Стужа

  Каникулы у бабушки в деревне - что может быть более запоминающимся и дорогим? Когда ты зимой, неся санки, сквозь метель и грубый холод, идешь, чтобы прокатиться разок-другой со снежной горки. Когда потом, приходя в скромную избушку, сидел на полу, грея руки возле печки. Когда бабушка заваривает твой до сих пор любимый травяной чай. Воспоминаний лучше не придумаешь. Но мои воспоминания с ключевыми словами "бабушка", "зима в деревне", "домашний уют", - стали самым ужасным мраком.
  Это было давно... Очень давно. Мне было лет около семи. Я, как обычно, собрался на зимние каникулы к бабушке. Мать прикладывала лед к свежему синяку на лице, отец - виновник синей отметины, как всегда после таких случаев, ушел пить свой дешманский спирт. Мама старалась не плакать при мне, но всякий раз, когда видела себя в зеркале, слезы лились как само собой, она не могла вынести, что это вновь произошло. А я тихо сидел и собирал вещи в яркую желтую сумку. Собственно, сделать ничего и не смог бы.
  Дом бабушки находился в десяти минутах езды на городском автобусе. И все же, даже атмосфера там была совсем другая. Даже мыслилось, даже дышалось там как-то легче, проще. Несколько долгих узких дорожек, засыпанных снегом, крошечный лесок, белоснежная полянка и вот я уже возле бабушкиного дома. Он был меньше, чем все обычные, но для меня, конечно, являлся самым родным и любимым.

...

  Уже вечерело, я возвращался домой после прогулки со своим другом Лешей. Он был чуть старше меня, да и к тому же, внук подруги бабушки. Поэтому меня с ним одного отпускали. От моего дома мне оставалось ходьбы минут пять. Я уже прилично подмерз, нос и пальцы стали краснючими, а сам я изо всех сил шел быстро, чтобы поскорее согреться и выпить чаю.
  Но в этот раз, дом встретил меня как-то недружелюбно. Даже жутко. Дверь была распахнута вовсю, чего бабушка никогда никому не дозволяла. Ничего не подозревая, я вошел в дом. И на этом закончилось все мое детство. На деревянном скрипучем полу лежала бабушка, не подавая никаких признаков жизни. В паре сантиметров от тела валялся окровавленный топор. А за столом то ли лежал, то ли сидел, то ли спал - мой отец. Его рука еле держала очередной пузырек спирта, точно как всегда купленный в какой-то аптеке. Он меня даже не заметил. А я уже тогда был достаточно умным мальчиком и сразу, несмотря на парализующий страх, побежал к дому своего друга.

...

  И вот, мне уже много лет. И до сих пор точно мне так никто и не сказал, что на самом деле произошло в тот день. Отца посадили после случившегося. Там он и умер. И это хорошо. Не пришлось мне руки марать. Я - взрослый, казалось бы, человек, но каждый раз, вспоминая этот день, я оказываюсь маленьким беззащитным ребенком, которого лишили детства.