всерьёз не собирался проверять, что же на самом деле скрывает лес. А Лена решилась. Она собрала всевозможные карты, в том числе и народные. Но это ей не помогло.
Первые пара километров прошла по надёжным ориентирам, а потом лес словно подменили. Лена кружила, петляла, но она словно оказалась в заколдованном кругу. Раз за разом одни и те же места. Компас врал, связь не брала. И шёл пронзающий дождь. Лене было страшно. Страшно до жути, несмотря на то, что в лес она ходила далеко не первый раз.

- Как же дед её так быстро нашёл? – удивился Николай Ильич
- Сам не понимаю. Но живёт он тут уж полвека, каждую былинку поди знает. Каждый шорох слышит. Профессионал…

После бани посвежевшие спасатели вернулись в дом. Только сейчас Устинов как следует разглядел его нехитрое убранство.
Комнатушка с кроватью и парой шкафчиков. Кухонька с печкой и самодельными скамейками, при старом, обшарпанном столе.
На столе – самоварчик. Блестящий, натопленный. У самовара – красные чашки в белый горошек. Всё по старинке, только по потолку бегут провода да висит одинокая лампочка.

Долго гости и хозяин сидели и чаёвничали. Дед Кузьма рассказывал про лес, про свою службу. Ветлугин рассказывал забавные и невероятные истории. Лена заразительно смеялась и метко шутила.
Только Николай Ильич был угрюм и молчалив. И вскоре его настроение стало ещё хуже. Володя принёс гитару и проникновенно спел старую песню

Забота у нас простая,
Забота наша такая-
Жила бы страна родная,
И нету других забот.

И снег, и ветер,
И звезд ночной полет...
Меня мое сердце
В тревожную даль зовет.

Звало ли сердце Устинова хоть куда-то? Оно звало к семье, к спокойному быту. Да, у Николая Ильича была семья, жена и дочь. И для них он был герой.
Тут до спасателя дошло, что в сущности он никакой не спасатель. Просто обыватель, который занял чужое место, удобно устроился и упорно делал вид, что он чего-то стоит.

- Николай Ильич! Ты чего нос повесил, друг сизокрылый? - обратился дед к Устинову,
- Да глупо как-то всё выходит. Девчонку спасли не мы, машина застряла наглухо.
- Это не беда. Беда была бы, если бы все сгинули…
- Это верно. Спасибо вам огромное! От всей души.
- Да не за что. Вот что – отдохнули, перекусили, а теперь пора и делом заняться. Поедем за машиной.
- А вы уверены, что вытащим? Раз один УАЗ там застрял, значит и второй застрянет подавно – сказал Ветлугин
-  Дело пустячное. И не таких вытаскивали.

И вот по лесу вновь летел «козлик», лихо подскакивая и дребезжа.
Кузьма ловко дергал рычаги и заставлял машину мчаться во весь опор.
- Эх, путь-дорожка, фронтовая!
Не страшна нам бомбежка любая,
Помирать нам рановато
Есть у нас ещё дома дела! - распевал Кузьма.

Николай Ильич пару раз оглядывался назад. Сзади сидели Володя и Лена, приобняв друг друга.
Впрочем, Устинов другого и не ожидал. Любовь - дело молодое, неотвратимое!

Внезапно машина остановилась, а не ожидавший такого резкого торможения Николай Ильич чуть не пробил головой лобовое стекло.
На дороге стоял самый натуральный медведь, косматый и бурый. И размером не меньше машины.
Косолапый не нападал, но уходить не собирался, только смотрел  маленькими чёрными глазёнками на свой возможный обед.
- Михайло Потапыч! Дай людям проехать, торопимся мы! - крикнул дед Кузьма, высунувшись из окошка.
Медведь что-то прорычал себе под нос, но медленно удалился вглубь леса.
И УАЗ помчался дальше, громыхая своими потрохами.

Но вот впереди показался застрявший спасательный автомобиль и бешеные скачки на "козле" подошли к концу.
Дед Кузьма оказался просто мастером ориентирования на местности.
По путаным рассказам спасателей он быстро сообразил, что к чему и без проблем нашёл то самое место.
- А как вы его вытаскивать будете? - поинтересовался Володя
- Как-как! Тросом естественно! Нешто не знаешь? Держи!
- Хлипенький трос у вас…
- Я в войну танки из болот вытаскивал. Таким же тросом. Думаешь, у меня опыта нет? Давай цепляй, голубчик!

УАЗы сцепили тросом, а старик немного поколдовал над дохлым двигателем и умудрился его завести.

