В пути

А часто ли вы путешествуете на поезде? Весьма интересный транспорт: это отдельная страна со своими правилами и «властью».
Вот вы на перроне, вокруг вас ходят такие же пассажиры и прилипшие к ним попрошайки, где-то возле здания вокзала кричит женщина на своего шаловливого ребенка, а рядом с вами, сидя на лавке, продает невесть что бабка. Кто-то с кем-то спорит, кто-то льет слезы, прощаясь с близким человеком, кто-то шагает по перрону, насвистывая какую-нибудь глупую песню. Все люди беспрерывно, нескончаемым потоком куда-то идут, бегут, сбивают ползущих с тяжелыми сумками. Хаос и анархия.
Но вот прозвучит звонок, и вы, торопясь, побежите к вагону, при этом несколько раз останавливаясь и проверяя, а к тому ли вагону вы мчитесь. И как всегда длинная, до самого Китая очередь ко входу. Кто-то впереди вас спорит с громогласным проводником, кто-то вслух выражает своё недовольство, а вы все время глядите на часы, словно торопитесь куда-то.
Наконец вы входите в вагон, где люди все еще носятся по длинному проходу, подобно тараканам. Голова идет кругом! Кое-как обходите всех этих людей, подбираетесь к своему месту и вдруг видите сидящего на нём мужчину пожилого возраста. Долго спорите с ним, показывая билет и пытаясь убедить его в том, что это какая-то ошибка. Однако все безуспешно. К вашему месту уже подходит проводник, и вы ждете, кажется, целую вечность, пока он установит справедливость. И вот, наконец, он, понимая, что спокойно говорить с пожилым человеком – мука и пустая трата времени, вступает с ним в перепалку, отчего весь поезд стоит на ушах. А в вашей голове между тем пустынно и покойно, точно и нет вас здесь и не из-за вас в это мгновенье страдает несчастный проводник.
Но проходит еще пару минут, и ваш спаситель гордо заключает, что этот пожилой пассажир все перепутал, что место его в соседнем плацкарте, и (о, слава небесам!) справедливость установлена. Провожая взглядом нарушителя, не прекращая улыбаться, усаживаетесь вы наконец на место и с видом хозяина всего мира ставите крохотный чемоданчик на стол.
Проходит около получаса, в вагоне становится душно, со всех сторон давит на вас запах чьего-то зловонного пота, все вокруг бегают, как несколько ранее на перроне, и только вы, кажется, сохраняете спокойствие. Ваши соседи, не унимаясь, проверяют, не забыли ли они что-нибудь дома или на вокзале (будто знание этого что-то может изменить). В самом начале вагона, о Матерь Божия, опять воет чей-то ребенок, и вы мысленно ругаете все и вся, за то, что именно вам так невероятно повезло ехать в такой чудесной компании.
Но вдруг поезд трогается. Медленно, медленно он набирает ход, и вот вы уже выехали из города, вот показываются прекрасные пейзажи. И все словно затихает. Не плачет ребенок, не ругаются ваши соседи, которые все-таки что-то забыли и, обнаружив это, обвиняли друг друга во всех смертных грехах, никто уже не носится по коридору, не кричит и не спорит с проводником. Только периодически раздающееся кряхтение напоминает о присутствии кого-либо ещё в вагоне. Так же тихо и умиротворенно бывает летом в степях. О, как тепло на душе! Временами кто-то проходит мимо вас, весело гремя ложкой в стакане, справа и слева оживленно говорят люди, а если доведется ехать с мусульманами, то раза три за день наблюдаешь, как он совершает намаз, исполняя какие-то странные движения и шепча себе под нос какие-то слова.
О, сколько людей, сколько историй и образов! Кажется, поезд, это именно то место, какое нужно каждому писателю: все люди, только поезд тронется, становятся друг другу точно родными и все говорят, говорят, говорят, даже если до этого были совсем друг с другом не знакомы.
И вот вы едете. Сутки, двое… И уже не хочется никуда, только и дальше вот так бы ехать и ехать куда-то далеко, и не думать ни о чем, дышать свежим воздухом, что быстро вплывает в плацкарт, и все разговаривать с соседями, с которыми ты уже, кажется, тоже породнился.