Утешитель

УТЕШИТЕЛЬ
    (Рассказы о животных)

Это милое создание, белое и пушистое, с тёмными пятнами на голове, лапах и хвосте, назвали Тишкой. Наверное, за тихий и мирный нрав, отличавший его от других котят этого приплода, внешне почти не отличимых друг от друга.
 
Братиков и сестричек Тишки без проблем раздали знакомым станичникам, а этого котёнка тётушка Юля (так я называл жену своего дяди – Александра Емельяновича с поры полугодичного пребывания в их семье) оставила в своём доме. Между Тишкой и хозяйкой как-то сама собой быстро установилась особая сердечная привязанность. Котёнок больше общался не со своей матерью, ласково вылизывавшей его, а с тётушкой Юлей. Он даже спал не на «кошачьем» коврике в коридоре, а в ногах у хозяйки на её постели.
 
Тётушка тяжело болела. В госпитале Бурденко в Москве ей сделали сложную операцию. Но хирургическое вмешательство не избавило от опасного недуга, а только отсрочило смертельный исход на несколько месяцев. С каждым днём жизненных сил оставалось всё меньше и меньше. Тётушка быстро уставала, не могла долго общаться даже с самыми близкими людьми. Она почти не поднималась с постели. Тишка тоже редко покидал её. В периоды бодрствования он не шалил, подобно своим сородичам, а сидел на кровати и подолгу смотрел на хозяйку добрыми и умными глазами.

Как-то, гладя котёнка, тётушка сказала мужу и дочерям:

- Когда я умру, моя душа переселится вот в это милое, бессловесное создание. Берегите Тишку, не обижайте его.

Будучи в Ростове в командировке, я не мог не наведаться к родным.  Холодным декабрьским вечером  приехал в станицу Задоно-Кагальницкую навестить маму и семью дяди. Чтобы подбодрить больную тётушку, подарил ей икону преподобномученицы Великой княгини Елизаветы Фёдоровны Романовой, рассказал о чудесах исцеления одержимых, которые наблюдал своими глазами возле раки со святыми мощами княгини и её верной спутницы инокини Варвары, поскольку в тот период больше двух месяцев по поручению руководства Фонда Андрея Первозванного сопровождал принесение мощей в ряд епархий России.
 
Сидя подле тётушки, я впервые увидел Тишку, которого она тихонько поглаживала во время нашей беседы. Вид у котёнка, как мне показалось, был не расслабленный, не блаженствующий под ласками хозяйки, а какой-то сосредоточенный, как у сознательного существа, понимавшего серьёзность момента.

В феврале тётушка умерла. Я отпросился на несколько дней с работы и приехал на её похороны. Тело, как это часто бывает в сельской местности, в морг не отвозили. Покойница лежала в гробу, поставленном на двух табуретках в гостиной. А под гробом недвижно, как изваяние, сидел Тишка. Ночью дочери тётушки, я и моя мама попеременно читали над умершей Псалтырь – каждый где-то по часу или полтора, потом шли прикорнуть перед напряжённым днём похорон. Тишка бессменно оставался в почётном карауле возле хозяйки. Он покинул свой добровольный пост и убежал в тётушкину спальню только после того, как в доме стали собираться посторонние люди и началось отпевание умершей.

Весь день котёнка не было видно. Пока шли поминки, и за столами сменялись, приехавшие из различных населённых пунктов друзья и родственники, Тишка не выходил из своего затвора. Появился он только вечером.

Дядя с дочками и я, проводив гостей, присели в тесном кругу на кухне перекусить и помянуть дорогого человека. Каждый вспоминал какие-то яркие моменты, связанные с тётушкой. Я рассказывал курьёзный случай из периода своего пребывания в семье дяди – про новые туфли, купленные мне тётушкой к выпускному вечеру в школе. Было это весной 1970 года в посёлке Курдай Джамбульской области Казахстана, где в то время дядя командовал танковой ротой. Тётушка с дядюшкой собрались на концерт в гарнизонный дом офицеров, а меня с маленькими дочками заперли в квартире на ключ, чтобы после отбоя сестричек готовился к экзаменам, а не убежал на очередное свидание.

Но разве можно семнадцатилетнего влюблённого недоросля удержать дверными замками? Уложив сестричек спать, я выпрыгнул из окна второго этажа, где находилась наша квартира, и отправился на встречу с любимой девушкой. Время томных объятий в беседке детского сада пролетело быстро. Услышав голоса людей, возвращавшихся с концерта, я поспешил домой. Возле дома лежал штабель досок. Я приставил одну из них к своему окну и попытался взобраться по ней на второй этаж в свою комнату. Но новые югославские туфли на кожаной подошве ужасно скользили. Сняв их, я в одних носках быстро вскарабкался до подоконника и залез в окно. Сбросил доску вниз. Едва успел снять одежду, как щёлкнул замок на входной двери. Быстро юркнул под одеяло и притворился спящим. В голове теплилась надежда, что дядюшка с тётушкой скоро заснут, а я схожу во двор и заберу туфли. Но юный организм сморило быстрей, чем моих старших родственников.

Проснулся  только утром, услышав разговор молочницы, принёсшей нам молоко, с тётушкой. Говорили они о валявшихся возле дома новых туфлях. Тётушка зашла в мою комнату и спросила, не знаю ли я, чьи туфли лежат на улице. Я недоумённо пожал плечами. А когда, после ухода тетушки на работу, наконец-то спустился вниз, туфли исчезли. Им, как говорится, «приделали ноги».

По прошествии нескольких лет мы с тётушкой вспоминали этот случай со смехом. Но за поминальным столом, рассказывая сестрам и дяде о прошлых приключениях, я не смог сдержать слез благодарной памяти о сердечной женщине, принявшей в семью, где было двое своих детей и ожидалось рождение третьего ребёнка, ещё такого вот безалаберного родственника.

Я на какое-то время умолк, вытирая слёзы. Из-за расстройства не сразу обратил внимание, что ко мне на колени запрыгнул Тишка и стал забираться по рукаву на плечо. Осознал его присутствие только после того, как он начал гладить меня своей лапкой по волосам, так же, как это делала тётушка, утешая кого-либо из нас в минуты сердечной смуты.

Ещё не до конца понимая, что произошло что-то невероятное, я снял котёнка с плеча, посадил на колено, пытаясь приласкать его. Но Тишка вновь вскарабкался на плечо и продолжил гладить меня по волосам. Это действо совершенно не было похоже на обычную кошачью нежность, когда кошка может потереться о ноги человека, или позволить ему погладить её, это буквально было осмысленным выражением жалости и сострадания.

Действия котёнка не просто удивили меня, а шокировали. Не менее чем я, поразились все очевидцы произошедшего. Сёстры тут же вспомнили слова матушки о том, что случится с её душой, когда она отойдёт в мир иной. Тишка заставил нас задуматься о тайнах неведомого людям бытия – жизни после смерти.