В лесу звучало натужное рычание уже двух моторов, Спасательный УАЗ медленно, но верно выползал навстречу свободе.
И выполз, встав колёсами в ровную колею.
Дед Макар утёр пот со лба и одним махом развернулся на месте.
- Ладно, ребятушки, дальше давайте сами! Прямо и влево. А мне домой надо, у меня обход!
- Спасибо! До свидания! - крикнули все хором и проводили глазами ярко-зелёный внедорожник.

И уже через пару часов  спасатели и девушка, въехали в дачный посёлок.
Там их уже ждали.
Близ дачного посёлка был развернут целый палаточный лагерь. Устинов и Калинин подошли к нему поближе.
Жёлтые палатки, люди в жёлтых жилетах, жёлтые вездеходы на дутых шинах - вся округа пожелтела!

- Это кто интересно? - удивился Николай Ильич.
- Это же целый отряд волонтёров! Пойду, потолкую с ними - сказал Володя.
Когда он вернулся, то поделился невероятной информацией.
- Нас не было семь дней. Всю округу на уши подняли.
- Неделя? Это бред. – Устинов плюнул.
- Весь лес обшарили, вертолёт вызвали.
- И не нашли… Плохие видать из них поисковики.
- Николай Ильич, просто мы были…не здесь.
- Мы, кажется, просто переутомились и переволновались. Столько шуму из ничего.
- Как это «из ничего»? Люди пропали. Люди в беде. Вы только представьте если бы никого не нашли. Или если бы не стали искать вообще. Мне почему-то кажется, что вы так и хотели сделать…
А для нас не бывает необязательных вызовов. Мы всегда приезжаем. Если кричат "Беда!", мы не можем быть в стороне. Даже если вызов ложный. И мы не должны сваливать свои обязанности на других!
И что было бы... если бы в беде оказалась ваша дочка, моя сестра, ещё кто-нибудь близкий? - Володя замолчал и внимательно посмотрел в глаза Устинову.

Устинов съежился всем своим нутром.
Он сам когда-то был таким же как Ветлугин, молодым и яростным, готовым к бою.
Был. Теперь же он постарел, растолстел, его когда-то трепетное сердце заплыло жиром, спокойная рутина затуманила разум. Перед выездом в голове и вправду бродила крамольная мысль о том, что стоит обождать или вовсе ничего не предпринимать.
Николаю Ильичу поплохело.
Многие годы он неправильно жил и работал. Да, он не вредил окружающим, он вредил себе. Или всё же не только себе?
Ему было тяжело и стыдно, ему хотелось просто лопнуть и рассеяться по ветру.
" Моя дочь... Анечка. А если бы она и вправду удрала в лес? Сидела бы на пеньке, горько плакала, сорвала бы голос до хрипа. А вокруг неё бродили бы хищные звери.
А там, далеко, на посту, толстый дядька пытался бы отсрочить её поиски. Брюзжал бы, давил бы на сослуживцев. И это был бы... я" - и тут Николай Ильич зашатался и упал.
Перед его глазами всё поплыло, а потом наступила тьма.

Очнулся он уже в палатке. Рядом с ним сидели Володя и Лена и тревожно на него глядели.
- Что со мной? - с трудом выговорил Устинов.
- У вас был обморок, но ничего ужасного - объяснил Володя.
- И вправду... ничего ужасного. А лучше бы помер.
В ответ была тишина и удивленные взгляды.
- Ребята, я безнадёжный человек. Как спасатель. Помню, как один человек сказал, что МЧС это значит «махнуть через себя». То есть поставить общественные интересы выше своих, шкурных. Я не смог. Всех подвёл.
- Дядя Коля… Вы же выбрали эту профессию не из корысти. Вы же ехали со мной не из-за того что боялись получить от начальника. У вас доброе сердце.
Помните Кузю? Это ж вы его у собак отбили и в часть принесли. А помните, как успокаивали перепуганную бабушку, когда она случайно в кладовке закрылась? А забота о коллективе, в конце концов?
- Да, пожалуй… А всё ж я старый и бесполезный. И пороху не нюхал.
- Ну не говорите так! Даже если вам что-то в себе не нравится, это можно исправить.
Устинов долго молчал и размышлял.
- Что ж, если кто-то верит в мои силы, значит надо не подвести. Но всё же не удивляйтесь, если я скоро умру.

Время шло. Устинов не умер, но самая мерзкая часть его души была уничтожена безвозвратно. Та, которая сомневалась, кривилась и пыталась оттолкнуть долг, ответственность перед людьми.
Душа встала на место. Нет, Николай Ильич не бежал на вызов сломя голову, не давал волю буйству эмоций. Но каждый раз он думал о том, что он делает важную работу и не может отступиться. Он должен быть готов прийти на помощь.

