Говорящий стул

   Ровно месяц… ровно месяц прошел с той поры, как Грейс Олридж не стало. Джозефу Олриджу, ее мужу было нелегко вспоминать об этом. Он как наяву помнил, как однажды они сильно поссорились и, когда он захотел зайти к ней в комнату и попросить прощения, дверь оказалась не запертой. Но Грейс в комнате уже не было. Был лишь холодный труп перерезанным горлом, полулежащий на старом деревянном стуле. И самое странное, что издалека безжизненное тело девушки не казалось мертвым. Издалека можно было подумать, что девушка уснула. Но только издалека…
    Месяц с кончины Грейс пролетел как день. Джозеф не винил себя в смерти жены. Да, он поссорился с ней, но она сама была виновата. Суть ссоры их была такова, что однажды Джозеф нашел записку Грейс любовнику и поговорил с нею. Тогда возможно, Джозеф перебрал с резкостью, наговорил ей много всего и нервная, больная натура Грейс не выдержала. Она убила себя. Джозеф был в ужасе и в горе. Он любил Грейс, и смерть ее повергла его в шок. Состояние это продолжалось две недели, но потом, Джозеф сбросил с себя уныние и бессилие. Он очистил дом от вещей Грейс, оставив лишь фотографии и… тот самый стул. Про последнее могу лишь сказать, что Джозеф просто забыл про существование старого деревянного стула, в дерево которого впитались несмываемые капли крови…
              Джозеф сидел в гостиной. Один. За столом. Он пил кофе. Внезапно, услышав некий стук, он вздрогнул. Стук продолжался. Глухой стук, словно что-то тяжелое бьется об дверь. «Мне это кажется, ведь так?» - подумал Джозеф. «Тук. Тук. Тук. Тук-тук-тук» - стук был невыносим. «Где это так стучат, черт возьми?» - вскричал Джо. Он был зол. Стук не прекращался. «Я сойду с ума в этом доме!» - Джо был вне себя от ярости. Он был очень вспыльчив. «Тук-тук. Тук-тук. Тук. Тук. Тук-тук». Внезапно Джозеф резко встал. Он понял, откуда доносится этот стук. Из комнаты Грейс.
Мужчина сделал четыре резких шага по направлению к комнате. Стук прекратился. «Ладно» - Джо отошел обратно к столу. И нет же, стук начался! «Тук-тук. Тук-тук». Джозеф рванулся снова к комнате и с силой толкнул дверь. Что-то тяжелое отлетело и с глухим шумом ударилось об пол. Деревянный стул. Большой деревянный стул с толстой спинкой. «Как? Я забыл выкинуть стул? Ну, идиот!» - мысленно выругал себя Джо.
Он поднял тяжелый стул и вынес его из комнаты. Поставив в гостиную сей предмет, Олридж подумал: « А зачем мне выбрасывать его? Он вполне хорош. Хоть и старый, но крепкий. Про запас будет» - решил он.
И отошел обратно, насвистывая. И опять стук. Только на этот раз куда громче. «Какого… - начал Джозеф и замолчал. Он был потрясен увиденным.  Стул, старый, деревянный стул, шатался, туда сюда, с каждым качем создавая потрясающи громкий и неприятный стук.
Джозеф подошел и с силой остановил это бредовое качание. «Я кажется сошел с ума» - сказал вслух Джо. И направился к столу, дрожа.
- Нет, отчего же, ты пока не сошел с ума. – раздался глухой, словно из под земли низкий голос.
- ААА! – заорал Джозеф и подпрыгнул на три метра.
- Ну чего ты орешь, Джозеф? Что тебя так испугало? – доложил голос вновь.
- Кто здесь? – заикаясь от страха, пролепетал Джо.
- Здесь никого кроме тебя нет. Ну, разве что старая мебель.
- Но, кто же разговаривает со мною? Ага, я просто сплю. Мне кажется, я сплю. Да-да. Мне кажется, это сон. – пробормотал Джо.  - Тебе только кажется, что это сон. Это происходит наяву. И говорю я, стул. – провещал низкий  голос.
- Ха-ха, какой абсурд. Я сошел с ума. Мне уже мниться, что со мной стул говорит! Ха-ха-ха! – нервно засмеялся Джозеф. Но на душе у него было неспокойно, совсем неспокойно.
- Говорю же тебе, ты не сошел с ума, мой друг. Я говорю с тобою. Я и стучал. – и в довершение этих слов стул громко подпрыгнул. Неприятный грохот отрезвил сознание Джозефа. Он снова закричал, от ужаса.
- Да уж, скучно с тобою, Джо. Ты был не таким скучным, когда была жива Грейс, ведь так? – голос прозвучал с сарказмом.