Вот так всего лишь одно происшествие в жизни смогло поменять Устинова и не только морально, но даже внешне. Он похудел и бросил курить.

И вот однажды Устинов снова был в дачном посёлке у леса. Просто так, без особой цели. На старом велосипеде, который уцелел с юности и снова верно служил своему хозяину.
В посёлке жил давний приятель – заядлый охотник и рыболов по фамилии Вершков. И конечно его очень сложно было застать дома. Устинову повезло, потому что вскоре за спиной раздался знакомый голос.

- Коля! Да тебя не узнать! – воскликнул подошедший приятель, коренастый мужичок в камуфляже.
- Здорово, Олег. Решил вот держать себя в форме.
- Это правильно. Я вот всегда удивлялся – как это ты при такой нервной работе жирок нагулял.
- Расслабился. А зря. В такую историю влип – мама не горюй!
- Ну, пошли к нам, расскажешь.

Пришли они домой к Олегу и рассказал Николай Ильич о своих лесных приключениях. Олег поначалу стол накрывал, закуску и напитки выставлял, а потом молча слушал, внимательно глядя на Устинова и не перебивая.
Когда спасатель закончил свой рассказ, Вершков разложил на столе карту.
- Смотри, Коля. Вот наш посёлок. Вот овраг Чёртово Логовище, ты в него провалился.
- А где озеро? На карту не влезло что ли? Там тринадцатый кордон ещё.
- Нет там тринадцатого кордона. Он – вот тут – приятель ткнул пальцем в край карты.
- Ты там был? – спросил Устинов.
- Был. Там молоденький парень работает. Федя, фамилию подзабыл.
- А Кузьма?
- А нет твоего Кузьмы. И не было. – изрёк Олег.
- То есть как? Я озеро видел, я на «козле» лесниковом катался.
- У кордона нет озера. А то, про которое ты говорил – это Пятак, он высох давно. Когда я в первый класс пошёл, воды уже было на самом донце, я там головастиков собирал.
- Озера нет, лесника нет… Это что же получается, массовая галлюцинация? С магнитной аномалией впридачу?
- Не совсем. Леший вас встретил. И устроил вам тёплый приём. Как он там назвался? Птицын? Занятно…
- Что занятного?
- Со мной тоже приключилась одна странная история. Было это пару лет назад. Мы с мужиками тогда перебрали после удачной охоты. Пошёл воды из ручья набрать – заблудился! Ты это себе представляешь?
- Не представляю.
- Протрезвел к утру. Хожу-хожу, а нашей стоянки нет. Ну, думаю – бросили меня ребята. А ещё смотрю – лес чужой. Глазам не верю. Бродил, аукал. Устал как собака, так ещё и с собой ничего кроме спичек. Развёл костёр, хоть отогреться малость. Вдруг слышу – музыка!
- Какая?
- Весёленькая. И тут ко мне выходит парень. Под мышкой приёмничек, за спиной рюкзак и молоток. Назвался Иваном Зверевым, сказал, что из геологов. Ну, разговорились, то да сё. Хороший парень! Он знал дорогу да и вывел меня на просёлок в конце концов.
- И что тут странного?
- Вернулся я домой. Потом гляжу – геологи едут. Спрашиваю про Зверева, хотел я ему что-нибудь подарить на память. Они мне отвечают, что такого не знают. И не может тут быть никого, они одни, без поддержки.
- Ну и дела… А может всё-таки не леший? Турист попался какой-нибудь.
- Нет. Смотри – у тебя Птицын, у меня Зверев. Совпадение? Или вот ещё… «Твой» отогнал медведя, а «мой» волков. А «твоего» ещё собака забоялась, ты этого просто не заметил…
- Про волков ты не говорил.
 - Из головы вылетело. Волки в тот сезон голодные ходили. Увидел я троих за деревьями, хотел было тревогу поднять, а они ушли. Резко. Моментально. А до этого крались. Гляжу на Зверева – улыбается чему-то…
- Ну а что в итоге?
 - С тех пор не пью. Поэтому мы с тобой квас будем. И сок.

От приятеля Устинов выходил в глубокой задумчивости, пытаясь сложить цельную картину.
Он был в лесу семь дней. И попал…куда? В прошлое? В другой мир под силой лесной магии? И ведь попал не только он. Сначала была Лена. Она готовилась к походу, но была слишком самоуверенна. Лес её наказал. Лес наказал и Устинова, за беспечность. А Ветлугин? Не сдался и закалился ещё сильнее.
Николай Ильич смотрел на длинные ряды сосен. Что дал лес ему? Лес не только наказал, но и помог осознать свои ошибки. И наконец, у Устинова получилось по-настоящему махнуть через себя.