Покачиваясь от страха, словно пьяный, Олридж опустился на диван. А стул продолжал, своим странным голосом:
- Да, Грейс была красоткой. Да, не спорю, ветреной, но, тем не менее красоткой. Согласись, а?
- Просыпайся, Джо! Просыпайся! – бормотал себе Джозеф, сжав голову обеими руками.
- Нет, Джо. Ты не проснешься от этого кошмара. Он будет преследовать тебя всю жизнь. Будет преследовать всю жизнь. Да, будет. В наказание за то, что ты убил свою жену Грейс.
- Нет, нет! Я не убивал, клянусь – лицо Джозефа побелело, глаза выскочили. Он не мог в это поверить. Но голос стула доносился до него, накатывался. В голове Джозефа звенело: «Ты убил свою жену, ты убил свою жену… Ты не проснешься от кошмара… не проснешься».
- Но я не убивал свою жену! Это ложь! Ты лжешь, тварь! Грейс покончила с собой! Она убила себя! А не я убил ее! Ты лжешь, лжешь, лжешь. – в исступлении кричал Олридж.
- Нет, Джозеф. Ты сам знаешь, что лжешь. Ты из ревности ее убил. Это ты подставил нож к ее горлу и провел по нежной шее пару раз. Это сделал ты. И как ловко тебе удалось это! Как ловко ты придумал эту историю с самоубийством! Нет, дорогой, знай: у тебя есть свидетель и твой же обличитель. Это я, стул. Стул, на котором умерла Грейс. – низкий голос упал до шепота.
Джозеф не выдержал. Схватив проклятый стул, он, не одеваясь, молниеносно вынес его на помойку. Все. С галлюцинациями покончено, но стул внушает недоверие. Избавился от него – и хорошо.
Джозеф рано лег спать, так как подумал, что переутомился и возможно поэтому, он слышал странный голос.
Но на утро он снова услышал стук. В смятении он вскочил с кровати и бросился в гостиную. Там опять стоял, качаясь, тот самый стул.

- Как? Отчего? За что? – простонал Джозеф.
Но, когда опять раздался голос стула, в голове у Джозефа совсем помутилось.
- Я твой обличитель. Я твой вечный кошмар. И кошмар, который никогда не закончится! Ха-ха! Признайся, ведь ты убил свою жену? Признайся, Джозеф, признайся! – с насмешкой говорил стул.
- Я… ты… Ты дьявол! Ты зло… Ты, кто ты, что ты? Чур, меня! Уходи, уходи! – шептал Джозеф. Его лицо было белее мела и, казалось, постарело лет на десять.
- Может быть, я и зло, ну, а ты кто? Ты – убийца. Убийца собственной жены.  Убийца собственной жены. – спокойно, размеренно повторял стул.
Джозеф застонал. Неужели это правда? Неужели? Да, возможно, это правда. Возможно, он убил свою жену, из ревности убил.
- Что тебе надо от меня? – просипел он, с ненавистью глядя на деревянный стул.
- Мне ничего не надо. Я просто выполняю свои обязанности, вот и всё. Меня ты не остановишь. Я всю жизнь буду напоминать тебе, о совершенном тобою злодеянии. Всю жизнь! Признайся, ты же убил Грейс! Ты убил Грейс! Ты убил ее!
- Я… ладно, я убил Грейс. Я перерезал ей горло из ревности. В ее смерти виноват я, лишь я и никто больше. – и, обессиленный Олридж, опустился на диван. А стул продолжал:
- Да, молодец, Джо. Ты признался, Джо. Но какой толк от этого? Где раскаяние? Где расплата? Где расплата за то, что ты убил Грейс?
- Расплата? Ты спрашиваешь, где расплата? Тебе нужно это, да? Хорошо же. – глухим голосом проговорил Джозеф.
      Спустя некоторое время, Джозеф стоял на старом деревянном стуле. На шее у него была веревка, привязанная к крюку потолка. Джозеф оттолкнулся и повис. В одно короткое мгновение стул упал с грохотом. А потом, поднявшись, оценил  проделанную им работу.
- Да, легко было его уломать и заставить поверить в чепуху, что я наговорил ему. Бедняга Джо! Дурачок, неужели ты не понял обмана? Ты был абсолютно прав: Грейс покончила с собою, но ты был ни в чем не виноват! Что поделаешь – такая у меня работа: сводить с ума и убивать невинных. А я ведь – непростой стул. На мне же раньше судья сидел. Плохой такой был судья, что и сказать нельзя. Невинных зазря судил. А толку-то? Разве что, на человека в мире меньше стало. Но разве я виноват, повторяя поступки прежнего хозяина? Я всего лишь стул. Простая старая мебель. А хотя мне еще долго жить и творить дела. Скоро меня занесет в какой-нибудь еще дом. И кто знает, может, я окажусь и в вашем?